Третий Рим
Для послушника Никодима этот день был самым важным в его жизни. Храм наконец-то достроен и сейчас освящается. Много лет посвятил он этому Храму. С самого начала строительства, когда игумен Лонгин, духовник Никодима, закладывал святые мощи в краеугольный камень, послушник жил в ожидании того светлого дня, когда Храм будет построен и освящен. В той, прошлой, мирской жизни у послушника тоже были важные дни, так казалось ему тогда, но теперь-то он понимал, что это было лишь наваждение мира. Как смешны и ничтожны выглядят сейчас те суетные мирские проблемы, которые когда-то занимали его мысли. Теперь он всей душой чувствовал, что смысл этой земной жизни может быть только в служении Господу.
Тем временем уже свершился крестный ход со святыми мощами вокруг нового храма, западные врата за певцами затворились. Седовласый архиерей Лонгин, оставшись со священниками в притворе, поклонился дискосу с мощами и, осенив священников, стоящих с Евангелием и иконами за столом пред дверями, воскликнул: «Благословен еси, Христе Боже наш. Возмите врата, князи ваша, и возмитеся врата вечная, и внидет Царь славы». Певцы внутри храма запели: «Кто есть сей Царь славы?». Благодать разлилась по всей душе Никодима. Не такая, конечно, как на Литургии, при Причастии, но и сейчас он был просто напоен Божественной Любовью. Хотя он раньше несколько раз присутствовал при освящении Храмов, но сегодняшний день был особенным - в этот раз он сам утверждал Престол, сам забивал гвозди камнями! Ему доверили! Напрасно злые языки говорили, что ему это делать не положено.
Прочитав молитву входа и взяв дискос со святыми мощами на свою главу, архиерей знаменовал крестообразно ими врата храма и ответил вопрошающему хору: «Господь сил, Той есть Царь славы». Затем вошел со священнослужителями в отверзнувшийся Храм и поставил дискос со святыми мощами на престол. Воздав честь святым мощам поклонением и каждением, архиерей помазал их святым миром и одну часть мощей положил в ковчежец для погребения, а другую, меньшую, положил в антиминс. Ковчежец, по благословению архиерея, был погребен ключарем в основании престола, в средокрестии столпов.
После вознесения молитвы о создателях храма и отпуста освящения, началась Литургия. «Пожри, владыко», - воскликнул архиерей Лонгин, разрезав крестом Агнца, - «жрется Агнец Божий». Затем архиерей взял копие Лонгина, заколол Христа-Агнца и понес Тело на Престол. Никодим, глотая слюни, провожал Тело взглядом. В глазах его дрожали слезы радости...
Архимандрит Лонгин, давно уже незаметно устранившийся от службы, задернул занавеску на скрытом окне, позволявшем видеть службу, и пристально оглядел присутствующих в небольшом тайном зале, в настоящей «Святая Святых». Взгляд его остановился на духовнике Никодима, игумене Лонгине.
- Да, - ответил на его немой вопрос духовник Никодима, - сейчас он готов, надо действовать, пока не поздно.
- Что значит «пока не поздно»?, - грозно вопросил архиепископ Лонгин из дальнего угла комнаты.
- Сейчас он готов, вера его сильна, - спокойно ответил игумен, - но если мы не поторопимся, то сомнения могут закрасться в его слабый ум. Наш враг силен, и Он не дремлет. Послушник Никодим уже спрашивал меня, откуда берется столь много Святых Мощей, что их хватает на все наши ритуалы. Я, как обычно, рассказал ему об огромных кладбищах африканских святых, благо он так наивен, что... Но нужно торопиться, ведь нам нужны истинные непорочные агнцы Божии, без пятен сомнения.
- Для этого мы здесь и собрались, - подал голос епископ Лонгин из Черногории, - но не стоит ли сначала объяснить Таинство нашим новопосвященным? Епископ кивнул головой в сторону трех более молодых священников, которые скромно сидели в дальнем углу стола. Они еще не носили Святое имя Лонгина.
- Они не присутствовали бы здесь, если бы уже не знали всего, что положено, - густым голосом проговорил архиепископ Воронежский Лонгин, выйдя на середину зала - но Традиция есть Традиция... Впрочем, я и так должен сказать всем присутствующим, что пророчество о Третьем Риме старца Филофея осуществляется на наших глазах. Православие - единственная надежда христианства. Посмотрите, что происходит! Весь мир стремительно теряет веру. Они не ведают, что творят! Отказываясь от Церкви, попирая ее Святыни, они приближают ужасный конец! Протестанты забыли и не понимают суть веры, католичество погрязло в грехах и теряет позиции по всей Европе. Все вы, уверен, знаете статистику по растущему количеству атеистов. Что делается только в одной Чехии! У Западного мира уже не хватает веры сдерживать Его приход, и Он набирает силу. Россия, только Россия сегодня надежда всего христианства. Нам надо удвоить, утроить наши усилия и резко увеличить число верующих, и особенно воцерквленных. Иначе мы проиграем, ибо Он уже слишком силен! Вспоможи нам, отче Лонгине!
