Свобода личноcти и народовость. Кратко о политбиологии.
В последнее время всё настойчивее продвигается идея о совместимости схожести целей национализма и либерализма. Мало того, мы можем видеть поборников этих движений вместе на протестных мероприятиях. Единение парадоксальное - как картошка и колорадский жук. Я попытался взглянуть на это с точки зрения биологии и психологии. Картина совершенно поразительная!
Итак, сначала об известных фактах. Человек существо общественное и он совершенно не может жить нормально, если рядом нет живой души. Однако постоянная связь с другими людьми налагает на него обязанности ладить с ними, чтобы добиваться душевного и материального комфорта. В тоже время у человека, как и у всех прочих живых существ, имеется инстинкт самосохранения. Вот этот инстинкт и диктует человеку не только улыбаться жене и здороваться с тёщей, но и стремиться занять тёплое место в своей конторе или купить машину побольше и помощнее. В конечном счёте, инстинкт самосохранения толкает человека ограничить влияние на него других людей и обстоятельств, а самому влиять на окружение, как можно сильнее. Это есть первый и важнейший фактор существования человека. Я называю это - инстинкт влияния.
Второй важный фактор - как человек будет осуществлять своё глубинное подсознательное стремление к безопасности. Один занимается боксом, другой дружит с боксёром, а третий… третий зарабатывает деньги, чтобы нанять себе охранника-боксёра. В общем, вариантов в жизни много - все не описать. Поэтому перейду к следующему моменту.
Так как человек - животное общественное, то он привык действовать в обществе с другими человеками. В обществе должен быть, как минимум, ещё один человек. Если эта пара - мужчина и женщина, то можно ожидать пополнения членов их маленькой ячейки общества совершенно естественным способом, без агитации и пропаганды. (Впрочем, без настойчивых предложений и переговоров, обычно, не обходится.) В советское время появилась традиция искать третьего, но ни к чему хорошему это не приводило, и общество стало пополняться алкоголиками. Но вернёмся к серьёзному! Самой мощной и долгоживущей общностью является народ. Народная общность, по своим признакам, весьма разнообразна. Совокупность признаков, выделяющая данный народ среди прочих, называется самобытностью. Несмотря на свою самобытность, народы могут объединяться и жить дружно. Объединяются народы, например, в религиозную общность. А Соединённые Штаты Америки объединяет своих союзников, чтобы захватить жизненно важный регион на ближнем Востоке. Но формы объединения народов, в целом, менее прочны и долговечны, чем единая народная общность.
Стабильность народной общности является важным стимулом для инстинкта самосохранения. Народ даёт почувствовать отдельному человеку своё долгожитие, могущество, величие - всё то, что усиливает его влияние. Народная общность позволяет человеку противостоять другим мощным силам, желающим на него повлиять, а может и уничтожить. Фактически, народная общность - это самый безопасный способ существования. Но надо оговориться, что это при условии, когда народ имеет ясные правила внутреннего общежития и не особо воинственный.
Ясно, что народу нужны силы самозащиты. И он их производит. Упорядочивают, организуют их вожаки. Или государственная власть, если народ сумел построить своё государство. А отстаивают на уровне самобытной народной идеи - националисты и другие силы консервативного характера. В том числе и религиозная часть народа. Разумеется, у народной общности есть и минусы. Главный минус для современного (!) человека (повторю: для современного!) - излишняя опека соплеменников. За всё надо платить. И за взаимопомощь, за участие соплеменников в твоих трудностях приходится платить тем, что каждый твой шаг и слово может стать предметом всеобщего обсуждения и надзора. То есть, приходится сократить свою свободу внутри народной общности, чтобы противостоять влиянию чужаков. Это, что касается народа.
