Традиция и Cофийность (Часть IV)
Часть I - https://a-eliseev.livejournal.com/2232130.html
Часть II - https://a-eliseev.livejournal.com/2232420.html
Часть III - https://a-eliseev.livejournal.com/2232761.html
Глава 12. Чёрная реакция «кощеев»
Учитывая самые разные источники (как мифологические, так и исторические) можно с полным основанием предположить, что какие-то, весьма обширные, территории «древней Европы» в течение какого-то значительного периода времени находились под владычеством жриц Великой богини. И тут можно говорить о великом Кощеевом пленении.
Постепенно нарастало мужское сопротивление, направленное против матриархального господства. Судя по всему, оно опиралось на мужские союзы - особые структуры стариков, взрослых мужчин, юношей и детей. Подобные союзы (часто в совсем уже рудиментарном виде) сохранились и сегодня, например, в Микронезии. Некоторые сообщества (типа английских клубов) считаются трансформациями указанных союзов. Мужчины составляли «дома», в которых жили своей жизнью, основанной на особых воззрениях, ритуалах, обычаях. В условиях господства женского жречества такие союзы (по крайней мере, в определённый период) могли быть только тайными. И это накладывало на них определённый отпечаток.
Очень и очень длительное пребывание в подполье вырабатывало некое ночное сознание, которое воспринимало всё в тёмном свете. И совершенно оправданное, по своей сути, отрицание феминотеизма и феминократии становилось именно тёмным, гипертрофированным, нигилистическим.
О выдающейся роли подобных древних союзов вспомнили в 1930-х годах, в уже нацистской Германии, что было не случайно - и о чём мы ещё поговорим подробнее. В 1934 году вышла в свет книга немецкого исследователя Отто Хёфлера «Тайные культовые мужские союзы германцев».
Согласно ему, древнейшее германское общество было основано на некоем героическом и демоническом культе умерших. Данный культ предполагал отправление ритуалов, во время которых воины исполняли некие танцы, впадая в экстаз и соединяясь с миром мёртвых.
При том, он указывал на средневековые сюжеты «дикой охоты», «набега масок» и т. д. Во всём исследователь видел отголосок древнего террора направленного против представительниц матриархата, уходящего в прошлое. Собственно, данный террор трансформировался в преследования ведьм, ведуний. То есть, печально известная инквизиция, с её «охотой на ведьм», была продолжением «вотанизма» на новом уровне - под прикрытием христианства. (В своё время, император Карл Великий запретил, под страхом смертной казни, сжигание ведьм в Саксонии, охарактеризовав этот «обычай» как языческий.) И, к слову сказать, под таким же «христианским» прикрытием действовали и влиятельнейшие и многочисленные адепты «противоположной» ведьмовской религии, которую «открыла» М. Мюррей.
О. Хефлёр был не единственным исследователем, который занимался тогда указанной темой. Ею интересовались Ойген Ферле, Лили Вайзер, Карл фон Шпис и проч. Андрей Кондратьев пишет: «Используя в качестве отправного материала сообщения Тацита, «Датскую историю» Саксона Грамматика, исландские саги и сказки братьев Гримм, Лили Вайзер произвела в своей книге реконструкцию образа древнегерманских тайных обществ, посвятительных организаций берсерков, которые, по мнению Вайзер, «изначально олицетворяли воинство мертвецов». Это неистовое воинство мертвых (Totenheer), зловещие упоминания о котором рассеяны по страницам индогерманских сказаний, обладало способностью эмпатически вживаться в образ священных животных (волков или медведей), следуя их повадкам и нагоняя ужас на всю округу. Свидетельства о ритуальном, а не сугубо мифологическом, характере таких тайных союзов Вайзер находила, во-первых, в рассказах об оборотнях, а во-вторых, в европейских святочных игрищах Дикой Охоты (wilde Jagd ). В обоих случаях имелся ввиду определенный союз вполне живых и, как правило, молодых людей, посвятивших себя Богу экстатической битвы Вотану и под его руководством ведущих драматическое сражение». («Бронзовый век». 2006. № 24)
Судя по всему, некие тайные братства существовали и активно действовали уже в более поздние времена. Исследователь Дмитрий Зеленцов обратил внимание на следующее, весьма интересное событие. Так, в конце 17 столетия перед судом ливонского города Юргенсбург (ныне Латвия) предстал 80-летний старик Тисс из Кальтенбруна. Он, без всякого принуждения, охотно признал себя «оборотнем» (wahrwolff). При этом, Тисс сам себя именовал «псом Господним» и утверждал, что неоднократно отправлялся в ад - вместе с другими оборотнями - для того, чтобы сражаться там с дьяволом и его ведьмами.
Откровения данного «пса» заставляют вспомнить сообщение северогерманского хрониста Адама Бременского (11 в.): «Говорят, где-то на берегах Балтийского моря обитают амазонки, их страну называют теперь раем женщин. Иные рассказывают, что амазонки становятся беременны, выпив воды. Другие говорят, что они зачинают либо от проезжих купцов, либо от тех, кого берут в плен, либо наконец от чудовищ, которые в этих землях не редкость. Последнее, полагаем, наиболее вероятно. Когда дело доходило до родов, то оказывается, что, если плод мужского пола, это киноцефал (песьеглавец - А. Е.), а если женского, то совершенно особая женщина, которая будет жить вместе с другими такими же, презирая общение с мужчинами. Если же в их край приезжает какой-нибудь мужчина, они изгоняют его совершенно по-мужски. Киноцефалы - это те, которые носят на плечах [песью] голову. Их часто берут в плен в Русии, а говорят они, мешая слова и лай». (На «собачью» тему см. «Мир Людей и мир животных. Инволюция и преображение». - Глава 8. «Собака Калин-царь» - https://zavtra.ru/blogs/mir_lyudej_i_mir_zhivotnih_involyutciya_i_preobrazhenie_traditcionalistskie_ocherk)
Здесь мы уже видим некие масштабные сообщества «ведьм» и «оборотней», которые подобны «этническим».
Безусловно, одним германским миром здесь всё не могло ограничиваться. Перед нами очень древнее явление, имевшее место у самых разных народов, которых ещё не было во времена «древней Европы», но которые испытали влияние её матриархата. «Отголосок» (и довольно-таки сильный) находим мы и у славян.
