Чечня
Опять же, из рассказов брата. Это реальная история, видеозапись боевиков даже по первому каналу показывали. Опять же все написано очень коряво, но тем не менее от души.
Бойня.
Гриша открыл глаза. Осенние утро было мерзким. Матрац, который лежал на деревянных нарах, был мокрым и холодным. Между лопаток болело. Пехотинец посмотрел по сторонам, остальные солдаты еще спали.
Гриша служил в мотострелковом полку 42-ой гвардейской дивизии уже три месяца, из девяти уже отслуженных. Кроме сумасшедших дембелей да офицеров, которые настолько слабы физически и морально, что управлять подразделением не в состоянии, он больше ничего не видел. Только месяц назад их взвод, восемнадцать человек, перевели на дальний блокпост. Гвардейцы должны были контролировать дорогу, ведущую к трассе Владикавказ-Грозный-Ханкала. Для Гриши и еще пятерых «слонов» это было первое задание, которому бойцы поначалу радовались. Они готовы были делать все что угодно, лишь бы не находиться в ППД. Потому что отупевший высший командный состав играл солдатами в «тетрис». Это когда на плац выводят несколько сотен бойцов и начинают заниматься строевой подготовкой. Они ходят «коробочками», в составе подразделения на ходу делают «кругом» и т.д. Со стороны это похоже на собирание «кирпичиков» в игре «тетрис».
«Московский кирпичный завод начал выпуск кирпичей типа «тетрис», они имеют различную форму, а когда из них собирают ряд, то тот исчезает!» - вспомнил солдат фразу из КВНа.
Первые дни было действительно хорошо. Солдаты сменили четвертый взвод, который удивил Григория своей чумазостью. Солдаты были с ног до головы покрыты засохшей грязью, которая была и на лице и на руках. Они как лишенные разума призраки, медленно грузились в грузовик. Как показалось солдату, те даже толком не понимали, что они едут в ППД. Сослуживцы рассказывали, что в этом взводе было два «дедушки», которые переслужили три дня из-за того, что их никто не менял.
Вообще-то, когда Гриша получил распределение в 42-ую, которая, как все знают, расположена в беспокойной республике, он радовался. Еще бы, ведь молодой парень ехал на войну. Его воображение уже вырисовывало картины героических рассказов про сражения, которые он будет рассказывать дома. Однако на самом деле рассказывать не о чем. Гвардеец перед принятием присяги выстрелил тридцать патронов. Это был единственный раз в своей жизни, когда он нажимал на курок. По прошествии всей своей службы, он больше ни разу не держал оружия в руках. Однако лопаты, кирки и другие рабочие инструменты очень даже часто. Ребята в учебных центрах, вечно что-то строили, красили, и занимались строевой подготовки, в смысле ходили строевым шагом, да пели песни. А за три месяца в Чечне впервые автомат ему дали только тут, на блокпосте. И то! Когда заступаешь дежурить, то магазин пристегиваешь пустой, чтобы сдуру никого не пристрелил. И смех и грех. Снаряженные магазины, под замком лежат в металлическом ящике, который находится внутри поста. Пехотинец как-то представил себе, что будет, если на пост нападут, то у солдат не хватит времени открыть ящик и дать отпор. Правда, их дорога постоянно пустая, за месяц службы Гриша видел только одну машину, какой-то старичок вез гроб с сыном в Грозный. Обратно он не проезжал.
Их командир взвода лейтенант Семенов полмесяца назад уехал в группировку, мол, за провизией, которая кончалась, да так и не вернулся. «Развлекается там с бабами из санчасти, про нас уже забыл, наверное», - подумал гвардеец. Он был не долек от истины, однако взводник периодически связывался с подчиненными по радиостанции. Узнает как дела и все. Так что вся власть во взводе, держится на сержантах, а именно на татарине сержанте Бершнекове, самом сильном и бешеном «дедушке», которого даже свои побаиваются.
Еще на блокпосту поганая жрачка (еда арм. сленг.). Машина со жратвой, в сопровождении двух БМПэшэк приходит регулярно. Однако есть ее очень трудно. Одна сечка, перловка, да мясо со стратегических запасов, которое лежит там с 58-го года. Хотя штабисты, с большой земли (Россия арм. сленг.) должны получать первоклассную еду. Однако деньги, которые выделяются на нее и на военное обмундирование расхищаются. К примеру, каждый солдат экипирован подсумком на четыре магазина, да керамическим бронежилетом, который неудобен, тяжел и абсолютно бесполезен. В то время, когда министерство обороны уже давно производит разгрузки на четырнадцать магазинов и удобные, прочные и надежные бронежилеты систем «кираса» и «модуль».