И вот несколько столетий назад появляется и начинает набирать силу идея, противоположная народовой - либерализм. Либерализм основывается на приоритете личной свободы человека. Это значит, что любая организация или личность, которая способна на него повлиять так, что ограничит его свободу и удовлетворение потребностей, является для него соперником и захватчиком. Как это ни парадоксально, но это тоже проявление инстинкта самосохранения. Причём, в виде крайнего эгоцентризма. Это опять защита от постороннего влияния. Даже государство, для либерала, машина подавления личности, а не инструмент сохранения народной самобытности, как для националиста или консерватора. Однако, либерал не дурак, как это может показаться некоторым неотёсанным личностям. Он себе на уме. Понимает, что без государственной власти, особо, в лице полицейского, он может стать жертвой не только другой политической идеи, но и наглой обкуренной безыдейности. Потому либерал хоть и враг государству, но не своему. Он записывается в армию демократов, встаёт в боевую стойку и свою нерастраченную энергию бросает на другие народы и государства. В своей стране либерал (если он не в анархистской степени хипстера) старается выглядеть пристойным, законы почём зря не нарушает, но за пределами своего ареала обитания он пытается влиять всеми способами, тем самым, расширяя свой ареал.
Однако, сама либеральная идеология, с её приоритетом личного над прочим, становится опасным инструментом политики в руках теневых дельцов, спецслужб соперничающих государств, корпораций. Либерализм, в их руках, бьёт по коренным устоям народового общества. Бьёт по самобытности народа, по сплочённости вокруг общенародных целей и ценностей, по сложившемуся порядку и способам удовлетворения личных потребностей. Целью чужаков становится сам народ - от младенца до седобородого старца; защитная сила, в лице его национал-консервативных сил; религиозная иерархия, как нравственно-объединительная общность; государственная власть, которая способна на законных основаниях бороть с внешним вмешательством. Требуются подробности? Попробую объяснить.
Как я уже сказал, народовая идеология (народная общность), так долго существует в нашем мире потому, что способна оградить своё внутреннее пространство от внешнего влияния. Таким образом, люди данной народности веками сохраняют свою самобытность. Чем конкретнее правила их внутреннего общежития, чем больше взаимосвязей внутри общества - тем сильней, сплочённей народ, тем твёрже народоотождествление (я - русский, я - китаец, я - сикх). Сама народовая идея - это идея объединения. А либерализм - идея разъединения. Народовость склоняет к установлению правил для совместных действий, а либеральность - к удовлетворению личных потребностей, в первую очередь. Отсюда следует, что либерализм можно использовать для дробления народа, для разрушения связей в нём, для ослабления народоотождествления ввиду переориентации населения с общих целей на личные. Если ранее человек спрашивал себя «как к этому отнесутся мои соплеменники, родичи, соседи, очевидцы?», то заразившись либеральным вирусом, человек говорит: «Это моё личное дело! Я к тебе не лезу - и ты отщепись».
Поэтому чтобы подчинить какой-то народ своему влиянию без крупномасштабных боевых действий, чтобы не вызвать в нём ненависть к захватчику, подкидывается идеология, атомизирующая народную общность. Начинается столкновение множества интересов, вакханалия мнений, поиск виноватых и ответственных, и обращение к зарубежному опыту и зарубежным советникам. Всё это делается через засланцев и отщепенцев. И вот роль засланцев - особая роль!
Разрушение народной общности выгодно очень многим: спецслужбам враждебных государств, ненавистникам, теневым дельцам. Так как сплочённый народ умеет противостоять открытому внешнему влиянию, то применяются методы опробованные природой. Например, палочник или хамелеон умеют сливаться с окружением. Так же поступают и чужаки, чтобы раствориться в местном народе. Только они применяют политическую маскировку. Как это выглядит на деле?
Для того, чтобы узнать своего соплеменника придуманы всякие знаки. Например, тюрбан, или кипа, или расшитая особым узором косоворотка. Система «свой - чужой». И если чужак в среде коренного народа не чувствует ненависти, то ему безразлично, как большинство выглядит. Он сам ходит в кимоно, или с кипой на голове, или с кинжалом на поясе, думает о своих насущных делах, а не строит планы, как повлиять на местных, разрушить их бытовой уклад. Ему даже выгодно отличаться от коренного населения, чтобы сохранить собственную народную самобытность, не растворить в чужом племени. Совсем другое дело, когда человек настроен влиять на коренное население, на окружающее большинство. Сам он это задумал или его научили - нет разницы. Но в таком случае ему не выгодно выделяться. Потому как даже мышь к сонному урчанию кота относится с опаской. А тут в чужой монастырь со своим уставом. Но переодеться в местное он не может - подозрительно, комично. Да и противоречит целям, ведь сходство в признаках народности - объединяющий момент общества. Потому враг народа всегда ратует за разнообразие и космополитизм (или демократичность) во внешнем облике. Националисты (исконные, корневые, а не те, что светятся в красно-коричневом спектре), любят одевать народную одежду, а потому они враги тех, кто приходит в страну под либеральным знаменем, собственно в числе их врагов все, кто подчёркивает, изучает, развивает народную самобытность в лучших её проявлениях.
