ОПЫТ ИСТОРИЧЕСКОЙ ТИПОЛОГИИ ЛИЧНОСТИ ЭПОХИ РАЗЛОЖЕНИЯ КРЕПОСТНИЧЕСТВА В РОССИИ-5
(крестьянин-общинник, “образцовый дворянин”, дворянский революционер)
§ 2. Социальное положение и деятельность крестьянина.
Поскольку всякая личность - порождение общественных отношений, её характеристика должна начинаться с учёта её социального положения. Здесь речь идёт о крестьянине-общиннике, социальное положение которого хорошо выяснено историками крестьянства. Это положение, главным образом, крестьян помещичьих, государственных и удельных Центрально-Промышленного района, Новороссийского края, Западных губерний, Левобережья и Правобережья Украины, Белоруссии и Поволжья, Европейского Севера и Сибири было отнюдь не одинаковым. Современные этнографические описания констатировали характерную для феодализма большую пестроту быта, нравов, верований крестьянства нередко в пределах одного и того же уезда. Вместе с тем, обстоятельное исследование духовной жизни русских, украинцев и белорусов привело известного советского этнографа к заключению о глубокой культурной общности трёх братских народов “и в материальной культуре, и в общественном быту, и в народном творчестве”. “Общие черты их поразительно одинаковы у всех трёх восточнославянских народов. Различия - второстепенны” /321а, 147/. Исследования историков подтверждают, как много общего было в социальном положении общинного крестьянства России, Украины и Белоруссии в поземельных и вообще хозяйственных отношениях внутри “мира”, в семейных взаимоотношениях, во взаимоотношениях с феодалами (владельцами и государством), с властями и церковью. Это общее в традициях хорошо отражают национальные фонды русской, украинской и белорусской паремиографии.
Со времён Киевской Руси, под влиянием традиций, уходивших своими корнями ещё в докиевскую пору, облик русского, украинского, белорусского крестьянина определялся, главным образом, условиями жизни и развития сельской общины. Эти обстоятельства детерминировали, можно сказать, первооснову этого облика. Поэтому для решения нашей задачи целесообразно сначала рассмотреть эту первооснову, если можно так выразиться, внутриобщинную личность, порождённую исключительно образом общинной жизни. В исторической действительности такой личности в чистом виде не существовало, пожалуй, никогда. Как правило, всегда были мощные факторы, извне вторгавшиеся в жизнь общины и влиявшие на её развитие. И всё же воссоздание модели внутриобщинной личности помогает понять историю реального облика крестьянина. Сопоставление такой внутриобщинной личности с чертами крестьянства, обусловленными хорошо известными нам факторами самодержавно-крепостнической действительности, позволяют рассмотреть самое главное для исторической типологии крестьянской личности - её динамическую структуру.
Итак, речь идёт о социальном положении внутриобщинной личности в условиях сильного “мира”, “локального микрокосма” /6, 405, 419/. Напомним, что заметное развитие личности К.Маркс связывал с возникновением у крестьянина своего хозяйства в недрах земледельческой общины /6, 404, 419/ - хозяйства патриархальной семьи, общественной ячейки, обстоятельства жизни которой тоже сильно сказывались на формировании личности. Дело не только в том, что своё крестьянское хозяйство было интегральной частью общины (в том числе и пахотная земля), оно, вместе с тем, было фактически владением и всей семьи, большой или малой. И, наиболее похожий на хозяина эпохи капитализма, “большак” малой семьи был не только сильно зависим от “мира”, но и воспитывался с детства и до зрелости как сын и член семейного коллектива, а не его патриарх и хозяин. Таким образом, личность крестьянина-общинника той эпохи вырастала из недр “мира” и патриархальной семьи на основе своеобразной формы семейной и общинной собственности, пахотная часть которой более или менее осознавалась как своя.
Если первым компонентом предлагаемой нами структуры личности является её социальное положение, то вторым, характеризующим самый её базис, нам представляется её деятельность или деятельности в их совокупности, иерархии и динамике. В таком значении деятельности в жизни личности, кажется, никто из наших исследователей не сомневается /320, 297-298; 313, 52-53; 240, 18-23, 209/.
Ещё с эпохи становления феодального общества образ жизни крестьянства был таков, что оно кормилось с матери сырой земли. Её возделывание и создавало “жизнь”, “жито”, “добро” - материальные условия жизни1. С крестьянином “от сохи” как с центральной фигурой фольклора и паремиографии, в частности, мы встречаемся и в источниках эпохи разложения крепостничества. Хотя паремиография довольно широко отражает и ремесленные занятия, промыслы крестьянина и посадского. Земледелие - главное и, можно сказать, определяющее занятие подавляющего большинства крестьянства той эпохи.
Л. Сэв к числу основных компонентов структуры личности относит вслед за актами (деятельностями) способности как природные, так и выработанные деятельностью /320, 426-430/. Когда речь идёт о конкретной личности, это, пожалуй, очевидно. Но при рассмотрении структуры социального типа личности крестьянина, как в данном случае, задача установления его способностей усложняется. Хотя, пожалуй, можно говорить, что жизнь вырабатывала способности крестьянина к земледельческому труду в необычайно сложных географических и исторических условиях, в том числе и такие качества, как наблюдательность, ясность и гибкость ума, запечатлённые в приметах, пословицах, поговорках.
