Умер Александр Гротендик - величайший математик 20-го века.
Я решился в связи с его смертью опубликовать свой старый пост, где я в меру своих сил выразил свое восхищение этим замечательным человеком и математиком Причем прежде всего человеком, а уже потом математиком.
Светлая память!
Originally posted by abrod at К вопросу о раздаче слонов-3 или дуга Эйнштейна-Намагири.
Надеюсь, что мой предыдущий пост о раздаче слонов правильно поняли все, а те, кто не имеют отношения к математике, простили меня за нагромождение малознакомых имен и описание их достижений. И я хочу в продолжение показать соответствие научных достижений математиков не только их математическим способностям, но и их человеческих качествам, и той роли, которую они играли в жизни. Более того, я хочу показать как в математических формулах отражаются нравственные принципы человека, то, какую социальную роль он стремится играть в жизни. Современная западная наука является сложнейшим социальным организмом, но существенно средневековым по характеру, с наследственными лёнами и феодальным принципом «вассал моего вассала не мой вассал», военной аристократией и крепостными, шерифами Ноттингема, закабаляющими свободных общинников и Робин Гудами, уходящими в Шервудский лес, чтобы пускать оттуда длинные черные стрелы.. И распад научного метода во многом связанн именно с тем , что за фасадом братства ученых, некогда вполне реальном, скрывается жесткая социальная структура похожая то ли на армию, то ли на мафию, а храм науки превратился то ли в некую квази-церковь, со своей священной инквизицией, то ли в манихейскую секту со своими perfecti и profane.
Первым человеком, который заговорил о социальных проблемах научного сообщества так что его услышал весь мир был Александр Гротендик, всю жизнь мучавшийся комплексом государственной неполноценности в буржуазной демократической Франции, отправившей его отца в Освенцим, а его самого с матерью в лагерь для перемешенных лиц. Отпечаток этого лагеря остался на всю жизнь и уже после того, как Гротендик решил ряд важнейших проблем функционального анализа, защитил диссертацию и его научные заслуги были признаны, он не смог получить работу во Франции и был вынужден уехать сначала в Бразилию, а потом в США. Все это несомненно усилило его и без того обостренное чувство социальной несправедливости, которое как тикающая бомба ждало своего часа , пока он ради возвращения во Францию изображал из себя орден на груди генерала Бурбаки, писал «Библию алгебраической геометрии » и устраивал так называемую Гротендиковскую революцию, которая собственно и сделала алгебраическую геометрию наиболее важным, я бы даже сказал центральным разделом фундаментальной математики.
Первые предупреждающие щелчки этого часового механизма раздались в 1966 году, когда Гротендик отказался от Филдсовской премии. Естественно тут же выяснилось, что он отказался от нее в связи с тем, что для ее получения надо было ехать в СССР, который в то время то ли подавлял инакомыслие Синявского и Даниеля, то ли делал слишком много ракет с ядерными боеголовками. Все это конечно не может не напомнить, что его последователь Гриша Перельман отказался от этой же премии в связи с практикой плагиата в лаборатории российского математика Бураго. Странно конечно, что для выражения своего возмущения политикой Советского Союза Гротендик поехал в коммунистический Вьетнам преподавать в Ханойском Университете, эвакуированном от американских бомбежек в джунгли, вместо того чтобы вернуться в не чужой для него Канзасский университет, где его неодобрение встретило бы полное понимание. Впрочем, это не более странно, чем то, что Перельман отказался от американской премии, протестуя против плагиата в российской науке. Наверное, у них обоих так проявился синдромом Аспергера! И вообще разве может нормальный человек отказаться от двух миллионов настоящих американских долларов!
Тем не менее мировой научный истеблишмент снисходительно отнесся к чудачествам Гротендика, тем более, что по времени эти демарши совпали с «Красным Маем» в Париже, когда удалось использовать левацкие настроения молодежи для того , что бы свалить де Голля, который после декады невиданно быстрого экономического развития Франции порвал с блоком НАТО, установил партнерские отношения с СССР и потребовал от США обмена долларов на золото. Как говориться, Париж стоит науки.