Старый архиепископ сделал знак духовнику Никодима, и тот выскользнул через тайный ход. Архиепископ вздохнул и продолжил:
- Две тысячи лет Евхаристия служила своей цели. Пусть большинство их тех, кто причащался Его Тела и Крови, думали, что таким образом приближают себя к Богу, получая его силу. Они никогда не понимали, что благодаря Таинству сил у Него остается меньше, и это единственный способ удержать Его. Слепцы! Даже дикари когда-то знали, что съедением врага его дух переходит в дух его победителя, дает ему новую силу и храбрость, а сам враг таким образом совершенно уничтожается. Церковь много сделала, чтобы этот последний момент даже не приходил пасомым в голову. В этом древнем Таинстве и была сила Евхаристии. Какая разница, во что овцы верят, если своей верой они останавливали Его, даже не подозревая об этом. Но теперь Вера стала ослабевать. Католики уже давно почувствовали проблему. Они увидели, что вера чахнет, становится светским развлечением. Евхаристию уже многие не воспринимают всерьез...
В зал вошел епископ Лонгин, ведя за руку Никодима, и подвел послушника к архиепископу, по левую руку. Никодим ошарашено глядел по сторонам, не понимая, куда он попал, но чувствуя, что здесь происходит нечто очень важное.
- Последний Папа, - продолжал архиепископ Лонгин, - понял, что дальше ждать и надеяться на чудо нельзя. Он попытался организовать при Ватикане курсы экзорцистов, считая, что изгнание так называемых бесов поможет вернуть утрачиваемую веру. Но неграмотно проведенные сеансы экзорцизма привели к нескольким смертям, что только настроило колеблющихся против Церкви. Последнее десятилетие Папа пытался возвернуть былое величие Евхаристии. Он писал энциклики, благословил Евхаристический конгресс, объявил Год Евхаристии. Все напрасно. Вера уходила. Папа умер в отчаянии... Но мы не можем допустить малодушия, - возвысил голос архиепископ, - там где католики допустили маловерие, мы возродим Веру Великую! Да сбудется откровение Филофея старца, да воздвигнется Третий Рим на земле Православной! Да не возродится Он! Как однажды заклал Его Лонгин Сотник, так и будет вечно!
С этими словами стоявший справа от Никодима архиепископ Лонгин, выхватив тонкий меч, быстрым отточенным движением пронзил послушника в правый бок. Рука старого архиепископа не потеряла былую твердость. Длинное лезвие, пройдя наискосок, попало точно в сердце.
Тем временем уже свершился крестный ход со святыми мощами вокруг нового храма, западные врата за певцами затворились. Седовласый архиерей Лонгин, оставшись со священниками в притворе, поклонился дискосу с мощами и, осенив священников, стоящих с Евангелием и иконами за столом пред дверями, воскликнул: «Благословен еси, Христе Боже наш. Возмите врата, князи ваша, и возмитеся врата вечная, и внидет Царь славы». Певцы внутри храма запели: «Кто есть сей Царь славы?». Благодать разлилась по всей душе Никодима. Не такая, конечно, как на Литургии, при Причастии, но и сейчас он был просто напоен Божественной Любовью. Хотя он раньше несколько раз присутствовал при освящении Храмов, но сегодняшний день был особенным - в этот раз он сам утверждал Престол, сам забивал гвозди камнями! Ему доверили! Напрасно злые языки говорили, что ему это делать не положено.
Прочитав молитву входа и взяв дискос со святыми мощами на свою главу, архиерей знаменовал крестообразно ими врата храма и ответил вопрошающему хору: «Господь сил, Той есть Царь славы». Затем вошел со священнослужителями в отверзнувшийся Храм и поставил дискос со святыми мощами на престол. Воздав честь святым мощам поклонением и каждением, архиерей помазал их святым миром и одну часть мощей положил в ковчежец для погребения, а другую, меньшую, положил в антиминс. Ковчежец, по благословению архиерея, был погребен ключарем в основании престола, в средокрестии столпов.
После вознесения молитвы о создателях храма и отпуста освящения, началась Литургия. «Пожри, владыко», - воскликнул архиерей Лонгин, разрезав крестом Агнца, - «жрется Агнец Божий». Затем архиерей взял копие Лонгина, заколол Христа-Агнца и понес Тело на Престол. Никодим, глотая слюни, провожал Тело взглядом. В глазах его дрожали слезы радости...
