История копирайта
Источник на компьютерее: http://www.computerra.ru/81622/iskat-informatsiyu-otkuda-poshli-kopiraytnyie-nravyi-i-kak-oni-sootnosyatsya-so-vseobshhey-deklaratsiey-prav-cheloveka/
Небольшое резюме ниже.
Оригинал взят у ekniga в История копирайта
Михаил Ваннах порадовал тремя колонками на тему о праве копирайта и об авторском праве, которые я очень выборочно цитирую:
В последней колонке рассматривается случай в «лоскутной» Германии, когда неконтролируемое копирование (пиратство печатных изданий) было предотвращено технически - сменой модели монетизации (переход на подписку). И вывод (цитирую):
Говорить, что Сеть и читалки губят литературный процесс вряд ли стоит. Нет, хнычущие об отсутствии переизданий авторы тоже попадаются - но ни у кого из них нет такого жизненного опыта, как был у Дефо, Прево или Свифта… Так что ни в «читалках», и не в электронных библиотеках дело!
Грамотный человек, разговаривающий о копирайте должен изучить не собранную мной подборку цитат, а первоисточники, да ещё и самостоятельно погуглить дабы составить СВОЁ собственное мнение о рассматриваемом вопросе.
Запись опубликована Планета е-книг. You can comment here or there.
Небольшое резюме ниже.
Оригинал взят у ekniga в История копирайта
Михаил Ваннах порадовал тремя колонками на тему о праве копирайта и об авторском праве, которые я очень выборочно цитирую:
(Искать информацию: откуда пошли копирайтные нравы и как они соотносятся со Всеобщей декларацией прав человека) - Началось всё Англии. В 1557 году Хартией короля Филиппа Второго Испанского и его супруги королевы Марии Первой Английской была учреждена Stationers’ Company, Книгоиздательская компания.
Она стала одной из 83 гильдий Лондонского Сити. Её члены имели право на форменную одежду (Livery) и профессиональный праздник (именно оттуда происходят советские «дни рыбака»). И - что много важнее - только они имели право издавать книги в Англии. Но королева менее всего заботилась с мужем о благе издателей (хотя абсолютные монархи всегда опирались на гильдии в борьбе с баронами). Ей было важно пресечь возможность распространения протестантской пропаганды. А любое сочинение могло увидеть свет в Англии лишь с одобрения Stationers’ Company или по особой королевской привилегии. Так что, радея о своих доходах, английские печатники не за страх, а за корысть выгрызали крамолу. Причём, чтобы иметь возможность спросить за былые ошибки, на Гильдию издателей была возложена обязанность хранить каждое изданное в Англии сочинение в Stationers’ Hall. Каковая обязанность сохранилась и после отмены цензуры в 1694 году… Так что - резюмируем. Защита интересов правообладателей была обеспечена из нужд политической цензуры, обслуживавшей попытку контрреформации в Англии. В ходе неё были сожжены англиканский архиепископ Кранмер (благодаря которому Библия появилась в каждой английской церкви) и более 300 протестантских священнослужителей; недовольных курсом Марии мирян истребляли без учёта. В результате такой замечательной внутренней политики Англия потеряла континентальное владение Кале, в Шотландии оформилась влиятельная пресвитерианская коалиция, а в честь Марии был назван коктейль из замороженной водки, наливаемой по ножу на томатный сок, - «the Bloody Mary». «Кровавая Мэри» - вот кто стоит у истоков такого замечательного явления, как copyright.
Обратим внимание еще на одно интересное явление, связанное со Stationers’ Company. Дело в том, что её создали на основе организаций-предшественниц - Brotherhood of Manuscript Producers («Братства производителей манускриптов», существовавшего с 1357 года), и Brotherhood of the Craft of Writers of Text-Letters («Братства переписчиков», созданного в 1405-м). То есть при создании Stationers’ Company, деятельность которой опиралась на существовавшие уже больше века, с 1445 года, новые информационные технологии (книгопечатный пресс и рассыпной шрифт), опирались на архаичные к тому времени технологии и людей, кормящихся с этой архаики.
И ещё один интересный момент. Права авторов этой хартией ничуть не охранялись. Они - авторы - сами по себе опасны не были. Власть боялась тиражирования их текстов, а это достигалось подкупом издателей, кому в благодарность за цензуру даровалась монополия. Ну а авторам приходилось зарабатывать, посвящая свои тексты именитым людям.
