Повесть о самом самом правдивом человеке на Земле
Если бы я назвал эти - не побоюсь слова «сенсационные» - факты тем названием, которое напрашивалось, то настроил бы читателя на шутливый лад с самого начала. Проблема примерно такая же, как со ссылкой ниже на совершенно серьезную статью «Война Российской Империи с чукчами», автору которой пришлось начинать работу с объяснения «Название статьи, на первый взгляд, звучит как анекдот, на самом деле это абсолютно точное определение событий...».
Поэтому я поначалу попробую избегать полных имен участников этой трагедии (а для кого-то комедии), следствием которой являются незаслуженные оскорбления наичестнейшего и искреннего человека на протяжении последних 250-ти лет. Ибо пришло уже время для развенчивания очередных мифов;-)
Судьба двух братьев сложилась по разному. Один, серьезный ученый, известен лишь узкому кругу специалистов, хотя сноски на его работы есть во многих энциклопедиях. Второй, благодаря нелепому стечению обстоятельств, стал известен во всем мире даже детям. Бары и рестораны по всему миру носят его имя, о нем снимаются фильмы и пишутся книги, посетителей ждут его музеи, недавно даже в Калининграде открыли памятник этому легендарному человеку...
Самый правдивый человек на Земле
Стояло теплое весеннее утро 1761 года, и хозяин замка, взглянув в окно на тяжелые тучи, медленно плывущие над уходящей вдаль рекой Везер, позвонил в колокольчик. Секретарь возник в дверях почти мгновенно.
- Велите кучеру подавать карету и скажите, что по дороге в Университет мне надо заехать к брату, - сказал хозяин, - и не забудьте положить мне все бумаги для ученого совета. Секретарь кивнул и вышел, оставив барона наедине с тяжелыми мыслями.
Хотя имение брата находилось всего километров в пятнадцати, из-за весенней распутицы поездка была довольно долгой. Дверь открыла служанка, что навело барона на печальные мысли - возможно его непутевый братец уже настолько разорен, что вынужден был уволить камердинера?
- Скажите брату, что я хочу его видеть, - сказал барон,- а я подожду его в саду, если только не пойдет дождь. Служанка поклонилась и убежала, а барон пошел к беседке, стоящей как раз у реки. Из беседки открывался чудесный вид на плавно текущие воды Везера и на полуразрушенный мост, из-за которого брат судился с губернатором Боденвердера уже который год.
Несмотря на ранний час, Карл явился в беседку при полном параде. Щегольский камзол и дорогой парик свидетельствовали о том, что дела у него еще совсем не так плохи.
- Здравствуйте, кузен Отто, - Карл вежливо склонил голову.
- Здравствуйте, брат Карл, - сказал барон. Он привык обращаться к Карлу, как к младшему родному брату, ведь в детстве тот, лишившись отца, много времени проводил в семейном замке под присмотром Отто.
- Я приказал принести нам завтрак, - Карл присел на резное деревянное кресло и, почти не выдержав паузу, спросил, - а что привело вас в столь ранний час, любезный кузен?
- Я еду в Университет на заседание Ученого Совета и не смог бы заехать позже, но мне необходимо поговорить с вами, Карл, - Отто смущенно откашлялся, - к сожалению это не совсем приятный разговор, но я не могу больше его оттягивать. Мне придется начать издалека. Вы ведь прекрасно знаете, что наш род богат и знаменит уже много веков. Только здесь, в Нижней Саксонии, наше имя известно еще с XII века, с рыцаря Ремберта, и добрая половина замков в окрестностях принадлежало нашим предкам. А два века назад дюжину замков построил и восстановил один только Хилмар....
- Простите, кузен, - довольно резко перебил Карл, - я вижу что вы не знаете, как перейти к тому, что вас волнует на самом деле, и поэтому начали так издалека. Но я прекрасно понимаю, что вызвало ваше беспокойство. Ведь все дело в этих нелепых слухах, распускаемых обо мне! Поверьте, они беспокоят меня даже больше, чем вас. Злые языки уже давно называют меня лгуном. Соседи меня терпеть не могут. Я уверен, что это происки бургомистра Шмидта из-за этого чертова моста. Еще с тех пор, как он прислал толпу горожан с топорами и кольями и эти увальни разметали мой мост на щепки...
Карл с горечью посмотрел на останки моста. У моста колосилось ржаное поле - после возвращения в родное имение из России, где он прослужил долгих двенадцать лет, Карл не мыслил себе жизни без черного хлеба.
- И с тех пор вы не можете рассказывать свои байки соседям и стали приезжать в Гамельн и рассказывать их в городских трактирах по выходным? - прервал Отто и, увидев что брат хочет возразить, сделал упреждающий жест рукой, - Позвольте мне высказать до конца то, что я должен сказать, поверьте, мне это не легко. Да, это хорошая идея рассказывать небылицы в Гамельне, после того старого случая с Крысоловом и пропавшими детьми жители города верят во все, что угодно. Но ведь мой замок в десяти шагах от города, и мне кажется, что мои слуги, наслушавшись пересказов ваших историй, уже посмеиваются надо мной! Еще немного, и наше родовое имя станет всеобщим посмешищем! Мне уже кажется, что когда я - один из самых уважаемых ученых Пруссии и канцлер Университета - ставлю свою подпись под научной работой, то мои оппоненты, читая ее, еле сдерживают улыбку. Да что там - мне уже мерещится, что кучер, привезший меня сюда, смеялся всю дорогу!
