зарисовка..
Рустам школьный мой товарищ на одну четверть в восьмом классе в грозненской 41 школе.
Где он не знаю и вряд ли узнаю, потому как кроме его имени ничего не помню, а с учетом моей памяти на лица вряд ли составлю его фотопортрет. Парень с нелегкой судьбой в послевоенном завгаевском Грозном. Отец чеченец, мать русская. Отец умер за независимость, мать работала в правительстве - в системе, против которой боролся его отец. Блин, сколько драк в классе у него было из-за этого факта. В нем сочеталось и от отца и матери: дерзость и добрата: совсем не злился когда я потерял обойму от пистолета стрелявшая круглыми шпульками, когда раздолбал ему пульт от денди, короче из-за меня у него только траты были.
Они жили в полусгоревшей девятиэтажке, что находилась в центре города, возле трамвайных путей. По субботам мы у него играли в денди в коммандос, пили какао, никаких родителей рядом - блин, счастливое детство…потом я с младшим братом уехали в лагерь, что в Нальчике на две недели, которые затянулись на гораздо больший срок, потому как в Чечне началась очередная бойня, ну собственно Рустам наверное то же куда-то уехал…
№20 школа
Но до этого я учился в 20 школе. Точнее сгоревшая школа стояла рядом, а мы учились в спортзале. Это конечно было очень прикольно. С 7-го по 11-ый класс в одном зале, потихоньку пробежался, сел и ты уже в девятом классе, пробежался еще немного и ты в 11-ом классе. Вот где мы все учились терпимости, говорить нужно было тихо, что бы не отвлекать географичку и 10 класс, своей математикой за 8-ой класс. Учебой можно было это назвать с натяжкой, больше помню про завод в который мы ходили всем классом за наклейками чеченского флага (там их было много) которые мы клеили все без исключения на свои папки и за колесами напоминающие колеса скейта, и каждый прикидывал как сделать себе скейт, потому как родителям не до скейтов и велосипедов было тогда…. Собственно спасибо всем учителям, что тогда вышли и преподавали, когда еще кругом лежали каски с пробоинами и бронежилеты с дырками, а мы, возвращаясь после уроков, подбирали их и экспертно решали, выжил или нет, тот кто его носил.
Где он не знаю и вряд ли узнаю, потому как кроме его имени ничего не помню, а с учетом моей памяти на лица вряд ли составлю его фотопортрет. Парень с нелегкой судьбой в послевоенном завгаевском Грозном. Отец чеченец, мать русская. Отец умер за независимость, мать работала в правительстве - в системе, против которой боролся его отец. Блин, сколько драк в классе у него было из-за этого факта. В нем сочеталось и от отца и матери: дерзость и добрата: совсем не злился когда я потерял обойму от пистолета стрелявшая круглыми шпульками, когда раздолбал ему пульт от денди, короче из-за меня у него только траты были.
Они жили в полусгоревшей девятиэтажке, что находилась в центре города, возле трамвайных путей. По субботам мы у него играли в денди в коммандос, пили какао, никаких родителей рядом - блин, счастливое детство…потом я с младшим братом уехали в лагерь, что в Нальчике на две недели, которые затянулись на гораздо больший срок, потому как в Чечне началась очередная бойня, ну собственно Рустам наверное то же куда-то уехал…
№20 школа
Но до этого я учился в 20 школе. Точнее сгоревшая школа стояла рядом, а мы учились в спортзале. Это конечно было очень прикольно. С 7-го по 11-ый класс в одном зале, потихоньку пробежался, сел и ты уже в девятом классе, пробежался еще немного и ты в 11-ом классе. Вот где мы все учились терпимости, говорить нужно было тихо, что бы не отвлекать географичку и 10 класс, своей математикой за 8-ой класс. Учебой можно было это назвать с натяжкой, больше помню про завод в который мы ходили всем классом за наклейками чеченского флага (там их было много) которые мы клеили все без исключения на свои папки и за колесами напоминающие колеса скейта, и каждый прикидывал как сделать себе скейт, потому как родителям не до скейтов и велосипедов было тогда…. Собственно спасибо всем учителям, что тогда вышли и преподавали, когда еще кругом лежали каски с пробоинами и бронежилеты с дырками, а мы, возвращаясь после уроков, подбирали их и экспертно решали, выжил или нет, тот кто его носил.