Такое явление, как copyright, было порождено в первоначально-английской форме не коммерцией, а властью. Причём властью беспощадно-кровавой. Филипп - это казни евреев, морисков и протестантов в Испании и Италии. Это зверства Альбы в Нидерландах. Это нёсшая британцам костры инквизиции Непобедимая Армада, растрёпанная языческим Нептуном и добитая кораблями Елизаветы. Мария - просто Кровавая. И эта власть для своих целей подкупала монопольным правом владельцев технических средств тиражирования информации, делая их пособниками в цензуре. А авторы влачили жалкое существование. Даже великий Мильтон получал за свой труд гроши: цензура сохранялась и в протестантской Англии, будучи отменённой лишь в 1694 году.
(Право автора: о том, как королева Анна установила авторское право, и о том, почему оно, и только оно защищено Всемирной декларацией прав человека)
- в Англии в 1689 году произошла Славная революция. Островитяне, ранее ввёзшие себе из Шотландии короля Якова Стюарта, свергли его потомка Якова Второго и импортировали из Голландии тамошнего статхаудера Вильгельма Оранского, который стал править страной под именем Вильгельма III, вместе с женой Марией Стюарт, дочерью свергнутого монарха. Вильгельм Оранский правил британцами с голландской умеренностью. Осенью 1689 года был принят «Билль о правах» (Bill of Rights 1689). Документ, защищавший британцев от бюджетного своеволия монархов, от использования правоохранителями тогдашнего эквивалента бутылок из-под шампанского и впервые закрепивший свободу слова. Любые вопросы могли обсуждаться в парламенте, и никакая позиция не могла быть основанием для уголовного преследования…
Ну а следующий шаг был абсолютно логичен. В 1694 году в Англии и Шотландии согласно Licensing Act была упразднена цензура. Издатели из Stationer’s Company перестали быть цензорами, сохранив, правда, и цеховые права, и возложенные на них ранее обязанности библиографов. Но - не монополию. И вот тут-то свобода печати стала способствовать росту издательского бизнеса. Который находил всё больший и больший спрос на свою продукцию, причём среди самых различных социальных групп британского общества.
Но тут встал один важный вопрос. Чтобы книги продавались, их надо было не только издавать, но и писать. А оплата автора, в отличие от издателя, защищённого сначала монополией, а потом просто цеховыми правами, была целиком возложена на добрую волю издателя. Что, учитывая извечную человеческую природу, вряд ли может считаться хорошим решением. В этом убедился великий Джон Мильтон, которого издатели обирали, пользуясь своим монопольным правом. Теперь монополия ушла, но право автора на вознаграждение за труд повисло в воздухе…
И вот преемница Вильгельма Оранского, первая королева Великобритании Анна Стюарт последняя из шотландской династии, неразрывно связана с документом, получившим название Statute of Anne 1710, «Статут королевы Анны 1710 года». Этот акт парламента Великобритании носил длинное название - «An Act for the Encouragement of Learning, by Vesting the Copies of Printed Books in the Authors or Purchasers of Copies, during the Times therein mentioned». «Акт о поощрении учёности путём дарования авторам или приобретателям права на копирование печатных книг в течение разумного времени».
Именно этот документ впервые в истории установил авторское право, защитил права сочинителя. Он был очень логичен и устанавливал чрезвычайно интересный баланс личных и общественных интересов. Право на литературное (то бишь - письменное, содержащее текстовую информацию) произведение принадлежало автору, трудом которого оно создавалось. И автор мог продать это право издателю на срок в 14 лет. Далее возникала вилка. Право возвращалось к автору, и он мог в явной форме продать его первоначальному или иному издателю на ещё один четырнадцатилетний срок. Если же он этого не делал, то право на перепечатку переходило в общественную собственность. Причём поскольку право защищалось, то автору или издателю необходимо было перед публикацией зарегистрировать сочинение в специальном списке, проиндексировать его. Ну и ещё подтверждались обязательства, когда-то возложенные на Stationer’s Company, передавать обязательные экземпляры в несколько библиотек. Теперь уже не в качестве вещественных доказательств для потенциальных процессов о ереси и крамоле, а в целях общественного просвещения и распространения учёности. Ну и (человеческих нравов никто не отменял) в качестве доказательств на возможных процессах о плагиате и контрафакции.