Да, не только борьбой с народной одеждой и традициями ограничиваются либералы и псевдолибералы. Идёт атака на историю народа. Её обрубают до отрезка жизни современного человека и прошлое затеняют, очерняют, чтобы высветить чужую историю, например, англо-саксонскую. Чтобы казаться своим в среде данного народа, чужаки маскируются, так называемыми, либеральными, демократическими ценностями - свобода личности, равенство перед законом, свобода слова, свобода самовыражения. В сущности же, мы видим атаку на то, что называется самобытностью. Опошляется и извращается всё, что удерживало людей в народной общности. Там, где наши предки молились за своих детей (за нас - их потомков), устраиваются пляски выродков. Потом чужаки и другие выродки возносят этих плясунов, делают из них кумиров, разрушителей отживших порядков. Достаточно какому-то выродку пройтись в женском нижнем белье по Арбату, и этого извращенца поднимают на пьедестал славы, дают работу на радио, хорошую зарплату. Так теневые дельцы и враги данного народа создают из вырожденцев и отщепенцев новую элиту для местного населения, прикармливают и толкают к следующим извращениям. Дельцы от политики разрушают нравственные запреты, чтобы расширить конъюнктуру рынка и удовлетворять спрос тем, что недавно было постыдно, вредно и глупо. Наживается всякий делец, но особо тот, кто сидит на вершине пищевой пирамиды и влияет на мир. Целые народы ему становятся подвластны. Он может быть известен как добрый меценат, но у него тысячи рабов - рабов собственных эгоистических потребностей.
Чтобы распространить своё влияние, дельцы и народоненавистники вбивают либеральный клин между властью и народом. Ненавистникам, спецслужбам, враждебным государствам более выгодно положение, когда народ не доверяет власти, саботирует её начинания, а инородным дельцам выгодно это положение не затягивать, а сменить скорее властных вожаков народа на марионетку, на «петрушку», или на бездеятельного человека. Но и те и другие ставят целью, не позволить силам защиты народной самобытности влиять на своего вожака. Те и другие имеют прибыль и, в конечном итоге, желают иметь все рычаги влияния и полностью доминировать на этой природной территории. Это повышает их уровень в пищевой пирамиде и расширяет кормовую базу, как представителей биологического вида.
Интересно, что узнать врага народной общности можно по тому, как откликнется его закулисный хозяин на законные меры противодействия, применённые государством. Аналогия из мира животных - удод или скунс. Если потревожить этих животных, то они испортят воздух смрадом. Так же и стая ворон поднимает гвалт, если тронуть слётка. Так что по шумихе вокруг задержания или ареста какого-то «борца за свободу», можно определить - враг он народу или нет. Действительные защитники прав и свобод граждан совершенно не интересуют либероидных политических воротил. Если только, чтобы пополоскать имя и факты. Государство тоже зачастую бывает дрянным, но инородные политические силы всегда стараются извлечь из этого пользу, чтобы расширить своё влияние на данный народ. Так же, по шуму и тональности, можно определить, насколько лидер государства мешает инородному влиянию. Чем более он ставит препонов, тем грубее тон.
Как видим, политические цели подчинены глубинным подсознательным влечениям человека - его основным инстинктам. Однако политическая идеология становится инструментом подавления народов, разрушения исторической общности людей - народовой. На мой взгляд, идею либерализма следует поднять с личного уровня на народовый. То есть идеи равенства и свободы применять в международной политике, а не атомизировать народные общности, с последующим их подчинением чужим интересам.
В целом, полититические пристрастия и приверженность к тем или иным обществественным институтам привязаны к подсознательному стремлению человека найти своё место в той или иной стае. Это если говорить прямо, проводя параллель с животным миром.
