Интервью с Алексом Либеком
Я давно мечтала познакомиться с Алексом Либеком.
Он виделся мне легендарным человеком. Являясь моим современником, он представлялся мне исторической личностью.
С фотографий на меня смотрел, или чаще горделиво поворачивался в профиль, как мне казалось, человек строгий и непростой.
Я не находила в себе смелости познакомиться, попросить о беседе.
Этот человек занимал мои мысли несколько лет. Я смотрела на его фотографии, слышала обрывки историй, специально не вдаваясь в подробности. Я пыталась почувствовать, проанализировав то малое количество информации, которая у меня была и вникнуть в образ, постараться понять человека без слов.
И вот в один «не прекрасный» день в Иерусалиме произошёл очередной теракт. На Променаде в районе Армон аНацив в ходе теракта погибли три солдатки и солдат. К таким новостям не привыкаешь. Каждый раз это удар и каждый справляется с ним как может.
Мне помогает чтение новостей - это даёт ощущение контроля: владеешь информацией - владеешь ситуацией.
Тут я обязана вкратце рассказать предысторию. Несколько месяцев вся наша небольшая страна бурлит из-за истории с солдатом по имени Илиор Азария.
В Хевроне, городе, где живёт всего 80 семей иудеев, а всё остальное население - арабское, в городе, который охраняется, наверное, лучше всех городов в стране, произошёл теракт: два палестинца подошли к охранно-пропускному пункту и ранили ножом солдата. Другие солдаты тут же открыли стрельбу, один из террористов был убит на месте, другой ранен. Как всегда, в таких случаях была небольшая суета и неразбериха. Илиор Азария подошёл к раненому террористу, выстрелил в него и убил. Суд признал его виновным в убийстве. Наказание ещё не назначено. Наш народ разделился на две части: первая часть считает, что Азария выполнял свой долг, защищая нас, что он герой. Вторая считает, что этот солдат подал плохой пример и его поступок должен быть осуждён, а сам он наказан.
В недавнем теракте на Променаде многие солдаты (большая группа солдат приехала на экскурсию) бросились врассыпную в начале теракта, хотя у каждого было оружие. Первая часть народа считает, что это влияние истории с Илиором Азарией.
Когда я читала новости и статьи на эту тему, пытаясь переварить очередную трагедию, мне попалось на глаза такое предложение: “… Ведь мы это уже проходили, уже был в нашей истории опыт, дело о маршруте номер 300”(ссылка).
Я читаю статью в Википедии об этом деле и вижу имя, которое занимает мой ум: Алекс Либек.
Всё сложилось. Можно знакомиться и просить об интервью.
Узнать телефон Алекса, мне конечно же захотелось у Габи бен Авраама( ссылка).
“Габи” - сказала я, - “Пожалуйста, расскажи мне про него немного. И познакомь меня”.
“ Не бойся!” - ответил мне Габи - “Если ты представишься и расскажешь о себе, он будет с тобой мил и любезен насколько это возможно. Попробуй и увидишь!”
Алекс, он человеколюб. Поэтому он сначала попытался взять интервью у меня, но мне удалось мягко, но настойчиво напомнить ему кто из нас интервьюер, а кто интервьюируемый.
- Алекс, сейчас, когда ты приготовил мне чай с лимоном, и расспросил о моей жизни, позволь задать несколько вопросов о твоей. Начнём сначала. Из источников в интернете, я узнала, что твой отец репатриировался из России. Сейчас ты мне рассказываешь, что твоя мать тоже приехала из России?
- Моя мама приехала из России в 1936 году. Ей было 16 лет.
- Одна? Она приехала одна?
- Нет, со своей мамой. И с папой. Они переходили границу. Мама моей мамы была беременна. И её ранили при переходе границы. В них стреляли. Отец мамы, мой дед, погиб. А бабушка и моя будущая мама как-то сумели пробраться. Как-то смогли... Мой папа приехал сюда, когда ему было два года.
-О! Я читала другую информацию, что папа приехал в возрасте 16-ти лет. Наверное, перепутали с мамой.
-Да, он приехал в Израиль в возрасте 2-х лет. Но с другой семьёй, не своей. Его усыновили. В своей, родной семье он был одиннадцатым ребёнком. Или двенадцатым. Его мама умерла при родах, рожая моего папу. У его отца не было денег. Он жил в небольшом городке. Он был шохет(ссылка) и моэль(ссылка). Ты знаешь, что это за профессии?
-Да.
Алекс снова пытается поменяться местами, то есть расспрашивать меня о моей жизни. Но я уклоняюсь и продолжаю задавать вопросы и слушать.
- Семья соседей, молодая пара, сионисты, усыновила его.
-Сионисты?
