Академгородок, 1964. Пост 19. Под и над интегралом (1)
В международный женский день 8 марта 1964 года в здании ППО, где расположился новый кафе-клуб «Под интегралом» были проведены выборы «Мисс Интеграл». Этой мисс стал ... министр странных дел этого клуба Гера Безносов, сотрудник Института автоматики и электрометрии.
Здесь и далее все фотографии,
относящиеся к "Интегралу",
сделаны В. Н. Давыдовым
Мероприятие было шумным и звучным. Вообще новый клуб сразу заявил о себе. Там все было необычно.
Но, давайте по-порядку. Начну издалека.
Пункт Первичного Обслуживания - ППО
Еще в конце сентября 1963 года в период определения графика сдачи объектов строительства жилья и
соцкультбыта в эксплуатацию меня позвал в свой кабинет в УКСе Анатолий Сергеевич Ладинский.
- Мы тут строим один бытовой объект в микрорайоне В, - сказал он, несколько смущаясь, - и ткнул пальцем в лежащий на столе план куда-то в самый центр микрорайона В, где был нарисован какой-то прямоугольник небольших размеров.
Я удивленно посмотрел на него. Никогда я не видел никаких бытовых объектов в микрорайоне В, кроме как по Бульвару отдыха (ул. Ильича) и Академической ул. (Морскому проспекту). Приглядевшись, я увидел надпись «ППО».
- Что означает ППО, - спросил я.
- Пункт первичного обслуживания, - ответствовал Ладинский. Это какая-то новая форма бытового обслуживания, придуманная проектным институтом. Признаться, мы про эти объекты просто забыли. А они запроектированы - один в микрорайоне В, другой в микрорайоне Б. Вот в микрорайоне В уже готов, а в Б - будет строиться в следующем году.
- Да хоть скажите, что в нем должно быть?
- Я и сам толком не знаю, - сказал главный инженер УКСа, - что-то вроде самообслуживания.
Говоря это, он раскрыл план этого одноэтажного здания. Там было несколько комнат. Около каждой было написано, для чего комната предназначена. Я уже не помню этих названий, но тогда они мне показались надуманными. Впрочем, одно я помню: это была комната, где можно было самостоятельно погладить выстиранное белье или, скажем, брюки.
- И кому это здание передается в эксплуатацию, - спросил я.
- Конечно же Управлению делами СО АН. Они хотят сделать тут домоуправление, поэтому отказались от запланированного оборудования, и мы его не заказывали. А вот все подводки - водопровод, канализацию, электросеть не изменили. Забыли просто. Я решил показать Вам. Все-таки это объект соцкультбыта, и профсоюз должен знать, как он будет использован.
Ладинский после эпизода, когда я потребовал его увольнения по требованию профсоюза, был со мной очень вежлив и предупредителен. И все время хотел подчеркнуто показать, что без профсоюза ничего не делается. Что он говорил у меня за спиной, я мог только догадываться.
- А почему же Вы раньше мне об этом не сказали, - спросил я, - бытовых предприятий у нас нехватает. Можно было бы здесь разместить какие-либо бытовые предприятия. Довольно большое здание и стоит в центре микрорайона. Можно было бы все сделать по уму. А теперь вообще непонятно, что с ним делать. Оборудование не заказано, перегородки поставлены, все сети, все разводки уже выполнены.
Когда Ладинского «брали за жабры», т.е. когда он понимал, что виноват в чем-то, а здесь он явно чувствовал свою вину, из него начинал извергаться водопад слов, и разобраться в их смысле уже было невозможно. Кроме того, он начинал «вежливо» хамить.
Среди потока слов были и «что УКС не обязан», и что «УКС сообщил Управлению делами», и что «он уже не помнит, но, может быть, он мне уже говорил о ППО раньше», и что «ничего плохого еще не случилось, и все можно изменить» и еще много другого, что было сказано им в запальчивости.
А я в это время начал радоваться тому, что вот, наконец, появилось помещение, которое можно будет использовать либо как центр детского творчества, либо как помещения для работы клубов и кружков. Надо только хорошо над всем этим подумать. А домоуправление подождет. Сидит в квартире - ну и пусть там и остается. Я понимал, что Лев Георгиевич Лавров будет недоволен этим, но я был уверен, что мне удастся найти с ним общий язык. Он аргументы воспринимает.