Сергей Алексеев, в своей монографии «Славянская Европа V-VI веков» (М., «Вече», 2005) пишет о воинах-«оборотнях», «волчьих отрядах», составляющих некое лесное братство. Они почитали, в первую очередь, змеевидного Велеса. Это их имел ввиду византийский автор Псевдо-Кесарий, когда говорил о славянах, которые «перекликаются волчьим воем». Эти бойцы («бойники» или «бродники» сказаний) практиковали звериную магию, которая усиливала животное начало в человеке. («Мир Людей и мир животных. Инволюция и преображение». - Глава 2. «Искажение: цена зверочеловеческого могущества». - https://zavtra.ru/blogs/mir_lyudej_i_mir_zhivotnih_involyutciya_i_preobrazhenie_traditcionalistskie_ocherki) Их притягивала «темная» сторона княжеской крови. Судя по всему, именно в этой среде и поддерживался миф о князе-оборотне. Таким князем считался, например, легендарный Волх-оборотень, родившийся от брака знатной женщины и Змея. Умевший обращаться в разных зверей, Волх был предводителем дружины юношей, которые могли по его слову превращаться в муравьев и побеждать врага. Главным для «воинов-волков» был культ Велеса, о котором, как о пленённой части Мужского полюса мы писали выше. (*)
Знали наши предки и «дикие охоты». В «Повести временных лет» (запись от 1092 года) читаем: «Предивное чудо явилось в Полоцке в наваждении: ночью стоял топот, что-то стонало на улице, рыскали бесы как люди. Если кто выходил из дома, чтобы посмотреть, тотчас невидимо был уязвляем бесами язвой и оттого умирал, и никто не осмеливался выходить из дома. Затем начинали и днем являться на конях, и не было их видно самих, но были видны коней их копыта; и уязвляли так они людей в Полоцке и его области. Потому люди и говорили, что это мертвецы бьют полочан». (Это «перевод», а в оригинале написано: «Навьи бьют полочаны...»).
Матриархат, в конечном итоге, был разгромлен, хотя оставались силы феминократии, которые, время от времени, брали реванш (как в случае с амазонками).
Пленённый Кощей сбросил свои Рога, но он остался именно Кощеем - то есть, частью Мужского Полюса, который этот самый Полюс покинула. Он так и не воссоединился, как не соединился с Женским Полюсом, с Марьей (Авдотьей, Настасьей). Он стал мрачным, диким и экстатическим Мертвецом, сосредоточившимся на уничтожении окружающей реальности, в которой он видел теперь одно только зло, присутствие некогда пленившей его Моревны (Морены). Освободившись от ложной Софии, от гиперсофийности, Кощей стал сражаться и с самой софийностью. И его воплотили в себе мириады «кощеев» - черных воинов-мертвецов, воинов-оборотней.
Здесь необходимо иметь ввиду, что мы имеем дело с особым, мистическим временем и пространством. В одно и то же время существуют три Кощея. Один из них продолжает находиться в плену у Морены (Кощей-1), а другой находится в состоянии - «освобождённом» не только от неё, но и от Мужского Полюса и его женской проекции-«половины» (Кощей-2). Это - онтологический Вдовец, который так не обрёл свою Супругу, но ополчился на всё женское, точнее - на всё софийное.
И тот, и другой - части (хоть и отделённые) Мужского полюса, который сверхличностен. Поэтому сверхличностна и пленённая часть, и часть освобождённая.
А есть конкретный Кощей - конкретно-историческая Личность. Это первый убитый и свергнутый Государь (Царь Золотого Йима). Он символически выражает сверхличностного Кощея, то есть, содержит его полностью, но не тождественен ему. Свержение Йимы как раз и символизирует похищение части Мужского (Царского) Полюса и её ущербность.
Но «исторический» Кощей-Йима, став мёртвым, перемещается в особое пространство - Междумирье (оно соприкасается с нашем миром, миром Души и миром Духа), где он является Охранителем, стерегущим чудовищные подземные силы. (« Мир Людей и мир Теней». - Глава 8. «Грозный старец с Чёрной горы» - https://zavtra.ru/blogs/mir_lyudej_i_mir_tenej_mistika_podzemel_ya_)
Таким образом, он подобен тем кощеям, которые действуют в нашем мире. Но в том-то и дело, что мёртвый Кощей (Кощей-3) находится не в нашем мире, но именно в Междумирье.
Аналогом иранского Йимы является индоарийский Яма, который является «царём мёртвых» - также, как и мёртвый Кощей-Йима. Но становится он им не сразу - эту «должность» ему уступает Агни, «земной бог», который и есть Центр нашего мира, его бытийный, Мужской Полюс. То есть, Кощей занимает, если так можно выразиться, «не своё место». Занимай он именно «своё место», то распространял бы свою исключительно охранительную деятельность на Земле, в чём была бы его ущербность (как у кощеев-реакционеров). Но Кощей находится «вне земли», точнее - вне её поверхности. Его однобокость оправдана, ибо она направлена против тех, кто достиг онтологического дна, что проявилось в их уходе под землю. («Мир Людей и мир Теней». - Глава 7. «Где живут чудные чудаки?» - https://zavtra.ru/blogs/mir_lyudej_i_mir_tenej_mistika_podzemel_ya_)
Таким образом Кощей-1 и Кощей-2 обособлены от Кощея-3, что произошло по воле Царя Мира (Агни), уступившему последнему своё место в «царстве мёртвых».
(*) Однако, у славян оборотническо-мертвецкое начало было гораздо слабее. Об этом свидетельствует наличие особого братства воинов-кузнецов, о которых также пишет С. Алексеев. Центральным для них был культ бога-кузнеца Сварога. На них опирались те князья, которые вели свое происхождение от Даждьбога - божества солнечного света («даждьбожьи внуки» «Слова о полку Игореве») и сына Сварога.
У западных славян существовал миф о Божьем Ковале. Как пишет автор: «В… позднем фольклорном тексте рассказывается о борьбе избранного князем «коваля» Радара (вероятно, от древнего княжеского имени Radomerъ) с «королем» Ляхом и его подручным «Змеем Краговеем», разорявшим Волынь. Как и в других версиях мифа, в этой радар хитростью захватил Змея в своей Кузне. Затем князь пропахал на своем пленнике «межу» до самой Вислы».
Можно предположить, что часть воинов-оборотней вступила на путь духовного преображения и заключила союз с воинами-кузнецами. Былина рассказывает о том как князь-оборотень (Волх) сначала соревновался с крестьянским богатырём Микулой Селяниновичем (связанным и с кузнечным ремеслом), а потом стал действовать с ним заодно, объезжая грады, собирая подати и искореняя неправедность.
Однако, таким путём пошли далеко не все гиперкшатрии. В «Сказании о Славене и Русе» (17 век) читаем: «Болший сын оного князя Словена - Волхов бесоугодный и чародей, лют в людех тогда бысть и бесовскими ухищрении и мечты творя и преобразуяся во образ лютого зверя коркодела и залегаше в той реце Волхове водный путь. И непоклоняющихся ему овых пожираше, овых изверзая потопляше. Сего же ради люди, тогда невегласи, сущим богом окаянного того нарицаху. Постави же он, окаянный чародей, нощных ради мечтаний и собрания бесовского градок мал на месте некоем, зовомом Перыня, идеже и кумир Перун стояше. И баснословят о сем Волхве невегласи, глаголюще: «В боги сел».