Но болезнь продолжала прогрессировать и через год Гротендик расплевался с генералом Бурбаки и, выйдя в отставку, стал утверждать, что отказался от премии, протестуя против загнивания науки в результате деятельности научных мафий, что математики тоже разделились на «крепостных» и «аристократию», что труды молодых математиков либо просто игнорируются, либо воруются, и что влиятельные ученые, получив работу молодого математика, отклоняют её под благовидным предлогом («это не актуально», «это тупиковый путь» и т.д), а сами пользуются идеями отклонённой работы в своём творчестве. И все это говорил ученый с мировым именем , который уж точно не мог быть жертвой подобных практик!!! Конечно это синдром Аспергера!
Дальше больше и в 1988 году, когда Гротендик получил премию Крафорда, он отказался ее получать, хотя СССР не только прекратил наращивать свой ракетно ядерный потенциал, но даже приступил к одностороннему разоружению. А вот его ученик Пьер Делинь, который вместе с ним присудили эту престижнейшую премию за развитие алгебраической геометрии, не отказался, чем, наверное, и дал повод к сегодняшним перешептываниям об отношении Гротендика к его характеру.
Более того после этого Пьер Делинь сумел получить еще 3 высшие научные премии после чего через теорию струн продиффундировать в физику, или я уж и не знаю как называть эту науку, частью которой является теория струн.
Таким образом здание алгебраической геометрии построили два человека, учитель и ученик, оказавшиеся антиподами как в методах решения научных задач , так и в отношении к жизни. Александр Гротендик, навсегда оставшийся мальчиком из лагеря для перемещенных лиц, анархист и владелец специального паспорта ООН, без гражданства, вечный аутсайдер любых истеблишментов, довел до совершенства метод анализа, математическую гармонию разъял как труп и, объединив в себе качества Моцарта и Сальери, передал ее своему ученику Пьеру Делиню, живому воплощению научного истеблишмента и конформизма, виконту и лауреату всех мыслимых премий, который синтезировал результаты Гротендиковского анализа, соединив эти части со всеми остальными областями математики, и возвел новое, невиданно прекрасное здание математики, в котором алгебраическая геометрия оказалась главной несущей конструкцией.
Но самое интересное это то, что это здание, возведенное Пьером Делинем из конструктора Александра Гротендика явно несет обладает общностью дизайна с замком из песка, построенного индийским мальчиком Сринивасом Рамануджана Айенгором, который занимался математикой будто играясь в песок на берегу океана непознанного, а богиня Намагири (одно из воплощений богини Лакшми) приходила к нему по ночам и рассказывала о математических истинах. Более того, везде утверждается, что доказательство гипотезы Рамануджана якобы следует из доказательства Пьером Делинем гипотезы Вейля, но мои, в общем-то безуспешные попытки понять эту работу, за которую Делинь собственно и получил Абелевскую премию, привели меня к однозначному выводу о том, что Пьер Делинь сначала доказал гипотезу Раманаджана, а уже потом начал последовательно усложнять условия этого доказательства, пока не получил доказательство гипотезы Вейля. В какой-то степени это подтверждается тем, что сначала Делинь доказал то, что гипотеза Раманаджана вытекает из гипотезы Вейля, а уже потом доказал последнее. Если моя гипотеза верна, то возникает вопрос, почему он не опубликовал сначала доказательство гипотезы Раманаджана, но это как раз легко понять, так как такая публикация могла принести лавры доказательства гипотезы Вейля другому математику. И единственный вопрос, который остается, это почему доказательство гипотезы Вейля считается более важным и почетным, чем доказательство гипотезы Раманаджана
И вот этот вопрос позволяет взглянуть с другой точки зрения на все здание современной науки, в том числе на ее социологию. Дело в том, что, как неоднократно отмечал еще один лауреат премии Крафорда академик Арнольд, современная математика, перестала решать задачи, продиктованные развитием других наук, в частности физикой, а действительно превратилась в какую-то игру в бисер, продиктованную только «внутренней логикой развития». Более того эта внутренняя логика развития, а вернее просто «мода», стала распространяться на другие науки и вот уже самая «перспективная» теория поля, получившая название теории струн, не слишком интересуется связью своих математических моделей с той вселенной, в которой большинство прямостоящих двуногих вынуждены есть свой хлеб в поте лица своего, и то разбрасывать камни, то собирать их, вместо того, чтобы подобно Полякову перекладывать камни, как в благословенной Касталии.
