"Если я буду жива..."
Оригинал взят у sandinist в "Если я буду жива..."
“Не заснула я, любимый мой,
Я ушла гулять по городу, -
Просто вышла и бесшумно
За собой закрыла дверь...” (“Я ушла гулять по городу”)
23 октября - Родилась Вера Матвеева (1945-1976), бард, поэт, композитор…
“Вера Матвеева прожила 31 год.
В 1970 году окончила МИСИ, и в это время у нее была обнаружена саркома мозга. Нейрохирург профессор С.Н.Фёдоров провел операцию крайне удачно, но возможный срок ж изни определил - 4-6 лет. Знала ли об этом Вера? Пациентам не говорят, но не знать невозможно, так же, как и знать невозможно.
Шесть лет отчаянного желания жить, а беда - постоянный жизненный фон. Потом любовь - очень, как свойственно Верочке. Затем замужество, резкое ухудшение и год умирания.
Так ли легко подсчитать, больше отнято или даровано? Музыка была ей дарована. Поэзия дарована. Короткое счастье любить. Трагедия, страх не жить тоже будто дарованы.
"У неимущего отнимется, имущему прибавится". Ей прибавлялось. Словно бы и смерть дарована, ибо стала Верочка легендой.
Есть логика земная, житейская. У неё свои крепкие основы и измерения: живи, пока можешь, а не можешь - стало быть, смерть помиловала.
И есть логика эстетическая, логика законченности художественного образа. Именем её мы скорее соглашаемся с гибелью Ромео и Джульетты, чем представляем их любовь пропущенной через годы бытования. Любим-то мы тех Ромео и Джульетту, которые погибли в наивысшей точке любви. В Вериной судьбе все эти логики согласились.
Единственное, чем жизнь снабжает поэтов в изобилии, - постоянная недостаточность счастья. И, пожалуй, единственные, кто умеют переплавлять несчастье в счастье, и в счастье с излучением на всех, - это опять-таки поэты. Поэзия ведь всегда, как Золушка из стихотворения Д.Самойлова, "шьёт туфельку сама". Из собственного духовного материала. Из взметнувшейся стайки одуванчиковых семян, из апрелевых акварелей, из тонких нитяных дождиков и тёплого испарения земли, в которых так легчают печали...”
(Наталья Кириллова. “...Долго помнит мелодию слух” .1984 год)
***
"…Зеленый чай, зеленый чай…" - прозвучал голосок, и вдруг соединились в одно целое горькие, через силу светлые песни, круглое личико на фото, надпись на диске: "Вера Матвеева" - с воспоминанием о том, как когда-то, сто лет назад, брат подруги привел в компанию новую девочку. Высокие брови, отстраненный вид и как будто даже некоторая надменность внимания не привлекли, но потом девочка взяла гитару, и мы сидели, как завороженные, до утра, уязвленные, почти испуганные прозрачным голосом и глубиной отчаянья, преодолеваемого каким-то неведомым образом светом и надеждой.
- А почему твоя Вера к нам больше не приходит? - спросил потом кто-то из нас у Женьки.
- Она опять в больнице. Она, наверное, скоро умрет.
- Умрет? Она об этом знает?
- Знает.
"Она скоро умрет", применительно к кому-то из наших ровесников, звучало для нас приблизительно так же, как "она улетит на Луну". Умереть могла чья-то бабушка. Мы умереть не могли. Поэтому, когда, год спустя, прозвучали слова: "А помните Веру? Ее вчера похоронили", - никто, в сущности, не поверил. Просто исчезла. Так, как она и хотела, и пела: "…Я ушла гулять по городу. Просто вышла и бесшумно за собой закрыла дверь..."
(Ирина Стекол. 2004 год)
“Не заснула я, любимый мой,
Я ушла гулять по городу, -
Просто вышла и бесшумно
За собой закрыла дверь...” (“Я ушла гулять по городу”)
23 октября - Родилась Вера Матвеева (1945-1976), бард, поэт, композитор…
“Вера Матвеева прожила 31 год.
В 1970 году окончила МИСИ, и в это время у нее была обнаружена саркома мозга. Нейрохирург профессор С.Н.Фёдоров провел операцию крайне удачно, но возможный срок ж изни определил - 4-6 лет. Знала ли об этом Вера? Пациентам не говорят, но не знать невозможно, так же, как и знать невозможно.
Шесть лет отчаянного желания жить, а беда - постоянный жизненный фон. Потом любовь - очень, как свойственно Верочке. Затем замужество, резкое ухудшение и год умирания.
Так ли легко подсчитать, больше отнято или даровано? Музыка была ей дарована. Поэзия дарована. Короткое счастье любить. Трагедия, страх не жить тоже будто дарованы.
"У неимущего отнимется, имущему прибавится". Ей прибавлялось. Словно бы и смерть дарована, ибо стала Верочка легендой.
Click to viewЕсть логика земная, житейская. У неё свои крепкие основы и измерения: живи, пока можешь, а не можешь - стало быть, смерть помиловала.
И есть логика эстетическая, логика законченности художественного образа. Именем её мы скорее соглашаемся с гибелью Ромео и Джульетты, чем представляем их любовь пропущенной через годы бытования. Любим-то мы тех Ромео и Джульетту, которые погибли в наивысшей точке любви. В Вериной судьбе все эти логики согласились.
Единственное, чем жизнь снабжает поэтов в изобилии, - постоянная недостаточность счастья. И, пожалуй, единственные, кто умеют переплавлять несчастье в счастье, и в счастье с излучением на всех, - это опять-таки поэты. Поэзия ведь всегда, как Золушка из стихотворения Д.Самойлова, "шьёт туфельку сама". Из собственного духовного материала. Из взметнувшейся стайки одуванчиковых семян, из апрелевых акварелей, из тонких нитяных дождиков и тёплого испарения земли, в которых так легчают печали...”
(Наталья Кириллова. “...Долго помнит мелодию слух” .1984 год)
***
"…Зеленый чай, зеленый чай…" - прозвучал голосок, и вдруг соединились в одно целое горькие, через силу светлые песни, круглое личико на фото, надпись на диске: "Вера Матвеева" - с воспоминанием о том, как когда-то, сто лет назад, брат подруги привел в компанию новую девочку. Высокие брови, отстраненный вид и как будто даже некоторая надменность внимания не привлекли, но потом девочка взяла гитару, и мы сидели, как завороженные, до утра, уязвленные, почти испуганные прозрачным голосом и глубиной отчаянья, преодолеваемого каким-то неведомым образом светом и надеждой.
- А почему твоя Вера к нам больше не приходит? - спросил потом кто-то из нас у Женьки.
- Она опять в больнице. Она, наверное, скоро умрет.
- Умрет? Она об этом знает?
- Знает.
"Она скоро умрет", применительно к кому-то из наших ровесников, звучало для нас приблизительно так же, как "она улетит на Луну". Умереть могла чья-то бабушка. Мы умереть не могли. Поэтому, когда, год спустя, прозвучали слова: "А помните Веру? Ее вчера похоронили", - никто, в сущности, не поверил. Просто исчезла. Так, как она и хотела, и пела: "…Я ушла гулять по городу. Просто вышла и бесшумно за собой закрыла дверь..."
(Ирина Стекол. 2004 год)