Когда я подошел к зданию ППО, оказалось, что оно просто готово. Все отделочные работы были закончены, все было вымыто и блестело. Оно не сдавалось только потому, что строители требовали оборудование, которое они должны были установить по проекту, а оборудование не было заказано, и УКС для сдачи объекта в эксплуатацию должен был внести изменения в проект. Ладинский попросту перестраховывался, поскольку за перепроектирование объекта бытового обслуживания без ведома профсоюза ему опять могло влететь.
кому отдать здание ППО
Действовать надо было быстро и решительно. Я уже понял, что никаким предприятиям бытового обслуживания там не бывать, - чересчур шикарно для них. Да и не захотели бы они дробить помещение между разными предприятиями быта. В это время они были помешаны на укрупнении бытовых предприятий, т.е. базовая мастерская и пункты приема. А в ППО для базового предприятия было маловато места, а для пунктов приема - чересчур много.
Значит, бытовым предприятиям здесь не бывать. Тогда кому? У нас не было помещений для клубов и кружков, для занятий художественнойсамодеятельности и у нас не было помещений для детской кружковой работы, кроме КЮТа, который мы уже организовали и пристроили в полуподвальном помещении в микрорайоне Б.
Таким образом, сначала следовало решить главный вопрос - кому там быть детям или молодежи.
Детские кружки еще надо было организовать, а тогда в ДК еще не было заведующего детским сектором. И я не мог представить себе, кому можно поручить организовать кружки для детей. Мы только-только организовали детские комнаты в каждом из трех микрорайонов в жилых квартирах, подобрали людей, и они начали работать.
Клубы располагались в квартирах. «Гренада» при книжном магазине, ККК - в квартире, где располагалась лаборатория Института математики на Морском проспекте. Литобъединение сначала больше тяготело к Университету, но потом пристроилось на ул. Жечужной в помещении ОКП. Кружки тоже где-то пристроились, кто - в ДК «Юность», кто - по школам. Самодеятельные коллективы - тоже. В основном по институтам.
Был, правда, один коллектив, который с трудом можно было назвать действующим, - это группа молодых людей, которые хотели создать «Молодежное кафе». Они были членами ККК, но хотели самостоятельности. Представлял их Толя (Анатолий Израилевич) Бурштейн, к.х.н., работавший в Институте химической кинетики и горения. Он со своей идеей ходил по кабинетам, но понятно, что в СО АН не было служб, которые могли бы помочь ему в этом. Побывал он и у меня. Рассказал, почему это кафе необходимо создать в Академгородке, рассказал о работе молодежных кафе в Москве, которые недавно были созданы и поддерживаются ЦК ВЛКСМ.
Я и сам читал о них в газете «Комсомольская правда», да и был пару раз в одном молодежном кафе на ул.Горького во время поездок в Москву. То, что там происходило, было необычно и привлекательно. Молодежь там не скучала. А на улице всегда стояла толпа молодых людей, не попавших внутрь кафе. Тогда я впервые увидел стоявших в дверях решительных молодых людей, охранявших кафе от толпы, жаждущей присоединиться к счастливчикам, находившимся в зале. Внутри же только нащупывались формы работы. Танцы, конечно, нащупывать не надо было, но даже и они по организации были непривычны для меня. Полумрак, крутящиеся зеркальные шары, барная стойка, джазовая музыка, прильнувшие друг к другу тела. Были в молодежном кафе и тематические дискуссии на темы, подбираемые то ли ЦК ВЛКСМ, то ли газетой «Комсомольская правда», правда, я не попал на них ни разу.
В общем меня не надо было уговаривать на идею создания молодежного кафе в Академгородке. Я был готов. Но если б все зависело только от меня. Решительность Бурштейна мне импонировала, и мы договорились.
наши договоренности
А.И. Бурштейн говорил:
- Мы все сделаем сами. Нам нужно только помещение и небольшое, но постоянное финансирование.
Помещение не очень подходило для молодежного кафе, - невелико и нет кухни. Это понимали мы оба - и Бурштейн, и я.
Но все же, но все же...
- Начать они могут и с этого помещения. Небольшую кухню можно соорудить. Им же не столовая нужна. Танцевать есть где. Послушать именитого гостя и подискутировать - тоже. И уж точно лучше, чем в квартире.
Сейчас мне такое решение кажется неочевидным, но тогда оно представлялось мне наилучшим.
Единственное, что я спросил, - это об участии комсомола в создании и работе молодежного кафе. Бурштейн сказал, что они разговаривали уже и в райкоме, и в Обкоме, и в ЦК комсомола, что они инициативу поддерживают, но кроме методических материалов, у них ничего нет. Деньгами помочь не могут.
