К 97-й годовщине разгрома чекистами Самарского клуба анархистов
Анархисты в Самаре в период российской революции впервые заявили о себе в июне 1917 года, когда была организована группа анархистов-коммунистов, бюро которой разместилось в "Аквариуме". В этом бывшем ресторане, реквизированном 19 марта (1 апреля) 1917 года решением Комитета Народной Власти "для размещения профсоюзов", дислоцировались помимо профсоюзов также и самарские эсеры, меньшевики и большевики. Вообще говоря, в то время вступить в партию было делом довольно формальным. Как вспоминал секретарь большевистского комитета Николаевска (ныне г. Пугачев) Арсений Михайлов, "желающему было достаточно заявить устно или письменно о своем намерении войти в организацию, приобрести за 10 коп. партийную программу и он записывался в списки членов партии и получал билет. Вступали в нашу партию и работали заодно некоторые члены других партий".
ул. Самарская, 95. Бывший ресторан "Аквариум"
Самарские анархисты того периода мирным нравом не отличались. Так, 3 (16) августа 1917 года семеро представителей этой партии осуществили неудавшийся налет на контору Высоцкого и К. При этом несколько нападавших были задержаны, а один, некто А.Лаборский, покончил с собой при погоне. Но по-настоящему разворачиваться анархисты в Самаре стали после Октябрьской революции. Так, в 2 часа ночи 27 октября (9 ноября) около 20 анархистов-коммунистов захватили редакцию и типографию кадетской газеты "Волжский День" на Дворянской, 130. Они под угрозой смерти и взрыва помещения вынудили наборщиков отпечатать 20-ти тысячный тираж их воззвания, в котором призывали к борьбе за свержение капитализма. На воротах "Волжского Дня" они вывесили свой черный флаг "в знак победы над буржуазной печатью, защищающей интересы господ". Но уже спустя 12 часов, в 2 часа дня, помещения типографии и редакции были заняты отрядом большевистского комиссара Мяги, который закрыл "контрреволюционное" кадетское издание, выполняя решение Ревкома.
Анархисты заявили: "Мы ничем не можем ограничивать себя перед ревкомом, в выборах которого не принимаем участия, у нас возможен только естественный, а не условный, контакт до тех пор, пока их действия будут достаточно революционны на наш взгляд; мы будем двигать их вперед, когда найдем такие недостаточными, и станем в положение войны, когда они будут направлены против нас". Следующим "революционным" шагом анархистов стал налет на типографию Л.М. Азеринского, которого они под угрозой оружия вынудили отпечатать тираж их прокламации. В ночь на 14(27) декабря 1917 анархисты совместно с максималистами захватили здание Коммерческого клуба на Дворянской, 112, где намеревались разместить редакцию своей газеты "Черное Знамя". А на следующую ночь произошел взрыв в "Белом доме" - резиденции Ревкома, Совдепа и Красной гвардии. В смутных событиях после этого "теракта" анархисты фактически поддержали большевиков - они арестовывали и разоружали офицеров, обвиненных в контрреволюционных настроениях.
В уездных же городах губернии некоторые анархисты открыто вступали в большевистскую партию, поскольку анархистские ячейки существовали не везде. Благодаря тому же Михайлову сохранилась информация о том, как стал большевиком будущий известный полевой командир красных Василий Чепаев: "заходит человек с военной выправкой, крученые усы, большая лохматая шапка, в форме фельдфебеля.
"Здесь комитет партии большевиков?"
Получив утвердительный ответ, продолжает: "Я приехал из Саратова, состоял там в федерации анархистов-коммунистов. Тут такой организации нет, поэтому я желаю вступить членом вашей партии".