Отто замолчал и уже более спокойно добавил:
- Я не только по своей воле приехал к вам в имение, Карл. Основатель нашего Университета и премьер-министр Пруссии, как вы знаете, тоже носит нашу славную фамилию. И наш родственник - ваш двоюродный брат, Карл! - очень обеспокоен. Мы всегда знали вас, Карл, как наичестнейшего человека. Я прекрасно помню вас с детства и, по правде говоря, не могу припомнить за вами ни малейшей лжи. Но после вашего возвращения из России вы уже десять лет сам не свой. Все эти бредовые истории и небылицы... Ради своего покойного отца, Георга Отто, скажите, что случилось с вами, Карл!
- Я действительно всегда говорю правду, - произнес Карл, еле сдерживая гнев, - и эти люди, мои компаньоны по охоте, всегда с таким удовольствием слушали мои воспоминания о приключениях в России. Но я не ожидал, что они своим куцым умишком не смогут понять, что в этой загадочной стране могли случаться вещи, которые им просто не представить. Они приняли мои правдивые рассказы за ложь и, что еще хуже, начали пересказывать их друг другу, сопровождая нелепыми выдуманными ими подробностями! Они даже имели наглость придумать, будто я говорил о своем полете на Луну...
- О полете на Луну? - Отто был ошарашен, - Такого я действительно еще не слышал. Хотя вот о полете в небесах с утками...
Барон Отто замолчал и бросил на стол книгу. На обложке значилось «Der Sonderling» - «Чудак», издательство Ганновера, 1761. Карл побледнел.
- Здесь не упоминается имя рассказчика, но ведь все его и так знают, - проронил Отто.
- Я подам в суд на издателей! - почти проревел Карл, - что они там наплели?
- Скажите мне Карл, как старшему брату, вы действительно никогда не рассказывали о половине лошади, пьющей воду?
- Да конечно же нет! Что за бред!
- А человек вышедший из торта?
- Но это как раз правда! Такие шутки приняты в России.
- Хм.. Ну здесь я должен с вами согласится. Родители рассказывали мне похожие истории, которыми нас почивал русский император Петр I, когда он гостил у нас в замке еще в 1715 году..., - Отто задумался, - и насчет замерзающей в воздухе мочи я, пожалуй, поверю - Россия очень холодная страна. Но что вы скажете о подстреленной шомполом куропатке, это тоже ложь? Я слышал, что вы хотели вызвать на дуэль одного офицера, не поверившего вашему рассказу.
- Это чистая правда, Отто, я вызвал его не дуэль, но эта трусливая скотина отказалась драться! Он посмел заявить, что не может принять вызов от «сумасшедшего, верящего в свои собственные бредни» - так он сказал.
- То есть вы хотите сказать, что история о куропатке, подстреленной шомполом - правда, из-за которой вы даже были готовы сражаться на дуэли?! И о коне на колокольне, о волке, запряженном в сани, об олене с вишневым деревом на голове, о взбесившейся шубе, о ваших пальцах, откушенных медведем, наконец, - это все правда? - Отто показалось, что он уже начинает терять грани реальности. Или... Или его брат действительно не лгун, а просто сумасшедший?
- Да, это все чистейшая правда, так все и было, я же все это видел собственными глазами! А эти недалекие люди, обвиняющие меня во лжи и не видящие ничего дальше своего собственного носа..., - с этими словами Карл вытащил пистолет.
- Вы хотите застрелиться, брат?, - к Отто уже вернулось самообладание и сарказм. Карл, казалось, его не слышал.
- И вы не верите мне, Отто? Это тот самый пистолет, выстрелом из которого я перебил веревку, привязывавшую моего коня к макушке колокольни, - скороговоркой бормотал Карл, - это было еще до того, как я побывал в брюхе чудовищной рыбы. И еще до того, как я летал на ядре. А пальцы... Пальцы мне откусил белый русский медведь, страшный как исчадие ада. Вот, смотрите!
Карл, не выпуская из рук пистолет, судорожно стаскивал ботфорты... Пальцев на ноге у него действительно не было...
***
Весь путь в Университет Отто просидел в карете в глубокой задумчивости. Похоже, его брат не был «lugenbaron», бароном-лгуном, как представлялось соседям. Он действительно верил в то, что на самом деле видел все, о чем рассказывал. И эти пальцы, откушенные медведем... Поражения пальцев были явно не похожи на укус медведя. Но были очень похоже на то, что видел Отто пятнадцатью годами раньше в соседнем Ганновере, когда там свирепствовала эпидемия «огненной чумы» и люди лишались не то, что пальцев - а рук и ног, поэтому догадка пришла к ученому довольно быстро.