Мы договорились о следующем:
Финансировать в небольших размерах деятельность вашего клуба будет ДК «Академия» (больших денег там не было, но текущие расходы мы могли обеспечить, и были ставки). Мы предоставим вам возможность пользоваться счетом Дома Культуры.
- Устраивает? - спросил я. Я юридически брал клуб в профсоюзную систему и обеспечивал оплату текущих постоянных расходов.
- Вполне, - ответил Бурштейн.
- Вмешиваться в вашу работу или контролировать ее мы не будем. Работайте по всем вопросам с комсомолом, - сказал я. Это устраивало и Бурштейна, и меня.
Так получилось, что с самого начала кафе-клуб «Под интегралом» стал и юридически и финансово связан с Объединенным комитетом профсоюза СО АН, правда, в основном через свой Дом культуры. Это никогда не афишировалось, но никогда и не пересматривалось. А поскольку у клуба были тесные связи с райкомом комсомола, нас не считали ответственными за содержание его деятельности. То, что называлось контролем за идеологической направленностью его работы, нам в обязанность не вменялось.
Гера Безносов написал впоследствии, что у клуба был «...единственный штатный сотрудник - директор клуба (Дина Бурковская, Наталия Смирнова). Денежные средства клуба складывались из небольших членских взносов, дешевых входных билетов, редких отчислений спонсоров (Объединенный комитет профсоюзов (Михаил Качан), Советский РК ВЛКСМ (Всеволод Костюк, Светлана Рожнова), первая хозрасчетная фирма “Факел (Александр Казанцев, Игорь Коршевер). Генеральный спонсор “Под интегралом” - Президиум СО РАН (акад. М.А. Лаврентьев) [Пожалуй, настоящим спонсором был академик В.В.Воеводский. МК ]. Финансы клуба были на расчетном счету Дома культуры “(Москва) Академия” (Владимир Немировский)».
К этому абзацу следует дать небольшое дополнение и пояснение, иначе современному читателю кое-что будет непонятно.
Ставку директора (а, возможно, и другие ставки, - сегодня я точно уже не помню, но Анатолий Бурштейн пишет об отнятых ставках) клубу выделял ДК «Академия». Он же осуществлял ежемесячное текущее финансирование в соответствии со сметой расходов, согласованной между ДК и кафе-клубом «Под интегралом». Деньги клуба хранились в банке на счете ДК. По идее директор ДК нес ответственность за все действия клуба, не только юридическую и финансовую, но и идеологическую. У ДК для этой цели был Художественный совет, который, на самом деле,не контролировал содержание работы клуба (ему это делать никогда не поручалось).
Объединенный комитет профсоюза давал клубу средства дополнительно и лишь под отдельные его мероприятия. Именно об этих деньгах не раз и не два договаривался со мной или Гариком Платоновым председатель совета министров клуба Вася Димитров.
отношения «Интеграла» с Советским райкомом ВЛКСМ
Впоследствии появились «шальные» деньги, зарабатываемые «Факелом» и расходуемые Райкомом ВЛКСМ по своему усмотрению. В это время комсомольские районные органы получили право открывать счета для использования на нужды молодежи денег, заработанных подотчетными им организациями. «Факел», о котором речь впереди, и был приравнен к такой подотчетной Советскому райкому организации.
Появившиеся очень большие средства потекли на финансирование всевозможных культурных, спортивных, туристских и прочих мероприятий. Работа "Факела" по перекачке безналичных средств в наличные противоречила действующему законодательству, но пока финансовые органы разобрались, много денег утекло... Перепало и кафе-клубу «Под интегралом». А Советский райком комсомола, через счета которого проходили все деньги "Факела" чувствовал себя богатым и всесильным: он ими распоряжался и рапределял по своему усмотрению. Комсомольцы были честными и хотели помочь всем. Кому-то надо было для полного счастья 500 рублей, - давали. Кому-то 10 тысяч, - тоже давали. Послать коллетив в два десятка человек в турне по городам, - езжайте, - вот вам деньги. Считали, что это продлится вечно.
Но вот были произнесены пророческие слова:
"А если над тобою нежданно грянет гром,
Тебя всегда прикроет твой родственник,
райком".
Это из приветствия второго секретаря райкома ВЛКСМ Светы Рожновой «Интегралу», аспирантки Института истории, филологии и философии СО АН..