-Да, сионисты. Когда-то бывали такие люди (смеёмся вместе). Эта пара усыновила моего будущего папу и привезла его в нашу страну. Он видел своего родного отца с тех пор, только один раз, перед войной. Новая семья почти сразу приехала в Тель-Авив. И мой отец вырос в Тель-Авиве.
-И ты тоже.
-Да, и я тоже.
-Так почему ты уехал в пустыню?
Когда мы договаривались об интервью, Алекс сказал мне, что живёт в Аравийской долине, в пустыне, но иногда приезжает в Иерусалим. Для интервью Алекс пригласил меня в свою уютную иерусалимскую квартиру с садиком.
- Мне очень нравится пустыня. Я теперь посвободнее, могу позволить себе жить, где захочу. Но дважды в неделю я приезжаю сюда. Я обязан. Я работаю в газете "аАрец"("Страна") с Гидоном Леви. И один день я работаю волонтёром в психиатрической лечебнице.
- Я знаю, что тебя уволили из газеты "аАрец" два года назад. Ты можешь рассказать почему?
- Почему? Из-за сокращения штата. Газета почти закрылась, они почти обанкротились. Но сейчас я работаю с ними, всё в порядке.
- Ты учился в старшей школе хей ('תיכון עירוני ה) в Тель-авиве. На этой же улице находилась редакция газеты "аАрец". Но тогда ты ещё там не мог работал. Ты там находился, но не знал, что это твоё будущее, да?
- Да. Там, возле водонапорной башни была школа.
- Я знаю! Я тоже жила как-то на этой улице. Это самый Тель-авив, «тель-авивистее» не бывает.
Я нашла информацию, когда готовилась к интервью, что тебе и свадьбы пришлось снимать, в Ашкелоне. За возможность пользоваться фотолабораторией.
Как тебе этот опыт? Это же самое несвободное задание для фотографа.
- Это было ужасно. Очень тяжело.
- Фотография, где пара в свадебном наряде стоит за скульптурой из песка -это одно из свадебных фото? Или уличная фотография?
Вообще, клиентам нравились твои фотографии? Они были довольны?
- Я не общался с заказчиками. Это была работа магазина, который мне сдавал фотолабораторию. Я был доволен, что у меня была такая возможность, место, где я мог проявлять и печатать. Это были чёрно-белые плёнки.
- А потом, когда ты работал в Тель-авиве, где ты проявлял и печатал?
- Дома, тут. У меня и сейчас тут есть фотолаборатория.
- Ты снимаешь на плёнку?
- Нет, сейчас практически нет. Изредка, может быть. Если я занимаюсь каким-нибудь специальным проектом. Это занятие и денег стоит и времени много отбирает.
-Может ты снимаешь "в стол"? Как Вивиан Майер? Только после смерти которой, обнаружились сотни плёнок?
- Нет, нет! Иногда я сдаю печатать в одну лабораторию в Тель-авиве.
- Мне лично очень интересно поговорить с тобой о политике. Но так как я беру интервью для сообщества в Живом журнале, у которого только фотографические интересы, я стараюсь себя сдерживать.
- Что это за сообщество?
- Это блог, где каждый день надо снимать на определённую тему. Только в этот день, неархивные фотографии. Ты ведь знаешь, что такое дисциплина? Я читала в одном интервью с тобой, что редактор выбросил три плёнки, которые ты принёс в первый рабочий день, а две оставил. Так это сообщество с его правилами тоже очень дисциплинирует.
В фильме "Алекс в стране чудес" режисёр Ори Сиван постоянно упоминает, что у тебя "Лейка", а тут на столе, я вижу "Фуджи", да и в фильме у тебя на шее "Фуджи" висит".
- Моя "Лейка" испортилась. Скоро новая должна прийти.
- " Лейка" ... Она больше для портретов подходит?
- Я считаю, что сегодня все фотоаппараты отличные. Если говорить о профессионализме.Тот фотоаппарат хорош, к которому ты привык. Я все годы снимал "Лейкой", я просто привык. Не уверен, что этот фотоаппарат сегодня лучше других фотоаппаратов.
-Ты меняешь объективы? Если да, то какие используешь?
- 24мм, 35мм, 50мм. Раньше, когда я больше работал газетным репортёром, у меня было больше объективов, с зумами, например.
- Мне кажется, что зум не очень подходит для уличной съёмки?
- Когда я начал работать в газете, сначала в газете "Новости", я каждую неделю должен был предоставить фотографию, достойную печати. И я очень боялся, что что-то не выйдет, что я не успею, не смогу, дедлайн, всё такое. Поэтому у меня был зум: если я видел что-то издалека, я мог снять и у меня уже точно была карточка на эту неделю. Но теперь я так не снимаю. Во-первых, слишком много объективов таскать - это просто тяжело. Во-вторых, люди не видят, что я их фотографирую и нету интеракции.
