Синдром Кассандры. Анна Морозова.
Анна Морозова («Лебедь») родилась 23 мая 1921 года в деревне Поляны Мосальского уезда Калужской губернии, в семье русского крестьянина.
До войны на станции Сеща Смоленской области, километрах в трёхстах от Москвы, размещалась авиационная воинская часть, где двадцатилетняя Анна Афанасьевна, а попросту Аня Морозова работала скромным вольнонаёмным делопроизводителем.
На другой день после начала войны она явилась к начальству и подала заявление об отправке на фронт.
- Здесь такой же фронт, - сказали ей. - Будешь работать на старом месте.
Но немцы подходили всё ближе, и однажды Аню пригласили в кабинет заместителя командира части. Там сидел незнакомый немолодой офицер.
- Аня, - сказал он, - мы тебя хорошо знаем. Скоро здесь будут фашисты. Наша часть эвакуируется. Но кто-то должен остаться. Работа будет опасная и сложная. Готова ли ты для неё?
Конечно, разговор был не таким коротким и не таким простым. Ане высказали полное доверие, и она была оставлена на подпольную разведывательную работу.
В день эвакуации пришлось разыграть небольшой спектакль: Аня прибежала в штаб с чемоданом, когда последняя машина с женщинами и детьми уже отправилась на восток. С опечаленным видом она вернулась домой, точнее, в здание бывшего детского сада - их дом разбомбили. В тот же вечер в посёлок вошли немецкие войска.
Немцы полностью восстановили и расширили первоклассный аэродром, построенный незадолго до войны. Сещинская авиабаза стала одной из крупнейших баз дальней бомбардировочной авиации Гитлера, откуда самолёты Второго воздушного флота люфтваффе, подчинённого генерал-фельдмаршалу Альберту Кессельрингу, совершали налёты на Москву, Горький, Ярославль, Саратов… Аэродром имел сильную противовоздушную оборону, был надёжно защищён с земли, все подступы к нему блокированы, территория вокруг базы находилась на особом режиме.
Первое время в разведывательную группу Ани входили девушки, работающие в основном в сфере обслуживания немецкой воинской части. Имена этих сещинских девушек: Паша Бакутина, Люся Сенчилина, Лида Корнеева, Мария Иванютич, Варя Киршина, Аня Полякова, Таня Василькова, Мотя Ерохина. И ещё две еврейские девушки - Вера Молочникова и Аня Пшестеленц, бежавшие из смоленского гетто, которых Аня полгода прятала, а затем переправила в партизанский отряд и с того времени использовала в качестве связных. Добываемую девушками информацию Аня передавала… старшему полицейскому Константину Поварову - руководителю Сещинской подпольной организации, связанному с партизанами и разведчиками, а через них с Центром.
К сожалению, информация, поступавшая через девушек, была ограниченной: русских не допускали непосредственно на военные объекты и в штаб.
Но женщины имеют одно неоспоримое преимущество: там, где они не могут действовать сами, они действуют через мужчин. Сещинским подпольщицам удалось сначала очаровать, а потом сделать таких мужчин своими помощниками. Правда, надо сказать, что те и сами искали связи с подпольем. Это были молодые поляки, мобилизованные на работу в немецкую армию: два Яна - Тима и Маньковский, Стефан Гаркевич, Вацлав Мессьяш, чехи - унтер-офицер Венделин Рогличка и Герн Губерт и другие.
«Аня Морозова и её девушки, - вспоминал много лет спустя Ян Тима, - были пружиной и взрывателем всего нашего дела».
Об Ане, её подругах и друзьях сняты фильмы, написано множество статей и книг. Не хотелось бы пересказывать их, но сделанное ими заслуживает хотя бы простого перечисления.
Если поначалу успехи носили случайный характер - Ане, например, удалось похитить у немцев противогаз новейшей конструкции, узнать номера частей, дислоцированных на аэродроме, - то с приобретением новых помощников работа стала планомерной и постоянной.
- Что мы должны узнать для вас? - спросил Ян Тима.