Глава 13. В поисках Тёмного бога
В Европе возникло мощное движение «охотников на ведьм», по сути, подменяющих Христианство - вотанизмом. Они представляли Бога как, по преимуществу, Карателя, особо выступающего против женщин как таковых. Одним из его ярчайших выразителей стал доминиканский монах Генрих Инститор Крамер. (Члены ордена доминиканцев именовались Domini Canes - «псами Господними»). Именно после его увещеваний папа Римский Инокентий VIII в 1484 году издал буллу против ведьм - «Summis desiderantes affectibus» («Всеми силами души»), ставшую причиной многих судебных процессов. В своём печально известном «Молоте ведьм» Крамер объявил женщину (чья душа и тело якобы имеет изъян) источником зла. (Официально он написал его в соавторстве с Якобом Шпренгером, но это вызывает сильное сомнение.)
В трактате предлагается весьма оригинальная этимология латинского слова «женщина» (femina). Её выводят от двух слов - «вера» (fides) и «меньше» (minus). Получается - «мало верующая» или «слабо верующая». Женщин обвиняли во всех несчастьях, мужчины же считались жёртвами. К слову, здесь неким образом воспроизводилось «оправдание» Адама, который свалил всю вину на Еву а, в конечном итоге, и на Бога: «Жена, которую ты мне дал» (3:12).
И, вообще, против желания карателей, «объективно», женщины наделялись каким-то невероятным могуществом, выступая как своего рода коллективные носительницы потустороннего зла. В этом, кстати, великий грех гипертрофированного «злоборчества», которое объективно возвеличивает предмет своего отрицания. Так, очень многие конспирологи делают носителей Заговора всесильными, по сути, отрицая какую-то эффективность борьбы с ним.
«Молот ведьм» упрекают за «манихейский дуализм», предполагающий некое равновесие добра и зла. Тут, всё не так просто. Как и, собственно, с самой охотой на ведьм. Она, конечно, началась не на пустом месте и было бы нелогичным приписывать всё подозрительности, женоненавистничеству и т. д. Сами адепты ведьмовства утверждают, что мощный ведьмовской культ в средневековье имел место. И уже само наличие ведьмопоклонников в наше время говорит в пользу их же утверждения. Ведь если масштабное ведьмовство возможно в наши дни, почему оно не могло быть распространенным в те времена? Правда, адвокаты средневековых ведьм утверждают, что они были «невинно репрессированными», пострадавшими исключительно за «убеждения». Но, зная о древнейших феминократических жертвоприношениях, мы не будем спешить с ними соглашаться.
Другое дело, что борьба с ведьмовством приняла гипертрофированный характер, что, в немалой степени, дискредитировало солнечную патриархальность мира Традиции, наделив его зловещими, ночными чертами. И «Молоту ведьм», как и очень многим «охотникам» манихейство и впрямь было присуще. Не в том, конечно, плане, что они уравнивали Бога и дьявола «концептуально». Напротив, в трактате подчёркивалось, что Бог сильнее чёрта, и что действия инфернальных сил происходят с «попущения».
Но есть вот одна деталь, связанная как раз с «половым вопросом», в которой, как принято говорить, и прячется «манихейский дьявол». Там считается, что женщина может зачать от демона, приобретшего вид суккуба. Таким образом демон предстаёт как существо даже и материальное. То есть, он как бы соединяет могущество нематериальное, которое может оказывать огромнейшее, но опосредованное воздействие на материальный мир, так и могущество собственно материальное. Да, к тому же ещё и проявляющееся в таком важнейшем деле как деторождение.
Но дело не столько в этом, сколько в самом акцентировании внимания на зле, на подробнейшем разборе всех демонологических тонкостей. Познание предполагает некоторое слияние субъекта познания с его объектом. А тут оно было весьма значительным. И ведь речь даже не идёт о какой-то инструкции, предназначенной для узкого круга узких специалистов. В указанный период книгопечатание уже было изобретено, и «Молот» выдержал огромное количество переизданий (29 - за полтора века - по тем временам огромная цифра), став достоянием достаточно широкого круга читателей. Не простолюдинов, конечно. Но люди образованные, что называется, «прониклись».
Позднее «Молот» был заменён и актуализирован трактатом Жана Бодэна «Демономания колдунов» (1580 год). Там преследования ведьм были обоснованны научно, а сам автор был прокурором города Лане и сам признавал, что процессов над ведьмами было проведено около двухсот. Характерно его видение Бога: «Бог насылает чуму, войны и голод посредством злых духов, то же делает и через колдунов, особенно в случая богохульства, что распространено сейчас повсюду с такой безнаказанностью и вседозволенностью, что этим занимаются даже и дети». Здесь Бог воспринимается как источник зла, которое творится во благо.
Таким образом, возникает некий образ «злого бога», который выдаётся как благо. Это произошло ввиду раскола реальности способствовавшего возникновению двойственности образа и самого Божественного. У манихеев в сознании возник образ Тьмы как некоей злой реальности, равновесной Свету. Но из этого можно было сделать вывод о том, что Тьма настолько сильна, что равна Свету. Следовательно, по ходу мыслей, для того, чтобы ей противостоять Свет должен как бы стать Тьмой, получить её Силу. Бог, сражающийся с дьяволом, сам «становится» (в плане образа - в сознании) неким дьяволом (подобно тому как Драконоборец становится Драконом).
Далее логичным было поклониться сатане, рассматривая его как источник Силы. Показательно - в своё время (3 в.) песьеглавец (человек с «раскочегаренным» животным началом) Репрев, ища носителя настоящей Силы, стал поклоняться сатане. Но потом увидел цену его силы - враг рода человеческого боялся Креста. То есть, его Сила была неправой. И здесь, конечно, вспоминается Святой князь Александр Невский с его великим изречением: «Не в Силе Бог, а в Правде». И очень символично, что именно этот Святой Князь разгромил псов-рыцарей, шедших на Русь с Западе, со стороны Заката, где древние располагали страну мёртвых.
Конечно, большинство мертвецов-карателей не поклоняется сатане сознательно, но они переносят его атрибутику на образ Бога. И манихейство, в данном плане, оказало влияние на развёртывание «логических цепочек». Тьма здесь становится некоей злой реальностью, возникшей сама по себе. То есть, происходит обожествление зла и низведение Добра до уровня зла - как чего-то равновесного.
