Параллельно, а часто и одновременно с общением с В. Кейданом, приведшим меня к крещению, происходило общение с Ю. Шихановичем, также весьма судьбоносное
( Read more... )
Мне кажется, об этом Саша написал. Я, честно говоря, подробностей не знаю и вообще пока об этом писать не хочется. А что касается Дауна - мне З.М. рассказала так, как я это передала - возможно, в тот момент она сама верила в то, что рассказывала.
Ир, ну Вы ж его видели, наверное. Алика я имею в виду. А про Шихановича... Вот почему-то все говорить стесняются, словно сами что-то плохое сделали. А по-моему, это нечестно по отношению к другим, кто удержался от таких поступков. Кажется, Толстой сказал: "Когда тебя предали - это всё равно, что руки сломали. Простить можно, но вот обнять уже не получается". Понимаете, если мы будем писать избирательно только хорошее, воспоминания не будут правдивыми. Тогда не надо было о нём вообще писать... Впрочем, это только моё мнение.
Алла, ты права - нужно писать честно. Но только на последней глубине. Честность поверхностная - ничего не стоит. С началом перестройки сколько вынырнуло этих «смельчаков». И зашумели, братцы. А что у них за душой? Шиханович хоть много делал. А те - ничего, да еще и втихую предавали. А затем благополучно пристроились в демократические годы. И посмотри, как дружно все эти «чистые» его приняли в свои ряды, дали местечко и почтили дружбой. И молчат. Между прочим, он меня отчасти подставил. Но если писать, то писать и об общей круговой поруке. А не кидать камни.
Случай с Наташей был одним из двух толчков, который привел меня к пониманию того, что нужно это действовать по-другому, без нелепой импульсивности и кавалерийских наскоков. После этого материалы не перехватывали очень долго (по тем временам, конечно).
Да, я потом чувствовала себя виноватой. Нам негде было устроить Наташу на ночлег ( в нашей коммунальной комнате она никак не помещалась), и я с облегчением вздохнула, когда удалось посадить ее на поезд.
Тогда, в 76-м, муж Майи Каганской смешно рассказывал, как представитель французского комитета ученых в защиту Плюща ходил по киевским чиновникам. Он сопровождал этого француза и способствовал тому, что вранье товарищей тут же раскрывалось. В результате товарищи перестали представляться и тут же исчезали из кабинетов при их появлении.
Страшно было всегда. Но как-то само собой перевесили, как ты говоришь, "другие соображения", а скорее, невозможность больше так жить, ничего не делая. И я думаю, не случайно приход к диссидентам совпал с приходом к вере.
Я была совершенно не информированной о диссидентском движении. Слово "диссидент" было на слуху, но в мое сознание никак не входило. Это Андрей открывал мне глаза на некоторые реалии. Я поняла, что вышла из пространства лояльности советской власти в силу перехода в стан верующих. Но никак не идентифицировала себя с противниками политического режима. Разговор шел о том, что нужно не вредить Церкви. Значит верующий не должен идти на конфронтацию. Сейчас читаю с величайшим пиететом к этим людям. К Вам с Павлом, в том числе...
Спасибо, Марина. Для меня "не вредить Церкви" было равносильно тому, чтобы, как говорил Солженицын, "жить не по лжи", а это приводило к соответствующему поведению. Мы же не боролись -- мы просто старались говорить правду.
Я не предлагаю закрыть глаза. Но есть вещи, которые я бы предпочла не знать о моих знакомых. Тем более, не видеть их в виде диалога намеками между своими, который при этом находится в общем доступе. Слишком многое можно домыслить, слишком многое можно домыслить неверно. ЮАШ уже нет здесь, он не может ничего сказать за себя.
Это общеизвестная, громкая и печальная история. А неизвестна она только потому, что интерес к гражданской истории ограничивается рамками телеящика. Даже у интеллигенции нового поколения. О чем говорит то, что, к примеру, О. Романова ничего не знала об истории с Красиным. А история с Красиным была многажды обговорена, обсуждена и описана в свое время. О Шихановиче, кажется, написал Александр Подрабинек.
Comments 25
Если будете писать дальше, расскажите про то, что потом произошло с Шихановичем.
Reply
Reply
А про Шихановича... Вот почему-то все говорить стесняются, словно сами что-то плохое сделали. А по-моему, это нечестно по отношению к другим, кто удержался от таких поступков. Кажется, Толстой сказал: "Когда тебя предали - это всё равно, что руки сломали. Простить можно, но вот обнять уже не получается".
Понимаете, если мы будем писать избирательно только хорошее, воспоминания не будут правдивыми. Тогда не надо было о нём вообще писать... Впрочем, это только моё мнение.
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Leave a comment