- Всё, - ответила Аня. - Всё об аэродроме, всё об авиабазе, всё о противовоздушной и наземной обороне.
Вскоре Ане передали карту с нанесёнными на неё штабами, казармами, складами, мастерскими, ложным аэродромом, зенитками, прожекторами, точным обозначением мест стоянок самолётов с указанием их количества на каждой стоянке.
Карту переслали в разведотдел штаба Западного фронта. В результате совершённого после этого налёта сгорело двадцать два самолёта, двадцать были повреждены, три были сбиты при попытке подняться в воздух. Сгорел склад бензина. Аэродром вышел из строя на целую неделю. И это в дни ожесточённых боёв!
С того времени по ориентирам разведчиков бомбёжки Сещинской авиабазы проводились систематически, несмотря на создание ложных аэродромов, усиление сети ПВО и т. д.
После гибели Кости Поварова, случайно подорвавшегося на мине, Аня возглавила Сещинское подполье.
В дни Сталинградской битвы по базе был нанесён мощный удар - сброшено две с половиной тысячи авиабомб, выведено из строя несколько десятков самолётов. К этому времени Аня имела своего человека в штабе капитана Арвайлера, коменданта Сещинского аэродрома. Этим человеком был Венделин Рогличка. Он имел возможность добывать такие сведения, как графики полётов, данные о запасных аэродромах и даже планы карательных экспедиций против партизан. Именно он сообщил Ане о выезде части лётного состава Сещинской авиабазы на отдых в село Сергеевку. Партизаны, совершив ночной налёт на «дом отдыха», уничтожили около двухсот лётчиков и техников.
В начале лета 1943 года обе воюющие стороны готовились к решающим битвам на Курской дуге. Сориентированная разведчиками советская авиация нанесла ряд мощных ударов по Сещинскому аэродрому. Во время этих разрушительных бомбёжек немцы могли прятаться в бункеры и бомбоубежища, Ане же и её подругам, вызывавшим огонь на себя, укрытием служили убогие погреба деревянных домишек.
Анина группа не только добывала разведданные. Подпольщики занимались саботажем (подсыпали сахар в бензин, песок в пулемёты, похищали парашюты и оружие) и диверсиями (к бомбам и бомболюкам самолётов прикрепляли мины замедленного действия, которые взрывались в воздухе, и самолёты гибли «по неустановленным причинам» через час-полтора после вылета).
3 июля 1943 года подпольщики заметили на аэродроме необычное оживление. Прибыло множество новой техники и лётного состава. Удалось подслушать разговоры лётчиков о том, что 5 июля начнётся наступление на Курской дуге. Информация была своевременно передана в Центр и стала ещё одним подтверждением уже имевшихся разведывательных данных, что помогло нанести по противнику упреждающий удар и сыграло немаловажную роль в исходе одной из крупнейших операций Второй мировой войны.
Только в дни Курской битвы подпольщики из группы Ани Морозовой взорвали шестнадцать самолётов! Экипажи погибали, не успевая радировать о причине взрыва. Начались технические и следственные разбирательства. Командующий Шестым воздушным флотом знаменитый ас барон фон Рихтгофен жаловался в Берлин, обвиняя авиационные заводы в саботаже.
Однако расследования ни к чему не привели - Сещинское подполье одно из немногих, где не было ни одного предателя. Погиб лишь, попав в руки гестапо по собственной вине, Ян Маньковский и умер как герой, никого не выдав. Он отказался от возможности бежать, опасаясь, что это погубит Люсю Сенчилину, ставшую его женой и ожидавшую ребёнка. Погибла, никого не выдав, и Мотя Ерохина.
Вскоре после этого на глазах у всех, едва успев взлететь, взорвались три самолёта, на которые установил мины Ян Тима. Они должны были взорваться через час после вылета, но вылет задержался.
По Сеще прокатилась волна арестов. Ян Тима и Стефан Гаркевич были тоже арестованы, но бежали, и Аня переправила их в партизанский отряд. Удалось спастись и большинству других подпольщиков.
18 сентября 1943 года Сеща была освобождена.
