О промежуточном решении украинского вопроса.
Следующее рассуждение обязано своим появлением зияющей пропасти между огромным количеством документов, с самых разных ракурсов, но равно напористо освещающих текущие события на юго-западных границах Российской Федерации, и смехотворно малым количеством сколько-нибудь достоверных чисел в этих документах.
«Я знаю, что я ничего не знаю», и это-то ещё ладно по отношению к событиям сегодняшним, но чувства вместо чисел уничтожают всякую надежду на предсказание событий будущих.
Нет, напридумывать можно всякого, однако без чисел напридуманное пригодится разве что для состязания достоинств в споре дилетантов. А вот что-то планировать, предупреждать, приветствовать или предотвращать? Увы.
Поэтому я решил записать свои представления - не путать с пожеланиями или опасениями - о наиболее вероятном политическом будущем территорий, затронутых проводимой ныне ВС РФ специальной военной операцией. Без чисел ценность этих представлений состоит разве что в том, что их легко будет приветствовать или оспаривать. Потому никакой лаконичности, текст многословный, предупреждаю.
Ничего нового или оригинального в дальнейшем изложении нет, ибо сама историческая рутина умиротворения варварских земель землями цивилизованными не поощряет вдохновения. «Всё уже украдено до нас». Все тезисы, приведённые ниже, я не только обдумывал сам, но и слышал где-то ещё, причём издавна. С другой стороны, чтобы не прятаться за чужие спины, ниже я где только можно указываю, что утверждения в тексте - мои в том смысле, что я с ними согласен.
Можно было бы проставить «имхо» перед каждым сложносочинённым предложением ниже (они там все такие), но получить возможность множество раз сказать «я» и пожертвовать ею в угоду какому-то тетраграмматону? Никогда. Я всё же атеист.
Итак.
Как я утверждал ранее, обезвредить общество, невозбранно деградировавшее последние десятилетия на территории нынешнего украинского государства, государство РФ с его недостаточными возможностями по цивилизации принятого под свою руку населения, может только через обезлюживание этой территории или её частей.
Снижение количества обитателей там отменит как сложную деятельность на этих землях, представляющую угрозу для безопасности РФ, так и неуправляемый сброс излишков окончательно одичавшего населения на соседние территории.
В этом случае теряет важность вопрос о мировоззрении, господствующем на умиротворённых таким образом территориях, кем бы оно ни спонсировалось и сколь бы радикальным ни представало.
Массовое истребление нынешних украинских граждан, через прямое насилие или через намеренную организацию нехватки жизненно важных ресурсов, я считаю неприемлемым решением этой задачи. Оно прямо противоречит не только господствующей в российском обществе морали, но и нынешней заинтересованности РФ в возможно большей ёмкости внутреннего рынка, то есть в увеличении количества собственного населения.
Отсюда идеальным конечным результатом для РФ стали бы, во-первых, интеграция ДНР, ЛНР и той части украинских территорий, чьё географическое положение, уровень развития и потенциальная лояльность населения обещают скорые выгоды, и на приведение которой к российским стандартам в обозримом будущем достанет сил, и, во-вторых, создание на остальной территории нынешнего украинского государства условий, поощряющих временную или постоянную эмиграцию её населения в РФ или в страны Европейского Союза.
Я полагаю, что территорией будущей «Новороссии» (не стану изобретать хоронимы) могли бы стать нынешние народные республики и часть территории нынешнего украинского государства, необходимая для лишения постоперационной Украины возможности использовать Чёрное море вопреки интересам Российской Федерации. Достойным упоминания, пускай маловероятным и вовсе непредсказуемым решением здесь выглядит Одесса как «вольный город», сумма компромиссов, приправленная надеждой на долговременную устойчивость этой суммы.
Как бы пессимистически это ни звучало, но я считаю, что «условно независимое, нейтральное, демилитаризованное и денацифицированное украинское государство» с заметной по европейским меркам территорией и столицей в Киеве вполне себе сохранится. пускай лишённое собственных возможностей по обеспечению вооружённых сил, и, главное, сложных военных производств и производств двойного назначения.