Войдя в свой кабинет в Университете, Отто сел за стол, обмакнул перо в чернильницу и начал писать письмо своему другу Карлу Линнею, знаменитому ботанику и классификатору растений. Только Линней мог развеять его сомнения.
***
Два года спустя Отто заканчивал третий том своего фундаментального труда «Домохозяин». Впереди была работа над еще тремя томами. За окном расстилался чудесный ландшафтный парк, заложенный еще предками Отто. Сад был великолепен еще тогда, сорок лет назад, когда его приезжал изучать русский император Петр I, но сейчас Отто довел его до совершенства. Не было парка в Германии лучше. Не было ни у кого таких оранжерей с диковинными растениями. Отто уже был общепризнанным авторитетом в ботанике и сельском хозяйстве. Он дал классификацию дубов по схеме Карла Линнея, в его честь даже был назван один вид растений. Но Отто, боясь ошибиться, все еще придерживал от публикации давно уже написанную книгу «Сельскохозяйственная экономика».
В этот момент в кабинет вошел секретарь и, поклонившись, положил на стол несколько писем и удалился. Первое письмо было очередным посланием от Карла Линнея, касающееся интересующего Отто вопроса. Прочитав письмо, Отто удовлетворенно хмыкнул и позвонил в колокольчик.
- Можете отдавать рукопись в печать, - сказал он, вытаскивая из рукописи закладку со страницы, начинающейся со слов: «среди ядовитых вредителей злаков, особенно ржи, наиболее опасна спорынья, особый вид грибов....»
- Вы еще не поставили свою подпись на рукописи, барон, - заметил секретарь.
- Ах, да, - Отто обмакнул перо и аккуратным почерком вывел: «Канцлер Геттингенского Университета, Барон Отто Второй фон Мюнхгаузен».
© Денис Абсентис
PS. Все авторские права на эту правдивую реконструкцию событий зарезервированы, запатентованы и т.д. Любое распространение текста без ссылок будет караться по всей строгости всевозможных законов, а также плагиатор получит Черный ЛучЪ Смерти™ от Абсентиса и других наследников барона Мюнхгаузена, что без сомнения повлечет его (плагиатора) болезненную и мучительную смерть.
* Предок К.Ф.И. фон Мюнхгаузена, Хильмар фон Мюнхгаузен, был в XVI в. одним из кондотьеров и служил Филиппу II Испанскому, Фердинанду Альваресу Толедскому, где заработал немалые деньги на покупку или перестройку дюжины замков на реке Везер.
* замок Schwobber, в котором родился и жил ботаник и агроном барон Отто II фон Мюнхгаузен (1716-1774), расположен совсем рядом с Гамельном, городом Крысолова. Был построен барон Feldobristen Hilmar фон Мюнхгаузен, одним из самых богатых людей того времени.
* Герлах Адольф фон Мюнхгаузен (1688-1770) был прусским премьер-министром, одним из основателей Геттингенского университета. Он действительно двоюродный брат Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена
* Геттингенский университет, в котором работал барон Отто фон Мюнхгаузен, находится километрах в пятидесяти от имения барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена.
* В Германии не сразу нашли замену погибшим пажам Антона Ульриха - всех страшила далекая и дикая страна Россия. Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен (1720-1797) ехать в Россию вызвался сам.
* Когда русские войска под командованием фельдмаршала Миниха вновь пошли на турок, и Антон Ульрих вместе со свитой отправился честно исполнять воинский долг, то в этой военной кампании принимал участие и барон Мюнхгаузен, потом много рассказывавший об этом. Об этой русско-турецкой войне 1735-39 гг. я уже давно писал (см. здесь, внизу страницы об «обозах с рожью».
* Официально считается, что барон Карл фон Мюнхгаузен потерял пальцы на ноге, отморозив их себе в России.
* «Паж молодого герцога часто бывал при дворе, восхищался фейерверками и гвардейскими парадами, видел императрицу и принимал участие в придворных обедах и праздниках. Кстати, впоследствии в одной из своих историй барон Мюнхаузен описал гигантский паштет, поданный на таком обеде: “Когда с него сняли крышку, наружу вышел одетый в бархат человечек и с поклоном преподнес императрице на подушечке текст стихотворения”. Можно было бы усомниться в этой “выдумке”, если бы не точно такое же описание пирогов, поданных на обеде Петру I».
* С 1752 года Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен жил в родовом имении в Боденвердере. Он общался с соседями-помещиками, охотился в окрестных лесах и полях, иногда бывал в соседних городах - Ганновере, Гамельне и Геттингене. В поместье Мюнхгаузен построил павильон в модном тогда парковом стиле «грот», специально чтобы принимать там друзей. Уже после смерти барона грот прозвали «павильоном лжи», потому что, дескать, именно здесь хозяин рассказывал гостям свои фантастические истории. Вообще немцы издавна слывут любителями шванок - разнообразных удивительных историй с грубоватым юмором и смешными преувеличениями. Рассказы барона были именно такими, поэтому их слушали с удовольствием. Но даже любившие его друзья, считали его неисправимым лгуном и вовсю над ним смеялись, считая, что Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен - блестящий рассказчик, хвастун и враль. В лучшем случае - выдумщик, верящий во все свои истории. Со временем к нему прилепилось обидное, несправедливое прозвище «lugenbaron» - барон-лжец. Дальше - больше: и «король лжецов», и «вранья вруна всех вралей». Сам Мюнхгаузен, уже при жизни ставший литературным героем, весьма болезненно относился к своей несколько сомнительной популярности.