- Ты хочешь быть частью снимка? Как-то влиять на ситуацию?
-Да, я почти всегда говорю с людьми. Но всегда после! Не перед съёмкой.
- Ещё вопрос о фотоаппаратах. Кстати, я могу взглянуть на твой фотоаппарат? Или это вещь, которую нельзя трогать?
-Есть такая история. Про Роберта Капу. Шёл он по улице и к нему подошёл прохожий: «- О! Господин Капа! Я так рад вас видеть! Как почётно вас встретить! Не подскажите каким фотоаппаратом лучше снимать? - Тем, который висит у вас на шее-, ответил Роберт Капа.» Я считаю, что это лучший ответ на подобные вопросы.
- Я понимаю, что это технические вопросы. Я сама их не люблю. Но многие люди интересуются.
- С другой стороны "Лейка", которая была плёночная, старая, она была очень удобная, лёгкая, бесшумная. К ней прилагались высококачественные объективы. У меня также был "Роллейфлекс".
- От живота ты снимаешь?
- Нет! Это не мой стиль. Живот для того, чтобы есть, а не снимать с него.
- Не давит лямка фотоаппарата?
-Нет. Если я без фотоаппарата, мне явно чего-то не хватает.
- Ты не любишь Фотошоп и не особо умеешь им пользоваться, верно?
- Да. Несколько вещей я умею делать в Фотошопе. Например, контраст подправить.
- И это всё? Вся редакция? Или в какой-то другой программе идёт обработка?
- Ну, у меня и Лайтрум есть. Но я им не особо пользуюсь.
- Так… А что же ты делаешь с фотографией? Вот ты снял что-то, выбрал одну фотографию и...?
-Хм...ну я как-то справляюсь. Что-то делаю. Не очень идеально у меня выходит. Я вижу, как остальные работают: у них очень красиво выходит. Слои всякие. Ты умеешь работать со слоями?
- Нет. Мне тоже такой вид обработки не особо интересен. Я стараюсь почти всю работу сделать во время съёмки. А потом может чуток подправить.
- Да, точно! В этом вся идея. Современные фотоаппараты делают за нас почти всю работу. Если ты знаешь хорошо все особенности своего фотоаппарата, ты можешь заранее учитывать ошибки. Вот, когда негативы были, это другое дело, тогда лучше было не ошибаться.
Сегодня я ставлю автоконтраст, а фотоаппарат фотографирует без моей помощи.
- Ты кадрируешь после съёмки?
- Бывает. Раньше старался этого не делать. Но сейчас делаю иногда. Ну и что? Это не страшно. Если я, например, издалека увидел кадр, то я снимаю, а потом обрезаю. Я хочу тут упомянуть фотографа William Klein (ссылка). Особенно мне нравится его книга-альбом о Нью-йорке. Он пишет в предисловии, что он тоже когда-то принадлежал к школе Брессона, который считает, что кадрировать надо только при съёмке. А потом он решил просто положить на всё. Что ему никто не скажет, как фотографировать. Как хочет, так и будет снимать. Я тоже считаю, что если тебе нужен какой-то кадр, а фотоаппарат или объектив накладывают определённые ограничения, так не страшно, если кадрируешь после съёмки. Но иногда у меня получается и не обрезать!)) Я снимаю для газеты. Я знаю, что если объекты на фотографии будут слишком далеки от объектива, читатели не посмотрят на такую фотографию. Часто у меня есть вариант для печати. А себе я оставляю оригинальный вариант.
William Klein снимал в 50-х годах, фотографии там чёрно-белые. Он на меня повлилял в том смысле, что снятый кадр - это не что-то святое, его можно обрезать. Я читал его мнение, смотрел на его работы. В этом альбоме он нередко употреребляет только 10-ю часть негатива, то есть всё вокруг обрезано. До этого я всегда старался, чтобы карточка всегда оставалась такой, какой я её снял, ничего не менять, не обрезать. William Kliein придал мне мужества в этом деле. Замечательный альбом он сделал! Оттого, что это вышло удачно, его посылали с заданиями в Париж, в Рим. Но выходило не то же самое. Потому, что он американец. Про Нью-йорк хорошо получилось, да.
Я смотрю на фото мясника на стене. Алекс говорит: "Это мой первый кадр на цветной плёнке".
- В каких случаях ты делаешь цветные кадры?
- Сейчас я всё время снимаю в цвете.
- «Звиняйте!», я не читаю газет и не купила перед интервью. Только в интернете искала информацию.