Уничтожение или, предпочтительно, перенос этих производств на территорию РФ, по моему мнению, могли бы стать эффективными средствами организации миграционных потоков наравне с восстановлением сложных производств в самой Новороссии.
Военное и административное присутствие РФ на территории постоперационной Украины («демилитаризация» и «денацификация», охрана останавливаемых АЭС и проч.) видится мне ограниченным, поддерживаемым с возможно большей помощью ветеранов республиканских милиций и решающим две задачи: во-первых, предотвращение использования в обозримом будущем этого государства Европейским Союзом или иными сущностями против РФ как сколько-нибудь заметной военной или идеологической силы, а во-вторых, предоставление постоперационному украинскому обществу легко доступных целей для протестной деятельности, вплоть до террористической, с отвлечением соответствующих сил от целей на территории Новороссии в частности и РФ вообще.
Повторю и подчеркну: задача цивилизации «нейтрализованных», то есть, простите, «нейтральных, внеблоковых и безъядерных» украинских территорий без их расселения, уповать тут на чудодейственную силу рыночных предприятий или какого-нибудь «единственно верного учения», обречена на провал сугубо в силу нынешней российской бедности. Размерность задачи слишком велика, и любое её решение, не основанное на снижении этой размерности, для России слишком дорого. Такой подход окажется ошибкой, неожиданной и необъяснимой для того уровня политических решений, к которому население РФ, хотя бы в моём лице, привыкло в этом тысячелетии.
Если же расселение украинских территорий пойдёт успешно вместе с ограничением сложности производств на них, то размах протестной деятельности там будет неуклонно убывать, и тогда с течением времени (думаю, измеряемого десятками лет) Российская Федерация сможет позволить себе воссоединение с этими территориями, сколько бы самостийного украинства там ни отложилось бы за это время.
Без той смеси воинствующей инфантильности с инфантильной воинственностью, которую демонстрируют украинское общество и государство сейчас, украинство пребудет лишь суммой провинциальных забобонов, зачастую ярких, даже очаровательных и не тормозящих интеграцию сколь-нибудь действенно.
Это, повторю, видится мне развитием событий идеальным, то есть наилучшим из возможных. Рассуждения о чём-то большем, о вхождении большей части нынешних украинских территорий в состав Российской Федерации и о стремительном переформатировании общественного сознания там я полагаю мечтами столь же безответственными, сколь и беспочвенными.
Условие, при котором это наилучшее (по моему мнению) развитие событий возможно - слабое и неэффективное вмешательство упомянутых выше «Европейского Союза или иных сущностей» в государственное и общественное устройство постоперационной Украины.
Надежд на такую слабость, признаюсь, у меня нет. У условного «Запада» уже слишком много проблем, чтобы не стремиться сплавить их вовне, и ещё вполне достаточно сил, чтобы такое учинить. Украина же представляет собой тот случай «пирамиды», когда вложения по идеологическому форматированию, административному и военному влиянию уже сделаны, и чтобы их вернуть с грандиозной прибылью, проще и соблазнительнее всего напрячься для последнего и решительного рывка. А потом ещё для одного. И так далее.
Я полагаю, однако, что все эти последние «западные» усилия при всей своей мощи имеют фатальный порок, а именно размытость представлений о том, какой может и должна быть спасённая от посягательств России Украина - или, точнее, Украина, успешно использованная против России. Размытость такая прямо обязана собой количеству субъектов, предпринимающих соответствующие усилия со стороны «Запада». Думаю, её можно описать через воспроизводимый спектр представлений о желательном будущем нынешних украинских территорий.
Вот крайние, противоречащие одна другой позиции этого спектра.
Во-первых, это «витрина», когда часть украинских территорий прямо или опосредованно берут под защиту США, и опять же прямо или опосредованно спонсируют там административное и экономическое развитие, достаточное для убедительной демонстрации преимуществ «западного» образа жизни остальной постоперационной Украине.
