Дивные левые традиции. Красота прямо.
И после этого Вы удивлены методами дедушки Аугусто? Другие там просто не работали!
Оригинал взят у reich_erwacht в Рене Контрерас: Национал-социализм в Чили
Благодаря многолетним стараниям различного рода «борцов за права человека», сегодня мировой общественности прекрасно известно о тех отвратительных фактах, имевших место в нашей стране во времена правления Аугусто Пиночета Угарте. Либерал-демократическая пресса не устаёт из года в год повторять о «расстрелах на стадионах», о пропажах профсоюзных лидеров и просто недовольных, о целой интернациональной когорте киллеров DINA (спецслужбы Чили времён Пиночета)… Однако, эти поборники человеческих прав уже много лет упорно обходят факты преступлений против человечности либерал-демократического режима Алессандри Пальма.
Для них есть только «кровавый фашистский палач» Пиночет, устроивший в стране режим тотального террора. Вся предыдущая история Чили преподаётся подобными персонажами как период «благополучия» и «развития». Сегодня мы рассмотрим лишь один из забытых эпизодов истории «демократического правления» в нашей стране: массовое убийство активистов «Национал-Социалистического Движения» в здании «Рабочего страхового фонда» 5 сентября 1938 года.[1]
Омерзительный инцидент, практически преданный забвению и не уступающий по своей жестокости наиболее одиозным действиям режима Пиночета. 5 апреля 1932 года семеро активистов из Сантьяго учреждают «Национал-Социалистическое Движение» (Movimiento Nacionalsocialista - MNS).[2] Хотя некоторые заинтересованные историки утверждают, что концепции данной группы базировались на воззрениях, разработанных Гитлером, нам определённо известно из работ идеологов MNS (Густаво Варгаса Молинаре, Оскара Хименеса Пиночета, Карлоса Келлера и Энрике Сорилья), что базовыми установками организации являлись стремление к социальной справедливости и идеи построения единого и сильного общества, лишённого всякого рода политических противоречий. Никаких расистских концепций, столь свойственных германскому национал-социализму гитлеровского разлива; более того - фактически отсутствовали сами ссылки на Гитлера.
Генерал Тобиас Баррос Ортис, служивший послом в Германии и узнавший о MNS лишь в 1937 году, рассказывал: «Наши нацисты придерживались особенного национал-социализма. Креольский (южноамериканский) национал-социализм внешне конечно не сильно отличался от германского нацизма, однако, копируя форму, наши чилийские национал-социалисты выкинули напрочь любые тоталитарные и расистские идеи, служившие базовыми платформами Гитлера» Действительно, идеология MNS, совершенно исключавшая антисемитизм, расизм и всякого рода стремление к диктатуре, была совершенно не похожа на политическую платформу Третьего Рейха. Более того, скорее мы можем назвать чилийских национал-социалистов сторонниками раннего нацизма: «левого» нацизма братьев Штрассеров.
Движение, возглавляемое адвокатом Хорхе Гонсалесом фон Мареесом,[3] быстро росло. Уже через четыре месяца после своего основания, организация имела в своём распоряжении около шестидесяти активистов в столице. Начались первые спонтанные уличные драки с коммунистами и возникшими благодаря влиянию советских спецслужб, группами сталинистов. Затем был спровоцированы столкновения с социалистами, с которыми MNS конкурировало в борьбе за электорат: мордобои начались между продавцами официальных газет обеих организаций («Consigna» социалистов и «Trabajo» нацистов) и позже продолжились уже по инерции. Однако не стоит думать, что между двумя движениями царила тотальная ненависть: в отличие от коммунистов (которые полностью отказались от сотрудничества с MNS), местные социалисты вполне поддерживали позиции нацистов, считавших президента Артуро Алессандри Пальма (1932-38) национальным предателем, продавшим интересы страны западным державам.
