Артур Боднар, Олгерд Цетвинский. Роль объяснения в науке и политике. Часть II.
Структурные условия теории
Требование систематизации объясняющих утверждений, как нам представляется, накладывает на теорию структурные условия: 1) проверяемости; 2) системности; 3) однородности; 4) корреспонденции.
Условие проверяемости должно гарантировать процедуру объяснения от ошибки «После этого - по причине этого». Подобное объяснение возникает тогда, когда
42
для одного из суждении экспланандума единственным эмпирическим обоснованием оказывается тот факт, что из эксплананса в целом вытекает экспланандум. Иначе говоря, сущность такого объяснения можно описать следующим образом: фиксируется определенное явление, затем конструируется теоретическое утверждение, с помощью которого объясняют данное явление, при этом не фиксируется никаких других явлений, кроме объясняемого, которые обосновывали бы право на использование сконструированного утверждения.
Чтобы избежать такого объяснения, в отношении к каждому из суждений эксплананса должна существовать возможность эмпирической проверки его истинности. Другими словами, должна существовать возможность выведения из каждого суждения эксплананса эмпирических последствий, причем иных, чем объясняемое явление, описанное в экспланандуме. Чем больше эмпирических следствий можно вывести и чем они разнороднее, тем лучше выполняется условие проверяемости.
Рассмотрим выполнение условия проверяемости на двух примерах, относящихся к различным историческим периодам:
Экспланандум: (Почему) Коммунистическая партия Польши после VI Пленума ЦК в июне 1929 г. злоупотребляла оружием стачечной борьбы и пренебрегала другими формами борьбы.
Эксплананс: 1. Если в руководстве партии большинство составляют люди сектантских взглядов, то применение более радикальных форм борьбы по сравнению с теми, которые более подходят для данной ситуации, становится отличительной особенностью деятельности партии.
2. На VI Пленуме ЦК КПП в результате фракционной борьбы большинство составили люди, отличающиеся сектантскими взглядами.
3. Менее радикальные формы борьбы, чем стачечная борьба, более соответствовали специфическим условиям Польши начала 30-х гг.
Поскольку, объясняющее утверждение 1 весьма правдоподобно и не содержит ошибки ad hoc, утверждения 2 и 3 должны быть эмпирически проверяемы.
Таким эмпирическим подтверждением истинности утверждения 2 могут быть партийные документы, свидетельствующие об изменениях программы КПП после VI Пленума ЦК, форм межпартийных союзов, организа-
43
ционных форм и т. п. В любом случае эмпирическим подтверждением не может быть только отрицание других форм борьбы, кроме стачечной.
Утверждение 3 также должно быть эмпирически проверяемо, а это значит: необходимо доказать, причем не обязательно непосредственно, что иные способы борьбы более соответствовали данному историческому периоду.
Однако эмпирическое подтверждение базируется также на признании истинными определенных закономерностей. Так, если мы признаем, что изменения программы КПП подтверждают достоверность утверждения 2, то тем самым мы подтвердим истинность следующего закона: если в партийном руководстве формируется новое большинство, то наступают изменения в программе партии. Что касается утверждения 3, то если мы считаем расширение влияния среди рабочего класса одной из задач коммунистической партии, то падение влияния вследствие использования излишне радикальных методов борьбы будет эмпирическим доказательством истинности данного утверждения. Признавая такое явление эмпирическим подтверждением эксплананса, мы утверждаем истинность закона: если использование радикальных форм классовой борьбы не соответствует данной ситуации, то это ведет к уменьшению влияния партии среди рабочего класса.
Второй пример.
Экспланандум: (Почему) нарастало расхождение между содержанием постановлений V съезда ПОРП и практическими решениями руководящих партийных и государственных инстанций, которые но многим существенным вопросам отошли от данных постановлений и даже противоречили им.
Эксплананс: 1. Если партийное руководство не может удержать связь с трудовыми коллективами, преодолеть основные недостатки повседневной жизни, создать условия для явной дискуссии, предотвратить келейные методы руководства, то возникает возможность нарастания расхождений между содержанием постановлений съездов и практическими решениями партийного руководства.
2. В 1969 -1970 гг. имел место разрыв связей с трудовыми коллективами, нерешенность большинства локальных трудностей, отсутствие условий для явной дискуссии, келейные методы руководства.
Проверке должны подлежать все элементы, содержащиеся в утверждении 2. Нетрудно заметить, что эта про-
44
верка, подобно предыдущему примеру, должна осуществляться по иным законам в сравнении с теми, что содержатся в утверждении 1.