* Современник из Геттингена вспоминал о выступлении Мюнхгаузена в ресторации гостиницы «Король Пруссии»: «Обычно он начинал рассказывать после ужина, закурив свою огромную пенковую трубку с коротким мундштуком и поставив перед собой дымящийся стакан пунша... Он жестикулировал все выразительнее, крутил на голове свой маленький щегольской паричок, лицо его все более оживлялось и краснело, и он, обычно очень правдивый человек, в эти минуты замечательно разыгрывал свои фантазии».
* Книга «Der Sonderling» (Чудак) с несколькими рассказами «барона-лжеца» вышла в Ганновере в 1761 году без указания имени Мюнхгаузена.
* Через двадцать лет в Берлине вышел «Путеводитель для шутников», в котором автором историй уже значился «помещик М-х-з-н», живущий недалеко от «Г-н-ра».
* в 1785 году Р. Э. Распэ опубликовал в Лондоне “Повествование барона Мюнхгаузена о его чудесных путешествиях и походах в Россию”. Книга начиналась со слов: “Я выехал в Россию верхом на коне. Дело было зимою. Шел снег…” Это были не просто отдельные истории, а целая книга о приключениях барона не только в России, но и в других странах - даже на Луне, куда он забрался по бобовому стеблю. Небольшая книжка сразу стала популярной, ее перевели на разные языки. Так в 1786 году она вернулась на родину Мюнхгаузена уже в переводе немецкого поэта Г. Бюргера, отредактировавшего рассказы и даже добавившего к ним несколько историй…
* «Сказать, что барона Мюнхаузена рассердила такого рода “слава”, значит не сказать ничего. Он был просто взбешен! Как, его, правдивого человека, публично опозорили! Барон превратился в объект насмешек, ему стали писать издевательские письма и разглядывать как какую-то диковину! Надоедливых визитеров встречали слуги, которым было приказано отгонять их от дома любыми средствами. Барон Мюнхгаузен даже подал в суд на клевету, но первое издание, вышедшее в Лондоне, было анонимным, и суд отклонил иск (о том, что “Повествование барона Мюнхгаузена…” опубликовал Р.Э. Распэ, стало известно лишь много позже)».
* Дом Мюнхгаузенов в Боденвердере стоит и поныне - в нем располагаются бургомистрат и небольшой музей. Сейчас городок на реке Везер украшают скульптуры знаменитого земляка и литературного героя.
* в психиатрии существует термин «синдром Мюнхгаузена» - склонность к патологической лживости, им страдают люди, склонные принимать свои вымыслы за реальность.
* Мост через реку барон Мюнхгаузен смог построить только тридцать лет спустя, в чем очень скоро раскаялся.
* Its [ergot] fungoid nature was first recognized by Baron Otto von Munchhausen in a work on Rural Economy, dated 1764 A Modern Herbal | Fungi - Herb, ~1900 http://www.botanical.com/botanical/mgmh/f/fungi-37.html
* В 1736 г. в Ганновере, недалеко от Гамельна, возникла значительная эпидемия эрготизма.
* Статья «Мюнхгаузен и спорынья» войдет в книгу «Христианство и спорынья. Том 2. Исследования спорыньи в средние века», в раздел «Почему никто не верил ученым?».
* Если Вы по какому-то странному стечению обстоятельств еще не знакомы с фундаментальным трудом другого выдающегося исследователя (то есть меня;-) под названием «Христианство и спорынья» или даже просто не знакомы с действием спорыньи или ЛСД-25, а следовательно, могли не понять, что же случилось с «тем самым» бароном Мюнхгаузеном , то марш просвещаться.
* Что я еще забыл написать?;-)
update:
бонус:
Григорий Горин. Тот самый Мюнхгаузен. М. 1986
Мюнхгаузен: Всякая любовь законна, если это - любовь!
Пастор: Позвольте с этим не согласиться!
Марта (Пастору): Что ж вы нам посоветуете?
Пастор. Что я могу посоветовать, сударыня?.. Живите как живете, но по людским и церковным законам женой барона будет считаться та жена, которой нет!
Мюнхгаузен: Бред какой-то!.. Итак, вы, служитель церкви, предлагаете нам жить во лжи?!
Пастор (усмехнувшись): Странно, что вас это пугает... Мне казалось, ложь - ваша стихия!
Мюнхгаузен: Я всегда говорю только правду...
Пастор (в гневе): Перестаньте, барон!.. Хватит валять дурака! Вы погрязли во вранье, вы купаетесь в нем как в луже... Это - грех!.. Я читал на досуге вашу книжку... О боже! Что за чушь вы там насочиняли!
