Легендарный 176-й.
Репортаж с одного участка
На этот избирательный участок я попал, в общем-то, случайно. Просто он один из немногих, за неделю до выборов оставался у Игоря Веселова «незакрытым» из-за нехватки людей. Заурядный, примерно 2000 избирателей по списку, он никак не тянул на арену будущих баталий.
Но в день выборов 4 марта 2012 ему предстояло увидеть беззаконие и произвол, подлость и предательство, порядочность и бесчестие, мужество и малодушие, и конечно трусость, которую Михаил Булгаков полагал наихудшим из пороков.
И так обо всем по порядку:
Получив за несколько дней до дня выборов, назначение членом комиссии с правом совещательного голоса, я лишь однажды навестил свой УИК 176. Помню, как долго не мог сообразить, пытаясь по старой карте найти улицу Баруди, как выяснилось бывшую Забайкальскую. Я вручил свое направление и вместе с ним штук пять превентивных заявлений. О том, что собираюсь вести видеосъемку, о желании сопровождать итоговый протокол, запрос на копии ряда документов, требования к размещению оборудования и так далее в том же духе. В общем-то, неплохой прием, страхующий от ситуации: мол, наблюдатель ничего не просил или не требовал.
После первого знакомства, которое, как уже было сказано, не произвело впечатления, я спокойно уехал в командировку по своей основной работе.
День выборов начался без особых проблем. Я зарегистрировался, получил удостоверение, разделся, осмотрел участок, нашел себе удобное место. Все было хорошо видно. Думаю, членам комиссии было не столь комфортно, из-за мощного прожектора светившего им почти в глаза. Все формальности связанные с началом голосования были соблюдены. Урны показаны. Мне даже дали без лишних разговоров пролистать списки избирателей.
Председатель Круглов Валентин Владимирович солидный мужчина крупного сложения казался вполне спокойным, но в глазах его явно читались напряженность, настороженность и как мне показалось страх. Впрочем, не передо мной, конечно. Но было такое впечатление, что он как будто под каким-то прессом. И такое же выражение лица, я видел у старшего лейтенанта Семенова, сотрудника полиции следившего за порядком. Секретарь комиссии Марина Анатольевна уже немолодая и немного ворчливая женщина, с трудом скрывала неприязнь к наблюдателям, однако не спорила, когда они к ней обращались по разным поводам.
Я довольно быстро познакомился со своими коллегами. От коммунистов было трое: Я, Роман и Ярослав. Два представителя от Прохорова: Александр и Вадим, и молодой парень Дмитрий - журналист. Это и была наша команда. Был еще мрачноватого вида худощавый мужчина от ЛДПР, Александр Иванович, который насколько я его видел, так и не разделся и не проронил ни слова. Тихая девушка Назира от «Единой России» и еще две девушки от «Справедливой России», сестры Альфия и Аделя.
Альфия оказалась весьма общительной барышней. Мы с ней мило поболтали о каких-то пустяках, но в первые же полчаса, я каким-то образом почувствовал, что она хитрит. Крашеная блондинка, не лишенная привлекательности, одетая в красное платье, вероятно, рассчитывала смягчить сердца присутствовавших мужчин. Но как выяснилось позднее, цели ее были вполне определенными. Я только не мог понять одного. Как случилось, что представитель «Справедливой России» работает против нас? Нас - это честных наблюдателей, настроенных добросовестно выполнить свою работу, и обеспечить достоверность результатов.
Первый конфликт случился после 10 утра, когда схлынула первая волна ранних избирателей. Председатель и другие члены комиссии стали активно требовать, чтобы наблюдатели, отправились в поход сопровождать переносные урны, т. е. принять участие в голосовании на дому. Причем утверждалось, что мы должны это делать. В действительности это было лишь право, а вовсе не обязанность. Работа на выборах - это подчас некая игра, в которой присутствуют элементы тактики. Комиссия явно хотела увести с участка, как можно больше наблюдателей и оставить на нем, как можно больше «своих».
В отличие от других, я не был новичком в этих играх и предвидел такой оборот. Коллегам, я сказал, что часть меньше целого и что самые большие и важные урны именно на участке. И что именно здесь находится центр событий. В результате все остались на своих местах и делали каждый свою работу. Считали избирателей, смотрели за урнами и за списками избирателей, за выдачей бюллетеней и подменяли друг друга. Я мягко разъяснил комиссии, что у них достаточно людей и ей ничего не стоит выделить двоих из двенадцати, чтобы провести голосование без наблюдателей. Особую настойчивость на стороне комиссии проявила Альфия.
Когда я понял, для чего она пришла на участок, я первым делом решил предупредить и предостеречь остальных из нашей неформальной команды. К моему стыду, они раскусили ее намного раньше меня. Так, что Маты Хари из нее не вышло. Почувствовав это, она уже не особо церемонилась. Всякий раз, при возникновении малейшего намека на конфликт с участием наблюдателей, она пыталась его раздуть, нарочито громко вступая в спор, поднимая, таким образом, шум и откровенно подставляя их под удаление с поля. Я бы поставил ей пятерку за выполненную работу. Так с ее подачи были изгнаны корреспонденты Зямилов и Топоров, наблюдатель Ярослав, и ваш покорный слуга Азат Габдульвалеев. Список возможно неполный. Не все подробности произошедших событий дошли до меня. Вернемся, однако, на участок.