Итак, манихейство (в разных его изводах) оказало воздействие на становление западного псевдохристианского культа тёмного Бога. Показательно, что очень многие бывшие манихеи встали в ряды самых лютых инквизиторов. Так, перебежчики из лагеря французских манихеев - катаров - Робер Ле Бугр, Петр из Вероны и Райнир Саккони считаются самыми грозными инквизиторами в 13 в. Произошла подмена знаков - с минуса плюс. Отрицающая тьма стала восприниматься некоторым адептами как добро, направленное против мира как такового. Не против мира, который «во зле лежит» (1 Ин. 5:19) (как против повреждённого состояния реальности) - но против самого мира. Это, конечно, сугубо гностическо-манихейский подход. И он может быть присущ как «правым», так и «левым».
В «правой» оптике злой мир должен избегать хоть каких-то животворных движений - даже и тех, которые направлены на усиление бытийности, на минимизацию и преодоление изменчивости. Мир «должен» быть скован и оставаться именно в скованном состоянии. Одним из главных инструментов здесь считается радикальный морализм, часто сочетающийся с гипертрофированной аскезой. Жесточайшая структурность здесь даже не сохраняет мир, но уничтожает его, вместе со злом.
В оптике «левой» основой злого мира считается не какие-то животворные движения, но, напротив, практически любые структурные их оформления и ограничения. Структуры должны быть разрушены, а на их основе - возникнуть сущностно новый мир - некое «царство света», не имеющего ничего общего с «царством тьмы».
То есть, «правые» и «левые» гностики/манихеи принципиально едины в стремлении уничтожить мир, маскируя (часто и для самих себя) данное стремление стремлением к сохранению или преобразованию.
В оптике «христианского» вотанизма Бог рассматривается как личность, обеспокоенная, карой, мщением. И надо иметь ввиду, что феминотеизм/феминократия возрождается на отрицании «жестокого бога» и утверждении «доброго» материнского культа. (В реальности же его носители совершали много и много зла.) Действительно, карающий «Бог» разнообразных моралистов и карателей (таким он предстает, например, в проповедях некоторых протестантских фундаменталистов) способен вызвать отвращение и - как следствие этого отвращения - тягу к «божественной» женственности.
Наверное, лучше всего подмену истинного Бога заоблачным Карателем уловил великий русский писатель (которого можно считать и великим русским философом) Федор Михайлович Достоевский. Именно этот сатанинский трюк и описывается в знаменитой «Легенде о Великом Инквизиторе», которая по праву считается самой сложной частью романа «Братья Карамазовы». В ней описывается пришествие Христа в город Толедо, которым правит Великий Инквизитор - старец, пытавшийся повторить подвиг Христа в Пустыне, но потом пошедший совершенно иным путем. Этот суровый моралист говорит Христу: «Знай, что и я был в пустыне, что и я питался акридами и кореньями, что и я благословлял свободу, которою ты благословил людей, и я готовился стать в число избранников твоих, в число могучих и сильных с жаждой «восполнить число». Но я очнулся и не захотел служить безумию.».
Инквизитор выступает категорически против духовной свободы и убежден, что истинное христианство доступно очень немногим. Более того, он «открывает» самую страшную тайну: «Может быть, Ты именно хочешь услышать ее из уст моих, слушай же: мы не с Тобой, а с ним, вот наша тайна! Мы давно уже не с Тобой, а с ним, уже восемь веков. Ровно восемь веков назад, как мы взяли от него то, что Ты с негодованием отверг, тот последний дар, который он предлагал Тебе, показав Тебе все царства земные: мы взяли от него Рим и меч Кесаря и объявили лишь себя царями земными, царями едиными, хотя и доныне не успели еще привести наше дело к полному окончанию».
Тут все совершенно верно. Действительно, «инквизиторы» всех времен и народов осознано или неосознанно поклоняются «ему», то есть сатане. Просто для них он предстает своим темным, грозным, карающим ликом. (А для разного рода свободолюбцев Враг является уже носителем свободы и просвещения.) Именно таким они видят Бога - тёмным воином. Из всего христианства они взяли только, или, прежде всего, Меч - для того, чтобы карать и отделять. Бесспорно, христианство отнюдь не чуждо Мечу.
Также бесспорно и то, что многие христиане часто подавали (и подают) само христианство как некую розовую и слюнявую проповедь абсолютного всепрощенчества - тем самым склоняя многих же - молодых и смелых - мужчин в крайности брутализма. Но Меч не есть главное в христианстве. Это ценность отрицающая (пусть даже отрицанию подвержено и то, что должно быть отринуто). Главная ценность - Любовь, ибо и в Новом Завете сказано: «Бог есть Любовь». (1Ин. 4-16)
И тут просто необходимо вспомнить письмо (май 1881 года) Константина Победоносцева Льву Толстому. В нём он писал: «Прочитав письмо Ваше, я увидел, что Ваша вера одна, а моя и церковная другая, и что наш Христос - не Ваш Христос. - Своего я знаю мужем силы и истины, исцеляющим расслабленных, а в Вашем показались мне черты расслабленного, который сам требует исцеления».
Эти строки обычно восхищают и вдохновляют многих правых консерваторов, вполне справедливо отрицающих толстовство с его «непротивлением» и проч. Однако, стоит крепко задуматься над тем, что Победоносцев, имея ввиду Христа, говорит, в первую очередь, именно о «силе». А на втором стоит именно разум - и не исключено, что под ним понимается именно рассудок. То есть, Победоносцев, сугубый охранитель (со зловещим обликом) ставит во главу угла именно Силу, выступая как типичный «мертвец», омертвляющий всё вокруг, пытающийся сковать смертными оковами любые «оживительные» течения - не только левые и либеральные, но и консервативно-революционные. (Об этом ещё будет сказано ниже.)
Но о России позже, а пока вернёмся в Европу, откуда и распространялись все разрушительные течения - как «левые», так и «правые». Дальнейшее развитие «тёмное христианство»» получил уже в период Реформации. В оптике кальвинизма Бог не просто карал, но и предопределял одних к спасению, других к погибели. И в этом также видится влияние «гностицизма/манихейства». Здесь какие-то дела и поступки ничего не меняют, всё решается при рождении. Человек может получить лишь подтверждение своей избранности. Конечно же, охота на ведьм продолжилась и здесь - без всякой инквизиции - причём с огоньком - часто медленным. Так, врача Мигеля Сервета сжигали два часа. (Медленное сжигание тогда вошло в «моду».) И в Швейцарии с начала 16-го века до середины века 17-го века ведьм изничтожили в два раза больше, чем тогда же в католических Испании и Италии.
