Моцарт - Cosi fan tutte (О. Клемперер, 1971)
На ru_classical выложена запись Cosi под управлением О. Клемперера (которому тогда было 86 лет!).
Исполнение превосходное, особенно в части оркестра. Дирижер в полной мере дает услышать симфоническую монументальность оперы - с первых тактов увертюры, медленное вступление к которой звучит поистине величественно. Я вспомнил чичеринское определение оперы: "Монументальный памятник Эросу, любви-страсти, любви-поэзии".
Я уже тут писал как-то, что Клемперер в операх Моцарта склонен к несколько замедленным темпам. Это позволяет отчетливо слышать всю полифонию, вообще насладиться звуком, но иногда эта "ритардация" мне мешала, хотелось темпа. Например, в Секстете (№13), в том месте, когда вступают разгневанные девицы: как это Деспина посмела привести в дом мужчин! Да и бурное завершение этого ансамбля, мне кажется, требует очень быстрого темпа, такого, как в Presto увертюры (и там темп - justo). Зато в первом финале, в сцене отравления, с предельной ясностью обнаруживается подлинный драматизм, а в коде, столь отличной от концовок россиниевских финалов, чувствуется что-то зловещее, даже трагическое (о чем, кстати, написано у Аберта).
Иногда более медленный темп наносит урон очаровательному лукавству музыки: в дуэте Дорабеллы и Гульельмо (№23) - легковейные гаммки скрипок (32-е) перед словами "Oh cambio felice", во втором финале - фразы первого кларнета перед словами "Che bei rai", и в последнем ансамбле - полные иронии фразы флейт и гобоев перед словами "bella calma trovera". Музыка становится слишком "серьезной", "добродетельной", а должна быть легкой, именно лукавой, насмешливой. Но в том же последнем ансамбле я никогда раньше не слышал так резко выделенных трелей флейт, гобоев и кларнетов в то время, как певцы тихо повторяют "di riso, di riso".
Певцы все очень хороши (самая неудачная роль - Гульельмо-Эванс), но мне не очень нравился Луиджи Альва. Он все-таки в большей мере россиниевский певец, чем моцартовский. Правда, арию "Un aura amorosa" (№17) он спел с тонким чувством и пониманием (как и "магический A-dur" - по выражению С. Рихтера - в Larghetto дуэта с Фьордилиджи). Но лучший Феррандо, на мой взгляд, Эрнст Хефлигер (в записи Э. Иохума), а лучший дон Альфонсо - Д. Фишер-Дискау (в той же записи и еще у Н. Мэрринера).
Великолепна Лючия Попп as Деспина. Пожалуй, это лучшая роль в этой записи.
Маргарет Прайс в "скальной арии" (№14) допускала иногда некоторую крикливость на верхних нотах, но Рондо Ми мажор (№25) спела прекрасно.
Все ансамбли звучат просто изумительно, в том числе знаменитый свадебный канон (более отчетливо исполненной и слышимой контрастной темы Гульельмо, его проклятий, я нигде не помню, даже в записи Иохума, во многих отношениях образцовой).
Теперь о купюрах. Помимо стандартных (дуэт юношей №7 и ария Феррандо №24 - не понимаю, кстати, почему эту арию, с экстраординарной гармонией в конце, пропускали; очень важный номер для понимания характера персонажа; в новых аутентичных записях ее, к сожалению, исполняют слишком быстро, утрируя безо всяких оснований буффоность) много купюр в secco-речитативах. Полностью вырезаны secco перед первым финалом, в начале второго акта, перед арией Дорабеллы во втором акте (№28). Конечно, это нельзя сравнивать с беспардонными сокращениями текста в записи К. Бёма.
***
Нет, недаром я в молодости буквально помешался на этой опере. Потом на долгое время вовсе потерял способность наслаждаться ею непосредственно, меня "заел анализ". Но недавно все же обрел ее опять. И сегодня слушал, и музыка как-то странно проникала мне в душу (как Акутагаве в "Жизни идиота", но он слушал "Флейту"), даже мороз по коже иногда - "Tremo, le fibre e l'anima..."
PS. Великий основоположник русской музыкальной классики говорил удивленному А. Н. Серову, что "не променяет "Фиделио" на все оперы Моцарта вместе". Нет, я бы не пошел на такую мену при всей моей любви к Бетховену и его опере. Да и зачем что-то на что-то менять? (Хотя у Глинки это всего лишь красивая и полемически заостренная фраза. Ему, кстати, "отомстил" Э. Денисов, написавший в дневнике, что в "Фиделио сильнее всего сказалась "беспомощность" - sic!!! - Бетховена как композитора). Все это забавно и напомнило мне Гёте (не уверен, реального или придуманного Т. Манном), сказавшего как-то по поводу споров немцев о том, кто более велик - он или Шиллер: "Охота надрываться дуракам! Пусть радуются. что у них есть два таких парня!".