Гриша вышел из бетонной будки-казармы на улицу, угол у входа был обсосан. Наверное, кто-то из дедушек ночью сходил по нужде. Навстречу выбежал Игорь, тоже «слон», в руках он держал ржавое ведро с водой, в которой плавала тряпка.
- Ты куда, - спросил Григорий у сотоварища.
- Да вот, - Игорь махнул головой в сторону мокрого от мочи угла, - отмывать.
- Понятно, - сказал Гриша, умственно разбирая вопрос, как сныкаться до вечера, чтобы никто ни чем не напряг.
- Эй «слон»! - раздалось из-за бруствера заросшего окопа.
Гвардеец увидел одного из дедушек, младшего сержанта Валюшка.
- Чо стоишь, - рявкнул тот, - иди сюда, сука!
Пехотинец подчинился.
- Позови мне Димона и Шуру, - сказал тот, - мигом, чтобы я тебя не заждался.
Гриша помчался обратно в будку-казарму. По пути он встретил одного из «черепов» (солдат отслуживший год арм. сленг.), рядового Галкина.
- Стоять! - рявкнул он, - сигарету мне, понял? Две минуты времени!
С сигаретами была проблема. С хавчиком колонна подвозила и сигареты, такие как прима «Моршанск», прима «Московская», прима «Курская», от которой потом хочется разодрать себе горло и выплюнуть легкие. А старослужащие всегда хотят сигареты, только с фильтром. И из-за того, что молодой состав нигде не может найти данное курево, их жестоко избивали и унижали. Молодые нашли выход из положения.
Не далеко от блокпоста находилось село не село, деревня не деревня, так несколько приземистых домишек. Вот туда солдаты и наведывались за какой-никакой едой и сигаретами. Обменивали у местных на патроны и гранаты, которые те потом отдавали боевикам, а те использовали против солдат. Это был старый и давно отложенный бизнес. Гриша слышал истории про «слонов», которые уходили, так же, в населенные пункты, и не возвращались, становясь рабами чеченцев. Командование таких списывало как СОЧ, и поисками не занималось. Ведь никто не сознается, что пропавший солдат отправился в населенный пункт по распоряжению «дембелей». А если солдат и сбегал из плена, то его на несколько лет сажали в тюрьму по статье за оставление войсковой части.
Вообще-то, устоявшиеся армейские законы, где были «дедушки» и «духи», возникли в результате холодной войны с Америкой. Когда из-за Карибского кризиса, в тот момент чуть не началась ядерная война, Хрущев приказал задержать дембелей с увольнением в запас на полгода. На тот случай, если все-таки начнется война. Так и появились дедушки и знаменитая «дедавщина». Которая теперь существует в любом обществе, где находится больше трех человек.
Гриша побежал «рожать» (искать и доставать арм. сленг.) сигарету, зная, что у Паши, еще одного «слона», была целая пачка «Петра-1». Паша, из слонов жил лучше всех, потому что «лизал задницу» дембелям.
- Паш, - попросил Гриша у сослуживца, - дай сигарету.
- Кому, - спросил он, доставая пачку.
- Галкину.
«Слон» убрал пачку на место.
- Обойдется, - сказал Паша, - эти сигареты только дембелям. А Галкин всего-навсего «череп».
- Он же мне пиз...лей навешает, - прохныкал Гриша.
- Ну, навешает, - согласился тот, - зато в следующий раз умнее будешь.
Если на большой земле армейские законы соблюдались, то в Чечне они отсутствовали. Здесь были только «дембеля» и «слоны». Даже если ты «череп», то относиться к тебе все равно будут как к «слону».
Гриша выскочил из будки-казармы, чтобы сказать рядовому Галкину, что сигареты не будет, и получить «мандюлей», но наткнулся на младшего сержанта Валюшка.
- Ты позвал мне Димона и Шуру? - с угрозой в голосе прорычал тот.
- Я это… кхм… сейчас, - залепетал Гриша.
- Ах ты сука! Почему я все должен делать?! - рявкнул младший сержант и врезал с кулака в грудь солдату.
От удара тот впечатался в бетонную стену и медленно сполз, пытаясь восстановить дыхание.
- Придурок, - еще раз рявкнул Валюшек, заходя во внутрь.
Гвардеец встал и стал отряхивать грязный камуфляж. К солдату подошел Галкин.
