Отказ Эха Москвы в публикации моего поста редакторами
Тема: Соц.справедливость по КПСС начала 80-х
Отрывок из моей книги «Мечта о президентстве СССР или правдивый,
почти, рассказ одного из организаторов приватизации муниципальной собственности в Екатеринбурге»
...В начале 80-х в центральной прессе СССР прошла публикация о злоупотреблениях дирекции «Электрогенераторного завода» (ЭГЗ) в Сарапуле, что руководящие должности, а затем уже соответственно занимаемому положению квартиры повышенной комфортности для блатных семей распределяются келейно среди родственников, что в народе называется кумовскими отношениями. И опять речь шла о членах КПСС, потому что в те годы нельзя было и предположить, что на предприятии военно-промышленного комплекса в органах управления трудятся специалисты, не состоящие в рядах партии. В профсоюзных первичных организациях периодически проводились отчётно-выборные кампании, а членами профсоюза, как правило, являлись все 100 процентов состава трудовых коллективов. Поэтому на очередном профсоюзном собрании в своём конструкторском отделе во время прений я выступил с предложением о том, что по причине допущенных нарушений норм социальной справедливости снять с должности генерального директора завода. При голосовании коллеги одобрили мой призыв и выдвинули меня кандидатом в представители от отдела главного конструктора на общезаводскую профсоюзную конференцию. Однако здесь руководство отдела применило возможности административного ресурса, чтобы моя кандидатура не прошла в качестве представителя, так как они хорошо понимали то, чем для их карьеры грозят последствия выступления с подобным предложением. Также в день проведения общезаводской профсоюзной конференции, которая состоялась в заводском доме культуры, расположенном за пределами проходной, заместитель начальника отдела главного конструктора получил приказ о том, чтобы я ни при каких обстоятельствах не смог проникнуть в зал заседаний. За час до конца смены, самовольно покинув рабочее место, мне без проблем удалось пройти в зал дома культуры, предъявив профсоюзный билет, так как заседания подобных мероприятий проводились в открытом режиме, а «чёрного» списка просто не существовало. Заместитель начальника отдела просто физически не мог постоянно дежурить на входе, чтобы своим телом преградить мне проход в зал заседаний. В этот момент конференция подходила к началу объявления прений. Я прошёл на первый ряд и сел в свободное кресло. Основная же масса старалась разместиться в последних рядах, где преобладали представители рабочего класса. Когда председательствующий предложил прекратить прения, я поднялся на сцену и с трибуны обратился к делегатам с просьбой о том, что, не являясь делегатом, но состоя в профсоюзе, я хотел бы выступить в прениях! Тут в президиуме возникло явное замешательство, однако ведущий, который занимал пост председателя профкома завода, всё-таки поставил мою просьбу на голосование. Зал осветился красными мандатами делегатов, голосующих « за » предоставление слова и сидящих, в основном, на галёрке. А это были люди, не занимающие руководящих должностей. И мне предоставили возможность сказать. Волнуясь, я повторил всё то, что говорил на профсобрании трудового коллектива конструкторов с последующим предложением о снятии с должности генерального директора. Когда покидал трибуну, галёрка бурно аплодировала. Тут же проголосовали за прекращение прений и объявили перерыв. В фойе ко мне подходили незнакомые делегаты, жали руку и говорили, что молодец. Конечно, ген. Директор остался при своей должности, а вот о председательствующем, который поставил на голосование мою просьбу о предоставлении слова, ходил слух, что за это он получил выговор. Однако морально-этический фон на заводе стал таким, что должности и квартиры, нагло, среди родственников келейно уже не распределялись...
Отрывок из моей книги «Мечта о президентстве СССР или правдивый,
почти, рассказ одного из организаторов приватизации муниципальной собственности в Екатеринбурге»
...В начале 80-х в центральной прессе СССР прошла публикация о злоупотреблениях дирекции «Электрогенераторного завода» (ЭГЗ) в Сарапуле, что руководящие должности, а затем уже соответственно занимаемому положению квартиры повышенной комфортности для блатных семей распределяются келейно среди родственников, что в народе называется кумовскими отношениями. И опять речь шла о членах КПСС, потому что в те годы нельзя было и предположить, что на предприятии военно-промышленного комплекса в органах управления трудятся специалисты, не состоящие в рядах партии. В профсоюзных первичных организациях периодически проводились отчётно-выборные кампании, а членами профсоюза, как правило, являлись все 100 процентов состава трудовых коллективов. Поэтому на очередном профсоюзном собрании в своём конструкторском отделе во время прений я выступил с предложением о том, что по причине допущенных нарушений норм социальной справедливости снять с должности генерального директора завода. При голосовании коллеги одобрили мой призыв и выдвинули меня кандидатом в представители от отдела главного конструктора на общезаводскую профсоюзную конференцию. Однако здесь руководство отдела применило возможности административного ресурса, чтобы моя кандидатура не прошла в качестве представителя, так как они хорошо понимали то, чем для их карьеры грозят последствия выступления с подобным предложением. Также в день проведения общезаводской профсоюзной конференции, которая состоялась в заводском доме культуры, расположенном за пределами проходной, заместитель начальника отдела главного конструктора получил приказ о том, чтобы я ни при каких обстоятельствах не смог проникнуть в зал заседаний. За час до конца смены, самовольно покинув рабочее место, мне без проблем удалось пройти в зал дома культуры, предъявив профсоюзный билет, так как заседания подобных мероприятий проводились в открытом режиме, а «чёрного» списка просто не существовало. Заместитель начальника отдела просто физически не мог постоянно дежурить на входе, чтобы своим телом преградить мне проход в зал заседаний. В этот момент конференция подходила к началу объявления прений. Я прошёл на первый ряд и сел в свободное кресло. Основная же масса старалась разместиться в последних рядах, где преобладали представители рабочего класса. Когда председательствующий предложил прекратить прения, я поднялся на сцену и с трибуны обратился к делегатам с просьбой о том, что, не являясь делегатом, но состоя в профсоюзе, я хотел бы выступить в прениях! Тут в президиуме возникло явное замешательство, однако ведущий, который занимал пост председателя профкома завода, всё-таки поставил мою просьбу на голосование. Зал осветился красными мандатами делегатов, голосующих « за » предоставление слова и сидящих, в основном, на галёрке. А это были люди, не занимающие руководящих должностей. И мне предоставили возможность сказать. Волнуясь, я повторил всё то, что говорил на профсобрании трудового коллектива конструкторов с последующим предложением о снятии с должности генерального директора. Когда покидал трибуну, галёрка бурно аплодировала. Тут же проголосовали за прекращение прений и объявили перерыв. В фойе ко мне подходили незнакомые делегаты, жали руку и говорили, что молодец. Конечно, ген. Директор остался при своей должности, а вот о председательствующем, который поставил на голосование мою просьбу о предоставлении слова, ходил слух, что за это он получил выговор. Однако морально-этический фон на заводе стал таким, что должности и квартиры, нагло, среди родственников келейно уже не распределялись...