В июне 1944 года окончила курсы радистов в разведшколе Разведывательного управления Генерального штаба Красной армии. Как боец диверсионно-разведывательной группы «Джек» разведывательного отдела штаба 10-й армии ВС СССР была заброшена на территорию Восточной Пруссии под позывным «Лебедь». Хорошо налаженная немецкая система оповещения и невозможность долго скрываться в окультуренных прусских лесопосадках вели к гибели многочисленных советских разведгрупп, забрасываемых для разведки системы немецких укреплений (в частности, линии резервных немецких долговременных укреплений «Ильменхорст», протянувшейся от литовской границы на севере до Мазурских болот на юге: Тильзит-Рагнит-Гумбинен-Гольдап-Ангербург-Норденбург-Алленбург-Велау).
С конца 1944 года Анна Морозова состояла в объединённом советско-польском партизанском отряде. Неся потери, группа «Джек» перешла на оккупированную немцами польскую территорию. 31 декабря 1944 года, выходя в расположение советских войск, в бою на хуторе Нова-Весь (гмина Семёнтково) разведчица попала в окружение, получила тяжёлое ранение (пуля раздробила запястье левой руки), отстреливалась до последнего патрона и, чтобы не попасть в плен, подорвала себя и двух приближавшихся к ней эсэсовцев последней гранатой.
Место гибели Анны Морозовой находится на опушке леса между деревнями Сицяж (польск. Siciarz) и Дзечево (польск. Dzieczewo). Похоронена в населённом пункте Градзаново-Костелное (польск. Gradzanowo Kościelne), в 34 км от польского города Млавы.
Поляки похоронили её в братской могиле местечка Градзанувле.
В 1965 году Анне Афанасьевне Морозовой было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза, и она была награждена польским Крестом Грюнвальда II степени.
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B7%D0%BE%D0%B2%D0%B0,_%D0%90%D0%BD%D0%BD%D0%B0_%D0%90%D1%84%D0%B0%D0%BD%D0%B0%D1%81%D1%8C%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B0
http://may1945-pobeda.narod.ru/nkvd-spiski0-d74.htm
http://knigosite.org/library/read/28217
До войны на станции Сеща Смоленской области, километрах в трёхстах от Москвы, размещалась авиационная воинская часть, где двадцатилетняя Анна Афанасьевна, а попросту Аня Морозова работала скромным вольнонаёмным делопроизводителем.
На другой день после начала войны она явилась к начальству и подала заявление об отправке на фронт.
- Здесь такой же фронт, - сказали ей. - Будешь работать на старом месте.
Но немцы подходили всё ближе, и однажды Аню пригласили в кабинет заместителя командира части. Там сидел незнакомый немолодой офицер.
- Аня, - сказал он, - мы тебя хорошо знаем. Скоро здесь будут фашисты. Наша часть эвакуируется. Но кто-то должен остаться. Работа будет опасная и сложная. Готова ли ты для неё?
Конечно, разговор был не таким коротким и не таким простым. Ане высказали полное доверие, и она была оставлена на подпольную разведывательную работу.
В день эвакуации пришлось разыграть небольшой спектакль: Аня прибежала в штаб с чемоданом, когда последняя машина с женщинами и детьми уже отправилась на восток. С опечаленным видом она вернулась домой, точнее, в здание бывшего детского сада - их дом разбомбили. В тот же вечер в посёлок вошли немецкие войска.
Немцы полностью восстановили и расширили первоклассный аэродром, построенный незадолго до войны. Сещинская авиабаза стала одной из крупнейших баз дальней бомбардировочной авиации Гитлера, откуда самолёты Второго воздушного флота люфтваффе, подчинённого генерал-фельдмаршалу Альберту Кессельрингу, совершали налёты на Москву, Горький, Ярославль, Саратов… Аэродром имел сильную противовоздушную оборону, был надёжно защищён с земли, все подступы к нему блокированы, территория вокруг базы находилась на особом режиме.