Часть V - https://a-eliseev.livejournal.com/2233337.html
Часть II - https://a-eliseev.livejournal.com/2232420.html
Часть III - https://a-eliseev.livejournal.com/2232761.html
Глава 12. Чёрная реакция «кощеев»
Учитывая самые разные источники (как мифологические, так и исторические) можно с полным основанием предположить, что какие-то, весьма обширные, территории «древней Европы» в течение какого-то значительного периода времени находились под владычеством жриц Великой богини. И тут можно говорить о великом Кощеевом пленении.
Постепенно нарастало мужское сопротивление, направленное против матриархального господства. Судя по всему, оно опиралось на мужские союзы - особые структуры стариков, взрослых мужчин, юношей и детей. Подобные союзы (часто в совсем уже рудиментарном виде) сохранились и сегодня, например, в Микронезии. Некоторые сообщества (типа английских клубов) считаются трансформациями указанных союзов. Мужчины составляли «дома», в которых жили своей жизнью, основанной на особых воззрениях, ритуалах, обычаях. В условиях господства женского жречества такие союзы (по крайней мере, в определённый период) могли быть только тайными. И это накладывало на них определённый отпечаток.
Очень и очень длительное пребывание в подполье вырабатывало некое ночное сознание, которое воспринимало всё в тёмном свете. И совершенно оправданное, по своей сути, отрицание феминотеизма и феминократии становилось именно тёмным, гипертрофированным, нигилистическим.
О выдающейся роли подобных древних союзов вспомнили в 1930-х годах, в уже нацистской Германии, что было не случайно - и о чём мы ещё поговорим подробнее. В 1934 году вышла в свет книга немецкого исследователя Отто Хёфлера «Тайные культовые мужские союзы германцев».
Согласно ему, древнейшее германское общество было основано на некоем героическом и демоническом культе умерших. Данный культ предполагал отправление ритуалов, во время которых воины исполняли некие танцы, впадая в экстаз и соединяясь с миром мёртвых.
При том, он указывал на средневековые сюжеты «дикой охоты», «набега масок» и т. д. Во всём исследователь видел отголосок древнего террора направленного против представительниц матриархата, уходящего в прошлое. Собственно, данный террор трансформировался в преследования ведьм, ведуний. То есть, печально известная инквизиция, с её «охотой на ведьм», была продолжением «вотанизма» на новом уровне - под прикрытием христианства. (В своё время, император Карл Великий запретил, под страхом смертной казни, сжигание ведьм в Саксонии, охарактеризовав этот «обычай» как языческий.) И, к слову сказать, под таким же «христианским» прикрытием действовали и влиятельнейшие и многочисленные адепты «противоположной» ведьмовской религии, которую «открыла» М. Мюррей.
О. Хефлёр был не единственным исследователем, который занимался тогда указанной темой. Ею интересовались Ойген Ферле, Лили Вайзер, Карл фон Шпис и проч. Андрей Кондратьев пишет: «Используя в качестве отправного материала сообщения Тацита, «Датскую историю» Саксона Грамматика, исландские саги и сказки братьев Гримм, Лили Вайзер произвела в своей книге реконструкцию образа древнегерманских тайных обществ, посвятительных организаций берсерков, которые, по мнению Вайзер, «изначально олицетворяли воинство мертвецов». Это неистовое воинство мертвых (Totenheer), зловещие упоминания о котором рассеяны по страницам индогерманских сказаний, обладало способностью эмпатически вживаться в образ священных животных (волков или медведей), следуя их повадкам и нагоняя ужас на всю округу. Свидетельства о ритуальном, а не сугубо мифологическом, характере таких тайных союзов Вайзер находила, во-первых, в рассказах об оборотнях, а во-вторых, в европейских святочных игрищах Дикой Охоты (wilde Jagd ). В обоих случаях имелся ввиду определенный союз вполне живых и, как правило, молодых людей, посвятивших себя Богу экстатической битвы Вотану и под его руководством ведущих драматическое сражение». («Бронзовый век». 2006. № 24)
Судя по всему, некие тайные братства существовали и активно действовали уже в более поздние времена. Исследователь Дмитрий Зеленцов обратил внимание на следующее, весьма интересное событие. Так, в конце 17 столетия перед судом ливонского города Юргенсбург (ныне Латвия) предстал 80-летний старик Тисс из Кальтенбруна. Он, без всякого принуждения, охотно признал себя «оборотнем» (wahrwolff). При этом, Тисс сам себя именовал «псом Господним» и утверждал, что неоднократно отправлялся в ад - вместе с другими оборотнями - для того, чтобы сражаться там с дьяволом и его ведьмами.
Откровения данного «пса» заставляют вспомнить сообщение северогерманского хрониста Адама Бременского (11 в.): «Говорят, где-то на берегах Балтийского моря обитают амазонки, их страну называют теперь раем женщин. Иные рассказывают, что амазонки становятся беременны, выпив воды. Другие говорят, что они зачинают либо от проезжих купцов, либо от тех, кого берут в плен, либо наконец от чудовищ, которые в этих землях не редкость. Последнее, полагаем, наиболее вероятно. Когда дело доходило до родов, то оказывается, что, если плод мужского пола, это киноцефал (песьеглавец - А. Е.), а если женского, то совершенно особая женщина, которая будет жить вместе с другими такими же, презирая общение с мужчинами. Если же в их край приезжает какой-нибудь мужчина, они изгоняют его совершенно по-мужски. Киноцефалы - это те, которые носят на плечах [песью] голову. Их часто берут в плен в Русии, а говорят они, мешая слова и лай». (На «собачью» тему см. «Мир Людей и мир животных. Инволюция и преображение». - Глава 8. «Собака Калин-царь» - https://zavtra.ru/blogs/mir_lyudej_i_mir_zhivotnih_involyutciya_i_preobrazhenie_traditcionalistskie_ocherk)
Здесь мы уже видим некие масштабные сообщества «ведьм» и «оборотней», которые подобны «этническим».
Безусловно, одним германским миром здесь всё не могло ограничиваться. Перед нами очень древнее явление, имевшее место у самых разных народов, которых ещё не было во времена «древней Европы», но которые испытали влияние её матриархата. «Отголосок» (и довольно-таки сильный) находим мы и у славян.