В период между 1933 и 1937 годами, MNS уже обладало пятидесятью тысячами членов по всей стране. Помимо всего прочего, внутри движения развивались и многочисленные узконаправленные структуры: «Cuerpo Voluntario del Trabajo» (Добровольческий Корпус Трудящихся), занимавшаяся поддержкой рабочих на фабриках и заводах, сотрудничеством с синдикатами, биржами труда и расширением влияния MNS в пролетарских районах; «Grupo Dador de Sangre» (Группа сдачи крови), занимавшаяся помощью так называемым «социальным» больницам для бедных и неимущих; «Las Brigadas Femeninas» (Женские Бригады), объединявшие, как нетрудно догадаться, девушек и женщин; «Grupo Nacista Universitario» (Студенческая Нацистская Группа), осуществлявшая работу в школах, лицеях и университетах; «Juventud Nacionalsocialista» (Национал-социалистическая Молодёжь), объединявшая в себе людей младше 17 лет; «Ropero del Pueblo» (Народный Гардероб), занимавшийся сбором одежды для неимущих и обездоленных, состоявших на бирже труда…
Основную защитную функцию движения выполняли «Tropas Nacistas de Assalto» (Нацистские Штурмовые Группы): именно они охраняли демонстрации движения, именно они организовывали нападения на манифестации и представительства марксистов и сталинистов, именно они принимали вызов государства, натравливавшего на национал-социалистов орды полицейских. В 1935 году на улицах чилийских городов развернулась самая настоящая война - именно в этот год в ходе многочисленных столкновений с полицией и политическими противниками погибли четверо боевиков TNA.
Однако, как уже было замечено, боевикам MNS удалось избежать крупной конфронтации с социалистами - имевшие место на ранних периодах истории конфликты были улажены, и к 1936-37 гг. нацисты и радикальные социалисты вполне сотрудничали друг с другом на улицах. Несмотря на различие в концепциях, их объединяло многое - стремление к изгнанию американских корпораций, выкачивающих из Чили природные богатства (в основном - медь и селитру), стремление к ограничению влияния национальной буржуазии, защита прав рабочего человека и т.д. В конце правления Пальма (1938), когда в Чили набрала свои обороты президентская предвыборная кампания, оппозиция чётко разделилась на три лагеря. Радикалы, коммунисты и часть социалистов объединились в «Народный Фронт», выставив своего кандидата - профессора Педро Агирре Серда. «Партия Радикальных Социалистов» создав блок со сторонниками генерала Ибаньеса (Organisacion Ibanista) и «Социалистическим Союзом» Риккардо Лачама, сформировала «Народный Освободительный Альянс» (APL), который выдвигает свою кандидатуру на пост президента - генерала Карлоса Ибаньеса дель Кампо. Самый сильный и влиятельный блок сформировывают так называемые «правые» (консерваторы, либералы и демократы), поддерживающие Густаво Росес Санта-Марию. Именно они претендуют на победу, располагая огромными финансовыми средствами и влиянием в парламенте.
Из всех возможных вариантов, «Национал-Социалистическое Движение» (имевшее к тому моменту уже трёх депутатов в национальном парламенте) избирает для себя «лучшее из зол» - организация присоединяется к «Народному Освободительному Альянсу», самому слабому блоку. Не желая иметь дел ни с коммунистами, ни с олигархией, лидер MNS Хорхе Гонсалес фон Мареес проводит тайные переговоры со сторонниками генерала Ибаньеса: вместе они приходят к консенсусу - только государственный переворот способен предотвратить приход к власти коммунистов (которые тотчас же превратят Чили в очередной «социалистический эксперимент») или капиталистов (которые продолжат гибельный политический курс, начатый Пальма). С целью обеспечения авангардных сил будущего путча, Фон Мареес начинает тайную подготовку боевых отрядов, составленных из активистов MNS и малочисленных надёжных соратников «Organisacion Ibanista».
В воскресенье 4 сентября 1938 года в Сантьяго проходит «Марш Победы» в поддержку генерала Ибаньеса. Сто тысяч человек (среди которых - более тридцати тысяч нацистов) марширую в центре столицы, выкрикивая патриотические лозунги и скандируя речёвки, направленные как против коммунистов, так и против «правой» олигархической клики. Воодушевлённые этим громадным шествием, руководители «Альянса» (Тобиас Баррос, Умберто Мартонес, Вирхилио Моралес, Хуан Росетти и другие) отправляются в собственный штаб, дабы заранее отметить победу на государственных выборах - они уже не сомневаются, что при такой поддержке населения их предвыборная кампания увенчается успехом. Но главарь MNS Фон Мареес так не считает. Более того - не без основания опасаясь массовых фальсификаций или даже отмены выборов, он требует поторопить осуществление государственного переворота. Дата начала выступления путчистов назначена на завтрашний день - 5 сентября. Согласно плану, боевики «Национал-Социалистического Движения» должны были захватить ряд зданий, центральную станцию радиовещания и прервать электрообеспечение Сантьяго. После этого полковник Каполикан Клавель, одиозный сторонник генерала Ибаньеса, должен был поднять лояльных армейских офицеров, которые бы взяли ситуацию в столице под собственный контроль и провели аресты политических противников путчистов.