Более подробно и с примерами и аналогиями тут: Национализм и либерализм, как проявление сущности общественного животного. 3 части. 13 страниц Word.
Итак, сначала об известных фактах. Человек существо общественное и он совершенно не может жить нормально, если рядом нет живой души. Однако постоянная связь с другими людьми налагает на него обязанности ладить с ними, чтобы добиваться душевного и материального комфорта. В тоже время у человека, как и у всех прочих живых существ, имеется инстинкт самосохранения. Вот этот инстинкт и диктует человеку не только улыбаться жене и здороваться с тёщей, но и стремиться занять тёплое место в своей конторе или купить машину побольше и помощнее. В конечном счёте, инстинкт самосохранения толкает человека ограничить влияние на него других людей и обстоятельств, а самому влиять на окружение, как можно сильнее. Это есть первый и важнейший фактор существования человека. Я называю это - инстинкт влияния.
Второй важный фактор - как человек будет осуществлять своё глубинное подсознательное стремление к безопасности. Один занимается боксом, другой дружит с боксёром, а третий… третий зарабатывает деньги, чтобы нанять себе охранника-боксёра. В общем, вариантов в жизни много - все не описать. Поэтому перейду к следующему моменту.
Так как человек - животное общественное, то он привык действовать в обществе с другими человеками. В обществе должен быть, как минимум, ещё один человек. Если эта пара - мужчина и женщина, то можно ожидать пополнения членов их маленькой ячейки общества совершенно естественным способом, без агитации и пропаганды. (Впрочем, без настойчивых предложений и переговоров, обычно, не обходится.) В советское время появилась традиция искать третьего, но ни к чему хорошему это не приводило, и общество стало пополняться алкоголиками. Но вернёмся к серьёзному! Самой мощной и долгоживущей общностью является народ. Народная общность, по своим признакам, весьма разнообразна. Совокупность признаков, выделяющая данный народ среди прочих, называется самобытностью. Несмотря на свою самобытность, народы могут объединяться и жить дружно. Объединяются народы, например, в религиозную общность. А Соединённые Штаты Америки объединяет своих союзников, чтобы захватить жизненно важный регион на ближнем Востоке. Но формы объединения народов, в целом, менее прочны и долговечны, чем единая народная общность.
Стабильность народной общности является важным стимулом для инстинкта самосохранения. Народ даёт почувствовать отдельному человеку своё долгожитие, могущество, величие - всё то, что усиливает его влияние. Народная общность позволяет человеку противостоять другим мощным силам, желающим на него повлиять, а может и уничтожить. Фактически, народная общность - это самый безопасный способ существования. Но надо оговориться, что это при условии, когда народ имеет ясные правила внутреннего общежития и не особо воинственный.
Ясно, что народу нужны силы самозащиты. И он их производит. Упорядочивают, организуют их вожаки. Или государственная власть, если народ сумел построить своё государство. А отстаивают на уровне самобытной народной идеи - националисты и другие силы консервативного характера. В том числе и религиозная часть народа. Разумеется, у народной общности есть и минусы. Главный минус для современного (!) человека (повторю: для современного!) - излишняя опека соплеменников. За всё надо платить. И за взаимопомощь, за участие соплеменников в твоих трудностях приходится платить тем, что каждый твой шаг и слово может стать предметом всеобщего обсуждения и надзора. То есть, приходится сократить свою свободу внутри народной общности, чтобы противостоять влиянию чужаков. Это, что касается народа.
И вот несколько столетий назад появляется и начинает набирать силу идея, противоположная народовой - либерализм. Либерализм основывается на приоритете личной свободы человека. Это значит, что любая организация или личность, которая способна на него повлиять так, что ограничит его свободу и удовлетворение потребностей, является для него соперником и захватчиком. Как это ни парадоксально, но это тоже проявление инстинкта самосохранения. Причём, в виде крайнего эгоцентризма. Это опять защита от постороннего влияния. Даже государство, для либерала, машина подавления личности, а не инструмент сохранения народной самобытности, как для националиста или консерватора. Однако, либерал не дурак, как это может показаться некоторым неотёсанным личностям. Он себе на уме. Понимает, что без государственной власти, особо, в лице полицейского, он может стать жертвой не только другой политической идеи, но и наглой обкуренной безыдейности. Потому либерал хоть и враг государству, но не своему. Он записывается в армию демократов, встаёт в боевую стойку и свою нерастраченную энергию бросает на другие народы и государства. В своей стране либерал (если он не в анархистской степени хипстера) старается выглядеть пристойным, законы почём зря не нарушает, но за пределами своего ареала обитания он пытается влиять всеми способами, тем самым, расширяя свой ареал.