Мюнхгаузен: Я читал вашу - она не лучше.
Пастор: Какую?
Мюнхгаузен: Библию.
http://www.lib.ru/PXESY/GORIN/munhgauzen.txt
Поэтому я поначалу попробую избегать полных имен участников этой трагедии (а для кого-то комедии), следствием которой являются незаслуженные оскорбления наичестнейшего и искреннего человека на протяжении последних 250-ти лет. Ибо пришло уже время для развенчивания очередных мифов;-)
Судьба двух братьев сложилась по разному. Один, серьезный ученый, известен лишь узкому кругу специалистов, хотя сноски на его работы есть во многих энциклопедиях. Второй, благодаря нелепому стечению обстоятельств, стал известен во всем мире даже детям. Бары и рестораны по всему миру носят его имя, о нем снимаются фильмы и пишутся книги, посетителей ждут его музеи, недавно даже в Калининграде открыли памятник этому легендарному человеку...
Самый правдивый человек на Земле
Стояло теплое весеннее утро 1761 года, и хозяин замка, взглянув в окно на тяжелые тучи, медленно плывущие над уходящей вдаль рекой Везер, позвонил в колокольчик. Секретарь возник в дверях почти мгновенно.
- Велите кучеру подавать карету и скажите, что по дороге в Университет мне надо заехать к брату, - сказал хозяин, - и не забудьте положить мне все бумаги для ученого совета. Секретарь кивнул и вышел, оставив барона наедине с тяжелыми мыслями.
Хотя имение брата находилось всего километров в пятнадцати, из-за весенней распутицы поездка была довольно долгой. Дверь открыла служанка, что навело барона на печальные мысли - возможно его непутевый братец уже настолько разорен, что вынужден был уволить камердинера?
- Скажите брату, что я хочу его видеть, - сказал барон,- а я подожду его в саду, если только не пойдет дождь. Служанка поклонилась и убежала, а барон пошел к беседке, стоящей как раз у реки. Из беседки открывался чудесный вид на плавно текущие воды Везера и на полуразрушенный мост, из-за которого брат судился с губернатором Боденвердера уже который год.
Несмотря на ранний час, Карл явился в беседку при полном параде. Щегольский камзол и дорогой парик свидетельствовали о том, что дела у него еще совсем не так плохи.
- Здравствуйте, кузен Отто, - Карл вежливо склонил голову.
- Здравствуйте, брат Карл, - сказал барон. Он привык обращаться к Карлу, как к младшему родному брату, ведь в детстве тот, лишившись отца, много времени проводил в семейном замке под присмотром Отто.
- Я приказал принести нам завтрак, - Карл присел на резное деревянное кресло и, почти не выдержав паузу, спросил, - а что привело вас в столь ранний час, любезный кузен?
- Я еду в Университет на заседание Ученого Совета и не смог бы заехать позже, но мне необходимо поговорить с вами, Карл, - Отто смущенно откашлялся, - к сожалению это не совсем приятный разговор, но я не могу больше его оттягивать. Мне придется начать издалека. Вы ведь прекрасно знаете, что наш род богат и знаменит уже много веков. Только здесь, в Нижней Саксонии, наше имя известно еще с XII века, с рыцаря Ремберта, и добрая половина замков в окрестностях принадлежало нашим предкам. А два века назад дюжину замков построил и восстановил один только Хилмар....
- Простите, кузен, - довольно резко перебил Карл, - я вижу что вы не знаете, как перейти к тому, что вас волнует на самом деле, и поэтому начали так издалека. Но я прекрасно понимаю, что вызвало ваше беспокойство. Ведь все дело в этих нелепых слухах, распускаемых обо мне! Поверьте, они беспокоят меня даже больше, чем вас. Злые языки уже давно называют меня лгуном. Соседи меня терпеть не могут. Я уверен, что это происки бургомистра Шмидта из-за этого чертова моста. Еще с тех пор, как он прислал толпу горожан с топорами и кольями и эти увальни разметали мой мост на щепки...
Карл с горечью посмотрел на останки моста. У моста колосилось ржаное поле - после возвращения в родное имение из России, где он прослужил долгих двенадцать лет, Карл не мыслил себе жизни без черного хлеба.
- И с тех пор вы не можете рассказывать свои байки соседям и стали приезжать в Гамельн и рассказывать их в городских трактирах по выходным? - прервал Отто и, увидев что брат хочет возразить, сделал упреждающий жест рукой, - Позвольте мне высказать до конца то, что я должен сказать, поверьте, мне это не легко. Да, это хорошая идея рассказывать небылицы в Гамельне, после того старого случая с Крысоловом и пропавшими детьми жители города верят во все, что угодно. Но ведь мой замок в десяти шагах от города, и мне кажется, что мои слуги, наслушавшись пересказов ваших историй, уже посмеиваются надо мной! Еще немного, и наше родовое имя станет всеобщим посмешищем! Мне уже кажется, что когда я - один из самых уважаемых ученых Пруссии и канцлер Университета - ставлю свою подпись под научной работой, то мои оппоненты, читая ее, еле сдерживают улыбку. Да что там - мне уже мерещится, что кучер, привезший меня сюда, смеялся всю дорогу!