Сергей Алексеев, в своей монографии «Славянская Европа V-VI веков» (М., «Вече», 2005) пишет о воинах-«оборотнях», «волчьих отрядах», составляющих некое лесное братство. Они почитали, в первую очередь, змеевидного Велеса. Это их имел ввиду византийский автор Псевдо-Кесарий, когда говорил о славянах, которые «перекликаются волчьим воем». Эти бойцы («бойники» или «бродники» сказаний) практиковали звериную магию, которая усиливала животное начало в человеке. («Мир Людей и мир животных. Инволюция и преображение». - Глава 2. «Искажение: цена зверочеловеческого могущества». - https://zavtra.ru/blogs/mir_lyudej_i_mir_zhivotnih_involyutciya_i_preobrazhenie_traditcionalistskie_ocherki) Их притягивала «темная» сторона княжеской крови. Судя по всему, именно в этой среде и поддерживался миф о князе-оборотне. Таким князем считался, например, легендарный Волх-оборотень, родившийся от брака знатной женщины и Змея. Умевший обращаться в разных зверей, Волх был предводителем дружины юношей, которые могли по его слову превращаться в муравьев и побеждать врага. Главным для «воинов-волков» был культ Велеса, о котором, как о пленённой части Мужского полюса мы писали выше. (*)
Знали наши предки и «дикие охоты». В «Повести временных лет» (запись от 1092 года) читаем: «Предивное чудо явилось в Полоцке в наваждении: ночью стоял топот, что-то стонало на улице, рыскали бесы как люди. Если кто выходил из дома, чтобы посмотреть, тотчас невидимо был уязвляем бесами язвой и оттого умирал, и никто не осмеливался выходить из дома. Затем начинали и днем являться на конях, и не было их видно самих, но были видны коней их копыта; и уязвляли так они людей в Полоцке и его области. Потому люди и говорили, что это мертвецы бьют полочан». (Это «перевод», а в оригинале написано: «Навьи бьют полочаны...»).
Матриархат, в конечном итоге, был разгромлен, хотя оставались силы феминократии, которые, время от времени, брали реванш (как в случае с амазонками).
Пленённый Кощей сбросил свои Рога, но он остался именно Кощеем - то есть, частью Мужского Полюса, который этот самый Полюс покинула. Он так и не воссоединился, как не соединился с Женским Полюсом, с Марьей (Авдотьей, Настасьей). Он стал мрачным, диким и экстатическим Мертвецом, сосредоточившимся на уничтожении окружающей реальности, в которой он видел теперь одно только зло, присутствие некогда пленившей его Моревны (Морены). Освободившись от ложной Софии, от гиперсофийности, Кощей стал сражаться и с самой софийностью. И его воплотили в себе мириады «кощеев» - черных воинов-мертвецов, воинов-оборотней.
Здесь необходимо иметь ввиду, что мы имеем дело с особым, мистическим временем и пространством. В одно и то же время существуют три Кощея. Один из них продолжает находиться в плену у Морены (Кощей-1), а другой находится в состоянии - «освобождённом» не только от неё, но и от Мужского Полюса и его женской проекции-«половины» (Кощей-2). Это - онтологический Вдовец, который так не обрёл свою Супругу, но ополчился на всё женское, точнее - на всё софийное.
И тот, и другой - части (хоть и отделённые) Мужского полюса, который сверхличностен. Поэтому сверхличностна и пленённая часть, и часть освобождённая.
А есть конкретный Кощей - конкретно-историческая Личность. Это первый убитый и свергнутый Государь (Царь Золотого Йима). Он символически выражает сверхличностного Кощея, то есть, содержит его полностью, но не тождественен ему. Свержение Йимы как раз и символизирует похищение части Мужского (Царского) Полюса и её ущербность.
Но «исторический» Кощей-Йима, став мёртвым, перемещается в особое пространство - Междумирье (оно соприкасается с нашем миром, миром Души и миром Духа), где он является Охранителем, стерегущим чудовищные подземные силы. (« Мир Людей и мир Теней». - Глава 8. «Грозный старец с Чёрной горы» - https://zavtra.ru/blogs/mir_lyudej_i_mir_tenej_mistika_podzemel_ya_)
Таким образом, он подобен тем кощеям, которые действуют в нашем мире. Но в том-то и дело, что мёртвый Кощей (Кощей-3) находится не в нашем мире, но именно в Междумирье.
Аналогом иранского Йимы является индоарийский Яма, который является «царём мёртвых» - также, как и мёртвый Кощей-Йима. Но становится он им не сразу - эту «должность» ему уступает Агни, «земной бог», который и есть Центр нашего мира, его бытийный, Мужской Полюс. То есть, Кощей занимает, если так можно выразиться, «не своё место». Занимай он именно «своё место», то распространял бы свою исключительно охранительную деятельность на Земле, в чём была бы его ущербность (как у кощеев-реакционеров). Но Кощей находится «вне земли», точнее - вне её поверхности. Его однобокость оправдана, ибо она направлена против тех, кто достиг онтологического дна, что проявилось в их уходе под землю. («Мир Людей и мир Теней». - Глава 7. «Где живут чудные чудаки?» - https://zavtra.ru/blogs/mir_lyudej_i_mir_tenej_mistika_podzemel_ya_)
Таким образом Кощей-1 и Кощей-2 обособлены от Кощея-3, что произошло по воле Царя Мира (Агни), уступившему последнему своё место в «царстве мёртвых».
(*) Однако, у славян оборотническо-мертвецкое начало было гораздо слабее. Об этом свидетельствует наличие особого братства воинов-кузнецов, о которых также пишет С. Алексеев. Центральным для них был культ бога-кузнеца Сварога. На них опирались те князья, которые вели свое происхождение от Даждьбога - божества солнечного света («даждьбожьи внуки» «Слова о полку Игореве») и сына Сварога.
У западных славян существовал миф о Божьем Ковале. Как пишет автор: «В… позднем фольклорном тексте рассказывается о борьбе избранного князем «коваля» Радара (вероятно, от древнего княжеского имени Radomerъ) с «королем» Ляхом и его подручным «Змеем Краговеем», разорявшим Волынь. Как и в других версиях мифа, в этой радар хитростью захватил Змея в своей Кузне. Затем князь пропахал на своем пленнике «межу» до самой Вислы».
Можно предположить, что часть воинов-оборотней вступила на путь духовного преображения и заключила союз с воинами-кузнецами. Былина рассказывает о том как князь-оборотень (Волх) сначала соревновался с крестьянским богатырём Микулой Селяниновичем (связанным и с кузнечным ремеслом), а потом стал действовать с ним заодно, объезжая грады, собирая подати и искореняя неправедность.
Однако, таким путём пошли далеко не все гиперкшатрии. В «Сказании о Славене и Русе» (17 век) читаем: «Болший сын оного князя Словена - Волхов бесоугодный и чародей, лют в людех тогда бысть и бесовскими ухищрении и мечты творя и преобразуяся во образ лютого зверя коркодела и залегаше в той реце Волхове водный путь. И непоклоняющихся ему овых пожираше, овых изверзая потопляше. Сего же ради люди, тогда невегласи, сущим богом окаянного того нарицаху. Постави же он, окаянный чародей, нощных ради мечтаний и собрания бесовского градок мал на месте некоем, зовомом Перыня, идеже и кумир Перун стояше. И баснословят о сем Волхве невегласи, глаголюще: «В боги сел».