Однако, сама либеральная идеология, с её приоритетом личного над прочим, становится опасным инструментом политики в руках теневых дельцов, спецслужб соперничающих государств, корпораций. Либерализм, в их руках, бьёт по коренным устоям народового общества. Бьёт по самобытности народа, по сплочённости вокруг общенародных целей и ценностей, по сложившемуся порядку и способам удовлетворения личных потребностей. Целью чужаков становится сам народ - от младенца до седобородого старца; защитная сила, в лице его национал-консервативных сил; религиозная иерархия, как нравственно-объединительная общность; государственная власть, которая способна на законных основаниях бороть с внешним вмешательством. Требуются подробности? Попробую объяснить.
Как я уже сказал, народовая идеология (народная общность), так долго существует в нашем мире потому, что способна оградить своё внутреннее пространство от внешнего влияния. Таким образом, люди данной народности веками сохраняют свою самобытность. Чем конкретнее правила их внутреннего общежития, чем больше взаимосвязей внутри общества - тем сильней, сплочённей народ, тем твёрже народоотождествление (я - русский, я - китаец, я - сикх). Сама народовая идея - это идея объединения. А либерализм - идея разъединения. Народовость склоняет к установлению правил для совместных действий, а либеральность - к удовлетворению личных потребностей, в первую очередь. Отсюда следует, что либерализм можно использовать для дробления народа, для разрушения связей в нём, для ослабления народоотождествления ввиду переориентации населения с общих целей на личные. Если ранее человек спрашивал себя «как к этому отнесутся мои соплеменники, родичи, соседи, очевидцы?», то заразившись либеральным вирусом, человек говорит: «Это моё личное дело! Я к тебе не лезу - и ты отщепись».
Поэтому чтобы подчинить какой-то народ своему влиянию без крупномасштабных боевых действий, чтобы не вызвать в нём ненависть к захватчику, подкидывается идеология, атомизирующая народную общность. Начинается столкновение множества интересов, вакханалия мнений, поиск виноватых и ответственных, и обращение к зарубежному опыту и зарубежным советникам. Всё это делается через засланцев и отщепенцев. И вот роль засланцев - особая роль!
Разрушение народной общности выгодно очень многим: спецслужбам враждебных государств, ненавистникам, теневым дельцам. Так как сплочённый народ умеет противостоять открытому внешнему влиянию, то применяются методы опробованные природой. Например, палочник или хамелеон умеют сливаться с окружением. Так же поступают и чужаки, чтобы раствориться в местном народе. Только они применяют политическую маскировку. Как это выглядит на деле?
Для того, чтобы узнать своего соплеменника придуманы всякие знаки. Например, тюрбан, или кипа, или расшитая особым узором косоворотка. Система «свой - чужой». И если чужак в среде коренного народа не чувствует ненависти, то ему безразлично, как большинство выглядит. Он сам ходит в кимоно, или с кипой на голове, или с кинжалом на поясе, думает о своих насущных делах, а не строит планы, как повлиять на местных, разрушить их бытовой уклад. Ему даже выгодно отличаться от коренного населения, чтобы сохранить собственную народную самобытность, не растворить в чужом племени. Совсем другое дело, когда человек настроен влиять на коренное население, на окружающее большинство. Сам он это задумал или его научили - нет разницы. Но в таком случае ему не выгодно выделяться. Потому как даже мышь к сонному урчанию кота относится с опаской. А тут в чужой монастырь со своим уставом. Но переодеться в местное он не может - подозрительно, комично. Да и противоречит целям, ведь сходство в признаках народности - объединяющий момент общества. Потому враг народа всегда ратует за разнообразие и космополитизм (или демократичность) во внешнем облике. Националисты (исконные, корневые, а не те, что светятся в красно-коричневом спектре), любят одевать народную одежду, а потому они враги тех, кто приходит в страну под либеральным знаменем, собственно в числе их врагов все, кто подчёркивает, изучает, развивает народную самобытность в лучших её проявлениях.