Поскольку большевики не позволяли анархистам открыть собственную типографию, те были вынуждены продолжать применять "революционное насилие" для печати своих изданий. Так, 28 декабря 1917 (10 января 1918) несколько десятков вооруженных анархистов ворвались в типографию "Волжского Слова" и заставили рабочих отпечатать 100-тысячным тиражом свои воззвания. А 4(17) января 1918 группа анархистов произвела налет на гостиницу "Сан-Ремо", в перестрелке с красногвардейцами один нападавший погиб. В ночь на 13(26) января анархисты обстреляли красногвардейский патруль на Дворянской, в ответ около 40 анархистов были арестованы. Весной 1918 года в Самаре оказывается значительное число вооруженных формирований анархистов, которые даже попытались свергнуть большевиков. Эти события 17-19 мая 1918 года получили название "анархо-максималистского восстания" и довольно подробно описаны. Поэтому на них останавливаться не буду. Отмечу лишь, что восстание могло увенчаться успехом, учитывая слабые позиции большевиков. Но восставших погубило отсутствие полноценной организации и общепризнанного лидера - полевые командиры Смородинов, Попов, Кудинский на эту роль не тянули.
Думаю, что стоит отметить и центры того восстания. Это номера Филимоновой на Алексеевской площади
Бывшие номера Филимоновой
и номера Телегина на Соборной улице (впоследствии - красноармейский клуб им. Зиновьева, с 1922 - гостиница "Лондон"), в которых был штаб Северного летучего отряда
Бывшие номера Телегина на Соборной улице (ныне - ул. Молодогвардейская)
То, что не удалось анархистам, смогли сделать эсеры при помощи чехословацких штыков - в июне 1918 в Самаре власть большевиков была низложена. В предшествующих боях часть анархистов поддержала большевистскую власть и принимала участие в боях против чехословаков. Но другая часть фактически поддержала Комуч - среди избранных в августе 1918 при новой власти в Самарский Совет рабочих депутатов оказался один анархист. В связи с отношениями между анархистами и Комучем интересным видится свидетельство чепаевца, временного начальника штаба 30-й Николаевской дивизии, а затем политкомиссара Гарибальдийского полка Ивана Стрельцова о личности идейного лидера восстания Орлово-Куриловского полка в январе 1919 года, командира полковой разведки Ивана Ивановича Гальца: "мне рассказали и краткую историю Гальца. Говорили, что он служил где-то в Самаре и перед приходом чехов, как анархист, вместе с другими, подготавливал падение Самары".
Как бы то ни было, после восстановления советской власти, самарские анархисты оказывали поддержку большевикам. В этот период у них появляется и авторитетный лидер - видный теоретик и практик анархизма Николай Рогдаев (наст. ФИО - Музиль Николай Игнатьевич), известный также под кличкой "Дядя Ваня".
Николай Рогдаев
Родившийся в 1880 г. в с. Шилкино Клинского уезда Московской губ., он, как вспоминал Нестор Махно, "С молодых лет увлекся народовольческими идеями и был преследуем сатрапами царско-помещицкой России. В 1900-х годах он очутился заграницей, где познакомился с П.А. Кропоткиным, Э.Реклю, Марией Корн, тогда еще молодой, не активной анархисткой. Встречи его с этими товарищами, а также то, что он был уже тогда знаком с двумя иностранными языками, помогли ему разобраться в идее анархизма шире, чем он был с ней знаком по российскому бунтарству бакунинского толка 70-80 гг., и Рогдаев из западной Европы переезжает в Галицию. Здесь в городах Станиславове и Львове, он завязывает связи с революционной анархистской молодежью, создает маленькую в 7-10 человек группу анархистов-коммунистов, при помощи этой группы добывает себе документ и нелегально возвращается в конце 1902 года в Россию". В России он ведет пропаганду анархизма и создает кружки анархистов в Брянске и Нежине. Он периодически то выезжает за рубеж, то возвращается в Россию, ведя активную работу. Рогдаев в том числе создает группу анархистов в Екатеринославе, а