В полдень следующего дня восстание началось.
руппа из 32 национал-социалистов, вооружённых ружьями и пистолетами, под руководством Херардо Гальмейра Клотце, ворвалась в здание «Рабочего страхового фонда» (сегодня здесь располагается представительство Министерства Юстиции), расположенного в непосредственной близости от президентского дворца.
Рассеявшись по этажам, нацисты начали сгонять находившихся здесь служащих вверх, баррикадировать двери и готовиться к возможной полицейской осаде. Все эти приготовления с улицы замечает бригадир карабинеров Хосе Луис Салазар, проходивший мимо в направлении полицейского участка. Предполагая, что в здание страхового фонда ворвались грабители, он достаёт револьвер и громким голосом предупреждает о том, что сейчас он будет стрелять. Через секунду полицейский замертво падает, сражённый пулями из револьверов - нацисты не долго думая открывают огонь.
После всего случившегося, прекрасно понимая, что теперь полицейская атака уже неизбежна, национал-социалисты баррикадируются на седьмом этаже здания, взяв в заложники около десятка служащих (в тот момент большинство трудящихся конторы находились в отпуске).
В этот же момент другая вооружённая группа MNS, состоявшая из 35 боевиков под руководством Франсиско Мальдонадо Чавеса, без сопротивления оккупирует центральный корпус государственного университета Чили. Преподавателям и учащимся разрешено было покинуть здание - лишь ректор Хувеналь Эрнандес Жак остался в руках нацистов в качестве заложника.
В доме Энрике Сорилья Конче, где располагается штаб-квартира всей операции, Фон Мареес, Оскар Хименес и другие руководители MNS держат постоянную связь со всеми группами боевиков посредством армейских мини-радиостанций, переданных национал-социалистам сочувствующими из национальной гвардии. Штаб восставших взрывается от аплодисментов после того, как около половины первого дня оператор радиоточки Хулио Сезар Вильясис Сура сообщает, что мятежниками уже занят страховой фонд и центральный корпус университета.
Однако другие столичные группы не сумели добиться подобного же успеха. Вооружённая банда братьев Хорхе и Альберто Хименес сумела захватить радиостанцию «Hucke», но в последний момент служащим удалось сломать центральную антенну и радиопередатчик, тем самым помешав зачитать манифест к народу, объявлявший о захвате власти в стране национал-социалистами.
Маленькая группа Орландо Латторе Гонсалеса сумели отключить только одну из башен центрального энергообеспечения (из намеченных семи), поэтому мгновенное отключение Сантьяго от электричества так же не состоялось.
Около половины первого президент республики Артуро Алессандри Пальма срочно едет в президентский дворец «Moneda», откуда распространяет телеграмму-молнию: в столице произошёл вооружённый мятеж, по всей стране войска и полиция мобилизованы в оперативном порядке. Тем временем большие силы карабинеров начинают окружать здание страхового фонда: на крышах и террасах соседних домов установлены пулемёты, к самому офису «Рабочего страхового фонда» подогнаны бронетранспортёры и даже танк.
Осаждённые национал-социалисты спокойно наблюдают за всеми этими мерами правоохранительных органов. Они имеют чёткий приказ держать оборону не вступая в бой с силами правопорядка - в соответствии с дальнейшим планом, к ним на выручку должны поспешить армейские части, мобилизованные полковником Каполиканом Клавелем. Чилийские нацисты ещё не знают, что связь с полковником пропала ещё прошлой ночью, и что никто и не думал поднимать лояльные полки. Они не знают, что помощи им ждать неоткуда.
За несколько минут до наступления часа дня, по шестому (пустому) этажу захваченного здания был открыт шквальный предупредительный огонь. Президент Пальма вместе со своим сыном Фернандо лично руководит операцией. В ответ на это национал-социалисты открывают не менее плотный огонь, стремясь, однако, причинить вред лишь технике и не задеть людей.
Затем штурмовая команда карабинеров, разбрасывая вокруг себя гранаты, ломает дверь и, преодолев баррикады, поднимается до третьего этажа. В тот момент события разворачиваются и на другом фланге мятежа: к зданию университета так же прибывают полицейские наряды, усиленные двумя танками. На предложение сдаться засевшие в корпусе национал-социалисты ответили отказом. Поэтому сейчас же грянули два пушечных выстрела, в щепки разбившие центральную дверь и вызвавшие смерть шестерых восставших. Пользуясь неразберихой и паникой, возникшей в результате танковой стрельбы, в образовавшийся проём ворвались несколько десятков полицейских, сумевших скрутить десяток национал-социалистов. Затем, пользуясь ими как живым щитом, карабинеры заставили сдаться и остальных мятежников. Организовав из них колонну, под усиленной охраной пленных направляют прямиком к зданию страхового фонда. Вереница арестованных уныло бредёт по улицам под удивлённые взгляды прохожих. Некоторые из них, стремясь поддержать молодых людей, выкрикивают слоганы «Долой президента! Да здравствует революция!». Таких бунтовщиков полиция скручивает и направляет прямиком в колонну, не желая ничего слушать.