Но в жизни было все по-другому. Предстоящих испытаний первый секретарь райкома комсомола Сева Костюк не выдержал и действовал отнюдь не по-родственному. Не прикрыл. Напротив, стал противником. Хотя, судя по его воспоминаниям, он и сейчас считает, что был прав.
Продолжение следует
Здесь и далее все фотографии,
относящиеся к "Интегралу",
сделаны В. Н. Давыдовым
Мероприятие было шумным и звучным. Вообще новый клуб сразу заявил о себе. Там все было необычно.
Но, давайте по-порядку. Начну издалека.
Пункт Первичного Обслуживания - ППО
Еще в конце сентября 1963 года в период определения графика сдачи объектов строительства жилья и
соцкультбыта в эксплуатацию меня позвал в свой кабинет в УКСе Анатолий Сергеевич Ладинский.
- Мы тут строим один бытовой объект в микрорайоне В, - сказал он, несколько смущаясь, - и ткнул пальцем в лежащий на столе план куда-то в самый центр микрорайона В, где был нарисован какой-то прямоугольник небольших размеров.
Я удивленно посмотрел на него. Никогда я не видел никаких бытовых объектов в микрорайоне В, кроме как по Бульвару отдыха (ул. Ильича) и Академической ул. (Морскому проспекту). Приглядевшись, я увидел надпись «ППО».
- Что означает ППО, - спросил я.
- Пункт первичного обслуживания, - ответствовал Ладинский. Это какая-то новая форма бытового обслуживания, придуманная проектным институтом. Признаться, мы про эти объекты просто забыли. А они запроектированы - один в микрорайоне В, другой в микрорайоне Б. Вот в микрорайоне В уже готов, а в Б - будет строиться в следующем году.
- Да хоть скажите, что в нем должно быть?
- Я и сам толком не знаю, - сказал главный инженер УКСа, - что-то вроде самообслуживания.
Говоря это, он раскрыл план этого одноэтажного здания. Там было несколько комнат. Около каждой было написано, для чего комната предназначена. Я уже не помню этих названий, но тогда они мне показались надуманными. Впрочем, одно я помню: это была комната, где можно было самостоятельно погладить выстиранное белье или, скажем, брюки.
- И кому это здание передается в эксплуатацию, - спросил я.
- Конечно же Управлению делами СО АН. Они хотят сделать тут домоуправление, поэтому отказались от запланированного оборудования, и мы его не заказывали. А вот все подводки - водопровод, канализацию, электросеть не изменили. Забыли просто. Я решил показать Вам. Все-таки это объект соцкультбыта, и профсоюз должен знать, как он будет использован.
Ладинский после эпизода, когда я потребовал его увольнения по требованию профсоюза, был со мной очень вежлив и предупредителен. И все время хотел подчеркнуто показать, что без профсоюза ничего не делается. Что он говорил у меня за спиной, я мог только догадываться.
- А почему же Вы раньше мне об этом не сказали, - спросил я, - бытовых предприятий у нас нехватает. Можно было бы здесь разместить какие-либо бытовые предприятия. Довольно большое здание и стоит в центре микрорайона. Можно было бы все сделать по уму. А теперь вообще непонятно, что с ним делать. Оборудование не заказано, перегородки поставлены, все сети, все разводки уже выполнены.
Когда Ладинского «брали за жабры», т.е. когда он понимал, что виноват в чем-то, а здесь он явно чувствовал свою вину, из него начинал извергаться водопад слов, и разобраться в их смысле уже было невозможно. Кроме того, он начинал «вежливо» хамить.
Среди потока слов были и «что УКС не обязан», и что «УКС сообщил Управлению делами», и что «он уже не помнит, но, может быть, он мне уже говорил о ППО раньше», и что «ничего плохого еще не случилось, и все можно изменить» и еще много другого, что было сказано им в запальчивости.
А я в это время начал радоваться тому, что вот, наконец, появилось помещение, которое можно будет использовать либо как центр детского творчества, либо как помещения для работы клубов и кружков. Надо только хорошо над всем этим подумать. А домоуправление подождет. Сидит в квартире - ну и пусть там и остается. Я понимал, что Лев Георгиевич Лавров будет недоволен этим, но я был уверен, что мне удастся найти с ним общий язык. Он аргументы воспринимает.
Когда я подошел к зданию ППО, оказалось, что оно просто готово. Все отделочные работы были закончены, все было вымыто и блестело. Оно не сдавалось только потому, что строители требовали оборудование, которое они должны были установить по проекту, а оборудование не было заказано, и УКС для сдачи объекта в эксплуатацию должен был внести изменения в проект. Ладинский попросту перестраховывался, поскольку за перепроектирование объекта бытового обслуживания без ведома профсоюза ему опять могло влететь.