в 1905 году принимает участие в вооруженном восстании в Москве. Вернувшись в Екатеринослав после поражения московского восстания, Рогдаев организует и сам участвует в экспроприации почтового поезда по Екатеринославской ж. дороге и "открывает на суммы, взятые при экспроприации, нелегальную типографию у самой резиденции царя - близ г. Ялты, в Ливадии". "И именно отсюда, из Екатеринослава"- пишет Н. Махно, , "т. Николай Рогдаев под псевдонимом «Дяди Вани» становится известным для всей России, в особенности знаменитого по своей самоотверженной отваге отбоя смертников из-под конвоя, только что получивших в суде смертные приговоры и по дороге из суда в тюрьму, в камеры смертников, получивших свободу... Ему же, Рогдаеву - «Дяде Ване» принадлежит инициатива и организация раскола эсеровской организации в г. Севастополе в начале 1907 г., когда 50 человек, виднейших работников севастопольской организации партии социалистов-революционеров, во главе с т. Митрофаном, приняли идеи анархического коммунизма и оформили свою организацию под девизом «Свобода внутри нас». Правда, «Дядя Ваня» этим своим делом меньше всего кичился, тем более что официальным виновником этого эсеровского раскола был лидер интернациональной группы анархистов-коммунистов тов. Сергей Борисов; но т. Борисов и шагу не сделал в этом направлении без «Дяди Вани»: даже больше этого, во всех переговорах и диспутах с эсеровской группой Митрофана главную роль играл «Дядя Ваня». При его же непосредственном участии т. С.Борисов сделал в своей квартире ловушку для виднейших чиновников севастопольских жандармов и охранного отделения с их начальниками во главе, следствие которой явилось то, что они почти все были взорваны специально приготовленной бомбой-македонкой.
В области диспутов с противниками идей анархизма «Дядя Ваня» также не оставлял никогда наших пропагандистов в обиде. Всегда, где только не вызывали их наши враги на этот диспут, товарищи призывали «Дядю Ваню» к себе на помощь. И противные стороны всегда несли поражения, следствием которых их ряды очень часто редели, а наши пополнялись, ибо рабочие и революционно настроенная интеллигенция их покидали и переходили к нам".
В 1907 году он представлял российский анархизм на международном конгрессе анархистов в г. Амстердаме. В России и эмиграции Рогдаев активно дискутировал с эсерами и социал-демократами, в Женеве и Париже одним из его оппонентов был сам Ленин. В 1909 году Рогдаев в России принимает непосредственно активнейшее участие в создании Южной федерации Анархистов и в подготовке ее учредительного съезда, а также занимается переправкой анархистам оружия и литературы из-за границы.
В 1917 году Рогдаев вернулся в Россию, где активно работает в Петрограде и Кронштадте, а с весны 1918 - в Московской Федерации Анархистов. Как вспоминал Махно, "В эту же весну «Бюро анархистов Донецкого Бассейна» афишировало в своем органе «Анархист» и отдельной афишей по всем городам и большим селам, что в ближайшее время в Екатеринослав прибывают анархисты - Юда Гросман-Рощин и «Дядя Ваня» с целью пропаганды идей анархо-коммунизма, и сделают турне по всей Екатеринославщине. И нужно было наблюдать, как заволновались в наших краях социалисты государственники, знавшие «Дядю Ваню» по его диспутам в былые времена с ними, и то, с какой радостью и нетерпением ожидали его крестьяне, рабочие и шедшая с ними трудовая интеллигенция, не говоря уже о том, какой подъем эта афиша сделала во всех наших группах и какую они готовили ему, «Дяде Ване», радостную встречу. Но приезд этих двух титанов-анархистов (по тому времени) не сбылся и не сбылся потому, что в это время по всей Украине двигались уже железные полчища немецко-австрийских армий и были уже на подходах к Екатеринославу. А крестьяне и рабочие все еще надеялись и ждали, то и дело осаждая пишущего эти строки и на съездах и на многочисленных митингах своими запросами «Когда же приедет "Дядько"»?"
