Цветные миропроекты Запада.
Я в своей книжке o ЕТП рассказывал о встрече, которая произвела на меня колоссальное впечатление. Однажды я сидел на лавочке в Вашингтон-сквере и обдумывал жизнь после того, как новый директор аспирантуры физфака NYU сообщил мне, что они не смогут предоставить мне в следующем семестре full tuition remission. Неожиданно ко мне подсел человек и стал со мной обсуждать романскую архитектуру небольшой католической церкви напротив. Слово за слово и разговор зашел о готике и искусстве вагантов, а через много лет я узнал, что этого человека звали Иоанн Кулиану и что через несколько дней его застрелили. Вернее казнили, причем самым позорным образом. Он сидел на унитазе, и кто-то зашел в соседнюю кабинку, встал на унитаз и выстрелил сверху ему в голову.
Но все, что со мной происходило в эти годы так или иначе было связано с этим человеком. Я это понял, только взяв в руки его книгу "The Tree of Gnosis: Gnostic Mythology from Early Christianity to Modern Nihilism" и обнаружив, что я в качетсве студента истории искусств пишу курсовую работу по материалам этой книги и хожу в церковь, где меня окружают люди, близко знавшие Кулиану и его семью много лет, а не так как я два часа в Вашингтон парке. Надо сказать, что эти люди мне не поверили когда я им рассказал об этой встрече. Они решили, что на меня эта книга произвела такое сильное впечатление, что я принял за Кулиану случайного встречного, и даже стали проверять ездил ли Кулиану в Нью Йорк примерно в это время, надеясь меня разубедить . Но они ошиблись. Книга конечно замечательная, но впечатление она производит только в сочетании с этим разговором на скамеечке в Вашингтон парке. А теперь они оба - разговор и книга, - производят впечатление на Вас, так как цветные миропроекты это оттуда.
Гулиану занимался происхождением масонских лож, которые безраздельно правили миром после коллапса мировой коммунистической системы. Впрочем мировая коммунистическая система это тоже своего рода масонская ложа, выросшая из вагантов, так как их описал Лев Гинзбург. О чем я и поведал Кулиану, по моему повергнув его в немалое изумление. У меня создалось впечатление, что он ничего не знал о единственном человеке, который мог бы в то время понять его теории, за которые он заплатил жизнью очевидно разгласив в них нечто, что он обещал хранить в секрете. Впрочем это мои догадки и он ничего мне не говорил об этом, но в своей книге он исследует масонов на основе истории их идей, отодвигая на второй или даже третий, четвертый план то, как они друг другу руки пожимают, или какие статуи они у себя в ложах устанавливают.
Кстати в Нью Йорке тогда на углу Prince & Mercer была галерея эксклюзивно посвященная гностическому искусству, где вполне можно было увидеть подлинных прерафаэлитов или даже деревянную скульптуру Веселого Бафомета 13 века - Бахтин наверное дорого бы дал, чтобы побывать в этой галерее. Причем работы наших современников в ней по своему художественному уровню вполне соответствовали тому, что могло бы заинтересовать Бахтина, воспевшего смеховую культуру средневековья.
Именно в этой галлерее я встретил Лео Кастелли, создавшего поп-арт, который остановил культурное наступление СССР в Европе и США после сокрушительного поражения США во Вьетнаме, и есть мнение, что не Лео Костелли был культурной поддержкой Хиллари Клинтон и Генри Киссинджера, а они были силовой поддержкой Лео Кастелли. Во всяком случае именно так считал Стенли Кубрик - достаточно вспомнить, кто был по профессии глава ложи, показанной в эротическом триллере "Eyes Wide Shut".
Я это все для того чтобы вы поняли, что для меня средневековые секты орудующие в нашем времени, это не абстракция и не литература, а жизнь, но они для меня не люди, а идеи, которые руководят людьми, которых я знаю, вернее не идеи а тот образ мира, который их влечет, мир, который они построят, победив своих противников во всемирном масштабе. И мне в какой-то момент понадобилось название для этих образов и я их назвал красным, белым и черным в соответствии с теми символами, который эти образы мира, эти миропроекты использовали последние 600 лет.
А такого рода идеи - назовем их окончательно миропроектами,- они как живые существа: рождаются, растут, набирают силу и зрелость, влюбляются в другие идеи, заводят с ними детей, стареют и умирают. Кулиану построил систему анализа этих взаимоотношений, позволяющую отследить родственные связи этих идей, их генетику, описав ее в вышеупомянутой книге "The Tree jf Gnosis". В частности, сделав генетический анализ того, что Пьер Плантар называе Приоратом Сиона, он пришел к выводу, что это эзотерическое сообщество ведет свою родословную не от Мани, и не от Зороастра, а от интеллигентского кружка окружавшего Оригена. Ну а я в своей курсовой, которую писал, когда книга Кулиану попала мне в руки, исследовал связь споров об искусстве Аббата Сюжер и "святого" Бернара Клервосского с тем, что в Западной историографии известно как "Срубание вяза", ничего не зная, о том, что Пьер Плантар считает это событие причиной распада Приората Сиона на черный и белый миропроекты. Ну а красный миропроект это то, о чем я рассказал Кулиану на основе сочинений Льва Гинзбурга, и я искренне надеюсь, что это каким-то образом помогло ему раскаяться в чем-то очень важном в последние дни его жизни. Во всяком случае то, что он рассказал мне на лавочке в Вашингтон Сквере помогло мне удержаться от поступка, который мне предложили в NYU в качестве выхода и того положения, в котором я очутился и в котором впоследствии мне было бы очень трудно раскаяться.