После получасовых дебатов, я пошел на компромисс и согласился пойти с одной из урн, предварительно предупредив остальных, чтобы они ни в коем случае не составляли мне компанию. Поскольку требовался еще один сопровождающий, я надеялся увести с участка кого-нибудь из девушек. Я пригласил с собой Альфию, но этот нехитрый трюк конечно не удался. Со мной отправили Назиру из «Единой России». С первой урной еще раньше ушел Роман.
Голосование на дому меня откровенно позабавило. Оно вроде бы должно происходить по реально поданным избирателями заявкам. В реальности же выясняется, что кто-то уже давно уехал, кто-то в больнице, кто-то, будучи прописан здесь, живет в другом месте, кто-то, не нуждаясь в помощи, уже проголосовал на участке, дойдя до него своими ногами. Был один глухонемой, с трудом понявший чего от него хотят, но так и не нашедший своего паспорта. Однако самый вопиющий случай был, когда мы явились к избирательнице, умершей еще в прошлом году. Хорошо, что нам об этом сообщила соседка, а не близкие покойной. Такого бесстыдства и цинизма они бы не поняли.
Click to viewМистика
Год, как не живет
Не подавала заявления
Первый улов по нашей переносной урне номер 2 составил 9 бюллетеней. А я записал себе 10 адресов, где избиратели заведомо не подавали заявок на голосование. Когда я вернулся на участок, все было вроде спокойно. Я еще не знал, что в мое отсутствие уже был конфликт с вызовом полиции и выдворением Топорова и Зямилова. Интересно сколько было зарегистрировано вызовов на наш участок? Я думаю, это был рекорд по городу. Также рекордным должно быть и количество изгнанных с участка наблюдателей и журналистов. По моим подсчетам, возможно неполным, их было не менее девяти. А ведь я, как-то слышал, что волшебник Чуров обещал разбираться с каждым таким случаем, как чрезвычайным.
Примерно в это время мне позвонил шеф, и спросил чем я, такой сякой борец за справедливость, занимаюсь? И что Генеральному, чуть ли не из ЦИКа звонили с просьбой успокоить меня. Меня этот звонок так развеселил, что я не сразу сообразил, что место своей работы нигде не указывал. Минут через десять позвонил и мой Генеральный. Он сослался уже на какую-то крикливую женщину из администрации (причем тут ЦИК?). Впрочем, он отнесся с пониманием и посоветовал быть осторожнее. Ну а я недолго вспоминал, кому мог проболтаться о своей работе утречком. Вот молодец-то!
В окрестностях участка я приметил красный автобус ВР582. Я подумал сначала, что он привозит избирателей к нам, но разговорившись с шоферами, понял, что они осуществляли бесплатную доставку жителей с ул. Серова 22/24 на избирательные участки Кировского р-на №108 и №109. А кстати почему? Что за благотворительность такая? И по чьей заявке? В объявлениях на подъездах были подробное расписание и маршрут, но отсутствовала подпись. Вопросы без ответа.
Автобус
Как я уже сказал, все было внешне спокойно, и я углубился в сочинение заявления о нарушениях в ходе надомного голосования. Дело продвигалось медленно. Типовые бланки не годились. Приходилось мучиться с чистыми листами и копиркой. К тому же путевые заметки требовалось расшифровать и систематизировать.
Я не заметил, когда впервые появились эти трое развязных парней крепкого сложения. Их имен я так и не узнал. Ко мне обратился Вадим и спросил кто это? Я в свою очередь поинтересовался у них, откуда они? Они сказали, что наблюдатели от ЛДПР и Жириновского. Поначалу я не придал значения вновь прибывшим, и не ждал от них особенной пакости. Но очень скоро они освоились, и стали громко разговаривать, гоготать и что, называется вести себя вызывающе, как молодежь в подъезде. На замечания от членов комиссии они реагировали агрессивно и отвечали хамством. У меня достаточно крепкие нервы, но я был поражен, как такое возможно на избирательном участке и почему так вяло и неохотно реагирует председатель.
Дальше стало еще хуже. Эти крепкие птенцы Жириновского стали задирать и провоцировать других наблюдателей, не трогая, однако, девушек и притихшую Альфию. Попытки вытащить нас с участка для разговора, угрозы, незензурная брань и даже попытки применить физическую силу, лично для меня явились неприятным сюрпризом. С весны 2004 года я принимал участие уже в восьми или девяти выборах. Не помню точно. Но братвы как то, до сих пор, мне на участки еще не присылали.