- Да нет! То как ты до этого момента подготовилась - просто отлично! Ставлю тебе 10. Израильтяне обычно вообще не готовятся к интервью. Они просто приходят и просто задают какие-то вопросы. Не всегда по теме. Сейчас я пытаюсь найти тут, в компьютере фотографии, которую я вчера снял. Я её немножко подрезал... Этот компьютер! Он меня не слушается. Что хочет, то и делает. Спрятал куда-то мои фото... Вот, посмотри. Я сейчас ездил на Мёртвое море. Проезжал там по берегу и увидел табличку "Опастность утопления". Ты же знаешь, что Мёртвое море постоянно высыхает, уменьшается в размерах. Если обрезать этот кадр, то видно, что написано и видно, что вокруг сухая земля на километр вокруг, какая опасность утопления?
А вот ещё пример, тоже вчера снял (человек в костюме медведя и обычно одетые люди, гротескно смотрятся на фоне пустыни). Тут я ничего не обрезал. Это я ходил на вечеринку в стиле транс. На рассвете, я шёл куда-то километров 10, говорил часами с людьми. Я не в том возрасте, когда слушают такую музыку. Они сначала заволновались слегка, может я какой-то проверяющий. Да не, говорю, я просто так тут.
Вот ещё фотография (на фото - пара, взявшись за руки, идёт в сторону пустынных гор, девушка в смешном костюме).
- Если позволишь... Если это не слишком большая наглость с моей стороны. Я бы тут шагнула влево, так как гора портит композицию.
- Да, ты абсолютно права. Я как раз возвращался с этой вечеринки в стиле транс. И вдруг увидел эту пару. У меня не было времени снять по- другому.
- Мне, наверное, в твоих фотографиях именно и нравится некоторая небрежность. Я думаю, для тебя важно донести мысль. Когда есть мысль, есть содержание в карточке, она не обязана быть чистой, идеальной, да? Я смотрела ещё передачу на воспитательном канале, ты там выступаешь перед детьми. Там, где ведущий Ярон Лондон. Ты говорил с детьми, они смотрели на твои фотографии. И они совершенно верно схватывали суть. Не знаю, может их заранее подготовили и рассказали про что фотографии? Если нет, то это очень здорово. Не каждый взрослый всегда понимает смысл каждой фотографии.
- Я специально подобрал не слишком сложные фотографии. С другой стороны, и взрослые меня часто спрашивают: «- А что ты хотел сказать этой фотографией?» Сейчас я тебе покажу такого типа фото, про которые мне обычно задают вопросы. Вот, например, это сфотографировано в доме главы Джихада в Шхеме. Он сам сейчас в тюрьме сидит. Один из его сыновей погиб. И вот я пришёл к ним домой. Что тут происходит на снимке, взгляни? Среди этой мебели под роскошь в восточном стиле на стене висит постер с красотами европейской природы. Этот диссонанс нередко можно увидеть в нашей стране. Люди считают, что Европа-это красиво, это роскошь, это шик. Палестинцы так считают. Да и израильтяне нередко тоже. Этот контраст, между фотографией главы Джихада на стене, его погибшего сына и этим постером, и этой мебелью, не все это схватывают. Тут надо, наверное, немного подумать, чтобы уловить смысл.
Вот ещё фотография. Я её пока что не публиковал. Посмотри какую стоянку человек себе построил посреди поля, среди пустыни.
- Да, вижу. Из ничего построил. Из того, что у него было под рукой.
-Ну, вот. Я показал её нескольким людям, а они такие: - ну и что? Что тут такого? Я никогда не объясняю о чём фото. Нельзя объяснить, если человек не понимает.
У меня есть тут немало фотографий, про которые я пока не знаю, подходят ли они мне? Нужны ли они?
- Я хочу уточнить: всё, что ты сейчас снимаешь - это, в основном, для газеты? Или ты снимаешь всё, что увидел? Всё, что тебя взволновало, тронуло - а потом выбираешь, что куда подходит?
- Да, обычно, я так и поступаю. Но нередко я работаю вместе с журналистом, Гидоном Леви, мы едем куда-то, он пишет материал, я снимаю. Но к тому же, к примеру, я работал целый год над книгой рецептов. Подожди-ка, книга у меня в машине, я сейчас принесу и всё расскажу. Я не рецепты фотографировал, не еду, это другой фотограф снимал. Я фотографировал жизнь. Жизнь в пустыне. Книга называется "Кушанья Аравийской долины". Оттого, что местные власти финансировали эту книгу, они хотели, чтобы она была иллюстрирована также картинками из жизни этой местности.
- Звучит очень увлекательно! Я жду.
Алекс возвращается и мы снова меняем тему, так как мне очень инетересно всё и я боюсь что-то упустить.
Кстати, когда мы встретились во второй раз, чтобы дописать интервью, я со смущением сказала Алексу, что, прослушивая запись интервью, я заметила, что постоянно болтаю и перебиваю, в интервью с Габи бен Авраамом, я задавала вопрос и Габи минут 10 отвечал на него.