Дело в том, что современная физика отказалась или боится рассматривать устройство мироздания с философской точки зрения, поскольку любая такая попытка высвечивает именно философскую ущербность таких базовых понятий квантовой механики и научного метода, как объект познания, субъект познания, наблюдатель, измерение, классический объект, редукция волнового пакета. и т.д.и т.п.. Она даже не может сказать являемся ли мы с вами частью той Вселенной, устройство которой изучаем в рамках квантовой механики, или она находится внутри нас, или вернее нашего воображения и не являемся ли мы с Вами (вместе или поодиночке?) тем самым наблюдателем, для которого Вселенная (вместе с нами?) является внешним объектом измерения и, по выражению Галилео Галилея, подобных пытке экспериментов над природой. Ночью пришел то ли кот Шредингера, то ли привидение этого кота, безжалостно замученного и убитого этими экспериментами, залез в холодильник абсолютного нуля, вытащил из него квантовую механику вместе с наблюдателем и все вышеперечисленное сожрал, довольно урча и нагло кося на человечество, хитрым, желтым глазом.
В результате большинство ученых, несмотря на звание доктора философии, ничего не знают о том, что такое универсалии, а на вопрос что именно отрезал своей бритвой Вильям из Оккама пока не смог ответить ни один из тех докторов философии, которым я задал этот вопрос. И стоит ли после этого удивляться, что гэ Ливанов (бывший физик-теоретик, между прочим) предложил вообще убрать философию из списка предметов, который должен изучать будущий доктор наук. Вместо этого те, кто себя пока считают физиками теоретиками, объявили самым фундаментальным фактом науки то, что любая часть Вселенной описывается волновой функцией комплексного переменного, но мы, бедные можем измерять только реальную часть. И вот современная наука пытается из свойств комплексного переменного и его взаимоотношений со своей реальной частью вывести все остальные законы природы. Причем для этого учОные предлагают построить храм Науки и поклоняться в нем то ли физической богине по имени «Калибровочная Симметрия», то ли невидимому богу математики, под названием «ТФКП», который подобно КПСС является рядом глухих согласных.
Самое интересное это то, что именно математики первыми стали сбрасывать с пьедесталов этих богов, утверждая, что все эти моления выходят за рамки области своей применимости и утверждая, что приближенное решение может так называться только в том случае, если можно оценить разницу между приближенным и точным решением, что зачастую сводится к оценке по модулю остаточного члена различных рядов, в частности рядов Фурье. А ряды Фурье, между прочим естественным образом включают в себя понятие "осциллятор", не требуют линейности уравнений для определения понятия квант. И главная надежда на то что, математики утвердят эти весьма разумные требования к приближенным решениям и научат физиков не только парить в эмпиреях игры в бисер, но и оценивать размер остаточного члена всевозможных рядов и теории возмущений прежде чем бить им по палубе линкора современной науки, связана как раз с использованием для этой цели гипотезы Рамануджана, сведенной к гипотезе Вейля и затем доказанной Делинем. Надо сказать, что оценивать размер этого члена, используя оценку Рамануджана, можно только после того как из математических моделей «вырезаны» все сингулярности, что собственно и является важнейшей частью работы Григория Перельмана по доказательству гипотезы Пуанкаре, в этом смысле комплиментарной работе Делиня.