И вот документ это следует считать поразительно удачным оформлением авторских прав, весьма соответствующих тогдашнему начальному уровню информационных технологий. Прежде всего он изначально защищал право именно автора, создателя произведения. Во-вторых, вводя временные рамки, он ограничивал произвол издателей. Ранее, купив у автора произведение (часто - за бесценок, пользуясь монопольным положением: ослепший Джон Мильтон получил за издание «Потерянного рая» десять фунтов стерлингов; сравним с расходами на англо-голландские войны…), издатель мог неограниченно получать доход от его тиражирования. Теперь же автор, который, скажем, в силу малой известности или стеснённых обстоятельств отдавал рукопись на невыгодных условиях, получал через две семилетки права назад и мог перепродать пользующееся популярностью произведение много рентабельней. Причём издатель купленное право имел вечно. То есть, приобретя рукопись, мог и ограничивать распространение её навсегда - ещё одна потенциальная форма цензуры. И королева Анна - при ней Великобритания однозначно удерживала пальму первенства на морях - такую форму борьбы с распространением информации пресекла. Сбывалось то, о чём мечтал Мильтон, посвятивший свободе печатания книг один из лучших своих памфлетов - «Ареопагитику» («Areopagitica: A Speech for the Liberty of unlicensed Printing to the Parliament of England»).
То есть, в истории имеется прецедент, когда возможности тогдашних информационных технологий (печатного станка с рассыпным шрифтом) были учтены при защите прав автора в интересах свободы общества и личности. Причём защита авторского права служила поддержанию свободы (в то время как привилегии издателей по Хартии Филиппа и Марии 1657 года её, наоборот ограничивали).- (Деньги автора: обрекают ли электронные книги автора на нищету, а художественную литературу на упадок?) - Статутом Анны, первой королевы Великобритании, было установлено право автора на его труды. И на то, чтобы получать за эти труды вознаграждение. И вот этот закон породил одно очень занимательное явление, которое называется художественная литература.
Да-да, литература, которую преподают в школах, обязана своим существованием и технологиям, сделавшим, со времён Гуттенберга, возможным недорогое копирование текстовой и графической информации на недорогих бумажных носителях, и законодательству Великобритании, защитившего права тех, кто создаёт тексты для такого тиражирования.
Но, несмотря на законы, сама мысль об авторском праве отвергалась многими мыслителями. В Европе исходили из теорий германского юриста Самуила фон Пуфендорфа (1632-1694). (В России его переводили под личным надзором Петра Великого.) Он защищал право государства творить насилие над людьми во имя общего блага (в том числе наказывать за атеизм, богохульство и сношение с демонами), а источником имущественного права считал оккупацию, захват (что естественно для сына проповедника, получившего баронский титул от шведского короля). Ну а поскольку захват интеллектуальной собственности в те простодушные времена полагался невозможным, то и авторское право лишалось своих оснований.
Ну а в США девятнадцатого столетия против авторского права выступал Генри Ч.Кэри (Carey, 1793-1879). По мнению Кэри, словесное оформление идей защиты не заслуживает, поскольку сами идеи таковой защитой не пользуются. (Это он не дожил до нынешних патентных войн…)
Но, когда мы видим позицию, защищаемую человеком, то надо бы понять, в чём состоит его экономический интерес. Для Пуфендорфа гонорары значения не имели - его вознаграждали должностями, как раннего Дефо, и почему не порадеть благодетелю, обосновав источником оплаты труда авторов милость монарха… Ну а кем был Кэри изначально? О!!! Он был издателем и книготорговцем. В молодой американской республике, только что освободившейся от власти островной метрополии. То есть - свой рынок сбыта книг уже есть. А авторы - преимущественно за океаном. И таков соблазн сэкономить на их гонорарах… И почему бы не оправдать себя разговорами о стремлении к общей гармонии!
В последней колонке рассматривается случай в «лоскутной» Германии, когда неконтролируемое копирование (пиратство печатных изданий) было предотвращено технически - сменой модели монетизации (переход на подписку). И вывод (цитирую):
Говорить, что Сеть и читалки губят литературный процесс вряд ли стоит. Нет, хнычущие об отсутствии переизданий авторы тоже попадаются - но ни у кого из них нет такого жизненного опыта, как был у Дефо, Прево или Свифта… Так что ни в «читалках», и не в электронных библиотеках дело!
Грамотный человек, разговаривающий о копирайте должен изучить не собранную мной подборку цитат, а первоисточники, да ещё и самостоятельно погуглить дабы составить СВОЁ собственное мнение о рассматриваемом вопросе.
Запись опубликована Планета е-книг. You can comment here or there.