В начале 1919 года Николай Рогдаев становится президентом Самарской Федерации Анархистов. И в Самаре он активно работает сам, а вместе с ним работает и Федерация. Об этом периоде политической жизни Самары вспоминает очевидец и участник событий Сергей Николаевич Чекин: "До половины девятнадцатого года в Самаре всюду свободно продавалась революционная литература крайне левого направления. Читались массовые публичные лекции, устраивались диспуты в клубах и общественных местах на политические и религиозные темы". Из местной печати того времени можно узнать, что 26 января 1919 Рогдаев проводил в рабочем клубе железнодорожников митинг-лекцию на тему "Драма в Токио" к годовщине казни японских анархистов, 24 февраля 1919 он выступал в клубе анархистов с лекцией "Чем должен быть 3-й Интернационал", 6 марта проводил лекцию на тему "Предтечи Коммунистического Анархизма", 23 марта - лекцию "Революционный синдикализм, его теория и практика" и т.д.
Бывший Рабочий клуб железнодорожников
Клуб Самарской Федерации Анархистов в то время находился в бывшей кофейной "Ампир" на Соборной, 87, между Предтеченской и Льва Толстого. Скорее всего, в этом здании (сейчас - ул. Молодогвардейская, 71 а)
а затем на ул. Саратовской, 118 (угол ул. Л. Толстого). При клубе была открыта Свободная школа имени Ф.Феррера, где сторонники анархизма совершенствовали свои теоретические знания. Здание Самарского клуба анархистов сохранилось, в нем сейчас размещается городской департамент образования
Бывший Клуб Самарской Федерации Анархистов
На здании есть и памятная доска. Только посвящена она не анархистам, а большевикам, державшим здесь свой клуб в 1917-1918 годах
Как вспоминал Чекин, "Десятки лекций прочли Рогдаев и Поссе в здании театров: "Триумф", "Художественном", и в клубах на рабочих окраинах. Оба они много лет находились в эмиграции, где были лично знакомы с семьей Владимира Ленина, владели европейскими языками, хорошо знали политическое движение европейских народов". И далее "Лекции Рогдаева и Поссе настолько всегда были убедительны и просты, подтверждаемы фактами жизни, что после их докладов не находилось ни одного оппонента от политиканов-государственников".
Известный революционер Владимир Александрович Поссе (1864-1940) в Самаре был в 1922 году по линии ЦК Помгола и выступал в городских клубах с лекциями.
Бывший кинотеатр "Триумф"
Вполне понятно, что такие конкуренты большевикам были не нужны. И они старались препятствовать анархистам. Так, в 1919 под предлогом "бумажного кризиса" Президиум Самарского Губисполкома не дал анархистам разрешения на выпуск газеты "Черное Знамя". Наконец, в конце марта 1919 Самарская губернская чрезвычайная комиссия разгромила и закрыла клуб анархистов. Согласно воспоминаниям Чекина "марксидские власти арестовали активных анархистов, разгромили клуб, библиотеку, а нас, учеников, задержали на несколько часов, переписали и отпустили".
ул. Николаевская (Чапаевская), 165. Здесь в 1919 размещалась Самарская ГубЧК Согласно официальной информации "В Самарскую Губернскую чрезвычайную Комиссию поступили сведения, что под видом анархистов в клубе федерации самарских анархистов темными личностями ведется определенная контр-революционная, погромная агитация.
Расследованием действительно было установлено, что именовавшие себя "анархистами" провокаторы вели в клубе систематическую противо-советскую, контр-революционную агитацию, натравливая одну часть населения на другую, натравливая темные массы на красную армию, угрожая выступить против Советской власти и красной армии с оружием в руках.
Следствием этого клуб самарской федерации анархистов закрыт, а примазавшиеся к анархистам белогвардейцы - арестованы.
Идейные анархисты, как например, тов. Рогдаев и другие, не были арестованы и находятся на свободе, так как они никакого отношения к этому чисто провокаторскому делу не имеют".