Алекс ответил: "Так это же класно! Так и надо! Нужен диалог в интервью, тогда выходит интересно, живо."
- Готовясь к интервью, я нашла альбом с твоими фотографиями и со стихами Натана Альтермана о Тель-авиве.
- Его почти уже нельзя нигде достать. Я им недоволен вообще-то. Графика там ужасная. Я помню, что я много спорил тогда с издателями какие фотографии стоит помещать в альбом. Не особо удачное издание.
Делаю небольшой технический перерыв и отключаю диктофон. Но Алекс продолжает говорить. Поэтому прошу его повторить для записи.
- Моя мама не говорила со мной по-русски, тогда это было не принято. Все хотели говорить только на иврите и забыть языки стран, из которых мы прибыли.
Но она обожала читать и привила мне тоже любовь к книгам. Она переводила мне напрямую Гоголя, Пушкина. Она мне перевела всего Евгения Онегина! Тогда я не особо это ценил. Но сейчас, оглядываясь на прошлое, я так благодарен ей за это! Она обожала русскую литературу, она мне переводила всё. Я говорю не только о великих классиках, не только о Достоевском, Толстом, о Пушкине - мама мне читала всё.
- Это же самое важное, то, что мы узнаём в детстве. Это то, что закладывает в нас базу, на которой мы потом растём.
- Мама ещё научила меня играть в игру - мы смотрели на других людей и сравнивали их с животными. Моя мама была полна иронии, она оказала очень большое влияние на моё визуальной восприятие окружающей действительности.
Интересно, что моя младшая сестра говорит по-русски. Потом, позже, мои родители вдруг заговорили по-русски с детьми. Но я уже не успел выучить этот язык. Очень жаль, что я не говорю на русском - мы ведь не знали, что будет такая волна русскоговорящих репатриантов.
Вернёмся к фотографиям: иногда я вижу сразу, что карточка вышла хорошо. Иногда я даю им отлежаться и тогда выбираю. Идеальная фотография для меня должна иметь идею, послание. Она может быть не только смешной. Она может быть забавной, и милой, и эстетичной... Вот мой первый альбом, который вышел в 1993-м году. Сейчас я смотрю на некоторые фотографии оттуда и говорю себе: а неплохо! Я доволен своей работой.
- Ты тогда уже знал, что будет модно и важно сейчас. Чем мы будем интересоваться: историей повседневности.
- Мне очень важно, чтобы в фотографии было что-то от израильской культуры. Какой-то намёк хотя бы.
- Некоторые люди только сейчас понимают, что уличная фотография - это то, что мы или следующие поколения будут очень ценить в будущем. Потому, что это будут фото-факты того, что уже исчезло, это и есть история.
Алекс показывает мне свои старые фотографии и мы вместе предаёмся воспоминаниям и обсуждаем.
-Я не очень люблю, когда в кадр попадают плакаты, всякие надписи, вывески. Но они просто всюду, поэтому стараюсь это как-то обыгрывать. Потому-что, если зритель не читает на иврите - эти надписи ему не о чём не скажут и тогда всё снято зря теряется весь смысл. Хотя с другой стороны, мы ведь в Израиле живём! Вот, например, фотография, снятая в Луна-парке, раньше был маленький Луна-парк возле Дильфинариума. Посмотри, она ужасно вульгарная: надпись гласит - «Лопни мои сиськи 4 стрелами и получишь приз». А вот тут фотография мезузы, видно отношение к женщинам в религиозном секторе, меня это очень напрягает.
- Меня тоже, я феминистка.
Я читала, что ты часто ходишь фотографировать на Парады гордости. А в Меа аШаарим (ультрарелигиозный район) снимаешь?
- Конечно!
- Я в этом году впервые ходила туда снимать обряд Капарот. К моему счастью, на рынок пришли, и другие фотографы и у меня не было проблем снимать людей с близкого расстояния.
- Да, они привыкли и не противятся.
- Но некоторые просили не снимать. И я, конечно, слушалась. Я прислушиваюсь к таким просьбам)
Против Алекса Либака было возбуждено уголовное дело ( как выяснилось в ходе интервью, не одно) за то, что он публиковал в газете фотографии людей, которые просили этого не делать.
- Что говорит закон? Закон позволяет или запрещает снимать людей на улице?
- В том то и дело, что нету у нас никакого закона. Ни в Израиле, ни в Европе. В Америке есть, очень ясные и строгие законы, запрещающие снимать людей с коммерческой целью без их разрешения. Надо найти людей, которые изображены на фото, попросить их разрешения, указать их имена. Это довольно проблематично.
Алекс показывает мне альбом "Кушанья пустыни Арава".