Но главное, на что я хочу обратить Ваше внимание это то, что современная математика решает проблемы, доказывая те или иные гипотезы, но доказывать гипотезы можно только после того как они сформулированы, и еще неизвестно что труднее: правильно артикулировать правильную гипотезу или доказать ее. А изначально гипотеза была сформулирована Сринивасом Рамануджаном, и совсем не факт, что без него она была бы доказана. Но в том то и дело, что и самого Сриниваса Рамануджана не было бы как великого ученого, если бы его письма не попали к английскому математику Годфри Харди, который вместо того, чтобы опубликовать под своим именем результаты визитов богини Намагири к нищему индийскому мальчишке по имени Сринивас Рамануджан, как это описано в протестах Александра Гротендика, пошел и стал доказывать руководству своего университета, что его надо пригласить в Оксфордский Университет так как мальчишка математический гений, без которого не будет доказана гипотеза Вейля!
Баллада о профессоре Харди.
Профессор Харди, there's the rub!
Вот тот фермент, в отсутствии которого
Вино науки забродить не может
И киснет просто на глазах!
Делини есть, и Гриша Перельман
Ничем не хуже Сриниваса.
Казалось бы, ну что бы изменилось,
Опубликуй формУлу энтропии
Для приложения потоков Ричи
К геометрии
Любой другой ученый,
С наградами, с учениками
И даже с пилкой для ногтей в кармане
Не говоря о теньюре в престижном университете?
И ведь хотели же поправить
Ошибку эту высшил сил.
Так нет! Кому-то помешала
Гармония такая. Вот вопрос:
Ну почему не ходит Намагири
К приличным людям в правильной стране?!
И вот и Харди нет
И как-то вместе с ним
Исчезли и дуга Эйнштейна, и ОТО,
И как то дурно пахнет
Открытие частицы бога
И интерес к науке исчезает.
А гранты, премии и просто бронзулетки,
Повисшие на смокингах пижонов,
Здесь ничего уж изменить не могут.
И даже цвет, и запах, и очарование
Подгнившего чего-то в Дании
Никак не поддаются квантованию
И вонь идет вполне континуально.
Светлая память!
Originally posted by abrod at К вопросу о раздаче слонов-3 или дуга Эйнштейна-Намагири.
Надеюсь, что мой предыдущий пост о раздаче слонов правильно поняли все, а те, кто не имеют отношения к математике, простили меня за нагромождение малознакомых имен и описание их достижений. И я хочу в продолжение показать соответствие научных достижений математиков не только их математическим способностям, но и их человеческих качествам, и той роли, которую они играли в жизни. Более того, я хочу показать как в математических формулах отражаются нравственные принципы человека, то, какую социальную роль он стремится играть в жизни. Современная западная наука является сложнейшим социальным организмом, но существенно средневековым по характеру, с наследственными лёнами и феодальным принципом «вассал моего вассала не мой вассал», военной аристократией и крепостными, шерифами Ноттингема, закабаляющими свободных общинников и Робин Гудами, уходящими в Шервудский лес, чтобы пускать оттуда длинные черные стрелы.. И распад научного метода во многом связанн именно с тем , что за фасадом братства ученых, некогда вполне реальном, скрывается жесткая социальная структура похожая то ли на армию, то ли на мафию, а храм науки превратился то ли в некую квази-церковь, со своей священной инквизицией, то ли в манихейскую секту со своими perfecti и profane.
Первым человеком, который заговорил о социальных проблемах научного сообщества так что его услышал весь мир был Александр Гротендик, всю жизнь мучавшийся комплексом государственной неполноценности в буржуазной демократической Франции, отправившей его отца в Освенцим, а его самого с матерью в лагерь для перемешенных лиц. Отпечаток этого лагеря остался на всю жизнь и уже после того, как Гротендик решил ряд важнейших проблем функционального анализа, защитил диссертацию и его научные заслуги были признаны, он не смог получить работу во Франции и был вынужден уехать сначала в Бразилию, а потом в США. Все это несомненно усилило его и без того обостренное чувство социальной несправедливости, которое как тикающая бомба ждало своего часа , пока он ради возвращения во Францию изображал из себя орден на груди генерала Бурбаки, писал «Библию алгебраической геометрии » и устраивал так называемую Гротендиковскую революцию, которая собственно и сделала алгебраическую геометрию наиболее важным, я бы даже сказал центральным разделом фундаментальной математики.