Из сказанного вытекает, что условие проверяемости объяснения образует одновременно структурное условие теории. Чтобы избежать ошибки объяснения ad hoc, необходимо вмешательство (хотя нередко оно осуществляется скрыто) других молчаливо принятых утверждений, нежели объясняющих.
Условие системности теории выполняется тогда, когда для каждого объясняющего утверждения (Уо) данной теории существует, как минимум, одно такое утверждение (Ук), что либо (Уо) входит в состав эксплананса (Ук), либо наоборот. Кроме того, все утверждения теории связаны таким образом, что от любого из них можно перейти к любому иному посредством конечного ряда логических операций.
Теория, удовлетворяющая условию системности, упорядочивает утверждения таким способом, что одно объясняется через другое. Но если учесть, что теория не может содержать бесконечного числа утверждений, то в каждой теории должны существовать такие утверждения, которые уже не объясняются, по крайней мере, на основании данной теории. Должны находиться и такие утверждения, которое объясняют определенные состояния вещей, а не иные утверждения. Если бы так не было, то конечная система утверждений должна была бы образовать более или менее разработанную «петлю», которая в результате напоминала бы объяснение типа «заколдованного круга».
Какое из объясняющих утверждений можно признать свободным от требования дальнейшего объяснения? Видимо, здесь могут возникнуть два случая: 1. Ситуация, при которой существующее знание не позволяет построить для данного утверждения достаточно обоснованного эксплананса. 2. Утверждения эксплананса слишком далеко заходят в совершенно иные сферы знания по сравнению с теми, к которым относится эта теория.
Верная оценка момента, в котором следует прервать цепь объяснений, весьма существенна потому, что ошибочные оценки в указанной сфере обычно ведут либо к бесплодным спекуляциям (в случае вторжения в «белые пятна» научного знания), либо к смешиванию совершенно различных сфер знания. Вторая ситуация слишком часто возникает в общественных науках. Это обусловлено в конечном счете не столько ошибками анализа, сколько
45
самой «материей» исследования. В сфере общественных наук бывает так, что политические явления иногда должны объясняться с помощью экономических, а некоторые экономические явления - с помощью политических и т. п. Очевидно, и здесь строгое разделение политических, экономических и идеологических аспектов социальных явлений могло бы в значительной степени упорядочить их схемы объяснения. Но это замечание относится к следующему структурному условию теории.
Условие однородности касается прежде всего семантической стороны, т. е. однородности предикатов утверждений теории. Проще говоря, речь идет о том, чтобы понятия, содержащиеся в утверждениях, относились к одним и тем же аспектам действительности. Теория политики, в утверждениях которой шла бы речь одновременно о больших социальных группах, характерологических особенностях руководителей и о таких чертах личности, как, например, скупость граждан, была бы семантически неоднородной теорией. Однако такой неоднородности зачастую трудно избежать.
Помимо требования семантической однородности описываемое здесь условие должно удовлетворять требованию семантической замкнутости, которая состоит в ограничении множества предикатов, выступающих в утверждениях теории. Этому требованию удовлетворяет такая теория, которая в своих утверждениях пользуется ограниченным числом переменных и избегает введения новых.
Три предыдущих условия относились, в принципе, лишь к внутренним структурным отношениям теории, тогда как условие корреспонденции касается прежде всего ее отношения к другим теориям.
Теория, удовлетворяющая условию корреспонденции, связана с другими в более широкую теоретическую систему. Для науки о политике подобной системой служит, например, марксистская теория общественного развития. Но это требование не следует понимать как требование связи со всеми остальными теориями - в таком виде оно было бы не только недостижимым, но и совершенно непригодным, хотя бы с учетом разной степени истинности различных теорий. Выполнение такого условия принадлежит исключительно к отношениям между родственными теориями, т. е. тем, в которых экспланансы одной могут составить экспланандум для другой. Кроме того, предъявление данной теории условия корреспонденции имеет смысл лишь тогда, когда ему удовлетворяет более широ-
46
кая и лучше обоснованная теория.
Сформулированное так условие корреспонденции определяет структуру не только данной теории, но и более общей, структурными элементами которой уже являются не отдельные объясняющие утверждения, а теория в целом. Следовательно, в само понятие «условие корреспонденции» входит теория «высшего уровня». Нам кажется, что для систематизации более общей теории она должна удовлетворять тем же условиям, что и менее общая, однако в таком случае уже будет иным тип ее элементов.
Объясняющие связи элементов теории политики
Описанные структурные условия попытаемся применить к теории политики, оставляя в стороне условия проверяемости и корреспонденции как условия общей природы.