Я этот пост еще буду дописывать и править а сейчас не могу, так как поезд, в котором я еду, сейчас въедет в туннель
Но все, что со мной происходило в эти годы так или иначе было связано с этим человеком. Я это понял, только взяв в руки его книгу "The Tree of Gnosis: Gnostic Mythology from Early Christianity to Modern Nihilism" и обнаружив, что я в качетсве студента истории искусств пишу курсовую работу по материалам этой книги и хожу в церковь, где меня окружают люди, близко знавшие Кулиану и его семью много лет, а не так как я два часа в Вашингтон парке. Надо сказать, что эти люди мне не поверили когда я им рассказал об этой встрече. Они решили, что на меня эта книга произвела такое сильное впечатление, что я принял за Кулиану случайного встречного, и даже стали проверять ездил ли Кулиану в Нью Йорк примерно в это время, надеясь меня разубедить . Но они ошиблись. Книга конечно замечательная, но впечатление она производит только в сочетании с этим разговором на скамеечке в Вашингтон парке. А теперь они оба - разговор и книга, - производят впечатление на Вас, так как цветные миропроекты это оттуда.
Гулиану занимался происхождением масонских лож, которые безраздельно правили миром после коллапса мировой коммунистической системы. Впрочем мировая коммунистическая система это тоже своего рода масонская ложа, выросшая из вагантов, так как их описал Лев Гинзбург. О чем я и поведал Кулиану, по моему повергнув его в немалое изумление. У меня создалось впечатление, что он ничего не знал о единственном человеке, который мог бы в то время понять его теории, за которые он заплатил жизнью очевидно разгласив в них нечто, что он обещал хранить в секрете. Впрочем это мои догадки и он ничего мне не говорил об этом, но в своей книге он исследует масонов на основе истории их идей, отодвигая на второй или даже третий, четвертый план то, как они друг другу руки пожимают, или какие статуи они у себя в ложах устанавливают.
Кстати в Нью Йорке тогда на углу Prince & Mercer была галерея эксклюзивно посвященная гностическому искусству, где вполне можно было увидеть подлинных прерафаэлитов или даже деревянную скульптуру Веселого Бафомета 13 века - Бахтин наверное дорого бы дал, чтобы побывать в этой галерее. Причем работы наших современников в ней по своему художественному уровню вполне соответствовали тому, что могло бы заинтересовать Бахтина, воспевшего смеховую культуру средневековья.
Именно в этой галлерее я встретил Лео Кастелли, создавшего поп-арт, который остановил культурное наступление СССР в Европе и США после сокрушительного поражения США во Вьетнаме, и есть мнение, что не Лео Костелли был культурной поддержкой Хиллари Клинтон и Генри Киссинджера, а они были силовой поддержкой Лео Кастелли. Во всяком случае именно так считал Стенли Кубрик - достаточно вспомнить, кто был по профессии глава ложи, показанной в эротическом триллере "Eyes Wide Shut".
Я это все для того чтобы вы поняли, что для меня средневековые секты орудующие в нашем времени, это не абстракция и не литература, а жизнь, но они для меня не люди, а идеи, которые руководят людьми, которых я знаю, вернее не идеи а тот образ мира, который их влечет, мир, который они построят, победив своих противников во всемирном масштабе. И мне в какой-то момент понадобилось название для этих образов и я их назвал красным, белым и черным в соответствии с теми символами, который эти образы мира, эти миропроекты использовали последние 600 лет.
А такого рода идеи - назовем их окончательно миропроектами,- они как живые существа: рождаются, растут, набирают силу и зрелость, влюбляются в другие идеи, заводят с ними детей, стареют и умирают. Кулиану построил систему анализа этих взаимоотношений, позволяющую отследить родственные связи этих идей, их генетику, описав ее в вышеупомянутой книге "The Tree jf Gnosis". В частности, сделав генетический анализ того, что Пьер Плантар называе Приоратом Сиона, он пришел к выводу, что это эзотерическое сообщество ведет свою родословную не от Мани, и не от Зороастра, а от интеллигентского кружка окружавшего Оригена. Ну а я в своей курсовой, которую писал, когда книга Кулиану попала мне в руки, исследовал связь споров об искусстве Аббата Сюжер и "святого" Бернара Клервосского с тем, что в Западной историографии известно как "Срубание вяза", ничего не зная, о том, что Пьер Плантар считает это событие причиной распада Приората Сиона на черный и белый миропроекты. Ну а красный миропроект это то, о чем я рассказал Кулиану на основе сочинений Льва Гинзбурга, и я искренне надеюсь, что это каким-то образом помогло ему раскаяться в чем-то очень важном в последние дни его жизни. Во всяком случае то, что он рассказал мне на лавочке в Вашингтон Сквере помогло мне удержаться от поступка, который мне предложили в NYU в качестве выхода и того положения, в котором я очутился и в котором впоследствии мне было бы очень трудно раскаяться.
Я этот пост еще буду дописывать и править а сейчас не могу, так как поезд, в котором я еду, сейчас въедет в туннель