- Тут мои фотографии в несколько другом стиле, непривычном. Это информативные фотографии, без шуток, без второго смысла, жизненные. Эта книга вышла всего лишь несколько дней назад, совершенно новенькая.
- Арава, это место, где многие люди хотели бы жить. Такое романтичное - природа вокруг, тишина, покой.
- Не знаю, не знаю. Там может тысяч 5 всего жителей.
- Я говорю, хотели бы жить, а не живут. Мечтают об этом. А ты вот, взял и поселился там.
Я ошибаюсь в одном слове и Алекс поправляет меня.
- Я всё ещё продолжаю учить иврит. И ещё арабский сейчас начала изучать.
- Арабский? Я тоже учу арабский. Но я уже неплохо говорю. Это прекрасный язык. Израильтяне обычно этого не понимают. Его стоит выучить хотя бы только из-за его красоты. Арабская вязь поражает своей красотой.
Мы снова сбиваемся с темы, отходим от темы интервью и я стараюсь вернуть Алекса в нужное мне русло.
- Сколько слов было в интервью с Габи бен Авраамом?
- Слов? Да я же не для газеты работаю, я записываю интервью для фото-сообщества в интернете. Нам очень интересно познакомиться поближе с известными фотографами.
- Это хорошо. Я рад любому просветительному материалу о фотографии в Израиле.
- В фильме из серии "Герои искусства" режиссёр Ори Сиван назвал свою серию о тебе "Алекс в стране чудес". Мне кажется, что он немного... слишком влез к тебе в душу. Мне нравятся израильские фильмы. Они простые и трогательные одновременно. Ори был достаточно тактичным? Или он перешёл какую-то границу? В этом фильме ты был очень откровенным.
- Да, режиссёр использовал там один трюк, который заставил меня раскрыться... Но, я пожалуй, не хочу говорить об этом.
- Хорошо. Я всегда прислушиваюсь к просьбам. Не хочу попадать в суд)
- Так значит тебе нравится фотографировать на улице?
- Нет. Я люблю снимать людей, но мне больше нравятся постановочные фотографии, немного в особенном стиле. Уличной фотографией я не занимаюсь хотя бы потому, что у меня обычная мыльница, без сменного объектива. Мой фотоаппарат даже нередко не открывается до конца. Там и видоискатель придурочный: в него видно пол-объектива и он смещён относительно объектов. Поэтому я смотрю только на дисплей и, иногда, когда очень солнечно, я продолжаю снимать с полураскрытым объективом, ничего не вижу практически и думаю: «-О! какие красивые косые тени!» А это оказывается, объектив не раскрылся до конца.
- Это мой страшный ужас! Иногда мне снятся кошмары, что у меня фотоаппарат сломался или я забыл его, потерял.
Ты спрашивала меня, чем я занимаюсь, кроме работы для газеты. Я читаю множество лекций.
- У Феликса Лупы?(про Феликса немного рассказано в интервью с Габи бен Авраамом).
- Или у него, или самостоятельно.
-Ты получаешь приглашения из разных мест?
- Да. Например, на этой неделе я выступаю с лекцией в Араве.
- Ты говоришь, что там всего 5 тысяч жителей, и вместе с тем, там находится достаточно любителей фотографии?
- Да, я и в местной школе провожу то, что называется дополнительными занятиями по фотографии. Для четвероклассников и для семиклассников.
- Все виды фотографии ты им преподаёшь? Если кто-то из ребят, например, хочет пейзажи снимать?
- Я преподаю азы фотографии: композицию, экспонирование.
- А у Феликса Лупы учатся только люди, которые хотят изучать уличную фотографию?
- Да. Когда я преподаю детям, я их спрашиваю, что они хотят снимать. Даю задания, направляю. Есть в группе талантливые дети. Я не хочу, чтобы дети ощущали себя как в школе, что они обязаны учиться. Я стараюсь, чтобы было весело, кайфово, чтобы они на самом деле были заинтересованы процессом. Потому, что, если не будет кайфа, дети не будут снимать...Ещё на этой неделе я прочитаю лекцию в фотоклубе в Рамат-гане.
- Ты много ездишь!
- Я этим для заработка занимаюсь. Я не очень-то люблю преподавать.
- Это не твоё?
- Если в классе есть хоть один человек, который талантлив - это стоит того.
Есть у меня небольшая проблемка: иногда мне кажется, что я часто повторяюсь. Правда, это происходит в разных группах, но… Сколько раз ты можешь говорить об одном и том же?!
-Я хочу спросить об одной вещи. Не знаю, удастся ли мне донести смысл вопроса. Мне кажется, ты, в каком-то смысле, сам себя продолжаешь. Нет фотографов, которые на тебя оказали существенное влияние. Когда я рассматривала твои снимки, они мне показались более или менее в одном стиле, одного уровня. Не было ведь чего-то, какой-то базы, какого-то фотомастера, который бы существенно повлиял на твое виденье? Например, что ты думаешь о Йозефе Куделке(ссылка)?