Отто замолчал и уже более спокойно добавил:
- Я не только по своей воле приехал к вам в имение, Карл. Основатель нашего Университета и премьер-министр Пруссии, как вы знаете, тоже носит нашу славную фамилию. И наш родственник - ваш двоюродный брат, Карл! - очень обеспокоен. Мы всегда знали вас, Карл, как наичестнейшего человека. Я прекрасно помню вас с детства и, по правде говоря, не могу припомнить за вами ни малейшей лжи. Но после вашего возвращения из России вы уже десять лет сам не свой. Все эти бредовые истории и небылицы... Ради своего покойного отца, Георга Отто, скажите, что случилось с вами, Карл!
- Я действительно всегда говорю правду, - произнес Карл, еле сдерживая гнев, - и эти люди, мои компаньоны по охоте, всегда с таким удовольствием слушали мои воспоминания о приключениях в России. Но я не ожидал, что они своим куцым умишком не смогут понять, что в этой загадочной стране могли случаться вещи, которые им просто не представить. Они приняли мои правдивые рассказы за ложь и, что еще хуже, начали пересказывать их друг другу, сопровождая нелепыми выдуманными ими подробностями! Они даже имели наглость придумать, будто я говорил о своем полете на Луну...
- О полете на Луну? - Отто был ошарашен, - Такого я действительно еще не слышал. Хотя вот о полете в небесах с утками...
Барон Отто замолчал и бросил на стол книгу. На обложке значилось «Der Sonderling» - «Чудак», издательство Ганновера, 1761. Карл побледнел.
- Здесь не упоминается имя рассказчика, но ведь все его и так знают, - проронил Отто.
- Я подам в суд на издателей! - почти проревел Карл, - что они там наплели?
- Скажите мне Карл, как старшему брату, вы действительно никогда не рассказывали о половине лошади, пьющей воду?
- Да конечно же нет! Что за бред!
- А человек вышедший из торта?
- Но это как раз правда! Такие шутки приняты в России.
- Хм.. Ну здесь я должен с вами согласится. Родители рассказывали мне похожие истории, которыми нас почивал русский император Петр I, когда он гостил у нас в замке еще в 1715 году..., - Отто задумался, - и насчет замерзающей в воздухе мочи я, пожалуй, поверю - Россия очень холодная страна. Но что вы скажете о подстреленной шомполом куропатке, это тоже ложь? Я слышал, что вы хотели вызвать на дуэль одного офицера, не поверившего вашему рассказу.
- Это чистая правда, Отто, я вызвал его не дуэль, но эта трусливая скотина отказалась драться! Он посмел заявить, что не может принять вызов от «сумасшедшего, верящего в свои собственные бредни» - так он сказал.
- То есть вы хотите сказать, что история о куропатке, подстреленной шомполом - правда, из-за которой вы даже были готовы сражаться на дуэли?! И о коне на колокольне, о волке, запряженном в сани, об олене с вишневым деревом на голове, о взбесившейся шубе, о ваших пальцах, откушенных медведем, наконец, - это все правда? - Отто показалось, что он уже начинает терять грани реальности. Или... Или его брат действительно не лгун, а просто сумасшедший?
- Да, это все чистейшая правда, так все и было, я же все это видел собственными глазами! А эти недалекие люди, обвиняющие меня во лжи и не видящие ничего дальше своего собственного носа..., - с этими словами Карл вытащил пистолет.
- Вы хотите застрелиться, брат?, - к Отто уже вернулось самообладание и сарказм. Карл, казалось, его не слышал.
- И вы не верите мне, Отто? Это тот самый пистолет, выстрелом из которого я перебил веревку, привязывавшую моего коня к макушке колокольни, - скороговоркой бормотал Карл, - это было еще до того, как я побывал в брюхе чудовищной рыбы. И еще до того, как я летал на ядре. А пальцы... Пальцы мне откусил белый русский медведь, страшный как исчадие ада. Вот, смотрите!
Карл, не выпуская из рук пистолет, судорожно стаскивал ботфорты... Пальцев на ноге у него действительно не было...
***
Весь путь в Университет Отто просидел в карете в глубокой задумчивости. Похоже, его брат не был «lugenbaron», бароном-лгуном, как представлялось соседям. Он действительно верил в то, что на самом деле видел все, о чем рассказывал. И эти пальцы, откушенные медведем... Поражения пальцев были явно не похожи на укус медведя. Но были очень похоже на то, что видел Отто пятнадцатью годами раньше в соседнем Ганновере, когда там свирепствовала эпидемия «огненной чумы» и люди лишались не то, что пальцев - а рук и ног, поэтому догадка пришла к ученому довольно быстро.
Войдя в свой кабинет в Университете, Отто сел за стол, обмакнул перо в чернильницу и начал писать письмо своему другу Карлу Линнею, знаменитому ботанику и классификатору растений. Только Линней мог развеять его сомнения.