кому отдать здание ППО
Действовать надо было быстро и решительно. Я уже понял, что никаким предприятиям бытового обслуживания там не бывать, - чересчур шикарно для них. Да и не захотели бы они дробить помещение между разными предприятиями быта. В это время они были помешаны на укрупнении бытовых предприятий, т.е. базовая мастерская и пункты приема. А в ППО для базового предприятия было маловато места, а для пунктов приема - чересчур много.
Значит, бытовым предприятиям здесь не бывать. Тогда кому? У нас не было помещений для клубов и кружков, для занятий художественнойсамодеятельности и у нас не было помещений для детской кружковой работы, кроме КЮТа, который мы уже организовали и пристроили в полуподвальном помещении в микрорайоне Б.
Таким образом, сначала следовало решить главный вопрос - кому там быть детям или молодежи.
Детские кружки еще надо было организовать, а тогда в ДК еще не было заведующего детским сектором. И я не мог представить себе, кому можно поручить организовать кружки для детей. Мы только-только организовали детские комнаты в каждом из трех микрорайонов в жилых квартирах, подобрали людей, и они начали работать.
Клубы располагались в квартирах. «Гренада» при книжном магазине, ККК - в квартире, где располагалась лаборатория Института математики на Морском проспекте. Литобъединение сначала больше тяготело к Университету, но потом пристроилось на ул. Жечужной в помещении ОКП. Кружки тоже где-то пристроились, кто - в ДК «Юность», кто - по школам. Самодеятельные коллективы - тоже. В основном по институтам.
Был, правда, один коллектив, который с трудом можно было назвать действующим, - это группа молодых людей, которые хотели создать «Молодежное кафе». Они были членами ККК, но хотели самостоятельности. Представлял их Толя (Анатолий Израилевич) Бурштейн, к.х.н., работавший в Институте химической кинетики и горения. Он со своей идеей ходил по кабинетам, но понятно, что в СО АН не было служб, которые могли бы помочь ему в этом. Побывал он и у меня. Рассказал, почему это кафе необходимо создать в Академгородке, рассказал о работе молодежных кафе в Москве, которые недавно были созданы и поддерживаются ЦК ВЛКСМ.
Я и сам читал о них в газете «Комсомольская правда», да и был пару раз в одном молодежном кафе на ул.Горького во время поездок в Москву. То, что там происходило, было необычно и привлекательно. Молодежь там не скучала. А на улице всегда стояла толпа молодых людей, не попавших внутрь кафе. Тогда я впервые увидел стоявших в дверях решительных молодых людей, охранявших кафе от толпы, жаждущей присоединиться к счастливчикам, находившимся в зале. Внутри же только нащупывались формы работы. Танцы, конечно, нащупывать не надо было, но даже и они по организации были непривычны для меня. Полумрак, крутящиеся зеркальные шары, барная стойка, джазовая музыка, прильнувшие друг к другу тела. Были в молодежном кафе и тематические дискуссии на темы, подбираемые то ли ЦК ВЛКСМ, то ли газетой «Комсомольская правда», правда, я не попал на них ни разу.
В общем меня не надо было уговаривать на идею создания молодежного кафе в Академгородке. Я был готов. Но если б все зависело только от меня. Решительность Бурштейна мне импонировала, и мы договорились.
наши договоренности
А.И. Бурштейн говорил:
- Мы все сделаем сами. Нам нужно только помещение и небольшое, но постоянное финансирование.
Помещение не очень подходило для молодежного кафе, - невелико и нет кухни. Это понимали мы оба - и Бурштейн, и я.
Но все же, но все же...
- Начать они могут и с этого помещения. Небольшую кухню можно соорудить. Им же не столовая нужна. Танцевать есть где. Послушать именитого гостя и подискутировать - тоже. И уж точно лучше, чем в квартире.
Сейчас мне такое решение кажется неочевидным, но тогда оно представлялось мне наилучшим.
Единственное, что я спросил, - это об участии комсомола в создании и работе молодежного кафе. Бурштейн сказал, что они разговаривали уже и в райкоме, и в Обкоме, и в ЦК комсомола, что они инициативу поддерживают, но кроме методических материалов, у них ничего нет. Деньгами помочь не могут.
Мы договорились о следующем:
Финансировать в небольших размерах деятельность вашего клуба будет ДК «Академия» (больших денег там не было, но текущие расходы мы могли обеспечить, и были ставки). Мы предоставим вам возможность пользоваться счетом Дома Культуры.