Первый раз я вызвал полицию в 17.45. А случилось вот что. К этому времени я закончил-таки свой опус о выездном голосовании. И дал его прочитать другим ребятам. Потом пошел вручать председателю. Пока Валентин Владимирович по моей просьбе выводил отметку о вручении на моем экземпляре, кто-то подошел со спины и попытался вырвать у меня из рук прозрачную папку. Я удивленно обернулся и увидел разъяренное лицо одного из хулиганов. Тот с силой толкнул меня в грудь. Я потерял равновесие и налетел спиной на сейф, стоявший на председательском столе, едва не опрокинув его. Я не стал ввязываться в драку, а сразу стал звонить в полицию. Милый женский голос долго пытал меня, кто я, зачем звоню, где живу, когда родился. Интересно, - подумалось мне, а флюрографию когда проходил, тоже спросит?
Не помню, в какой момент я получил свой экземпляр заявления, на котором председатель отметил время вручения 17.45. до нападения или сразу после него? Вот бы достать запись с веб-камер. Там должно быть видно, как все было. Тем более по времени нетрудно отыскать нужный эпизод. Может кто-нибудь поможет?
Как я потом сообразил, этот парень, очевидно, решил, что я жалуюсь на него или на его друзей. В действительности вручаемое заявление не имело к ним никакого отношения.
Несколько слов о полиции. После меня, ее вызывали еще раз и возможно даже не однажды. Старший лейтенант Семенов, дежуривший на участке откровенно терялся перед братвой, и каждый раз выпроваживая их после очередной стычки, старался так же поступить и с пострадавшим в ней. Далее он как-то незаметно уходил в тень, оставляя наблюдателя одного, предоставляя возможность браткам свободно изгаляться, передразнивать и даже угрожать ему.
Сиди и не дергайся
Мне приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не допускать увода наблюдателей из помещения для голосования, а уведенных возвращать обратно. За Ярославом, ставшим одним из объектов нападок, я буквально хвостом ходил, чтобы не допустить возможного избиения. Смешно конечно, ведь я не самбист, но оставить его одного я не мог. Впрочем, он оказался совсем не робким парнем и вообще держался молодцом. Что же касается жириновцев, то они возвращались на участок свободно, когда им вздумается, и через какое-то время провоцировали новый инцидент.
Лицо у председателя было таким, будто он лимон съел без соли. Он явно понимал смысл происходящего, но вовсе не был дирижером этого концерта. Марина Анатольевна напротив, хорошо владела собой и не морщилась от увиденного. Альфия же снова взялась за дело и после каждой стычки кричала, чтобы мы вышли и там, в коридоре разбирались, создавая, таким образом, впечатление, что все в равной степени виноваты, ставя нас на одну доску с теми, кто нас «прессовал». Ну, ничего не скажешь - талантливый провокатор!
Возвращение
Я потребовал от председателя решить вопрос о наведении порядка и удалении хулиганов, прибавив, что иначе мы до подсчета не доживем. Он сказал, что уже составляет акт. Время приближалось к закрытию участка, и тут выяснилось, что удалять-то собрались только одного из провокаторов, а заодно и меня с Ярославом. Лейтенант Семенов на этот раз проявил несвойственную ему решительность и взялся препроводить нас всех в Московский отдел полиции.
Ничего не помогло. Я за целый день не совершил ни единого промаха, ни одной ошибки, ни поддался, ни на одну провокацию, но все равно был выведен из игры. Дальше работали Наталья Зимина, Руслан Зинатуллин, оставшиеся наблюдатели от Прохорова, и корреспондент Дмитрий. Впрочем, череда удалений далеко не закончилась. Надеюсь, оставшиеся на участке 176, еще поведают в подробностях о событиях, после его закрытия.
Последующие два с половиной часа, мы с Ярославом провели в полиции. С нас брали объяснения по поводу инцидентов, произошедших на участке. Потом когда уже вроде собирались отпустить, задержали снова, взяв на этот раз объяснения по поводу пропавшего у кого-то, в помещении для голосования, мобильного телефона. Информация о том, что телефон волшебным образом нашелся, поступила, едва только были дописаны последние строчки. Дальше мы разъехались по домам. Возвращаться на участок ни имело уже никакого смысла.
Мы не были готовы к такой борьбе. К такому жесткому прессингу. Не были готовы к предательству «Справедливой России» предоставившей свою площадку нашим оппонентам. Вся построенная нами система наблюдения и подсчета фактической явки была к концу дня разрушена. Административный ресурс применил достаточно подлые и запрещенные приемы из своего арсенала. Непонятно только, почему так бились именно за наш 176 участок. Почему он стал каким-то ключевым полем, на котором сошлись много сильных игроков и с той, и с другой стороны. Эта загадка для меня до сих пор не разрешена. Я знаю другое. Мы еще не проиграли. Да, кое-кто, в критический момент дрогнул и был готов уже сдаться. Было такое. Действительно, мы ведь обычные люди и вовсе не подписывались, как говориться, ни на мордобой, ни на нары в обезьяннике. Но зато другие не сломались и достойно выдержали это жесткое испытание. Потому что, мы все-таки не быдло безгласное. Мы просто люди и граждане своей страны. И я достоверно знаю, таких много. Больше чем раньше.
С уважением Азат Габдульвалеев.
P.S. Кандидат Путин был конечно обречен на победу. Но зачем ему такая победа?