- Да-с, сидели мы на этой кухне и коньяк распивали!)
- Правда?! Но ты с ним познакомился после того как начал снимать?
- Нет. С творчеством Куделки я познакомился, когда стал интересоваться фотографией. Он тогда бежал из Чехии, в Хорватию в 1968-м, когда русские туда пришли. Я изучал фотографию в Лондоне и Куделка тоже туда приехал на каком-то этапе. Он привёз с собой фотографии из Чехии, он снимал тогда свой большой проект о цыганах. Я думаю, что на всех нас что-то оказывает влияние.
- Да, это понятно. Но у тебя, в твоих фото, я не нахожу чего-то влияния. Может быть там есть влияние фотографов, с творчеством которых я незнакома? Ты, как бы это выразиться, как бы на каком-то платто всё время, с самого начала и до сегодняшнего дня. Мне так видится. Даже в твоих ранних снимках я не вижу ничьего влияния. Может быть я ошибаюсь?
-Да, это верно насчёт большего отрезка времени, которое я посвятил фотографии. Но, вообще-то, есть фотограф, который оказал на меня влияние. Он очень рано умер, в 30 с чем-то лет, от рака. Английский фотограф, которого зовут Tony Ray-Jones(ссылка). Почти никто не слышал этого имени. Он довольно сильно на меня повлиял. Когда я учился в Англии, я с ним встретился один раз. Тебе он знаком?
- Нет, я не знаю всех фотографов в мире.
Алекс показывает мне снимки Тони Рея-Джонса и вдруг по стилю мне кажется, что я видела фото этого фотографа недавно у кого-то в Фейсбуке.
- Минуточку! Фотография, где такой типичный англичанин пьёт свой чай файв о клок, а рядом стоят в купальниках девушки, участвующие в конкурсе красавиц, этого его фотография?
-Да, его! Он снял целый проект про англичан в отпуске. Снимал людей на пикниках, на берегу моря. Когда я увидел его фотографии, я восхитился! Я сказал себе: я хочу так снимать, про то же. Только в нашей стране. Я много времени провёл за границей. И тут я понял, что нечего мне там искать. Я понял, что если я хочу заниматься документированием действительности, зачем же я буду снимать в других местах, которые я не так уж и хорошо знаю? Да, это верно, что когда ты путешествуешь, это вдохновляет, восхищает: другие культуры, новые виды, города. Но для меня в этом нету смысла. Я считаю, что у фотографа есть обязанности, есть своя роль. Это важно, чтобы у фотографа была своя аудитория, свои зрители. Ты создаёшь что-то изнутри своей культуры, опираясь на неё.
Поэтому, после 14-ти лет странствий, я вернулся.
-Я относительно моложе тебя. Ты родился в 1944. И, несмотря, на то, что ты был маленьким ребёнком в 1948(год создания государства Израиль), ты для меня - один из создателей этой страны.
- Что-то в этом есть. Когда я родился тут жило всего лишь 600 тысяч иудеев. Представляешь? Я рос вместе со страной, и я знаю, что жанр уличной фотографии я тут ввёл и привил. До меня тут этого не было, это точно.
- Для меня ты человек-легенда.
- Что-то ты преувеличиваешь!
- Может да, а может нет. Ты ведь не можешь спорить с моими ощущениями.
- Ну, ладно. Послушай, самая сильная и тяжёлая критика на мои фотографии поступает ко мне от меня же. Всё время я колеблюсь, перебираю, сомневаюсь, ругаю себя. Я говорю себе: и это плохо, и это, и это!.. Ты знакома с Павлом Вольбергом? Это один из самых сильных и самых важных фотографов в нашей стране, на мой взгляд. Не смотря на то, что я с ним не разговариваю, я тебе покажу его фотографии!) Он сумел поднять уровень документальной фотографии в Израиле до музейного уровня. Он постоянно меняет стили. Нельзя сказать, что он работает в каком-то одном направлении. Оттого, что он не работает как фотограф-журналист, он сосредоточен только на искусстве. Он изучал живопись, рисунок.
Алекс показывает мне фотографии Павла Вольберга(ссылка).
- Вот он сейчас снимал. Это в Украине снято.
- Это похоже на твой стиль.
- Он ездит куда-то в джунгли и снимает в стиле National Geographic.
Я смотрю на фотографии и вспоминаю их. Снова видела на фейсбуке. Слава современным технологиям и интернету!
- Павел говорит по-руcски . Так что тебе будет легко, если ты захочешь взять у него интервью.