Первые предупреждающие щелчки этого часового механизма раздались в 1966 году, когда Гротендик отказался от Филдсовской премии. Естественно тут же выяснилось, что он отказался от нее в связи с тем, что для ее получения надо было ехать в СССР, который в то время то ли подавлял инакомыслие Синявского и Даниеля, то ли делал слишком много ракет с ядерными боеголовками. Все это конечно не может не напомнить, что его последователь Гриша Перельман отказался от этой же премии в связи с практикой плагиата в лаборатории российского математика Бураго. Странно конечно, что для выражения своего возмущения политикой Советского Союза Гротендик поехал в коммунистический Вьетнам преподавать в Ханойском Университете, эвакуированном от американских бомбежек в джунгли, вместо того чтобы вернуться в не чужой для него Канзасский университет, где его неодобрение встретило бы полное понимание. Впрочем, это не более странно, чем то, что Перельман отказался от американской премии, протестуя против плагиата в российской науке. Наверное, у них обоих так проявился синдромом Аспергера! И вообще разве может нормальный человек отказаться от двух миллионов настоящих американских долларов!
Тем не менее мировой научный истеблишмент снисходительно отнесся к чудачествам Гротендика, тем более, что по времени эти демарши совпали с «Красным Маем» в Париже, когда удалось использовать левацкие настроения молодежи для того , что бы свалить де Голля, который после декады невиданно быстрого экономического развития Франции порвал с блоком НАТО, установил партнерские отношения с СССР и потребовал от США обмена долларов на золото. Как говориться, Париж стоит науки.
Но болезнь продолжала прогрессировать и через год Гротендик расплевался с генералом Бурбаки и, выйдя в отставку, стал утверждать, что отказался от премии, протестуя против загнивания науки в результате деятельности научных мафий, что математики тоже разделились на «крепостных» и «аристократию», что труды молодых математиков либо просто игнорируются, либо воруются, и что влиятельные ученые, получив работу молодого математика, отклоняют её под благовидным предлогом («это не актуально», «это тупиковый путь» и т.д), а сами пользуются идеями отклонённой работы в своём творчестве. И все это говорил ученый с мировым именем , который уж точно не мог быть жертвой подобных практик!!! Конечно это синдром Аспергера!
Дальше больше и в 1988 году, когда Гротендик получил премию Крафорда, он отказался ее получать, хотя СССР не только прекратил наращивать свой ракетно ядерный потенциал, но даже приступил к одностороннему разоружению. А вот его ученик Пьер Делинь, который вместе с ним присудили эту престижнейшую премию за развитие алгебраической геометрии, не отказался, чем, наверное, и дал повод к сегодняшним перешептываниям об отношении Гротендика к его характеру.
Более того после этого Пьер Делинь сумел получить еще 3 высшие научные премии после чего через теорию струн продиффундировать в физику, или я уж и не знаю как называть эту науку, частью которой является теория струн.
Таким образом здание алгебраической геометрии построили два человека, учитель и ученик, оказавшиеся антиподами как в методах решения научных задач , так и в отношении к жизни. Александр Гротендик, навсегда оставшийся мальчиком из лагеря для перемещенных лиц, анархист и владелец специального паспорта ООН, без гражданства, вечный аутсайдер любых истеблишментов, довел до совершенства метод анализа, математическую гармонию разъял как труп и, объединив в себе качества Моцарта и Сальери, передал ее своему ученику Пьеру Делиню, живому воплощению научного истеблишмента и конформизма, виконту и лауреату всех мыслимых премий, который синтезировал результаты Гротендиковского анализа, соединив эти части со всеми остальными областями математики, и возвел новое, невиданно прекрасное здание математики, в котором алгебраическая геометрия оказалась главной несущей конструкцией.