Чтобы выполнить условие однородности, мы предлагаем ограничить множество явлений, объясняемых теорией политики, исключительно политическими решениями. Данное ограничение не сужает поля политики. Политические решения образуют самый низкий уровень объяснения, поэтому они будут выступать исключительно как экспланандум объяснений. Точнее, речь идет о решениях в единичном смысле, ибо в общем смысле - как определенные тиgы решений - они могут оказаться в экспланансе объяснений теории политики. Но это будут уже объяснения «высшего уровня».
Так мы переходим к уточнению на основе теории политики условия системности. Объясняющие утверждения должны быть систематизированы таким образом, чтобы окончательными объясняемыми единичными фактами были решения, а наиболее общими утверждениями, не подлежащими дальнейшему объяснению, - законы об общих зависимостях политических явлений.
При такой систематизации утверждений конкретные политические действия будут непосредственно наблюдаемыми фактами. При их объяснении мы будем пользоваться общими законами политических процессов. И самом процессе объяснения мы будем переходить (в соответствии с правилом редукции) от конкретного действия к законам, управляющим процессами. Тогда как направление логической последовательности в систематизированных утверждениях теории политики должно идти в соответ-
47
ствии с правилом дедукции от общих законов, управляющих процессами, к конкретным действиям.
При объяснении политических решений наиболее подходящей является процедура гуманистической интерпретации. В роли объясняющего утверждения в ней выступает посылка о рациональности. После ее описания попытаемся рассмотреть, как через последовательные объяснения элементов данной посылки возникает система объяснений теории политики.
Посылка о рациональности: Если лицо х, принимающее решение, должно осуществить одно из действий С1, С2, . . . . Сn, которые на основе его знания в момент принятия решения взаимно исключают и одновременно дополняют друг друга, а каждое действие C1 (i = 1, 2, . . . n) ведет к результатам Рi1, Pi2, . . . Pim с правдоподобием Пi1, Пi2, . . . Пim (причем Пi1 + Пi2+ . . . + Пim = 1), и при этом все результаты упорядочены в соответствии с отношением предпочтений, присущим для X, то X осуществит действие с максимальной, по его мнению, ожидаемой полезностью.
Посылка о рациональности имеет форму общего суждения в строгом смысле слова, выступающего в форме условного суждения, и потому может выполнять роль объясняющего утверждения. Более того, это будет объясняющее утверждение, которое на основе представленных здесь методологических посылок уже не должно подлежать дальнейшему объяснению.
Но можно ли к каждому лицу, принимающему решения, применять посылку о рациональности? В частности, как эту посылку применять к политикам, принимающим решения?
Прежде чем ответить на поставленный вопрос, напомним, что субъект политических решений обладает специфическими свойствами по сравнению с другими субъектами. Данная специфика состоит в том, что, во-первых, для преобладающего большинства современных обществ он является групповым субъектом. В зависимости от значения решений в роли их субъекта выступают группы - от нескольких лиц до многомиллионных сообществ. Поэтому, говоря о применении посылки о рациональности к так понимаемым субъектам решений, мы должны в содержание понятия рациональности вкладывать несколько иные характеристики по сравнению с рациональностью единичных действий.
Во-вторых, специфика функционирования больших со-
48
циальных групп состоит в том, что группа в целом только в исключительных случаях принимает решения. Как правило, решения от ее имени принимают специализированные институты. В-третьих, нередко бывает так, что отношение предпочтений, присущее большинству членов группы, более или менее отклоняется от того отношения, которое реализует институт, принимающий решения от имени группы. Например, субъект может предпочитать целостные и долговременные решения, в то время как группа, от имени которой он выступает, предпочитает частичные и кратковременные цели. Если предпочтения субъекта, принимающего решения, окажутся достаточно обоснованными, то совокупный субъект может модифицировать свое первичное отношение предпочтений. В-четвертых, то же самое ограничение может относиться к знанию субъекта решения о правдоподобии средств, необходимых для реализации поставленных целей, а также к знанию об исключении и дополнении всех действий. В-пятых, о специфике функционирования больших социальных групп в контексте принятия решений свидетельствует и то, что отношение предпочтения и другие параметры, выступающие в посылке о рациональности, оказываются только определенной случайностью единичных отношений предпочтения, единичных оценок возможностей реализации целей и т. д. Указанные параметры посылки о рациональности не должны отражать мнения арифметического большинства группы, поскольку существенную роль здесь играет фактор качественного, т. е. лучше организованного большинства.