Да, не только борьбой с народной одеждой и традициями ограничиваются либералы и псевдолибералы. Идёт атака на историю народа. Её обрубают до отрезка жизни современного человека и прошлое затеняют, очерняют, чтобы высветить чужую историю, например, англо-саксонскую. Чтобы казаться своим в среде данного народа, чужаки маскируются, так называемыми, либеральными, демократическими ценностями - свобода личности, равенство перед законом, свобода слова, свобода самовыражения. В сущности же, мы видим атаку на то, что называется самобытностью. Опошляется и извращается всё, что удерживало людей в народной общности. Там, где наши предки молились за своих детей (за нас - их потомков), устраиваются пляски выродков. Потом чужаки и другие выродки возносят этих плясунов, делают из них кумиров, разрушителей отживших порядков. Достаточно какому-то выродку пройтись в женском нижнем белье по Арбату, и этого извращенца поднимают на пьедестал славы, дают работу на радио, хорошую зарплату. Так теневые дельцы и враги данного народа создают из вырожденцев и отщепенцев новую элиту для местного населения, прикармливают и толкают к следующим извращениям. Дельцы от политики разрушают нравственные запреты, чтобы расширить конъюнктуру рынка и удовлетворять спрос тем, что недавно было постыдно, вредно и глупо. Наживается всякий делец, но особо тот, кто сидит на вершине пищевой пирамиды и влияет на мир. Целые народы ему становятся подвластны. Он может быть известен как добрый меценат, но у него тысячи рабов - рабов собственных эгоистических потребностей.
Чтобы распространить своё влияние, дельцы и народоненавистники вбивают либеральный клин между властью и народом. Ненавистникам, спецслужбам, враждебным государствам более выгодно положение, когда народ не доверяет власти, саботирует её начинания, а инородным дельцам выгодно это положение не затягивать, а сменить скорее властных вожаков народа на марионетку, на «петрушку», или на бездеятельного человека. Но и те и другие ставят целью, не позволить силам защиты народной самобытности влиять на своего вожака. Те и другие имеют прибыль и, в конечном итоге, желают иметь все рычаги влияния и полностью доминировать на этой природной территории. Это повышает их уровень в пищевой пирамиде и расширяет кормовую базу, как представителей биологического вида.
Интересно, что узнать врага народной общности можно по тому, как откликнется его закулисный хозяин на законные меры противодействия, применённые государством. Аналогия из мира животных - удод или скунс. Если потревожить этих животных, то они испортят воздух смрадом. Так же и стая ворон поднимает гвалт, если тронуть слётка. Так что по шумихе вокруг задержания или ареста какого-то «борца за свободу», можно определить - враг он народу или нет. Действительные защитники прав и свобод граждан совершенно не интересуют либероидных политических воротил. Если только, чтобы пополоскать имя и факты. Государство тоже зачастую бывает дрянным, но инородные политические силы всегда стараются извлечь из этого пользу, чтобы расширить своё влияние на данный народ. Так же, по шуму и тональности, можно определить, насколько лидер государства мешает инородному влиянию. Чем более он ставит препонов, тем грубее тон.
Как видим, политические цели подчинены глубинным подсознательным влечениям человека - его основным инстинктам. Однако политическая идеология становится инструментом подавления народов, разрушения исторической общности людей - народовой. На мой взгляд, идею либерализма следует поднять с личного уровня на народовый. То есть идеи равенства и свободы применять в международной политике, а не атомизировать народные общности, с последующим их подчинением чужим интересам.
В целом, полититические пристрастия и приверженность к тем или иным обществественным институтам привязаны к подсознательному стремлению человека найти своё место в той или иной стае. Это если говорить прямо, проводя параллель с животным миром.
Более подробно и с примерами и аналогиями тут: Национализм и либерализм, как проявление сущности общественного животного. 3 части. 13 страниц Word.