Трудовая деятельность и социальные взаимоотношения в соответствии со способностями каждого порождали картину мира - круг знаний, обобщённых мировоззрением.
§ 2. Социальное положение и деятельность крестьянина.
Поскольку всякая личность - порождение общественных отношений, её характеристика должна начинаться с учёта её социального положения. Здесь речь идёт о крестьянине-общиннике, социальное положение которого хорошо выяснено историками крестьянства. Это положение, главным образом, крестьян помещичьих, государственных и удельных Центрально-Промышленного района, Новороссийского края, Западных губерний, Левобережья и Правобережья Украины, Белоруссии и Поволжья, Европейского Севера и Сибири было отнюдь не одинаковым. Современные этнографические описания констатировали характерную для феодализма большую пестроту быта, нравов, верований крестьянства нередко в пределах одного и того же уезда. Вместе с тем, обстоятельное исследование духовной жизни русских, украинцев и белорусов привело известного советского этнографа к заключению о глубокой культурной общности трёх братских народов “и в материальной культуре, и в общественном быту, и в народном творчестве”. “Общие черты их поразительно одинаковы у всех трёх восточнославянских народов. Различия - второстепенны” /321а, 147/. Исследования историков подтверждают, как много общего было в социальном положении общинного крестьянства России, Украины и Белоруссии в поземельных и вообще хозяйственных отношениях внутри “мира”, в семейных взаимоотношениях, во взаимоотношениях с феодалами (владельцами и государством), с властями и церковью. Это общее в традициях хорошо отражают национальные фонды русской, украинской и белорусской паремиографии.
Со времён Киевской Руси, под влиянием традиций, уходивших своими корнями ещё в докиевскую пору, облик русского, украинского, белорусского крестьянина определялся, главным образом, условиями жизни и развития сельской общины. Эти обстоятельства детерминировали, можно сказать, первооснову этого облика. Поэтому для решения нашей задачи целесообразно сначала рассмотреть эту первооснову, если можно так выразиться, внутриобщинную личность, порождённую исключительно образом общинной жизни. В исторической действительности такой личности в чистом виде не существовало, пожалуй, никогда. Как правило, всегда были мощные факторы, извне вторгавшиеся в жизнь общины и влиявшие на её развитие. И всё же воссоздание модели внутриобщинной личности помогает понять историю реального облика крестьянина. Сопоставление такой внутриобщинной личности с чертами крестьянства, обусловленными хорошо известными нам факторами самодержавно-крепостнической действительности, позволяют рассмотреть самое главное для исторической типологии крестьянской личности - её динамическую структуру.
Итак, речь идёт о социальном положении внутриобщинной личности в условиях сильного “мира”, “локального микрокосма” /6, 405, 419/. Напомним, что заметное развитие личности К.Маркс связывал с возникновением у крестьянина своего хозяйства в недрах земледельческой общины /6, 404, 419/ - хозяйства патриархальной семьи, общественной ячейки, обстоятельства жизни которой тоже сильно сказывались на формировании личности. Дело не только в том, что своё крестьянское хозяйство было интегральной частью общины (в том числе и пахотная земля), оно, вместе с тем, было фактически владением и всей семьи, большой или малой. И, наиболее похожий на хозяина эпохи капитализма, “большак” малой семьи был не только сильно зависим от “мира”, но и воспитывался с детства и до зрелости как сын и член семейного коллектива, а не его патриарх и хозяин. Таким образом, личность крестьянина-общинника той эпохи вырастала из недр “мира” и патриархальной семьи на основе своеобразной формы семейной и общинной собственности, пахотная часть которой более или менее осознавалась как своя.
Если первым компонентом предлагаемой нами структуры личности является её социальное положение, то вторым, характеризующим самый её базис, нам представляется её деятельность или деятельности в их совокупности, иерархии и динамике. В таком значении деятельности в жизни личности, кажется, никто из наших исследователей не сомневается /320, 297-298; 313, 52-53; 240, 18-23, 209/.
Ещё с эпохи становления феодального общества образ жизни крестьянства был таков, что оно кормилось с матери сырой земли. Её возделывание и создавало “жизнь”, “жито”, “добро” - материальные условия жизни1. С крестьянином “от сохи” как с центральной фигурой фольклора и паремиографии, в частности, мы встречаемся и в источниках эпохи разложения крепостничества. Хотя паремиография довольно широко отражает и ремесленные занятия, промыслы крестьянина и посадского. Земледелие - главное и, можно сказать, определяющее занятие подавляющего большинства крестьянства той эпохи.
Л. Сэв к числу основных компонентов структуры личности относит вслед за актами (деятельностями) способности как природные, так и выработанные деятельностью /320, 426-430/. Когда речь идёт о конкретной личности, это, пожалуй, очевидно. Но при рассмотрении структуры социального типа личности крестьянина, как в данном случае, задача установления его способностей усложняется. Хотя, пожалуй, можно говорить, что жизнь вырабатывала способности крестьянина к земледельческому труду в необычайно сложных географических и исторических условиях, в том числе и такие качества, как наблюдательность, ясность и гибкость ума, запечатлённые в приметах, пословицах, поговорках.
Трудовая деятельность и социальные взаимоотношения в соответствии со способностями каждого порождали картину мира - круг знаний, обобщённых мировоззрением.