- Устраивает? - спросил я. Я юридически брал клуб в профсоюзную систему и обеспечивал оплату текущих постоянных расходов.
- Вполне, - ответил Бурштейн.
- Вмешиваться в вашу работу или контролировать ее мы не будем. Работайте по всем вопросам с комсомолом, - сказал я. Это устраивало и Бурштейна, и меня.
Так получилось, что с самого начала кафе-клуб «Под интегралом» стал и юридически и финансово связан с Объединенным комитетом профсоюза СО АН, правда, в основном через свой Дом культуры. Это никогда не афишировалось, но никогда и не пересматривалось. А поскольку у клуба были тесные связи с райкомом комсомола, нас не считали ответственными за содержание его деятельности. То, что называлось контролем за идеологической направленностью его работы, нам в обязанность не вменялось.
Гера Безносов написал впоследствии, что у клуба был «...единственный штатный сотрудник - директор клуба (Дина Бурковская, Наталия Смирнова). Денежные средства клуба складывались из небольших членских взносов, дешевых входных билетов, редких отчислений спонсоров (Объединенный комитет профсоюзов (Михаил Качан), Советский РК ВЛКСМ (Всеволод Костюк, Светлана Рожнова), первая хозрасчетная фирма “Факел (Александр Казанцев, Игорь Коршевер). Генеральный спонсор “Под интегралом” - Президиум СО РАН (акад. М.А. Лаврентьев) [Пожалуй, настоящим спонсором был академик В.В.Воеводский. МК ]. Финансы клуба были на расчетном счету Дома культуры “(Москва) Академия” (Владимир Немировский)».
К этому абзацу следует дать небольшое дополнение и пояснение, иначе современному читателю кое-что будет непонятно.
Ставку директора (а, возможно, и другие ставки, - сегодня я точно уже не помню, но Анатолий Бурштейн пишет об отнятых ставках) клубу выделял ДК «Академия». Он же осуществлял ежемесячное текущее финансирование в соответствии со сметой расходов, согласованной между ДК и кафе-клубом «Под интегралом». Деньги клуба хранились в банке на счете ДК. По идее директор ДК нес ответственность за все действия клуба, не только юридическую и финансовую, но и идеологическую. У ДК для этой цели был Художественный совет, который, на самом деле,не контролировал содержание работы клуба (ему это делать никогда не поручалось).
Объединенный комитет профсоюза давал клубу средства дополнительно и лишь под отдельные его мероприятия. Именно об этих деньгах не раз и не два договаривался со мной или Гариком Платоновым председатель совета министров клуба Вася Димитров.
отношения «Интеграла» с Советским райкомом ВЛКСМ
Впоследствии появились «шальные» деньги, зарабатываемые «Факелом» и расходуемые Райкомом ВЛКСМ по своему усмотрению. В это время комсомольские районные органы получили право открывать счета для использования на нужды молодежи денег, заработанных подотчетными им организациями. «Факел», о котором речь впереди, и был приравнен к такой подотчетной Советскому райкому организации.
Появившиеся очень большие средства потекли на финансирование всевозможных культурных, спортивных, туристских и прочих мероприятий. Работа "Факела" по перекачке безналичных средств в наличные противоречила действующему законодательству, но пока финансовые органы разобрались, много денег утекло... Перепало и кафе-клубу «Под интегралом». А Советский райком комсомола, через счета которого проходили все деньги "Факела" чувствовал себя богатым и всесильным: он ими распоряжался и рапределял по своему усмотрению. Комсомольцы были честными и хотели помочь всем. Кому-то надо было для полного счастья 500 рублей, - давали. Кому-то 10 тысяч, - тоже давали. Послать коллетив в два десятка человек в турне по городам, - езжайте, - вот вам деньги. Считали, что это продлится вечно.
Но вот были произнесены пророческие слова:
"А если над тобою нежданно грянет гром,
Тебя всегда прикроет твой родственник,
райком".
Это из приветствия второго секретаря райкома ВЛКСМ Светы Рожновой «Интегралу», аспирантки Института истории, филологии и философии СО АН..
Но в жизни было все по-другому. Предстоящих испытаний первый секретарь райкома комсомола Сева Костюк не выдержал и действовал отнюдь не по-родственному. Не прикрыл. Напротив, стал противником. Хотя, судя по его воспоминаниям, он и сейчас считает, что был прав.
Продолжение следует