Исполнение превосходное, особенно в части оркестра. Дирижер в полной мере дает услышать симфоническую монументальность оперы - с первых тактов увертюры, медленное вступление к которой звучит поистине величественно. Я вспомнил чичеринское определение оперы: "Монументальный памятник Эросу, любви-страсти, любви-поэзии".
Я уже тут писал как-то, что Клемперер в операх Моцарта склонен к несколько замедленным темпам. Это позволяет отчетливо слышать всю полифонию, вообще насладиться звуком, но иногда эта "ритардация" мне мешала, хотелось темпа. Например, в Секстете (№13), в том месте, когда вступают разгневанные девицы: как это Деспина посмела привести в дом мужчин! Да и бурное завершение этого ансамбля, мне кажется, требует очень быстрого темпа, такого, как в Presto увертюры (и там темп - justo). Зато в первом финале, в сцене отравления, с предельной ясностью обнаруживается подлинный драматизм, а в коде, столь отличной от концовок россиниевских финалов, чувствуется что-то зловещее, даже трагическое (о чем, кстати, написано у Аберта).
Иногда более медленный темп наносит урон очаровательному лукавству музыки: в дуэте Дорабеллы и Гульельмо (№23) - легковейные гаммки скрипок (32-е) перед словами "Oh cambio felice", во втором финале - фразы первого кларнета перед словами "Che bei rai", и в последнем ансамбле - полные иронии фразы флейт и гобоев перед словами "bella calma trovera". Музыка становится слишком "серьезной", "добродетельной", а должна быть легкой, именно лукавой, насмешливой. Но в том же последнем ансамбле я никогда раньше не слышал так резко выделенных трелей флейт, гобоев и кларнетов в то время, как певцы тихо повторяют "di riso, di riso".
Певцы все очень хороши (самая неудачная роль - Гульельмо-Эванс), но мне не очень нравился Луиджи Альва. Он все-таки в большей мере россиниевский певец, чем моцартовский. Правда, арию "Un aura amorosa" (№17) он спел с тонким чувством и пониманием (как и "магический A-dur" - по выражению С. Рихтера - в Larghetto дуэта с Фьордилиджи). Но лучший Феррандо, на мой взгляд, Эрнст Хефлигер (в записи Э. Иохума), а лучший дон Альфонсо - Д. Фишер-Дискау (в той же записи и еще у Н. Мэрринера).
Великолепна Лючия Попп as Деспина. Пожалуй, это лучшая роль в этой записи.
Маргарет Прайс в "скальной арии" (№14) допускала иногда некоторую крикливость на верхних нотах, но Рондо Ми мажор (№25) спела прекрасно.
Все ансамбли звучат просто изумительно, в том числе знаменитый свадебный канон (более отчетливо исполненной и слышимой контрастной темы Гульельмо, его проклятий, я нигде не помню, даже в записи Иохума, во многих отношениях образцовой).
Теперь о купюрах. Помимо стандартных (дуэт юношей №7 и ария Феррандо №24 - не понимаю, кстати, почему эту арию, с экстраординарной гармонией в конце, пропускали; очень важный номер для понимания характера персонажа; в новых аутентичных записях ее, к сожалению, исполняют слишком быстро, утрируя безо всяких оснований буффоность) много купюр в secco-речитативах. Полностью вырезаны secco перед первым финалом, в начале второго акта, перед арией Дорабеллы во втором акте (№28). Конечно, это нельзя сравнивать с беспардонными сокращениями текста в записи К. Бёма.
***
Нет, недаром я в молодости буквально помешался на этой опере. Потом на долгое время вовсе потерял способность наслаждаться ею непосредственно, меня "заел анализ". Но недавно все же обрел ее опять. И сегодня слушал, и музыка как-то странно проникала мне в душу (как Акутагаве в "Жизни идиота", но он слушал "Флейту"), даже мороз по коже иногда - "Tremo, le fibre e l'anima..."
PS. Великий основоположник русской музыкальной классики говорил удивленному А. Н. Серову, что "не променяет "Фиделио" на все оперы Моцарта вместе". Нет, я бы не пошел на такую мену при всей моей любви к Бетховену и его опере. Да и зачем что-то на что-то менять? (Хотя у Глинки это всего лишь красивая и полемически заостренная фраза. Ему, кстати, "отомстил" Э. Денисов, написавший в дневнике, что в "Фиделио сильнее всего сказалась "беспомощность" - sic!!! - Бетховена как композитора). Все это забавно и напомнило мне Гёте (не уверен, реального или придуманного Т. Манном), сказавшего как-то по поводу споров немцев о том, кто более велик - он или Шиллер: "Охота надрываться дуракам! Пусть радуются. что у них есть два таких парня!".