Отмеченные и аналогичные явления приводят к тому, что под рациональным действием больших социальных групп как окончательных субъектов политики следует понимать действия определенной рациональной социальной системы. Она отличается тем, что институты (например, партия, государство), принимающие решения от имени больших социальных групп, должны отождествляться с данными группами, если речь идет о параметрах посылки о рациональности. Используя язык социальной кибернетики, можно сказать, что критериям такой системы соответствует самостоятельная система, которая может управляться без внешнего организатора, сама выступает таким организатором и управляет системой в собственных интересах. Это система, структурным элементом которой является гомеостат. В социалистическом обществе такого типа системой предстает политическая органи-
49
зация общества, структурный элемент которой - марксистско-ленинская партия. Она поддерживает функциональное равновесие общества и тем самым гарантирует протекание процессов социального гомеостазиса.
Остальные суждения эксплананса гуманистической интерпретации, отличающиеся от посылки о рациональности, относятся к ее параметрам. Это будут суждения по поводу: 1) количества возможных действий для лица, принимающего решения; 2) его представлений о результатах, к которым могут привести данные действия; 3) его отношения предпочтений данных результатов; 4) его знания о правдоподобии достижения определенных результатов с помощью конкретных действий.
Подлежит ли каждое из перечисленных утверждений дальнейшему объяснению или требует иного типа объяснений? Если так, то какими должны быть эти объяснения и остаются ли они все по-прежнему объяснениями теории политики? Прежде чем ответить на данные вопросы, рассмотрим несколько проблем общего характера.
Во-первых, мы отбрасываем любые методологические концепции, которые стремятся поднять генетическое описание до ранга процедуры объяснения, иногда называя ее генетическим объяснением. Генетическое описание, по нашему мнению, нельзя согласовать с тем пониманием теории, которое мы приняли, ибо оно не отвечает на вопрос: почему данный факт имел место? и ограничивается лишь описанием фактов, предшествующих анализируемому. Генетическое описание, отвечая на вопрос, как было до этого, выполняет исключительно дескриптивную, но не объяснительную функцию.
Во-вторых, трудно признать удовлетворительными процедуры, ограничивающиеся указанием необходимых условий. Во многих случаях это ведет к псевдообъяснению. Объясняя, например, политические явления, некоторые исследователи ограничиваются только его экономическими аспектами, так как они определяют отношения базиса и потому - в соответствии с принципами вульгаризованного материализма - однозначно предопределяют отношения надстройки, к которым принадлежат и политические отношения. В таких случаях забывают, что экономические отношения образуют лишь необходимое условие политических явлений. Поскольку экономические отношения не являются достаточным условием, они не дают соответствующего материала для ответа на вопрос: почему возникло данное политическое явление? Если объяснение
50
посредством указания необходимых условий признать правомочным, то мы должны были бы признать и такие объяснения: «Во второй половине X в. возникло Польское государство, так как районы между Одрой и Вислой были заселены»; «Человеческое общество возникло потому, что возникла жизнь на земле»; «Политическая власть возникает потому, что завершено общественное разделение труда».
И хотя нет никакого сомнения, что ни одно из приведенных суждений не заслуживает имени объяснения, все же надо отметить, что названные в них условия «объясняемых» фактов действительно необходимы. Но лишь в такой степени, что они просто банальны. Этот вопрос не требовал бы столь длинного комментария, если бы объяснения подобного типа до сих пор не существовали.
В-третьих, к объяснению не относятся также различные процедуры, известные под именем «понимание», «вчувствование» и т. п., определяемые Топольским как интуиционистские. Принципом интуиционистского объяснения служит переход от интроспективных утверждений к утверждениям, объясняющим явления, принадлежащие к иным сферам, нежели психическая.
После этих общих замечаний вернемся к основному вопросу. Рассмотрим последовательно все типы утверждений, выступающих в гуманистической интерпретации.
По отношению к утверждению о количестве действий, возможных для принимающего решения субъекта, оказывается, что объяснение данных утверждений с точки зрения задач теории весьма бесплодно. К каким результатам привела бы постановка вопроса: почему имело место такое, а не иное число действий, возможных для субъекта, принимающего решение? Отметим, что выражение «возможные для принятия» означает возможность в значении субъективной способности учитывать действия даже наименее правдоподобные. Другими словами, альтернативные действия, которые должен рассматривать субъект, могут только потенциально выступать как определенные гипотетические продукты анализа ситуации, в которой оказался субъект, принимающий решение. Тогда как в объективной действительности не должны существовать предпосылки, предписывающие подобные действия. Так, если политик предполагает возможность самоубийства в случае неудачи, то эта процедура лишь результат субъективного анализа, ситуации, а не объективной необходимости (что не относится к политикам типа советников
51
в императорской Японии). Следовательно, то, какие действия принимаются во внимание, вытекает в первую очередь из субъективных условий. Когда субъектом решения является индивид, то объяснения действий аналогичного типа следует искать в законах психологии, а не теории политики.