***
Два года спустя Отто заканчивал третий том своего фундаментального труда «Домохозяин». Впереди была работа над еще тремя томами. За окном расстилался чудесный ландшафтный парк, заложенный еще предками Отто. Сад был великолепен еще тогда, сорок лет назад, когда его приезжал изучать русский император Петр I, но сейчас Отто довел его до совершенства. Не было парка в Германии лучше. Не было ни у кого таких оранжерей с диковинными растениями. Отто уже был общепризнанным авторитетом в ботанике и сельском хозяйстве. Он дал классификацию дубов по схеме Карла Линнея, в его честь даже был назван один вид растений. Но Отто, боясь ошибиться, все еще придерживал от публикации давно уже написанную книгу «Сельскохозяйственная экономика».
В этот момент в кабинет вошел секретарь и, поклонившись, положил на стол несколько писем и удалился. Первое письмо было очередным посланием от Карла Линнея, касающееся интересующего Отто вопроса. Прочитав письмо, Отто удовлетворенно хмыкнул и позвонил в колокольчик.
- Можете отдавать рукопись в печать, - сказал он, вытаскивая из рукописи закладку со страницы, начинающейся со слов: «среди ядовитых вредителей злаков, особенно ржи, наиболее опасна спорынья, особый вид грибов....»
- Вы еще не поставили свою подпись на рукописи, барон, - заметил секретарь.
- Ах, да, - Отто обмакнул перо и аккуратным почерком вывел: «Канцлер Геттингенского Университета, Барон Отто Второй фон Мюнхгаузен».
© Денис Абсентис
PS. Все авторские права на эту правдивую реконструкцию событий зарезервированы, запатентованы и т.д. Любое распространение текста без ссылок будет караться по всей строгости всевозможных законов, а также плагиатор получит Черный ЛучЪ Смерти™ от Абсентиса и других наследников барона Мюнхгаузена, что без сомнения повлечет его (плагиатора) болезненную и мучительную смерть.
* Предок К.Ф.И. фон Мюнхгаузена, Хильмар фон Мюнхгаузен, был в XVI в. одним из кондотьеров и служил Филиппу II Испанскому, Фердинанду Альваресу Толедскому, где заработал немалые деньги на покупку или перестройку дюжины замков на реке Везер.
* замок Schwobber, в котором родился и жил ботаник и агроном барон Отто II фон Мюнхгаузен (1716-1774), расположен совсем рядом с Гамельном, городом Крысолова. Был построен барон Feldobristen Hilmar фон Мюнхгаузен, одним из самых богатых людей того времени.
* Герлах Адольф фон Мюнхгаузен (1688-1770) был прусским премьер-министром, одним из основателей Геттингенского университета. Он действительно двоюродный брат Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена
* Геттингенский университет, в котором работал барон Отто фон Мюнхгаузен, находится километрах в пятидесяти от имения барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена.
* В Германии не сразу нашли замену погибшим пажам Антона Ульриха - всех страшила далекая и дикая страна Россия. Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен (1720-1797) ехать в Россию вызвался сам.
* Когда русские войска под командованием фельдмаршала Миниха вновь пошли на турок, и Антон Ульрих вместе со свитой отправился честно исполнять воинский долг, то в этой военной кампании принимал участие и барон Мюнхгаузен, потом много рассказывавший об этом. Об этой русско-турецкой войне 1735-39 гг. я уже давно писал (см. здесь, внизу страницы об «обозах с рожью».
* Официально считается, что барон Карл фон Мюнхгаузен потерял пальцы на ноге, отморозив их себе в России.
* «Паж молодого герцога часто бывал при дворе, восхищался фейерверками и гвардейскими парадами, видел императрицу и принимал участие в придворных обедах и праздниках. Кстати, впоследствии в одной из своих историй барон Мюнхаузен описал гигантский паштет, поданный на таком обеде: “Когда с него сняли крышку, наружу вышел одетый в бархат человечек и с поклоном преподнес императрице на подушечке текст стихотворения”. Можно было бы усомниться в этой “выдумке”, если бы не точно такое же описание пирогов, поданных на обеде Петру I».
* С 1752 года Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен жил в родовом имении в Боденвердере. Он общался с соседями-помещиками, охотился в окрестных лесах и полях, иногда бывал в соседних городах - Ганновере, Гамельне и Геттингене. В поместье Мюнхгаузен построил павильон в модном тогда парковом стиле «грот», специально чтобы принимать там друзей. Уже после смерти барона грот прозвали «павильоном лжи», потому что, дескать, именно здесь хозяин рассказывал гостям свои фантастические истории. Вообще немцы издавна слывут любителями шванок - разнообразных удивительных историй с грубоватым юмором и смешными преувеличениями. Рассказы барона были именно такими, поэтому их слушали с удовольствием. Но даже любившие его друзья, считали его неисправимым лгуном и вовсю над ним смеялись, считая, что Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен - блестящий рассказчик, хвастун и враль. В лучшем случае - выдумщик, верящий во все свои истории. Со временем к нему прилепилось обидное, несправедливое прозвище «lugenbaron» - барон-лжец. Дальше - больше: и «король лжецов», и «вранья вруна всех вралей». Сам Мюнхгаузен, уже при жизни ставший литературным героем, весьма болезненно относился к своей несколько сомнительной популярности.