-Моё первое интервью было с Юлией Комиссаровой (ссылка) . Для меня она - лучший фотограф. Ты знаком с её работами?
-Да, знаком. Да, она действительно сильный фотограф! Она в Израиле живёт? Я хочу с ней познакомиться!
Алекс просит меня достать телефон Юлии.
- Где она училась?
- Практически не училась.
- Не нужно учиться.
- Когда я готовилась к интервью, я спросила людей есть ли у них какие-то вопросы к тебе? Я знаю ответ на этот вопрос, но хочу услышать твой: вот две твои фотографии, они постановочные? Первая: ребёнок идёт с шариком в пуримском костюме, а вооружённый солдат, направляет автомат на шарик. И вторая: стоит палестинский ребёнок-подросток, а на стене тень от солдата с ружьём, ружьё на тени направлено на подростка.
- У меня нету постановочных фотографий. Вторая фотография не моя. Я её видел и сам бы хотел узнать, постановочная она или нет. А насчёт первой я сейчас расскажу как это было снято.
На Адлояду (Пуримское шествие) в Хевроне приходит море народу. Где-то 300 детей забираются на большую телегу, запряжённую конями...Ты была в Хевроне во время Пурима? Израильская армия перекрывает все улицы, палестинцам запрещено выходить из дома. Они обязаны закрыть все окна и двери.
... Так вот, этот ребёнок как-то не смог залезть на эту телегу. Я тоже не полез туда. И я пошёл параллельно пути ребёнка. Потому, что он был такой милый, красивый в своём костюме птенца. Он шёл со своим шариком, опустив голову... Кто-то ещё снял его из фотографов, которые там были, может Зив Корен? Потом я увидел вооружённого солдата и подумал: я подожду ребёнка возле солдата. В ту секунду, когда ребёнок проходил там, открылось окно на втором этаже и араб высунулся оттуда и стал ругаться. И солдат поднял автомат и закричал: Закрой окно!
- Когда я читала твою биографию и интервью с тобой, у меня сложилось впечатление, что тебе везло в жизни. Ты родился в хорошем месте, у тебя было неплохое детство, потом ты путешествовал, учился где хотел. Это были свободные времена, и фотография только входила в моду. Ты был первым, кто начал заниматься фотографией в Израиле, у тебя были все условия!
- Да, это верно. Я часто себе говорю: если я сейчас умру, я не жалею не о чём, я жил как хотел!))
- Тебе есть на что пожаловаться?
- Нет, в фотографии нет. Да, я должен сказать, что в профессиональном смысле мне повезло. Не на что жаловаться. Я получил то, что хотел. Не то, чтобы я хотел получить Премию Израиля( высшая награда за заслуги, которую Алекс Либек получил в 2005-м году) , но я и его получил!
Смеёмся вместе.
- Да и известная фотография 300 автобуса - ты знаешь про неё?-это тоже удача!
- Я не хотела начинать с этой темы интервью. Именно этот случай был толчком наконец-то попросить тебя об интервью. То есть сначала найти тебя, договориться.
- А что это было проблемой? Это не проблема найти меня!
- Ха-ха! Я думала сначала, что это будет проблемой. Глядя на твой портреты, мне казалось, что ты такой строгий, недоступный! Я боялась.
- Чего?! Это я-то? Это я так выгляжу на фотографиях? Ладно. Я вообще тяжело работаю, я дисциплинированный, я всё время хочу снимать. У меня не бывает такого, чтобы мне нечего было снимать. Конечно, нужен талант для этой работы, но больше всего мне помогло то, что я знал, как общаться с окружающими меня людьми, как опираться на них, как просить помощи, как пользоваться тем, что я живу в своей стране и могу запечатлевать всё происходящее вокруг на плёнку.
Мне всегда есть что снимать. С тех пор как я взрослый, мне когда не бывает скучно. Бывало, ребёнком, я жаловался отцу:Пааапа, мне скучно! И отец мне тогда говорил: Ну, иди, побейся головой об стену.-не знаю откуда это выражение из русского языка или из идиша. Бывает, что я не знаю, что снимать. Но, если я буду сидеть дома, то я точно ничего не сниму.Да и вообщем-то это обсессия. Ты ведь и по себе это знаешь, верно?
Автор фото Йоси Алони
Ссылка на интересное интервью на иврите, можно перевести с помощью гугл-транслита(ссылка)
У Алекса Либека нету своего сайта, вернее, он скоро будет достроен.
Некоторое фотографии Алекса Либека можно найти в группе Street Gang на фейсбуке.
Страница "30 Day Photo" на Facebook. Группа "30 Day Photo" во ВКонтакте. Сообщество "30 Day Photo" на Facebook. Мобильные тренировки в Instagram Тренировки в группе "30_day_photo" на портале 500px. Виртуальные выставки "30 Day Photo"