"Soviet Power Supreme"(c)
Сравнительно недавно несколько раз я нарвался в сети на выражения "красная идеология", "красная экономика" и прочее, за которыми кроется убеждение, будто бы советские реалии с сохранением свойств могут быть произвольно перенесены в настоящее и будущее, да ещё в смеси с реалиями несоветскими и антисоветскими. Это не так.
Я считаю себя советским симпатизантом, что да, то да, но в реинкарнацию не верю и считаю, что воссоздание тех или иных - а то и всех - фишек советского общества в новых условиях вполне может оказаться чем-то "хорошим" или неизбежным, но на свою предыдущую версию в лучшем случае они будут походить, как А.С. Пушкин на своего африканского пятьразпрадедушку.
Ниже изложен десяток соображений, - изложен бегло и поверхностно, и к каждому Вы можете смело домысливать слово "имхо" - на тему "советского проекта". Не поверите, так хоть посмеётесь.
Первое. На звание "нового советского проекта", "СССР-2" и проч. могут претендовать только программы устройства общества, которые предусматривают, как минимум, широкое распространение, а как максимум, доминирование в обществе коллективов советского типа. Символические, ностальгические, геополитические и даже экономические соображения здесь не важны - какими бы эти моменты ни были, но без реабилитации советских коллективов любой "советский проект" есть подделка. Обратное тоже верно - по каким бы соображениями советский коллектив не реабилитировали, это делается в рамках "советского проекта", даже если авторов идей от слова "советский" корчит.
Второе. Советский коллектив есть наследник "сельского общества", продукта усилий имперской бюрократии конца XVIII-середины XIX в.в. по административной организации казённых крестьян, впоследствии распространённой на освобождённых крепостных крестьян. Иногда, неправильно, "сельское общество" отождествляют с "общиной" или - вовсе не правильно - с "мiром". Советский коллектив появляется как следствие успешного сопротивления "сельского общества" попыткам государства его уничтожить административными и экономическими методами.
Третье. Сущностными чертами "сельского общества" были - объединение административных и хозяйственных аспектов его деятельности, а также резкое ограничение "извне" отношений собственности. Достигалось это двумя средствами: раскладочным принципом налогообложения (после отмены подушной подати в 1887) и, главное, круговой порукой. Фактически, "сельскому обществу" ставили план по сдаче денег государству и милостиво разрешали внутри себя распределять, кто сколько вносит. В случае недоимок имущество недоимщика - за исключением средств с/х производства - шло с молотка по решению сельского схода (частная собственность, ага). Впрочем, та же структура использовалась и для "мирских сборов" - здравствуйте, фонды общественного потребления.
Четвёртое. Очевидно, что в "сельском обществе" - в условиях вынужденного коллективизма, наведённого круговой порукой извне - коммунальные отношения доминировали над производственными и - шире - экономическими. На всякий случай напомню - под коммунальными отношениями я понимаю отношения между индивидами по поводу коллектива. Проще говоря, коммунальные отношения важны при стремлении устроиться самому и помешать устроиться другому. У западных теоретиков есть хороший, хотя и очень сильно зауженный термин rent-seeking.
Пятое. Круговая порука была отменена в начале ХХ века ( Витте, 1903-1906). Впрочем, сама развёрстка по-прежнему оставалась у "сельского общества", которое приговаривало, кому сколько. Иными словами, огромное большинство населения России на время великих потрясений начала ХХ века было воспитано в условиях доминирования коммунальных отношений над экономическими. И, разумеется, переносило их в города, на индустриальное производство, в армию. Несмотря ни на какие реформы, столыпинские или ещё чьи.
Шестое. Сами эти потрясения я рассматриваю как несколько пересекающихся спецопераций с различными целями и выгодополучателями, каковые спецоперации в итоге были использованы "сельским обществом" для устранения всего, мешавшего его функционированию. На индивидуальном уровне, уровне простака в будённовке, запрос был "чтоб не мешали мне жить по совести", где под "совестью" понимается стремление к сколько-нибудь равным условиям на начало очередного раунда статусных игр.
Примечание. Несколько забегая вперёд - я не считаю, что советский коллектив появился потому, что он нравился организовываемой в такие коллективы популяции, или потому, что он соответствовал каким-то генетическим, культурным, этническим, религиозным и Гичи-Маниту весть каким ещё кодам этой популяции. Он появился потому, что люди не обладали умением организации во что-либо ещё. Человеку, который умеет плавать только по-собачьи, может сколь угодно нравиться стиль баттерфляй, но, оказавшись в воде, он поплывёт именно по-собачьи, даже презирая себя за это (если он дурак). Не тонуть же. А те, кто умели баттерфляем и могли научить других, либо поубивали друг друга, либо позволили себя убить.