После этих событий Самарская федерация анархистов подала в президиум губисполкома заявление с просьбой разрешить открыть клуб, о возвращении отобранной у них литературы и об освобождении арестованного Шафрана. В ответ "Президиум постановил оставить вопрос о закрытии клуба в силе, исходя из того, что в переживаемое тревожное время нельзя допустить вести агитацию, разлагающую красную армию и тем объективно способствовать контрреволюционному делу Колчака; отобранную литературу постановлено возвратить".
Оставшись без клуба, анархисты не стали выступать против большевиков, а их представитель Голубков, выступая в апреле на заседании Самарского Совдепа, заявил, что "анархисты постановили вступить в переговоры с Советской властью о разрешении им сформировать особую войсковую часть, которая поступит под общее командование Красной Армии". Рогдаев продолжал выступать в самарских клубах, теперь призывая к борьбе с Колчаком, а свои собрания и беседы анархисты проводили в клубе максималистов на Советской, 78.
ул. Куйбышева, 70 (в 1919 - Советская, 78), где находился клуб максималистовИнтересно, что в это самое время опыта, энергии и знаний Рогдаева не хватало Нестору Махно. Как он вспоминал, «Дядя Ваня» был необходим и я, посоветовавшись с Аршиновым, затем, со штабом и советом повстанчества, снабдил гонца надлежащими документами, нужными средствами и отправил его в Самару за «Дядей Ваней». Но большевики гонца на полпути к Самаре арестовали, и прошло несколько дней, пока я настоял на его освобождении. Также несколько дней взяла подготовка другого гонца. Но пока этот другой гонец добрался до Самары и пока «Дядя Ваня» со своей подругой собрались к отъезду в наши края, Ленин и Троцкий объявили меня и повстанчество вне закона и двинули своих рабов против нас и революции. И «Дядя Ваня» и гонец остались в Самаре и сразу же выпустили пламенную прокламацию-протест и разъяснения трудящимся той черной измены большевиков, с которой они подошли к своим рабам-красноармейцам и бросили их против нас...
После этого я один почти остался со славными повстанцами-крестьянами и рабочими. В это время Аршинов испарился из повстанчества, но я не переставал думать - и болеть из-за того, что возле меня не было «Дяди Вани». Чуть позже Рогдаев повторно откажет Махно в своем приезде из-за фигуры Волина, с которым сам Рогдаев находился в неприязненных отношениях... А ведь кто знает, окажись Рогдаев не в Самаре, а в Гуляй-Поле у Махно, и история повстанчества на Украине могла бы получить иной ход...
Махно также вспоминал, что Рогдаев в этот период имел встречу с Лениным: "в 1920 году Владимир Ульянов-Ленин, будучи хорошим личным другом «Дяди Вани» еще из эмиграции вызвал его к себе в Москву, в Кремль, и предложил ему, как знающему европейские языки, видный пост при штабе главнокомандующего на Западном фронте. Одновременно просил его, «Дядю Ваню» посетить штаб Махно и уговорить самого Махно подчиниться «советской» власти.
Тогда «Дядя Ваня» ответил Ленину: «С вашего, Владимир, согласия ведомо:
советская власть под водительством руководимой вами партии разгромила все анархические организации; и это мне, старому революционеру-анархисту, не дает права принять предлагаемый вами пост...