Но самое интересное это то, что это здание, возведенное Пьером Делинем из конструктора Александра Гротендика явно несет обладает общностью дизайна с замком из песка, построенного индийским мальчиком Сринивасом Рамануджана Айенгором, который занимался математикой будто играясь в песок на берегу океана непознанного, а богиня Намагири (одно из воплощений богини Лакшми) приходила к нему по ночам и рассказывала о математических истинах. Более того, везде утверждается, что доказательство гипотезы Рамануджана якобы следует из доказательства Пьером Делинем гипотезы Вейля, но мои, в общем-то безуспешные попытки понять эту работу, за которую Делинь собственно и получил Абелевскую премию, привели меня к однозначному выводу о том, что Пьер Делинь сначала доказал гипотезу Раманаджана, а уже потом начал последовательно усложнять условия этого доказательства, пока не получил доказательство гипотезы Вейля. В какой-то степени это подтверждается тем, что сначала Делинь доказал то, что гипотеза Раманаджана вытекает из гипотезы Вейля, а уже потом доказал последнее. Если моя гипотеза верна, то возникает вопрос, почему он не опубликовал сначала доказательство гипотезы Раманаджана, но это как раз легко понять, так как такая публикация могла принести лавры доказательства гипотезы Вейля другому математику. И единственный вопрос, который остается, это почему доказательство гипотезы Вейля считается более важным и почетным, чем доказательство гипотезы Раманаджана
И вот этот вопрос позволяет взглянуть с другой точки зрения на все здание современной науки, в том числе на ее социологию. Дело в том, что, как неоднократно отмечал еще один лауреат премии Крафорда академик Арнольд, современная математика, перестала решать задачи, продиктованные развитием других наук, в частности физикой, а действительно превратилась в какую-то игру в бисер, продиктованную только «внутренней логикой развития». Более того эта внутренняя логика развития, а вернее просто «мода», стала распространяться на другие науки и вот уже самая «перспективная» теория поля, получившая название теории струн, не слишком интересуется связью своих математических моделей с той вселенной, в которой большинство прямостоящих двуногих вынуждены есть свой хлеб в поте лица своего, и то разбрасывать камни, то собирать их, вместо того, чтобы подобно Полякову перекладывать камни, как в благословенной Касталии.
Дело в том, что современная физика отказалась или боится рассматривать устройство мироздания с философской точки зрения, поскольку любая такая попытка высвечивает именно философскую ущербность таких базовых понятий квантовой механики и научного метода, как объект познания, субъект познания, наблюдатель, измерение, классический объект, редукция волнового пакета. и т.д.и т.п.. Она даже не может сказать являемся ли мы с вами частью той Вселенной, устройство которой изучаем в рамках квантовой механики, или она находится внутри нас, или вернее нашего воображения и не являемся ли мы с Вами (вместе или поодиночке?) тем самым наблюдателем, для которого Вселенная (вместе с нами?) является внешним объектом измерения и, по выражению Галилео Галилея, подобных пытке экспериментов над природой. Ночью пришел то ли кот Шредингера, то ли привидение этого кота, безжалостно замученного и убитого этими экспериментами, залез в холодильник абсолютного нуля, вытащил из него квантовую механику вместе с наблюдателем и все вышеперечисленное сожрал, довольно урча и нагло кося на человечество, хитрым, желтым глазом.