Первое время в разведывательную группу Ани входили девушки, работающие в основном в сфере обслуживания немецкой воинской части. Имена этих сещинских девушек: Паша Бакутина, Люся Сенчилина, Лида Корнеева, Мария Иванютич, Варя Киршина, Аня Полякова, Таня Василькова, Мотя Ерохина. И ещё две еврейские девушки - Вера Молочникова и Аня Пшестеленц, бежавшие из смоленского гетто, которых Аня полгода прятала, а затем переправила в партизанский отряд и с того времени использовала в качестве связных. Добываемую девушками информацию Аня передавала… старшему полицейскому Константину Поварову - руководителю Сещинской подпольной организации, связанному с партизанами и разведчиками, а через них с Центром.
К сожалению, информация, поступавшая через девушек, была ограниченной: русских не допускали непосредственно на военные объекты и в штаб.
Но женщины имеют одно неоспоримое преимущество: там, где они не могут действовать сами, они действуют через мужчин. Сещинским подпольщицам удалось сначала очаровать, а потом сделать таких мужчин своими помощниками. Правда, надо сказать, что те и сами искали связи с подпольем. Это были молодые поляки, мобилизованные на работу в немецкую армию: два Яна - Тима и Маньковский, Стефан Гаркевич, Вацлав Мессьяш, чехи - унтер-офицер Венделин Рогличка и Герн Губерт и другие.
«Аня Морозова и её девушки, - вспоминал много лет спустя Ян Тима, - были пружиной и взрывателем всего нашего дела».
Об Ане, её подругах и друзьях сняты фильмы, написано множество статей и книг. Не хотелось бы пересказывать их, но сделанное ими заслуживает хотя бы простого перечисления.
Если поначалу успехи носили случайный характер - Ане, например, удалось похитить у немцев противогаз новейшей конструкции, узнать номера частей, дислоцированных на аэродроме, - то с приобретением новых помощников работа стала планомерной и постоянной.
- Что мы должны узнать для вас? - спросил Ян Тима.
- Всё, - ответила Аня. - Всё об аэродроме, всё об авиабазе, всё о противовоздушной и наземной обороне.
Вскоре Ане передали карту с нанесёнными на неё штабами, казармами, складами, мастерскими, ложным аэродромом, зенитками, прожекторами, точным обозначением мест стоянок самолётов с указанием их количества на каждой стоянке.
Карту переслали в разведотдел штаба Западного фронта. В результате совершённого после этого налёта сгорело двадцать два самолёта, двадцать были повреждены, три были сбиты при попытке подняться в воздух. Сгорел склад бензина. Аэродром вышел из строя на целую неделю. И это в дни ожесточённых боёв!
С того времени по ориентирам разведчиков бомбёжки Сещинской авиабазы проводились систематически, несмотря на создание ложных аэродромов, усиление сети ПВО и т. д.
После гибели Кости Поварова, случайно подорвавшегося на мине, Аня возглавила Сещинское подполье.
В дни Сталинградской битвы по базе был нанесён мощный удар - сброшено две с половиной тысячи авиабомб, выведено из строя несколько десятков самолётов. К этому времени Аня имела своего человека в штабе капитана Арвайлера, коменданта Сещинского аэродрома. Этим человеком был Венделин Рогличка. Он имел возможность добывать такие сведения, как графики полётов, данные о запасных аэродромах и даже планы карательных экспедиций против партизан. Именно он сообщил Ане о выезде части лётного состава Сещинской авиабазы на отдых в село Сергеевку. Партизаны, совершив ночной налёт на «дом отдыха», уничтожили около двухсот лётчиков и техников.
В начале лета 1943 года обе воюющие стороны готовились к решающим битвам на Курской дуге. Сориентированная разведчиками советская авиация нанесла ряд мощных ударов по Сещинскому аэродрому. Во время этих разрушительных бомбёжек немцы могли прятаться в бункеры и бомбоубежища, Ане же и её подругам, вызывавшим огонь на себя, укрытием служили убогие погреба деревянных домишек.