- Что же касается уговаривания Махно, то это совсем невозможно. Вы все сделали для того, чтобы Махно выступил против чинимого советской властью произвола над тем трудовым населением, которое создало революционное повстанчество и признало Махно своим вождем». На эту тему Ленин много говорил с «Дядей Ваней», но ни к чему не договорился - «Дядя Ваня» возвратился снова в Самару. Однако скоро почувствовал, что откровенная его беседа с Лениным была излишней - В.Ч.К. взяла его после этой беседы с Лениным в такие щупальца, что он не только не мог выступить где-либо на митингах, но не мог свободно передвигаться с места на место. После этого все как-то предупредительно связывалось с надсмотром и разрешением В.Ч.К., и этим самым и именно с этого времени жизнь сводится к прислушиванию и к присматриванию к тому, что готовит для него В.Ч.К. Отсюда начинается, так можно выразиться, новая революционная анархическая ориентация Рогдаева. Он задумывается над тем, чтобы перейти в подполье и служить более активно, как всегда ранее служил нашему движению. Для этого он начал, было, подбирать стойких товарищей среди молодых энергичных наших друзей. Но много препон становилось ему на этом пути. В это время уже целый ряд старых работников российского анархизма и анархо-синдикализма, одни из коих, будучи истерзаны голодом, другие просто по своим лоялистским наклонностям пошли на службу в различные учреждения советской власти. Большевицкие сановники, знавшие хорошо Рогдаева, то и дело ставили ему всех служивших у них наших товарищей в пример, упрекая его в скрытой враждебности к сов. власти и на этом основании берут его под еще большую полицейскую бдительность В.Ч.К. Под влиянием этих и им подобных произвольно сложившихся условий жизни т. Рогдаева, окружавшие его наши младшие товарищи, естественно, заколебались над переходом в подполье, и он на пути к подполью остался одиноким".Так Рогдаев поступает в просветительный отдел Комиссариата Просвещения, затем переводится на пост генерального секретаря отдела по Восстановлению при Кавказском Исполнительном Комитете Советов в г. Тифлисе. С 1923 г. был сотрудником Музея П. А. Кропоткина в Москве, где он и был арестован в мае 1929 года. В 1930 г. Коллегией ОГПУ по обвинению в возобновлении активной анархической деятельности, в связях с «анархо-эмиграцией» и в антисоветской агитации он был приговорён к 3 годам политизолятора. Срок отбывал в Суздальском политизоляторе. В мае 1932 приговорен к 3 годам ссылки в Ташкент, где и умер 23 ноября 1932 года от кровоизлияния в мозг, прямо на улице, по совпадению, на улице имени американских анархистов Сакко и Ванцетти. Его вдова Ольга Яновна Рогдаева после смерти мужа вернулась в Москву. Там ее и арестовали 21 августа 1937 г. Приговорена тройкой при УНКВД по Московской обл. 23 сентября 1937 г. за к.-р. агитацию к расстрелу, расстреляна 23 сентября 1937 г., захоронена на Донском кладбище.
Литература:
газета "Коммуна", 1919 г., разные номера
Н.И. Махно "На чужбине 1923-1934. Записки и статьи"
В.В. Троцкий "1919 год в Средневолжском крае. (Хроника революционных событий)", Средневолжское Краевое изд-во, Москва - Самара,1932 г.
В.В. Троцкий "Революция 1917-1918 гг. в Самарской губернии. Хроника событий. Том II. 1918 г.", Самара, 1929 г.
В.В. Троцкий "Самарская организация ВКП(б) в годы войны и Октябрьской революции. Ч. 1 : (От империалистической войны до чехословаковщины, 1914-1918 гг.)". Самар. губ. комис. по празднованию десятилетия Окт. революции и Истпартотдела Самар. губкома. - Самара : Изд. Самар. Губкома ВКП(б), 1927.
И.И. Блюменталь "Революция 1917-1918 гг.в Самарской губернии (хроника событий).Том 1. 1917 год (март-декабрь)". Самарская Губернская комиссия по празднованию десятилетия Окт. революции и Истпартотдел Самар. губкома ВКП(б). Самара. Изд.Самарского Губкома ВКПб. 1927г.
С. Н. Чекин "Старый Буян, Самара, Печорлаг: Повествование врача Трудникова". М. АИРО-XXI 2013г.
И. Т. Стрельцов "Красный путь 22-й дивизии (Воспоминания Чепаевца)". Издание краевого землячества чепаевцев, г. Самара, 1930 г.