- Где моя сигарета? - спокойно спросил он.
- А… я… - пытался сказать солдат.
- Вы че «слоны»?! Совсем расслабились?! - возмутился «череп», и ткнул кулаком солдату в лицо.
Гриша снова впечатался в бетонную стенку. Рукавом начал стирать кровь с разбитого носа и губы. Всю эту картину наблюдал сержант Бершнеков.
- Что тут у вас? - спросил он, спускаясь с НП (наблюдательный пункт), где стоял бинокль.
Гриша знал, что татарин не любил когда «черепа» начинали распускать руки, поэтому вполне мог вступиться за молодого, только Гриша ничего не хотел рассказывать. Стать стукачом было еще страшнее, чем быть «слоном».
- Я упал товарищ сержант, - ляпнул гвардеец.
- Правда? - дурашливым тоном переспросил татарин, - и упал прямо на кулак?
- Я… э…
Бершнеков нанес серию ударов по корпусу, чтобы «слон», больше никогда не смел, обманывать своего сержанта. Гриша повалился на землю, упав боком в лужу воды.
- А ты, - сильно ткнул пальцем в грудь перепуганного Галкина, - еще раз напряжешь кого-нибудь из молодых, отправлю чистить очко! Их только мы гоняем, ты понял? А то смотрю, вы расслабились «черепа», «дембель» почувствовали?
- Да… да, понял, - затараторил солдат.
И так каждый день. Каждый день этой долбанной службы, где лычки раздают только наиболее наглым и жестоким, где слабые не выживают, или выживают становясь более жестокими или ломаются становясь шестерками. И на это людей отправляют на два года. За что? «Армия это курятник, где пихаешь ближнего и срешь на нижнего» - армейская мудрость.
Гриша зашел в оружейную комнату, где хранилось вооружение взвода. Настала его очередь заступать в охрану блокпоста. Оружие ему дали, только без патронов, как обычно, а вдруг солдат решит отомстить старому составу?
Выйдя на улицу, он посмотрел на дорогу. Низко опустились тучу, которое закрыли собой солнце. Хоть времени и было два часа дня, однако было темно как вечером. Дышать было тяжело. Кругом грязь, холод и сырость.
Солдат достал приму и закурил, чувствуя, как неприятно першит горло.
«Ничего», - думал он: «Скоро я вернусь домой, и забуду это все как страшный сон». На дороге появились какие-то люди. Разобрать кто, пока было невозможно. Люди все высыпали из леса и высыпали, они строились в ровные походные шеренги.
«Наши что ли?» - подивился солдат. За весь месяц, проведенный на блокпосте, он никогда не видел никакого движения на этой треклятой дороге.
«Может дежурного позвать?» - подумал Гриша, а потом сам посмеялся над возникшей идеей. Дежурным был младший сержант Валюшок, который явно не обрадуется еще раз, увидев «слона».
По мере того, как большая группа приближалась, солдат стал различать, что все они в армейских, дорогих НАТОвских камуфляжах, шуршунах и горках, и все до зубов вооружены. «Спецназ наверное», - думал солдат, разглядывая кавказские черты лица и черные бороды: «Или чеченская милиция».
В груди, что-то тревожно запищало. В то, что на него сейчас шло около сотни чеченских боевиков, парень не верил. К этому он был не готов. А всматриваясь в веселые лица этих крепких и широкоплечих мужиков, он не мог представить, чтобы «чехи» (чеченский боевик арм. сленг.) так нагло шли к блокпосту.
«Нет», - наконец принял решение солдат: «Пойду, позову дежурного». Он развернулся и нос к носу столкнулся с крепким, невысоким чеченцем, облаченным в НАТОвский шуршун, с автоматом, неизвестной модификации на плече.
- Ти куда? - с конкретным кавказским акцентом спросил незнакомец.
- А… э…
Улыбаясь, чеченец схватил за дуло автомат Гриши и медленно потянул на себя. Загипнотизированный взглядом гвардеец послушно отдал. А за спиной боевика возникло еще четыре крепких, хорошо экипированных и вооруженных чечена, которые тут же запрыгнули в будку-казарму, где предавался дневному сну гарнизон блок поста…
Согнув солдат, чеченцы под веселые и громкие крики вытаскивали их из блокпоста. Бандиты раздавали щедрые пинки. Кругом стоял веселый русский, испорченный кавказскими интонациями мат. Бандиты ржали и свистели. Вид напуганных раздетых по пояс молодых солдат их веселил.