Анина группа не только добывала разведданные. Подпольщики занимались саботажем (подсыпали сахар в бензин, песок в пулемёты, похищали парашюты и оружие) и диверсиями (к бомбам и бомболюкам самолётов прикрепляли мины замедленного действия, которые взрывались в воздухе, и самолёты гибли «по неустановленным причинам» через час-полтора после вылета).
3 июля 1943 года подпольщики заметили на аэродроме необычное оживление. Прибыло множество новой техники и лётного состава. Удалось подслушать разговоры лётчиков о том, что 5 июля начнётся наступление на Курской дуге. Информация была своевременно передана в Центр и стала ещё одним подтверждением уже имевшихся разведывательных данных, что помогло нанести по противнику упреждающий удар и сыграло немаловажную роль в исходе одной из крупнейших операций Второй мировой войны.
Только в дни Курской битвы подпольщики из группы Ани Морозовой взорвали шестнадцать самолётов! Экипажи погибали, не успевая радировать о причине взрыва. Начались технические и следственные разбирательства. Командующий Шестым воздушным флотом знаменитый ас барон фон Рихтгофен жаловался в Берлин, обвиняя авиационные заводы в саботаже.
Однако расследования ни к чему не привели - Сещинское подполье одно из немногих, где не было ни одного предателя. Погиб лишь, попав в руки гестапо по собственной вине, Ян Маньковский и умер как герой, никого не выдав. Он отказался от возможности бежать, опасаясь, что это погубит Люсю Сенчилину, ставшую его женой и ожидавшую ребёнка. Погибла, никого не выдав, и Мотя Ерохина.
Вскоре после этого на глазах у всех, едва успев взлететь, взорвались три самолёта, на которые установил мины Ян Тима. Они должны были взорваться через час после вылета, но вылет задержался.
По Сеще прокатилась волна арестов. Ян Тима и Стефан Гаркевич были тоже арестованы, но бежали, и Аня переправила их в партизанский отряд. Удалось спастись и большинству других подпольщиков.
18 сентября 1943 года Сеща была освобождена.
В июне 1944 года окончила курсы радистов в разведшколе Разведывательного управления Генерального штаба Красной армии. Как боец диверсионно-разведывательной группы «Джек» разведывательного отдела штаба 10-й армии ВС СССР была заброшена на территорию Восточной Пруссии под позывным «Лебедь». Хорошо налаженная немецкая система оповещения и невозможность долго скрываться в окультуренных прусских лесопосадках вели к гибели многочисленных советских разведгрупп, забрасываемых для разведки системы немецких укреплений (в частности, линии резервных немецких долговременных укреплений «Ильменхорст», протянувшейся от литовской границы на севере до Мазурских болот на юге: Тильзит-Рагнит-Гумбинен-Гольдап-Ангербург-Норденбург-Алленбург-Велау).
С конца 1944 года Анна Морозова состояла в объединённом советско-польском партизанском отряде. Неся потери, группа «Джек» перешла на оккупированную немцами польскую территорию. 31 декабря 1944 года, выходя в расположение советских войск, в бою на хуторе Нова-Весь (гмина Семёнтково) разведчица попала в окружение, получила тяжёлое ранение (пуля раздробила запястье левой руки), отстреливалась до последнего патрона и, чтобы не попасть в плен, подорвала себя и двух приближавшихся к ней эсэсовцев последней гранатой.
Место гибели Анны Морозовой находится на опушке леса между деревнями Сицяж (польск. Siciarz) и Дзечево (польск. Dzieczewo). Похоронена в населённом пункте Градзаново-Костелное (польск. Gradzanowo Kościelne), в 34 км от польского города Млавы.
Поляки похоронили её в братской могиле местечка Градзанувле.
В 1965 году Анне Афанасьевне Морозовой было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза, и она была награждена польским Крестом Грюнвальда II степени.
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B7%D0%BE%D0%B2%D0%B0,_%D0%90%D0%BD%D0%BD%D0%B0_%D0%90%D1%84%D0%B0%D0%BD%D0%B0%D1%81%D1%8C%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B0
http://may1945-pobeda.narod.ru/nkvd-spiski0-d74.htm
http://knigosite.org/library/read/28217