Возможно, дело обстоит иначе, когда субъектом решения оказываются социальные группы. Если в такой группе хорошо функционируют механизмы, элиминирующие учет действий, обусловленных только индивидуально, то число альтернативных действий на самом деле может быть сведено лишь к таким, которые вытекают из логических аспектов анализа ситуации. Но в данном случае речь идет не столько об объяснении, сколько о формулировке условий правильного анализа. Эта задача тоже не входит в круг задач теории политики. Иногда, правда, может возникнуть потребность объяснения того, почему та или иная возможность не была учтена в процессе принятия решения. Если недостатки механизма принятия групповых решений окажутся достаточным условием, то утверждение, связывающее эти недостатки с фактом пренебрежения той или иной возможностью, можно в определенных случаях принять как объясняющее утверждение. Но мы не уверены, что они образуют один из основных элементов теории. Их роль в структуре скорее дополнительная, а не основная.
Утверждения о представлениях субъекта решения о результатах, к которым могут привести те или иные действия, вообще не подлежат дальнейшему объяснению в рамках теории политики, а скорее, в рамках психологии, социологии и т. п. Знание о том, какие последствия может вызвать определенное действие, лишь опосредованно зависит от политических факторов. Это, конечно, не означает, что вопросы такого типа не имеют значения. Однако связанные с ним объясняющие утверждения принадлежат преимущественно к другим сферам общественных наук (например, к социологии знания, социальной психологии), но не к политологии.
Аналогичным образом обстоит дело, на наш взгляд, с утверждениями о знании субъекта решений относительно правдоподобия достижения конкретных результатов при помощи конкретных действий. Объясняющие утверждения об этом знании, как правило, не являются политологическими. Данная проблема может квалифицироваться как политологическая лишь в исключительных случаях,
52
когда функционируют определенные социальные механизмы - формальные или неформальные, деформирующие истинную классификацию правдоподобия и вводящие тем самым (сознательно или бессознательно) субъекта решений в заблуждение.
По-другому бывает тогда, когда речь идет об объяснении присущего субъекту решения о предпочтениях возможных результатов при осуществлении действия. Названное отношение в значительной мере зависит от политических факторов. Поэтому поиск ответа на вопрос: почему данный субъект предпочитает то, а не иное отношение предпочтений? - представляет собой задачу теории политики. Для группового субъекта здесь прибавляются все проблемы, связанные с артикуляцией целей, выражением интересов, формулировкой оперативных и долгосрочных задач, их обоснованием и т. п. Тем самым в предмет исследования включается вся идеологическая проблематика. Для теории политики особенно важными оказываются два элемента: объяснение и обоснование отношения предпочтений. В политических явлениях основными элементами указанного отношения выступают идеологические ценности. Однако при их объяснении, полагаем, уже будут вмешиваться общие законы политики.
Отмеченные объяснительные связи между основными структурными элементами теории политики можно представить схематически (см. рис. 4).
53
В заключение прокомментируем вторичный эксплананс. Он должен содержать утверждение, которое дает возможность объяснить элементы первичного эксплананса и ответить на вопрос: почему существуют факты, подтвержденные суждениями, входящими в состав первичного эксплананса (1-й степени)?
Среди данных утверждений прежде всего следует назвать те, что касаются зависимостей между отношением предпочтений и системой ценностей, которой руководствовался субъект в момент принятия решения. Мы должны обнаружить среди них утверждения, описывающие политические механизмы формирования отношения предпочтений субъекта решения. Это отношение формируется иод влиянием как элементов политической системы, так и предыдущих действий руководящей системы. Здесь должны находиться утверждения о зависимостях экономической природы, а также о структурных (например, социально-профессиональных) условиях.
Во вторичном экспланансе также правомерен вопрос: почему поставленные субъектом цели не были достигнуты? Однако эта проблема требует дальнейших исследований.
Особая научная проблема - применение разработанной схемы объяснения к международным отношениям, поскольку почти все элементы объяснения характеризуются в данном случае определенными дополнительными специфическими свойствами.
Полезные ссылки:
Для очень ленивых занятых: квалифицированная помощь с курсовыми и дипломными работами
Для очень умных: новинки и бестселлеры alpinabook.ru и Читай-город
Доучиваемся онлайн со sky.pro и Нетологией
Спасаем деревья и климат с б/у электронными книгами