В результате большинство ученых, несмотря на звание доктора философии, ничего не знают о том, что такое универсалии, а на вопрос что именно отрезал своей бритвой Вильям из Оккама пока не смог ответить ни один из тех докторов философии, которым я задал этот вопрос. И стоит ли после этого удивляться, что гэ Ливанов (бывший физик-теоретик, между прочим) предложил вообще убрать философию из списка предметов, который должен изучать будущий доктор наук. Вместо этого те, кто себя пока считают физиками теоретиками, объявили самым фундаментальным фактом науки то, что любая часть Вселенной описывается волновой функцией комплексного переменного, но мы, бедные можем измерять только реальную часть. И вот современная наука пытается из свойств комплексного переменного и его взаимоотношений со своей реальной частью вывести все остальные законы природы. Причем для этого учОные предлагают построить храм Науки и поклоняться в нем то ли физической богине по имени «Калибровочная Симметрия», то ли невидимому богу математики, под названием «ТФКП», который подобно КПСС является рядом глухих согласных.
Самое интересное это то, что именно математики первыми стали сбрасывать с пьедесталов этих богов, утверждая, что все эти моления выходят за рамки области своей применимости и утверждая, что приближенное решение может так называться только в том случае, если можно оценить разницу между приближенным и точным решением, что зачастую сводится к оценке по модулю остаточного члена различных рядов, в частности рядов Фурье. А ряды Фурье, между прочим естественным образом включают в себя понятие "осциллятор", не требуют линейности уравнений для определения понятия квант. И главная надежда на то что, математики утвердят эти весьма разумные требования к приближенным решениям и научат физиков не только парить в эмпиреях игры в бисер, но и оценивать размер остаточного члена всевозможных рядов и теории возмущений прежде чем бить им по палубе линкора современной науки, связана как раз с использованием для этой цели гипотезы Рамануджана, сведенной к гипотезе Вейля и затем доказанной Делинем. Надо сказать, что оценивать размер этого члена, используя оценку Рамануджана, можно только после того как из математических моделей «вырезаны» все сингулярности, что собственно и является важнейшей частью работы Григория Перельмана по доказательству гипотезы Пуанкаре, в этом смысле комплиментарной работе Делиня.
Но главное, на что я хочу обратить Ваше внимание это то, что современная математика решает проблемы, доказывая те или иные гипотезы, но доказывать гипотезы можно только после того как они сформулированы, и еще неизвестно что труднее: правильно артикулировать правильную гипотезу или доказать ее. А изначально гипотеза была сформулирована Сринивасом Рамануджаном, и совсем не факт, что без него она была бы доказана. Но в том то и дело, что и самого Сриниваса Рамануджана не было бы как великого ученого, если бы его письма не попали к английскому математику Годфри Харди, который вместо того, чтобы опубликовать под своим именем результаты визитов богини Намагири к нищему индийскому мальчишке по имени Сринивас Рамануджан, как это описано в протестах Александра Гротендика, пошел и стал доказывать руководству своего университета, что его надо пригласить в Оксфордский Университет так как мальчишка математический гений, без которого не будет доказана гипотеза Вейля!
Баллада о профессоре Харди.
Профессор Харди, there's the rub!
Вот тот фермент, в отсутствии которого
Вино науки забродить не может
И киснет просто на глазах!
Делини есть, и Гриша Перельман
Ничем не хуже Сриниваса.
Казалось бы, ну что бы изменилось,
Опубликуй формУлу энтропии
Для приложения потоков Ричи
К геометрии
Любой другой ученый,
С наградами, с учениками
И даже с пилкой для ногтей в кармане
Не говоря о теньюре в престижном университете?
И ведь хотели же поправить
Ошибку эту высшил сил.
Так нет! Кому-то помешала
Гармония такая. Вот вопрос:
Ну почему не ходит Намагири
К приличным людям в правильной стране?!
И вот и Харди нет
И как-то вместе с ним
Исчезли и дуга Эйнштейна, и ОТО,
И как то дурно пахнет
Открытие частицы бога
И интерес к науке исчезает.
А гранты, премии и просто бронзулетки,
Повисшие на смокингах пижонов,
Здесь ничего уж изменить не могут.
И даже цвет, и запах, и очарование
Подгнившего чего-то в Дании
Никак не поддаются квантованию
И вонь идет вполне континуально.