Седьмое. Выигрыш большевиков, думаю, имеет своей причиной наличие у них положения "[вписать, которая] партия - передовой отряд [вписать, которого] класса". "Сельскому обществу" был нужен ограничитель коммунальных отношений и механизм отвода энергии в форме присутствия внешнего "смотрящего". Большевики здесь прошли своеобразный кастинг, выразившийся в сравнительно успешном усмирении крестьянской стихии. Под эти функции в процессе кастинга была отформатирована и политическая теория, и политическая практика победителей (именно это имеют в виду, говоря о "беспринципности" большевиков по отношению к их собственному учению).
Восьмое. Что это за энергия такая, почему я говорю о некоем "коммунальном реакторе"? Дело в том, что усилия по улучшению своего социального положения могут быть успешными и неуспешными. Иными словами, в коллективе появляются "выигравшие" и "проигравшие".
Понятно, что матожидание по суммарному выигрышу-проигрышу у большинства членов коллектива будет около нуля, центр гауссианы, если понимать социальные игры как "тысячу мелочей", каждодневную борьбу за улучшение своего социального положения. Однако мне интересны крылья гауссианы. Сильно выигравшие окажутся в состоянии пустить свой выигрыш на изменение правил "под себя" с обеспечением дальнейших побед. Сильно проигравшие тупо не смогут участвовать в игре, им будет нечего ставить на кон. И то, и другое подмножество членов коллектива мешает коммунальным отношениям, подрывает их доминирование, и потому возникает запрос либо на меры по недопущению образования таких подмножеств, либо на меры по удалению их из коллектива. Это, если что, в сумме и составляет запрос на "социальную справедливость".
Например, аутентичные "кулаки", с которыми разбирались в революцию, в массе своей и были сильно "выигравшими" членами "сельского общества", но не покинувшими его. Позднее то же явление воспроизвелось в виде "кооперативов при предприятиях" в перестройку.
Другим следствием наличия "выигравших" и "проигравших" становится потеря первыми интереса к статусным играм и перенаправление энергии на иные цели ("с жиру бесятся") и стремление к компенсации через нанесение безадресного ущерба у вторых ("зло срывают"). Собственно, это и есть компоненты энергии, которую вырабатывает коммунальный реактор, и эффективность его работы зависит от избирательности и оперативности системы съёма этой энергии, чёткого и быстрого перенаправления её на цели, важные оператору. В принципе, желательно, чтобы каждый ненулевой исход статусной игры, какой бы мелочи она ни касалась, служил стимулом дополнительных усилий члена коллектива в целях, важных оператору.
Если отвода не происходит, или он недостаточно оперативен, то реактор перегревается, и начинается "бессмысленный и беспощадный", иногда переходящий в "последний и решительный".
Девятое. Советский коллектив представлял собой не просто "сельское общество", но "сельское общество", находящееся в сильной сделочной позиции по отношению к государственной бюрократии. Скажем, государству вменялось в обязанность снабжать советский коллектив ресурсом для его деятельности (вспомните шахтёрскую бузу в перестройку), в то время, как аутентичное "сельское общество" непосредственно зависело от капризов природы. Круговая порука "спряталась" в разделении труда, появилась возможность быть "хорошим работником" на "плохом предприятии". В конце концов, когда той фракции государственной бюрократии , которая была заинтересована в сохранении СССР, понадобилась сколько-нибудь активная "поддержка населения", этот запрос был проигнорирован именно на уровне коллективов - хотя на индивидуальном уровне слово "демократ" тогда было ругательством. Сравните с мобилизацией по деревням в ПМВ.
Десятое. Советский коллектив критике не подлежит. Вообще, любой коллектив, различаемый по типу доминирующих отношений, - коммунальных, экономических, властных - не подлежит критике вне конкретных обстоятельств и конкретных проявлений свойств коллектива в оных. Ибо такая критика на деле оказывается объявлением несоответствия априорных ожиданий самого критика наблюдаемому им явлению каким-то фундаментальным изъяном самого явления.
Например, "бог сказал в библии так, а здесь оно этак, и потому оно мерзко, отвратительно и непременно умрёт - а не умрёт, так убьём". Впрочем, вместо бога тут могут оказаться какая-нибудь антропология и британские учёные - пророки её. Не говоря уж о всяческих основоположниках. То же соображение относится и к апологетике явления. Иными словами, рационализация "нра" и "не нра" здесь совершенно излишня.
Единственным сколько-нибудь вещественным критерием оценки "нового советского проекта" - впрочем, и любого другого, связанного с типом организации в обществе - я вижу тот самый лайфбар, про который я писал ранее. Средняя продолжительность жизни, умноженная на численность популяции. И то, критерий именно что "сколько-нибудь".
Итого. Исходя из вышеприведённых десяти соображений, я попробую в обозримом будущем, игры ума ради, навалять нечто вроде очерка возможного "нового советского проекта" без особенного упора на "сломанный меч империи", "светлое будущее всего человечества" или "принудительную киборгизацию начальников овощных баз". И даже серп и молот я попробую оставить за кадром, чтобы не перевозбуждать тех, кто думает не словами, а изображениями.
Спасибо за внимание.
А кроме того, я считаю, что Аракчеев должен быть свободен.