«Гражданское общество» как способ манипуляции | В И З А Н Т И Я
http://maxpark.com/community/4797/content/1963866?ref=4294990160
Категорию «гражданское общество», как и многие другие современные обществоведческие категории, довольно свободно используют как угодно и наполняют совершенно различным и зачастую даже противоположным содержанием. Чаще всего эта категория слышится в дискурсе «гражданское общество за все хорошее». Но зато очень хорошо ясно, против чего направлено «гражданское общество».
Гражданское общество противостоит модели общества, выстраиваемого не снизу вверх, а сверху вниз. Гражданское общество противопоставляется подданническому обществу, но именно такая модель системы, созданной сверху вниз, исторически выстраивается Россией. Не общественность, как это было на Западе, учреждала государственные институты, а напротив, - тут хронология очевидна - вначале появлялось государство, а потом государство «рукой железной» учреждало различные общественные институты в России.
Без этой железной государственной узды огромное российское пространство, учитывая разброс населения, было бы просто не удержать. Не удержать было бы и эту этническую симфонию народов, которая сложилась в России. И как только государство ослабевало, в том числе зачастую и под влиянием общественных институтов (а сегодня их бы назвали, может быть, протогражданскими) вся страна оказывалась в состоянии кризисном или предгибельном.
Скажем, общеизвестно, какую роль сыграли земские учреждения в подготовке и в раскачивании революции в 1904-1905 году, в реализации так называемого «либерального проекта» Февральская революция. Тогда прямо говорили о построении гражданского общества в России, обращение «гражданин» было очень популярным идентификатором в этот период, и результаты, к которым привела фактически менее чем за год февральская революция с реализацией этого концепта, тоже общеизвестны.
Конец 1980-х - начало 1990-х годов. Опять сброс концепта «гражданское общество», и опять страна в предгибельном состоянии. Попытка изменить традиционно складывавшуюся в России модель, которая строилась не по западноевропейским лекалам снизу вверх, а сверху вниз, приводила к хаосу государственности и к кризисному состоянию всей страны.
Зачастую категорию «гражданское общество» подменяют запросом о необходимости гражданской инициативы, чтобы граждане были более инициативны и так далее. Но это совершенно другой вопрос.
Это не тип общества, это определяется пассионарностью и проявляется в совершенно различных общественных системах. XVII век, когда фактически в три раза увеличилась территория государственная России и народ, русские землепроходцы и все прочие, проявлял инициативу, осваивая огромные пространства, - понятно, что XVII век и самодержавная российская система - это не гражданское общество. 1920-е годы, советское время, огромные проявления инициативы граждан, различные формы творчества и так далее, но никто почему-то советскую модель гражданским обществом тоже не определяет. И поэтому, если мы уж говорим о гражданской инициативе, то она не зависит от общественной системы, это не типологическая характеристика, а это в большей степени характеристика состояния энергии масс. Вот как характеризовал его Гегель: «Гражданское общество дает нам пример как необычайной роскоши, излишеств, так и пример нищеты, их общую черту физического и нравственного вырождения».
Важен исторический контекст: с чем было связано появление этого концепта и как оно трансформировалось в России. Все-таки, думаю, контекст «городской», и отсюда «гражданин, горожанин» как русский вариант этого понятия. Исторически это было связано с протестом европейских городов против империи. Города выступали против распространяемого на Европу влияния Священной Римской империи германской нации,
в результате начал формироваться особый тип городского политического уклада, который был оппозиционен имперской модели и характеризовался выстраиванием снизу вверх вниз.
Потом это уже нашло окончательное воплощение во Французской революции, когда победило буржуазное городское сословие и в результате этой инверсии начала меняться общественная модель. Но далее что? А далее эту модель, которая выросла на специфическом западном контексте, стали экспортировать во весь мир. Системы же «сверху вниз», связанные с теократией, с представлениями о божественном происхождении власти, начинают подрываться, дезавуироваться, по отношению к ним вводится термин «деспотии», дезавуирующий это понятие, в том числе такой подрыв осуществлялся и в России.
Второй исторический контекст был связан с западоцентризмом. Просветительство строилось на стадиальной модели: дикость - варварство - цивилизация. В равной степени мы могли бы сказать: дикость - варварство - гражданское общество. Цивилизация и гражданское общество - это практически были синонимы, это идентичные слова, лингвистически они производны от одного корня. Западный тип общества противопоставлялся «диким» и «варварским», «другим», сообществам. Гражданское общество - это общество западное. Совершенно правильно в действительности восприняли его наши доморощенные западники-либералы, они ориентировались на Запад, по этим лекалам хотели развиваться, с Западом ассоциировалось у них гражданское общество.
Еще важный момент: вопрос об идентичности. Гражданское общество и система предложили довольно упрощенную систему идентичности. В основе ее - индивид гражданин. Отсюда идея гражданской нации: каждый, кто является гражданином, и составляет эту систему. Иной - многоуровневой, сложной - была система идентификации других цивилизаций, в том числе России. Это общинная идентификация, которая уже включалась в более широкую цивилизационную русскую идентификацию. Введение концепта «гражданское общество» в отношении этой сложной системы идентификации выступало подрывным механизмом.
Исторически очевидно: концепт «гражданское общество» первоначально использовался как механизм борьбы с Российской империей, дальше он использовался, как механизм борьбы с Советским Союзом, сегодня он используется, как механизм борьбы с инерцией российской государственности. И перспективы введения использования этого концепта очевидны.
Выступление
Вардана Багдасаряна
в рамках цикла передач Центра проблемного анализа
и государственно-управленческого проектирования «Обретение смыслов».