* Современник из Геттингена вспоминал о выступлении Мюнхгаузена в ресторации гостиницы «Король Пруссии»: «Обычно он начинал рассказывать после ужина, закурив свою огромную пенковую трубку с коротким мундштуком и поставив перед собой дымящийся стакан пунша... Он жестикулировал все выразительнее, крутил на голове свой маленький щегольской паричок, лицо его все более оживлялось и краснело, и он, обычно очень правдивый человек, в эти минуты замечательно разыгрывал свои фантазии».
* Книга «Der Sonderling» (Чудак) с несколькими рассказами «барона-лжеца» вышла в Ганновере в 1761 году без указания имени Мюнхгаузена.
* Через двадцать лет в Берлине вышел «Путеводитель для шутников», в котором автором историй уже значился «помещик М-х-з-н», живущий недалеко от «Г-н-ра».
* в 1785 году Р. Э. Распэ опубликовал в Лондоне “Повествование барона Мюнхгаузена о его чудесных путешествиях и походах в Россию”. Книга начиналась со слов: “Я выехал в Россию верхом на коне. Дело было зимою. Шел снег…” Это были не просто отдельные истории, а целая книга о приключениях барона не только в России, но и в других странах - даже на Луне, куда он забрался по бобовому стеблю. Небольшая книжка сразу стала популярной, ее перевели на разные языки. Так в 1786 году она вернулась на родину Мюнхгаузена уже в переводе немецкого поэта Г. Бюргера, отредактировавшего рассказы и даже добавившего к ним несколько историй…
* «Сказать, что барона Мюнхаузена рассердила такого рода “слава”, значит не сказать ничего. Он был просто взбешен! Как, его, правдивого человека, публично опозорили! Барон превратился в объект насмешек, ему стали писать издевательские письма и разглядывать как какую-то диковину! Надоедливых визитеров встречали слуги, которым было приказано отгонять их от дома любыми средствами. Барон Мюнхгаузен даже подал в суд на клевету, но первое издание, вышедшее в Лондоне, было анонимным, и суд отклонил иск (о том, что “Повествование барона Мюнхгаузена…” опубликовал Р.Э. Распэ, стало известно лишь много позже)».
* Дом Мюнхгаузенов в Боденвердере стоит и поныне - в нем располагаются бургомистрат и небольшой музей. Сейчас городок на реке Везер украшают скульптуры знаменитого земляка и литературного героя.
* в психиатрии существует термин «синдром Мюнхгаузена» - склонность к патологической лживости, им страдают люди, склонные принимать свои вымыслы за реальность.
* Мост через реку барон Мюнхгаузен смог построить только тридцать лет спустя, в чем очень скоро раскаялся.
* Its [ergot] fungoid nature was first recognized by Baron Otto von Munchhausen in a work on Rural Economy, dated 1764 A Modern Herbal | Fungi - Herb, ~1900 http://www.botanical.com/botanical/mgmh/f/fungi-37.html
* В 1736 г. в Ганновере, недалеко от Гамельна, возникла значительная эпидемия эрготизма.
* Статья «Мюнхгаузен и спорынья» войдет в книгу «Христианство и спорынья. Том 2. Исследования спорыньи в средние века», в раздел «Почему никто не верил ученым?».
* Если Вы по какому-то странному стечению обстоятельств еще не знакомы с фундаментальным трудом другого выдающегося исследователя (то есть меня;-) под названием «Христианство и спорынья» или даже просто не знакомы с действием спорыньи или ЛСД-25, а следовательно, могли не понять, что же случилось с «тем самым» бароном Мюнхгаузеном , то марш просвещаться.
* Что я еще забыл написать?;-)
update:
бонус:
Григорий Горин. Тот самый Мюнхгаузен. М. 1986
Мюнхгаузен: Всякая любовь законна, если это - любовь!
Пастор: Позвольте с этим не согласиться!
Марта (Пастору): Что ж вы нам посоветуете?
Пастор. Что я могу посоветовать, сударыня?.. Живите как живете, но по людским и церковным законам женой барона будет считаться та жена, которой нет!
Мюнхгаузен: Бред какой-то!.. Итак, вы, служитель церкви, предлагаете нам жить во лжи?!
Пастор (усмехнувшись): Странно, что вас это пугает... Мне казалось, ложь - ваша стихия!
Мюнхгаузен: Я всегда говорю только правду...
Пастор (в гневе): Перестаньте, барон!.. Хватит валять дурака! Вы погрязли во вранье, вы купаетесь в нем как в луже... Это - грех!.. Я читал на досуге вашу книжку... О боже! Что за чушь вы там насочиняли!
Мюнхгаузен: Я читал вашу - она не лучше.
Пастор: Какую?
Мюнхгаузен: Библию.
http://www.lib.ru/PXESY/GORIN/munhgauzen.txt