В половину второго близ захваченного здания страховой конторы появляется одиозный руководитель полицейских сил Умберто Арриагада Вальдивьесо, прославившийся четырьмя годами ранее кровавым подавлением народных демонстраций в Ранкиле. Возмущённый, он набрасывается на собственных подчинённых с требованиями до четырёх часов дня покончить с повстанцами.
Первым его шагом стало уничтожение центральной антенны на крыше оккупированного дома и телефонного кабеля: таким образом, повстанцы были лишены связи со своими товарищами.
Затем, около половины третьего, Арриагада заставляет прибывших из государственного университета национал-социалистов с поднятыми руками проследовать внутрь здания. Они должны служить полиции живым щитом. Чуть позже их перебросят прямо на пятый этаж. В три часа дня главарь мятежной группы Херардо Гальмейр Клотце, высунувшись в окно, будет убит точной пулей снайпера. Риккардо Уайт Альварес принимает на себя командование. В это же самое время со стороны улицы Театинос к представительству «Рабочего страхового фонда» выходят армейские полки Такны и Буина. Забаррикадировавшиеся на седьмом этаже национал-социалисты подняли радостный гул. Но энтузиазм быстро перерос в уныние, когда солдаты открыли огонь по мятежникам. Тогда Уайт забравшись на канцелярский стол посреди помещения, кричит: «Нас предали! Всё потеряно!.. Чилийцы вперёд! Давайте умрём за наше дело! Да здравствует Чили!». Тем временем полковник Гонсалес Сифуэнтес посылает одного из арестованных в государственном университете поговорить со своими товарищами насчёт сдачи. Первым идёт на седьмой этаж Умберто Юрик, но не сумев убедить Уайта, он быстро возвращается. Спустя пару минут полковник посылает нового парламентёра - Гильермо Кульо Гонсалеса, который в панике просит захватчиков сложить оружие, иначе их всех просто расстреляют. Наконец главарь банды национал-социалистов опускает голову - он просит передать командованию сил правопорядка, что они согласны на сдачу. Кульо спускается вниз и, после сообщения о готовности боевиков MNS сдаться, получает две пули в голову от одного из карабинеров.
Около четырёх часов дня захватчики складывают всё своё оружие, после чего с поднятыми руками спускаются на шестой этаж, где их всех расставляют лицом к стене.
Руководители операции Сифуэнтес и Писоа посылают курьера к Умберто Арриагада с вопросом - что им собственно говоря, теперь делать с арестованными? Ответ обоих крайне поразил: «Вы не поняли, что нужно делать? Я же сказал, всех их запереть на седьмом этаже и там расстрелять. Ни должно остаться ни одного!».
Ошарашенные полицейские просят письменный приказ - спустя десять минут он был получен: «По приказу правительства, необходимо ликвидировать всех путчистов». Гонсалес Сифуэнтес резко отказался исполнять подобные указания, противоречащие не только государственной присяге, но и всякой человеческой этике. В конченом итоге, он спускается вниз, где с жаром умоляет Арриагада пощадить уже безоружных национал-социалистов. «Это приказ президента, - парирует руководитель операции, - Мы не можем простить тех, кто убивает полицейских».
Встреча Гонсалеса с президентом так же не даёт никаких результатов - правительство неумолимо.
В 17:30 один из карабинеров втаскивает на шестой этаж станковый пулемёт. В течение следующих пяти минут в здании идёт бойня - около тридцати агентов правопорядка расстреливают безоружных людей, стоящих лицом к стене. С криками ужаса некоторые пытаются скрыться, но их догоняют и добивают ударами сабель или контрольными выстрелами из пистолетов. Другие прыгают в окна и разбиваются насмерть. Третьи, воинственно крича, пытаются с голыми руками атаковать стреляющих полицейских. Бесполезно.