Что-то вроде Тайваня (минус производство микрочипов), но с много лучшей информационной, а то и транспортной связностью с окружающим миром в силу отличных от тайваньских стартовых условий. Перманентно соблазняемое такой демонстрацией население «нейтрального, внеблокового и безъядерного украинского государства» начинает бурчать и бузить, вновь метя в «западный» парадиз через повтор нынешнего конфликта, уже весьма недёшево обошедшегося России, начиная с девяностых, и продолжающего так обходиться.
Возражения против такого развития событий очевидны: дорого и ненадёжно. Даже неизбежное пресмыкательство «укротайваньских» властей предержащих перед всем «западным» тут выглядит скорее символическим призом на фоне не слишком радужных экономических перспектив самих «западных» стран, когда финансирование «витрины» выглядит расточительством.
С другой стороны, очевиден и ultima ratio в пользу такого подхода: против СССР с союзниками он сработал. Различий в условиях задачи множество, но эти различия не отменяют того, что «советский блок», могущий справиться с «Западом» в прямом военном столкновении, сгинул без единого выстрела в сторону «Запада» и к его недвусмысленной и неизмеримой выгоде потому, что общества в «советском блоке» захотели ста сортов колбасы в магазинах, «чтобы как там». «Поколение победителей» в Холодной войне, а с ним и соблазн повторить прежний триумф ещё не скоро оставят «западную» политику.
Во-вторых, это «самостийность», «скажипаляничность», когда на территориях, некоторым образом взятых под защиту США или их клиентами и не умиротворённых Российской Федерацией, нынешняя украинская дикость, помноженная на реваншизм, запитает полноценное террористическое государство.
Отдельно о терроризме после специальной операции на Украине. Даже в случае, если такого террористического украинского государства не состоится, я полагаю очень сложной задачей предотвращение масштабных актов мести и запугивания населения Новороссии в частности и РФ вообще: сугубо в силу того, что людской резерв достаточно велик, а идеологическая накачка этого резерва радикальна и ещё свежа. Прозвучит цинично, однако демонстративные действия по покушению на жизнь и здоровье граждан РФ в перспективе предпочтительнее, чем систематизированные саботаж и вредительство, ибо первые снимают с РФ бремя доказательства преступного умысла, а вторые могут обойтись в сравнимое с первыми количество жизней и здоровья граждан РФ. Безусловно, идеальным вариантом здесь стало бы предупреждение всякого такого преступления, но, повторю, даже в лучшем случае, когда за осуществлением такого рода действий не стоит признанное «Западом» государство, мне это предупреждение кажется очень сложной задачей, на успешное решение которой я, конечно же, надеюсь.
Обратно к «самостийности». С точки зрения миграции населения наличие «истинно украинского» радикального государственного проекта, отличного от прибалтийских нацистских ошмётков бедностью и темпераментом, видится мне желательным: он соберёт под себя ту публику, которая, оставаясь рассеянной в «нейтральном, внеблоковом и безъядерном украинского государства со столицей в Киеве», отдаляет сроки его воссоединения с РФ. Одновременно с этим «скажипаляничное» государство через экстремистские внутриполитические практики расстанется с теми, кому этот радикализм не по нраву или прямо угрожает.
Таким образом этот проект выполнит задачу сортировки того украинского населения, которое по каким-либо причинам пока не приемлет идею воссоединения с РФ. Я не готов судить, стоит ли такая услуга той террористической угрозы, которую этот проект будет создавать.
Напомню, что я считаю случаи «витрины» и «самостийности» крайними случаями государственного обустройства на той части нынешних украинских территорий, которые останутся вне прямого или опосредованного присмотра со стороны РФ. Эти режимы настолько противоречивы, что вряд ли смогут ужиться в рамках одного и того же государственного проекта так, чтобы тот стал сколько-нибудь опасен для РФ в любой из этих мод.
