ПОВЕСТЬ АВТОБИОГРАФИЧЕСКАЯ(Пост №5).
"Исповедь одного из организаторов приватизации муниципальной собственности в Екатеринбурге".
Часть 3. Место жительства и службы «Уралмаш».
В сентябре 1986 года я приступил к исполнению обязанностей оперативника в ОБХСС Орджоникидзевского районного отдела милиции города Свердловска, который территориально был поделён на две части: Уралмаш и Эльмаш. В нашем рабочем кабинете располагались трое оперов, один из коллег был младше меня, года на два, и звали его Олег. Родился и вырос он на Уралмаше, его отец занимал руководящую должность в одном из вспомогательных цехов Уралмаша, а обслуживал Олег линию торговли промышленными товарами. Тогда он был красавцем со смоляными кудрями, поэтому пользовался успехом у женщин, и отвечал им тем же, но слабоват был к спиртному, однако к курению относился отрицательно. Олег тоже носил погоны старшего лейтенанта милиции и в органах МВД служил чуть более года. А вот третий - опытный майор милиции, старше нас лет на 10, под 2 метра ростом, косая сажень в плечах, но был не женат и проживал с матерью, а звали его Владимир Фёдорович, который вёл линию общественного питания. Начальство городского БХСС плело интриги против майора уже в течение многих лет, пытаясь по компрометирующим мотивам уволить его из органов МВД, но Владимир Фёдорович всякий раз восстанавливал свой статус. О способах травли неугодного опера мне рассказал в подробностях Олег, который уже вник в закулисные игры руководства. Так против майора инспирировались жалобы о якобы противоправных действиях при выполнении оперативно - розыскных мероприятий на подведомственных предприятиях общественного питания, где в основном трудились женщины. Однажды даже подвели под сексуальные домогательства и уволили со службы, но ему через министерство в Москве удалось доказать невиновность и вновь занять прежнюю должность. Такая нервозная психологическая атмосфера сразу накрыла меня, однако радовало то, что в кабинете работали все некурящие. Коллеги, примерно, равные по офицерскому званию с первых дней стали убеждать нас с Олегом в том, чтобы мы, как молодые оперативники, отказались находиться в одном рабочем кабинете с Владимиром Фёдоровичем по причине его психической неуравновешенности. В частных беседах он, конечно, был не подарок, так как всегда рассуждал прямолинейно, а в работе проявлял большую скрытность, к чему побуждал тяжёлый личный опыт. Так у Владимира Фёдоровича обо мне было стойкое убеждение, что я получил должность в службе БХСС и тем более линию обслуживания борьбы с фальшивомонетничеством по блату. А свою позицию он мотивировал тем, что я перевёлся из «глухомани» и с уголовного розыска без большого опыта работы, а на данной линии обычно работают «зубры» БХСС пенсионного возраста. Я же оправдываться и бить себя в грудь не стал, а спокойно отметил, что в предположениях о блате он не прав. Прямые суждения не вызвали у меня к Владимиру Фёдоровичу неприязненных чувств, поэтому на все предложения по шельмованию инакомыслящего майора ответ всегда был один, что я не имею познаний в области психиатрии, а по общечеловеческим признакам каких-либо отклонений, опасных для окружающих, у него нет. Сосед по кабинету Олег тоже выразил мнение, солидарное моему. Так мы оказались по другую сторону баррикад с остальным коллективом отдела БХСС Уралмаша.