Глава 13. В поисках Тёмного бога
В Европе возникло мощное движение «охотников на ведьм», по сути, подменяющих Христианство - вотанизмом. Они представляли Бога как, по преимуществу, Карателя, особо выступающего против женщин как таковых. Одним из его ярчайших выразителей стал доминиканский монах Генрих Инститор Крамер. (Члены ордена доминиканцев именовались Domini Canes - «псами Господними»). Именно после его увещеваний папа Римский Инокентий VIII в 1484 году издал буллу против ведьм - «Summis desiderantes affectibus» («Всеми силами души»), ставшую причиной многих судебных процессов. В своём печально известном «Молоте ведьм» Крамер объявил женщину (чья душа и тело якобы имеет изъян) источником зла. (Официально он написал его в соавторстве с Якобом Шпренгером, но это вызывает сильное сомнение.)
В трактате предлагается весьма оригинальная этимология латинского слова «женщина» (femina). Её выводят от двух слов - «вера» (fides) и «меньше» (minus). Получается - «мало верующая» или «слабо верующая». Женщин обвиняли во всех несчастьях, мужчины же считались жёртвами. К слову, здесь неким образом воспроизводилось «оправдание» Адама, который свалил всю вину на Еву а, в конечном итоге, и на Бога: «Жена, которую ты мне дал» (3:12).
И, вообще, против желания карателей, «объективно», женщины наделялись каким-то невероятным могуществом, выступая как своего рода коллективные носительницы потустороннего зла. В этом, кстати, великий грех гипертрофированного «злоборчества», которое объективно возвеличивает предмет своего отрицания. Так, очень многие конспирологи делают носителей Заговора всесильными, по сути, отрицая какую-то эффективность борьбы с ним.
«Молот ведьм» упрекают за «манихейский дуализм», предполагающий некое равновесие добра и зла. Тут, всё не так просто. Как и, собственно, с самой охотой на ведьм. Она, конечно, началась не на пустом месте и было бы нелогичным приписывать всё подозрительности, женоненавистничеству и т. д. Сами адепты ведьмовства утверждают, что мощный ведьмовской культ в средневековье имел место. И уже само наличие ведьмопоклонников в наше время говорит в пользу их же утверждения. Ведь если масштабное ведьмовство возможно в наши дни, почему оно не могло быть распространенным в те времена? Правда, адвокаты средневековых ведьм утверждают, что они были «невинно репрессированными», пострадавшими исключительно за «убеждения». Но, зная о древнейших феминократических жертвоприношениях, мы не будем спешить с ними соглашаться.
Другое дело, что борьба с ведьмовством приняла гипертрофированный характер, что, в немалой степени, дискредитировало солнечную патриархальность мира Традиции, наделив его зловещими, ночными чертами. И «Молоту ведьм», как и очень многим «охотникам» манихейство и впрямь было присуще. Не в том, конечно, плане, что они уравнивали Бога и дьявола «концептуально». Напротив, в трактате подчёркивалось, что Бог сильнее чёрта, и что действия инфернальных сил происходят с «попущения».
Но есть вот одна деталь, связанная как раз с «половым вопросом», в которой, как принято говорить, и прячется «манихейский дьявол». Там считается, что женщина может зачать от демона, приобретшего вид суккуба. Таким образом демон предстаёт как существо даже и материальное. То есть, он как бы соединяет могущество нематериальное, которое может оказывать огромнейшее, но опосредованное воздействие на материальный мир, так и могущество собственно материальное. Да, к тому же ещё и проявляющееся в таком важнейшем деле как деторождение.
Но дело не столько в этом, сколько в самом акцентировании внимания на зле, на подробнейшем разборе всех демонологических тонкостей. Познание предполагает некоторое слияние субъекта познания с его объектом. А тут оно было весьма значительным. И ведь речь даже не идёт о какой-то инструкции, предназначенной для узкого круга узких специалистов. В указанный период книгопечатание уже было изобретено, и «Молот» выдержал огромное количество переизданий (29 - за полтора века - по тем временам огромная цифра), став достоянием достаточно широкого круга читателей. Не простолюдинов, конечно. Но люди образованные, что называется, «прониклись».
Позднее «Молот» был заменён и актуализирован трактатом Жана Бодэна «Демономания колдунов» (1580 год). Там преследования ведьм были обоснованны научно, а сам автор был прокурором города Лане и сам признавал, что процессов над ведьмами было проведено около двухсот. Характерно его видение Бога: «Бог насылает чуму, войны и голод посредством злых духов, то же делает и через колдунов, особенно в случая богохульства, что распространено сейчас повсюду с такой безнаказанностью и вседозволенностью, что этим занимаются даже и дети». Здесь Бог воспринимается как источник зла, которое творится во благо.
Таким образом, возникает некий образ «злого бога», который выдаётся как благо. Это произошло ввиду раскола реальности способствовавшего возникновению двойственности образа и самого Божественного. У манихеев в сознании возник образ Тьмы как некоей злой реальности, равновесной Свету. Но из этого можно было сделать вывод о том, что Тьма настолько сильна, что равна Свету. Следовательно, по ходу мыслей, для того, чтобы ей противостоять Свет должен как бы стать Тьмой, получить её Силу. Бог, сражающийся с дьяволом, сам «становится» (в плане образа - в сознании) неким дьяволом (подобно тому как Драконоборец становится Драконом).
Далее логичным было поклониться сатане, рассматривая его как источник Силы. Показательно - в своё время (3 в.) песьеглавец (человек с «раскочегаренным» животным началом) Репрев, ища носителя настоящей Силы, стал поклоняться сатане. Но потом увидел цену его силы - враг рода человеческого боялся Креста. То есть, его Сила была неправой. И здесь, конечно, вспоминается Святой князь Александр Невский с его великим изречением: «Не в Силе Бог, а в Правде». И очень символично, что именно этот Святой Князь разгромил псов-рыцарей, шедших на Русь с Западе, со стороны Заката, где древние располагали страну мёртвых.
Конечно, большинство мертвецов-карателей не поклоняется сатане сознательно, но они переносят его атрибутику на образ Бога. И манихейство, в данном плане, оказало влияние на развёртывание «логических цепочек». Тьма здесь становится некоей злой реальностью, возникшей сама по себе. То есть, происходит обожествление зла и низведение Добра до уровня зла - как чего-то равновесного.