С другой стороны, мне трудно вообразить себе развитие событий, при котором на остающихся неподконтрольными РФ территориях возникают сразу два украинских государства, да ещё столь разных. Может быть, претензии на «витрину» будут озвучены на тех землях нынешней Украины, которым случится отойти под юрисдикцию отдельных стран Европейского Союза (Польши, Венгрии), и озвучены в первую очередь для прикрытия усилий соответствующих правительств по ассимиляции новых подданных? На той же краткосрочной перспективе, 10-15 лет, по моему мнению, это сработало бы.
Итого, какое будущее нынешних украинских территорий и территорий, ранее отложившихся от провального украинского государства, я полагаю наиболее вероятным в административном и экономическом аспектах?
Во-первых, Новороссия, то есть земли, целенаправленно приводимые к стандартам РФ. Восстановление и перенос сложных производств, принятие не обязательно одновременное, но исторически скорое в состав Федерации.
Во-вторых, «нейтральное, безъядерное, внеблоковое, денацифицированное, демилитаризованное, безалкогольное и прочая, прочая, прочая» украинское государство со столицей в Киеве. Клиент РФ постольку, поскольку этот статус предохраняет от сваливания в «Дикое поле», то есть помощь в охране границ и расследовании антигосударственной деятельности. Закрытие, вынос, запрет на восстановление сложных производств, поощрение миграции куда угодно. Перспектива вхождения в состав РФ долгосрочная и, по моему мнению, сопряжённая с долгим пребыванием в РФ де-факто, «пока мир не привыкнет».
В-третьих, «истинная Украина в изгнании». Я полагаю, что это будет в принципе нестабильное и малоэффективное образование, от которого потребуют одновременно отыгрывать «витрину» для Новороссии, для «уже не совсем Дикого поля», да и для самой РФ, и при этом обеспечивать нелегальную активность в них. Получится «тянитолкай», ибо для притягательной «витрины» нужно постоянное подчёркивание своего сходства с соблазняемыми обществами, а для успешного причинения вреда условием выступает осознание своего критического отличия от объекта, которому делаешь гадости.
Распад пункта «в-третьих» на отдельные государственные проекты я полагаю маловероятным, ибо без ещё более дорогостоящего внешнего контроля тамошние администрации вполне резонно сочтут друг дружку самой лёгкой целью и обратят свои усилия друг на друга, воспроизведя тот же самый «тянитолкай» в другом юридическом оформлении.
Наконец, в-четвёртых, это территории, присоединённые («возвращённые») другими государственными образованиями, входящими ныне в Европейский Союз. Будущего у украинского населения там нет, хотя на обывательском уровне это отсутствие вовсе не обязательно сопряжено с какими-то страданиями и лишениями. Опять же, не думаю, что на эмиграцию там будут наложены какие-то запреты.
За отсутствием достаточных численных данных, которым я мог бы поверить (вполне вероятно, это мои собственные проблемы, однако я этих цифр не вижу), я не могу сколько-нибудь ответственно прикинуть ни распределение территорий, лежащих между РФ и ЕС на юго-западе, по только что приведённым возможностям, ни сроки процессов, этими возможностями обусловленных.
Отдельно надо указать, что все эти возможности могут быть описаны с самых разных точек зрения и с любым пристрастием. Праведные усилия, бессмысленные надругательства, вековые мечты, сиюминутные аферы, безысходные страдания, светлая радость - и всё это может быть изложено тезаурусом любого, сколь угодно экзотического представления о мире и о месте излагающего в нём, с отсылками к душераздирающим зрелищам, пронзительным звукам, проникновенным текстам и недвусмысленным запахам.
Здесь главное не увлекаться и не превращать излагаемое в басню, молитву или обвинительное заключение.
Я взял на себя труд такого изложения, да ещё публичного, с тем, чтобы обозначить какие-никакие фильтры того, что вижу, слышу и читаю по поводу идущей специальной военной операции и по причинам, предшествовавшим ей десятилетиями и веками.
Может быть, уважаемому читателю найдётся, что позаимствовать или оспорить, а мнение неуважаемого мне безразлично по определению.
Тому и другому спасибо за внимание.