Семь (ЦСКА - «Спартак» 0:1)
- Я должен вам что-то сообщить, - быстро и негромко, чтобы не вмешались секунданты, начал Фандорин.
- Ха! - выдохнул вместо ответа достопочтенный и обрушил на противника целый каскад яростных ударов.
Едва успевая прикрываться, вице-консул был вынужден отступить. Сверху донеслись возгласы, шум аплодисментов, женский голос крикнул «Браво!»
- Да постойте вы, черт подери! Успеем еще подраться! Мы с вами стали жертвой политической интриги...
- Убью! Убью! Только не сразу. Сначала оскоплю, как барана, - прохрипел Булкокс и, скользнув клинком по шпаге Фандорина, сделал выпад, целя прямо в пах.
По тому, как Булкокс нападал, как уверенно отражал неуклюжие контрвыпады бывшего чемпиона Губернской гимназии, было совершенно ясно, что исход дуэли предрешен. Англичанин мог убить противника уже много раз, мешало только одно: он твердо вознамерился осуществить свою угрозу и нацеливал все свои атаки исключительно в область фандоринских чресел. Это отчасти облегчало задачу более слабого противника - ему достаточно было сосредоточиться на защите одной части тела, но сопротивление не могло продолжаться долго. Непривычная к фехтованию кисть онемела, парировать удары становилось все трудней.
Неоднократно Эраст Петрович, не удержавшись на ногах, падал, и Булкокс ждал, пока он поднимется. Дважды пришлось отбивать пропущенный выпад голой левой рукой, а один раз острие пробороздило-таки бедро - Фандорин еле-еле вывернулся.
Рубаха была черной от грязи и зеленой от травяного сока; на рукаве расплывались алые пятна, по ноге тоже стекала кровь. Попытки вразумить Булкокса вице-консул давно оставил - берег дыхание. Смотрел только в одну точку, на стремительный клинок врага. Контратаковать не пытался, какой там. Лишь бы отбить сталь сталью, а не получится - рукой.
Несмотря на всю искушенность и ловкость, Булкокс начинал уставать. По его багровому лицу ручьем стекал пот, огненные кудри слиплись, движения делались все экономичней. Вот он остановился, неаристократично вытер лоб рукавом. Процедил:
- Ладно, черт с тобой. Умри мужчиной.
За этим последовал бешеный натиск, загнавший Эраста Петровича в угол площадки, к самым кустам. Серия выпадов завершилась мощным рубящим ударом. Фандорин и на этот раз успел отскочить, но на том-то и строился расчет нападавшего: под каблуком вице-консула оказалась коряга, и он упал навзничь. Публика наверху заахала, увидев, что на сей раз достопочтенный уже не даст противнику подняться, - спектакль подошел к концу.
Булкокс придавил ногой правую руку Фандорина, занес клинок, чтобы пригвоздить русского к земле, - и вдруг будто задумался, даже, пожалуй, замечтался: глаза полуприкрылись веками, рот же, наоборот, наполовину открылся. С этим странным выражением лица достопочтенный секунду-другую покачался взад и вперед, а потом обмяк, рухнул прямо на задыхающегося Эраста Петровича.
Из травы, стрекоча радужными крылышками, взлетела перепуганная стрекоза.
- Ха! - выдохнул вместо ответа достопочтенный и обрушил на противника целый каскад яростных ударов.
Едва успевая прикрываться, вице-консул был вынужден отступить. Сверху донеслись возгласы, шум аплодисментов, женский голос крикнул «Браво!»
- Да постойте вы, черт подери! Успеем еще подраться! Мы с вами стали жертвой политической интриги...
- Убью! Убью! Только не сразу. Сначала оскоплю, как барана, - прохрипел Булкокс и, скользнув клинком по шпаге Фандорина, сделал выпад, целя прямо в пах.
По тому, как Булкокс нападал, как уверенно отражал неуклюжие контрвыпады бывшего чемпиона Губернской гимназии, было совершенно ясно, что исход дуэли предрешен. Англичанин мог убить противника уже много раз, мешало только одно: он твердо вознамерился осуществить свою угрозу и нацеливал все свои атаки исключительно в область фандоринских чресел. Это отчасти облегчало задачу более слабого противника - ему достаточно было сосредоточиться на защите одной части тела, но сопротивление не могло продолжаться долго. Непривычная к фехтованию кисть онемела, парировать удары становилось все трудней.
Неоднократно Эраст Петрович, не удержавшись на ногах, падал, и Булкокс ждал, пока он поднимется. Дважды пришлось отбивать пропущенный выпад голой левой рукой, а один раз острие пробороздило-таки бедро - Фандорин еле-еле вывернулся.
Рубаха была черной от грязи и зеленой от травяного сока; на рукаве расплывались алые пятна, по ноге тоже стекала кровь. Попытки вразумить Булкокса вице-консул давно оставил - берег дыхание. Смотрел только в одну точку, на стремительный клинок врага. Контратаковать не пытался, какой там. Лишь бы отбить сталь сталью, а не получится - рукой.
Несмотря на всю искушенность и ловкость, Булкокс начинал уставать. По его багровому лицу ручьем стекал пот, огненные кудри слиплись, движения делались все экономичней. Вот он остановился, неаристократично вытер лоб рукавом. Процедил:
- Ладно, черт с тобой. Умри мужчиной.
За этим последовал бешеный натиск, загнавший Эраста Петровича в угол площадки, к самым кустам. Серия выпадов завершилась мощным рубящим ударом. Фандорин и на этот раз успел отскочить, но на том-то и строился расчет нападавшего: под каблуком вице-консула оказалась коряга, и он упал навзничь. Публика наверху заахала, увидев, что на сей раз достопочтенный уже не даст противнику подняться, - спектакль подошел к концу.
Булкокс придавил ногой правую руку Фандорина, занес клинок, чтобы пригвоздить русского к земле, - и вдруг будто задумался, даже, пожалуй, замечтался: глаза полуприкрылись веками, рот же, наоборот, наполовину открылся. С этим странным выражением лица достопочтенный секунду-другую покачался взад и вперед, а потом обмяк, рухнул прямо на задыхающегося Эраста Петровича.
Из травы, стрекоча радужными крылышками, взлетела перепуганная стрекоза.