Затем очередь доходит до национал-социалистов, оставшихся на пятом этаже. Их силой волокут этажом выше, где они видят изуродованные тела своих товарищей. Кто-то не выдерживает напряжения и пытается задушить одного из полицейских. Бойня продолжается. Некоторые служащие страхового фонда пытаются прекратить бессмысленное массовое убийство, но озверевшие сотрудники правопорядка уже ничего не соображают - таким образом, ими по инерции были застрелены заместитель директора конторы и профессор Католического университета Хосе Кабельо и ещё один служащий: Карлос Осса Монкеберг.
Пытаясь кое-как оправдать своё отвратительное поведение, полицейские рассовывают в руки мёртвых ружья и пистолеты, представляя всё таким образом, будто бы национал-социалисты умерли в бою, оказав ожесточённое сопротивление (это стало официальной версией случившегося). Около 9 часов вечера независимая комиссия, состоявшая из пяти человек (депутат Марин, капелланы Лисанья и Каналес, журналист Саньярту и доктор Доносо Кастро), просит у мэра Сантьяго разрешения войти в здание. Несмотря на полный запрет на посещение места бойни гражданскими лицами, им таки удаётся заполучить разрешение на вход в страховой фонд. Здесь среди трупов посетители обнаруживают четырёх чудом оставшихся в живых участников неудавшегося мятежа, которые собственно и рассказывают обо всём, произошедшем здесь.
На следующий день руководители MNS Хорхе Гонсалес фон Мареес и Оскар Хименес заключены под стражу.
С этого момента начинается жёсткая репрессивная кампания против националистической оппозиции. «Национал-Социалистическое Движение» полностью разгромлено, все печатные издания организации закрыты, по всей стране идут аресты активистов. В то же время правительство пытается скрыть от народа правду о произошедшем в здании страхового фонда - всё представлено так, будто бы до зубов вооружённые нацисты ворвались в здание, где перестреляли массу полицейских и служащих, после чего все они были уничтожены во время штурма. Позднее выдвигалась и другая версия - дескать, нацисты были убиты своими собственными товарищами, для того, чтобы скомпрометировать правительство (эту гипотезу активно поддерживал министр внутренних дел Луис Салас).
Лишь радикально-социалистическая газета «Час», ведомая Анибалем Хара, посмела встать против этой чудовищной лжи, опубликовав фотографии с места происшествия, снабжённые комментариями выживших.
Парламентская комиссия, созванная для расследования данного происшествия, сделать ничего не в состоянии. Массовое убийство произошло фактически при полном одобрении находившегося близ страхового фонда президента - но напрямую обвинить его никто не смеет. Состоявшийся суд над руководителями восстания подвергался особо тяжёлому прессингу со стороны президентской администрации, которой терять уже было совершенно нечего. За два дня до всеобщих выборов, 23 октября 1938 года, наконец был оглашён приговор: Хорхе Гонсалес фон Мареес за организацию антиправительственного заговора получает двадцать лет тюремного заключения, Оскар Хименес - 15. Ещё несколько подсудимых получают меньшие сроки. Генерал Карлос Ибаньес, отвратительно предавший своих политических друзей из MNS, и его сторонники были оправданы. Всё произошедшее весьма подпортило репутацию как ультраправого лагеря, так и олигархической группировки, что в итоге привело к победе на президентских выборах левого кандидата Педро Агирре Серда (которого, между прочим, из тюрьмы поддерживают лидеры MNS , небезосновательно рассчитывающие на то, что новый кабинет инициирует справедливое рассмотрение дела о бойне в страховом фонде).
Уже 25 декабря новый президент помиловал Фон Марееса, Хименеса и других, а так же снял все обвинения с «Национал-Социалистического Движения». Начался процесс уже над палачами. К 1940 году практически все руководители бойни в «Рабочем страховом фонде» были осуждены: главные действующие лица, - Арриагада, Гонсалес Сифуэнтес и Песоа получили 20 лет каторжных работ, некоторые рядовые сотрудники, расстреливавшие безоружных людей, были отправлены в рудники навсегда. Однако, главный виновник массового убийства, так и не предстал перед правосудием: в развернувшихся парламентских прениях лишь 55 депутатов (социалистов) выступили за осуждение бывшего президента, в то время как 66 народных избранников (либералы, демократы, коммунисты) проголосовали против.
Гибель 63 боевиков за один день, подорвало силы чилийского «Национал-Социалистического Движения» и к началу 1939 года оно окончательно сходит на нет, влившись большей частью в радикальный «Народный Социалистический Авангард», потерпевший крушение в 1942 году.
Источник: Политические изменения в Латинской Америке. Научный журнал. 2013 / 14. Воронежский государственный университет. ISSN 2219-1976