Архимандрит Лонгин, давно уже незаметно устранившийся от службы, задернул занавеску на скрытом окне, позволявшем видеть службу, и пристально оглядел присутствующих в небольшом тайном зале, в настоящей «Святая Святых». Взгляд его остановился на духовнике Никодима, игумене Лонгине.
- Да, - ответил на его немой вопрос духовник Никодима, - сейчас он готов, надо действовать, пока не поздно.
- Что значит «пока не поздно»?, - грозно вопросил архиепископ Лонгин из дальнего угла комнаты.
- Сейчас он готов, вера его сильна, - спокойно ответил игумен, - но если мы не поторопимся, то сомнения могут закрасться в его слабый ум. Наш враг силен, и Он не дремлет. Послушник Никодим уже спрашивал меня, откуда берется столь много Святых Мощей, что их хватает на все наши ритуалы. Я, как обычно, рассказал ему об огромных кладбищах африканских святых, благо он так наивен, что... Но нужно торопиться, ведь нам нужны истинные непорочные агнцы Божии, без пятен сомнения.
- Для этого мы здесь и собрались, - подал голос епископ Лонгин из Черногории, - но не стоит ли сначала объяснить Таинство нашим новопосвященным? Епископ кивнул головой в сторону трех более молодых священников, которые скромно сидели в дальнем углу стола. Они еще не носили Святое имя Лонгина.
- Они не присутствовали бы здесь, если бы уже не знали всего, что положено, - густым голосом проговорил архиепископ Воронежский Лонгин, выйдя на середину зала - но Традиция есть Традиция... Впрочем, я и так должен сказать всем присутствующим, что пророчество о Третьем Риме старца Филофея осуществляется на наших глазах. Православие - единственная надежда христианства. Посмотрите, что происходит! Весь мир стремительно теряет веру. Они не ведают, что творят! Отказываясь от Церкви, попирая ее Святыни, они приближают ужасный конец! Протестанты забыли и не понимают суть веры, католичество погрязло в грехах и теряет позиции по всей Европе. Все вы, уверен, знаете статистику по растущему количеству атеистов. Что делается только в одной Чехии! У Западного мира уже не хватает веры сдерживать Его приход, и Он набирает силу. Россия, только Россия сегодня надежда всего христианства. Нам надо удвоить, утроить наши усилия и резко увеличить число верующих, и особенно воцерквленных. Иначе мы проиграем, ибо Он уже слишком силен! Вспоможи нам, отче Лонгине!
Старый архиепископ сделал знак духовнику Никодима, и тот выскользнул через тайный ход. Архиепископ вздохнул и продолжил:
- Две тысячи лет Евхаристия служила своей цели. Пусть большинство их тех, кто причащался Его Тела и Крови, думали, что таким образом приближают себя к Богу, получая его силу. Они никогда не понимали, что благодаря Таинству сил у Него остается меньше, и это единственный способ удержать Его. Слепцы! Даже дикари когда-то знали, что съедением врага его дух переходит в дух его победителя, дает ему новую силу и храбрость, а сам враг таким образом совершенно уничтожается. Церковь много сделала, чтобы этот последний момент даже не приходил пасомым в голову. В этом древнем Таинстве и была сила Евхаристии. Какая разница, во что овцы верят, если своей верой они останавливали Его, даже не подозревая об этом. Но теперь Вера стала ослабевать. Католики уже давно почувствовали проблему. Они увидели, что вера чахнет, становится светским развлечением. Евхаристию уже многие не воспринимают всерьез...
В зал вошел епископ Лонгин, ведя за руку Никодима, и подвел послушника к архиепископу, по левую руку. Никодим ошарашено глядел по сторонам, не понимая, куда он попал, но чувствуя, что здесь происходит нечто очень важное.
- Последний Папа, - продолжал архиепископ Лонгин, - понял, что дальше ждать и надеяться на чудо нельзя. Он попытался организовать при Ватикане курсы экзорцистов, считая, что изгнание так называемых бесов поможет вернуть утрачиваемую веру. Но неграмотно проведенные сеансы экзорцизма привели к нескольким смертям, что только настроило колеблющихся против Церкви. Последнее десятилетие Папа пытался возвернуть былое величие Евхаристии. Он писал энциклики, благословил Евхаристический конгресс, объявил Год Евхаристии. Все напрасно. Вера уходила. Папа умер в отчаянии... Но мы не можем допустить малодушия, - возвысил голос архиепископ, - там где католики допустили маловерие, мы возродим Веру Великую! Да сбудется откровение Филофея старца, да воздвигнется Третий Рим на земле Православной! Да не возродится Он! Как однажды заклал Его Лонгин Сотник, так и будет вечно!
С этими словами стоявший справа от Никодима архиепископ Лонгин, выхватив тонкий меч, быстрым отточенным движением пронзил послушника в правый бок. Рука старого архиепископа не потеряла былую твердость. Длинное лезвие, пройдя наискосок, попало точно в сердце.