Итак, манихейство (в разных его изводах) оказало воздействие на становление западного псевдохристианского культа тёмного Бога. Показательно, что очень многие бывшие манихеи встали в ряды самых лютых инквизиторов. Так, перебежчики из лагеря французских манихеев - катаров - Робер Ле Бугр, Петр из Вероны и Райнир Саккони считаются самыми грозными инквизиторами в 13 в. Произошла подмена знаков - с минуса плюс. Отрицающая тьма стала восприниматься некоторым адептами как добро, направленное против мира как такового. Не против мира, который «во зле лежит» (1 Ин. 5:19) (как против повреждённого состояния реальности) - но против самого мира. Это, конечно, сугубо гностическо-манихейский подход. И он может быть присущ как «правым», так и «левым».
В «правой» оптике злой мир должен избегать хоть каких-то животворных движений - даже и тех, которые направлены на усиление бытийности, на минимизацию и преодоление изменчивости. Мир «должен» быть скован и оставаться именно в скованном состоянии. Одним из главных инструментов здесь считается радикальный морализм, часто сочетающийся с гипертрофированной аскезой. Жесточайшая структурность здесь даже не сохраняет мир, но уничтожает его, вместе со злом.
В оптике «левой» основой злого мира считается не какие-то животворные движения, но, напротив, практически любые структурные их оформления и ограничения. Структуры должны быть разрушены, а на их основе - возникнуть сущностно новый мир - некое «царство света», не имеющего ничего общего с «царством тьмы».
То есть, «правые» и «левые» гностики/манихеи принципиально едины в стремлении уничтожить мир, маскируя (часто и для самих себя) данное стремление стремлением к сохранению или преобразованию.
В оптике «христианского» вотанизма Бог рассматривается как личность, обеспокоенная, карой, мщением. И надо иметь ввиду, что феминотеизм/феминократия возрождается на отрицании «жестокого бога» и утверждении «доброго» материнского культа. (В реальности же его носители совершали много и много зла.) Действительно, карающий «Бог» разнообразных моралистов и карателей (таким он предстает, например, в проповедях некоторых протестантских фундаменталистов) способен вызвать отвращение и - как следствие этого отвращения - тягу к «божественной» женственности.
Наверное, лучше всего подмену истинного Бога заоблачным Карателем уловил великий русский писатель (которого можно считать и великим русским философом) Федор Михайлович Достоевский. Именно этот сатанинский трюк и описывается в знаменитой «Легенде о Великом Инквизиторе», которая по праву считается самой сложной частью романа «Братья Карамазовы». В ней описывается пришествие Христа в город Толедо, которым правит Великий Инквизитор - старец, пытавшийся повторить подвиг Христа в Пустыне, но потом пошедший совершенно иным путем. Этот суровый моралист говорит Христу: «Знай, что и я был в пустыне, что и я питался акридами и кореньями, что и я благословлял свободу, которою ты благословил людей, и я готовился стать в число избранников твоих, в число могучих и сильных с жаждой «восполнить число». Но я очнулся и не захотел служить безумию.».
Инквизитор выступает категорически против духовной свободы и убежден, что истинное христианство доступно очень немногим. Более того, он «открывает» самую страшную тайну: «Может быть, Ты именно хочешь услышать ее из уст моих, слушай же: мы не с Тобой, а с ним, вот наша тайна! Мы давно уже не с Тобой, а с ним, уже восемь веков. Ровно восемь веков назад, как мы взяли от него то, что Ты с негодованием отверг, тот последний дар, который он предлагал Тебе, показав Тебе все царства земные: мы взяли от него Рим и меч Кесаря и объявили лишь себя царями земными, царями едиными, хотя и доныне не успели еще привести наше дело к полному окончанию».
Тут все совершенно верно. Действительно, «инквизиторы» всех времен и народов осознано или неосознанно поклоняются «ему», то есть сатане. Просто для них он предстает своим темным, грозным, карающим ликом. (А для разного рода свободолюбцев Враг является уже носителем свободы и просвещения.) Именно таким они видят Бога - тёмным воином. Из всего христианства они взяли только, или, прежде всего, Меч - для того, чтобы карать и отделять. Бесспорно, христианство отнюдь не чуждо Мечу.
Также бесспорно и то, что многие христиане часто подавали (и подают) само христианство как некую розовую и слюнявую проповедь абсолютного всепрощенчества - тем самым склоняя многих же - молодых и смелых - мужчин в крайности брутализма. Но Меч не есть главное в христианстве. Это ценность отрицающая (пусть даже отрицанию подвержено и то, что должно быть отринуто). Главная ценность - Любовь, ибо и в Новом Завете сказано: «Бог есть Любовь». (1Ин. 4-16)
И тут просто необходимо вспомнить письмо (май 1881 года) Константина Победоносцева Льву Толстому. В нём он писал: «Прочитав письмо Ваше, я увидел, что Ваша вера одна, а моя и церковная другая, и что наш Христос - не Ваш Христос. - Своего я знаю мужем силы и истины, исцеляющим расслабленных, а в Вашем показались мне черты расслабленного, который сам требует исцеления».
Эти строки обычно восхищают и вдохновляют многих правых консерваторов, вполне справедливо отрицающих толстовство с его «непротивлением» и проч. Однако, стоит крепко задуматься над тем, что Победоносцев, имея ввиду Христа, говорит, в первую очередь, именно о «силе». А на втором стоит именно разум - и не исключено, что под ним понимается именно рассудок. То есть, Победоносцев, сугубый охранитель (со зловещим обликом) ставит во главу угла именно Силу, выступая как типичный «мертвец», омертвляющий всё вокруг, пытающийся сковать смертными оковами любые «оживительные» течения - не только левые и либеральные, но и консервативно-революционные. (Об этом ещё будет сказано ниже.)
Но о России позже, а пока вернёмся в Европу, откуда и распространялись все разрушительные течения - как «левые», так и «правые». Дальнейшее развитие «тёмное христианство»» получил уже в период Реформации. В оптике кальвинизма Бог не просто карал, но и предопределял одних к спасению, других к погибели. И в этом также видится влияние «гностицизма/манихейства». Здесь какие-то дела и поступки ничего не меняют, всё решается при рождении. Человек может получить лишь подтверждение своей избранности. Конечно же, охота на ведьм продолжилась и здесь - без всякой инквизиции - причём с огоньком - часто медленным. Так, врача Мигеля Сервета сжигали два часа. (Медленное сжигание тогда вошло в «моду».) И в Швейцарии с начала 16-го века до середины века 17-го века ведьм изничтожили в два раза больше, чем тогда же в католических Испании и Италии.
Часть V - https://a-eliseev.livejournal.com/2233337.html