26 апреля 2013 г.
http://www.rusrand.ru
Категорию «гражданское общество», как и многие другие современные обществоведческие категории, довольно свободно используют как угодно и наполняют совершенно различным и зачастую даже противоположным содержанием. Чаще всего эта категория слышится в дискурсе «гражданское общество за все хорошее». Но зато очень хорошо ясно, против чего направлено «гражданское общество».
Гражданское общество противостоит модели общества, выстраиваемого не снизу вверх, а сверху вниз. Гражданское общество противопоставляется подданническому обществу, но именно такая модель системы, созданной сверху вниз, исторически выстраивается Россией. Не общественность, как это было на Западе, учреждала государственные институты, а напротив, - тут хронология очевидна - вначале появлялось государство, а потом государство «рукой железной» учреждало различные общественные институты в России.
Без этой железной государственной узды огромное российское пространство, учитывая разброс населения, было бы просто не удержать. Не удержать было бы и эту этническую симфонию народов, которая сложилась в России. И как только государство ослабевало, в том числе зачастую и под влиянием общественных институтов (а сегодня их бы назвали, может быть, протогражданскими) вся страна оказывалась в состоянии кризисном или предгибельном.
Скажем, общеизвестно, какую роль сыграли земские учреждения в подготовке и в раскачивании революции в 1904-1905 году, в реализации так называемого «либерального проекта» Февральская революция. Тогда прямо говорили о построении гражданского общества в России, обращение «гражданин» было очень популярным идентификатором в этот период, и результаты, к которым привела фактически менее чем за год февральская революция с реализацией этого концепта, тоже общеизвестны.
Конец 1980-х - начало 1990-х годов. Опять сброс концепта «гражданское общество», и опять страна в предгибельном состоянии. Попытка изменить традиционно складывавшуюся в России модель, которая строилась не по западноевропейским лекалам снизу вверх, а сверху вниз, приводила к хаосу государственности и к кризисному состоянию всей страны.
Зачастую категорию «гражданское общество» подменяют запросом о необходимости гражданской инициативы, чтобы граждане были более инициативны и так далее. Но это совершенно другой вопрос.
Это не тип общества, это определяется пассионарностью и проявляется в совершенно различных общественных системах. XVII век, когда фактически в три раза увеличилась территория государственная России и народ, русские землепроходцы и все прочие, проявлял инициативу, осваивая огромные пространства, - понятно, что XVII век и самодержавная российская система - это не гражданское общество. 1920-е годы, советское время, огромные проявления инициативы граждан, различные формы творчества и так далее, но никто почему-то советскую модель гражданским обществом тоже не определяет. И поэтому, если мы уж говорим о гражданской инициативе, то она не зависит от общественной системы, это не типологическая характеристика, а это в большей степени характеристика состояния энергии масс. Вот как характеризовал его Гегель: «Гражданское общество дает нам пример как необычайной роскоши, излишеств, так и пример нищеты, их общую черту физического и нравственного вырождения».
Важен исторический контекст: с чем было связано появление этого концепта и как оно трансформировалось в России. Все-таки, думаю, контекст «городской», и отсюда «гражданин, горожанин» как русский вариант этого понятия. Исторически это было связано с протестом европейских городов против империи. Города выступали против распространяемого на Европу влияния Священной Римской империи германской нации,
в результате начал формироваться особый тип городского политического уклада, который был оппозиционен имперской модели и характеризовался выстраиванием снизу вверх вниз.
Потом это уже нашло окончательное воплощение во Французской революции, когда победило буржуазное городское сословие и в результате этой инверсии начала меняться общественная модель. Но далее что? А далее эту модель, которая выросла на специфическом западном контексте, стали экспортировать во весь мир. Системы же «сверху вниз», связанные с теократией, с представлениями о божественном происхождении власти, начинают подрываться, дезавуироваться, по отношению к ним вводится термин «деспотии», дезавуирующий это понятие, в том числе такой подрыв осуществлялся и в России.
Второй исторический контекст был связан с западоцентризмом. Просветительство строилось на стадиальной модели: дикость - варварство - цивилизация. В равной степени мы могли бы сказать: дикость - варварство - гражданское общество. Цивилизация и гражданское общество - это практически были синонимы, это идентичные слова, лингвистически они производны от одного корня. Западный тип общества противопоставлялся «диким» и «варварским», «другим», сообществам. Гражданское общество - это общество западное. Совершенно правильно в действительности восприняли его наши доморощенные западники-либералы, они ориентировались на Запад, по этим лекалам хотели развиваться, с Западом ассоциировалось у них гражданское общество.
Еще важный момент: вопрос об идентичности. Гражданское общество и система предложили довольно упрощенную систему идентичности. В основе ее - индивид гражданин. Отсюда идея гражданской нации: каждый, кто является гражданином, и составляет эту систему. Иной - многоуровневой, сложной - была система идентификации других цивилизаций, в том числе России. Это общинная идентификация, которая уже включалась в более широкую цивилизационную русскую идентификацию. Введение концепта «гражданское общество» в отношении этой сложной системы идентификации выступало подрывным механизмом.
Исторически очевидно: концепт «гражданское общество» первоначально использовался как механизм борьбы с Российской империей, дальше он использовался, как механизм борьбы с Советским Союзом, сегодня он используется, как механизм борьбы с инерцией российской государственности. И перспективы введения использования этого концепта очевидны.
Выступление
Вардана Багдасаряна
в рамках цикла передач Центра проблемного анализа
и государственно-управленческого проектирования «Обретение смыслов».
26 апреля 2013 г.
http://www.rusrand.ru