- Где вашь командыр? - спросил один из бандитов.
- В Ханкале, - отважился ответить Бершнеков.
- Ааа, - протянул чеченец, - ты тута главный.
Сержант опустил вниз голову.
- Давай, - сказал один из бандитов своим товарищам по оружию.
Чеченцы, не продолжая веселиться, стали валить солдат на холодную землю, лицами вниз.
- Руки держать за спиной! - крикнул кто-то команду.
Гвардейцев даже не связывали. Они просто лежали лицами вниз с заведенными за спину руками. Чеченцы, не переставая веселиться, ходили между солдатами, и что-то говорили на своем языке.
Игорь, который лежал рядом с Гришей тихонько заплакал.
Один из бандитов наступил ему коленом на спину.
- Имя? - потребовал тот.
- Иг… Игорь, - выдавил из себя тот.
- У тебя мама эсть?
- Да… еще брат младший… папка нас бросил.
- Ха, - рядом появился еще один бандит, - цыпленок! Он похож на цыпленка!
Смех.
- Подержи-ка его голову, - попросил подошедший чеченец, боевику, который сидел на солдате, тот послушно схватил голову бойца, еще сильнее придавливая того к земле.
Сверкнул длинный нож. Во все стороны полетели брызги крови. Гриша смотрел на перерезанное горло Игоря и не мог поверить, что это происходит на самом деле. Вот был парень, с которым он еще утром разговаривал. Парень, который мечтал приехать домой, и помочь своей старой матери и младшему братишке. Парень, который, сейчас испуская булькающие звуки, хрипел и дергался в сильных руках бандитов. Парень, чья жизнь, вместе с черной кровью сейчас орошала эту ненужную никому землю.
- Отпускай его, - весело скомандовал мясник своему напарнику.
Чеченцы одновременно отскочили от бьющегося в агонии Игоря. Бандиты ржали во все горло, от вида как солдат уперевшись головой в землю крутился вокруг нее, хрипя и выплескивая фонтаны крови.
- Как барашек, - хохотнул один из бандитов, - давайте следующего!
- Подождите! - крикнул один из боевиков, доставая видеокамеру, - давай!
Бандиты насели на Рому, тому оставался месяц до демобилизации.
- Не надо, - захныкал он, - я прошу вас, не делайте этого! Ну, пожалуйста!
- Пожалуйста, надо было говорить, перед тем как сюда ехать, - философски заметил боевик, который уже сел на спину бойца, и поднимал его голову, оголяя шею.
- Мама! МАМОЧКА! - заорал Рома, когда почувствовал холодную сталь ножа, а потом что-то обожгло горло и он не смог кричать, вместо криков из глотки летел хрип, и выплескивалась кровь.
Гриша не верил в происходящее, его мозг просто отказывался воспринимать, то, что здесь происходило. Эта была не реальность, казалось еще чуть-чуть и он проснется. Наверное, это был действительно страшный сон, наверное, он заснул на посту, вот и сниться всякая жуть. Но это была правда, и спасения нигде не видно.
Чеченцы от хохота заходились в экстазе, глядя, как умирают солдаты. Они развлекались по полной программе. Перерезали горла сразу двум бойцам, споря, кто из них умрет быстрее. Одного убили точным ударом ножа в сердце, тот умер мгновенно, это было не интересно.
Громкий смех чеченцев то и дело нарушали мольбы о милосердии, однако, отмороженным боевикам было все равно.
Когда двое чеченцев подошли к сержанту Бершнекову, тот резко вскочил, и побежал в сторону леса.
Бандиты кинулись, было за ним. Однако их остановил грохот пулеметной очереди. Пули прошили ноги сержанту, и тот упал. Обрадованные бандиты подбежали к раненному. Что они с ним делали, Грише было не видно, однако татарин так сильно орал, что гвардейца вырвало.
«Господи Боже мой! Ежеиси ты на небеси, пусть будет славно имя твое вовеки веков, помоги нам Господи! Защити рабов своих! Заступись» - молился про себя Гриша находясь на грани истерики. Он почувствовал, как в его спину уперлись чьи-то колени. Еще он почувствовал холодную сталь у горла…
Бойня.
Гриша открыл глаза. Осенние утро было мерзким. Матрац, который лежал на деревянных нарах, был мокрым и холодным. Между лопаток болело. Пехотинец посмотрел по сторонам, остальные солдаты еще спали.
Гриша служил в мотострелковом полку 42-ой гвардейской дивизии уже три месяца, из девяти уже отслуженных. Кроме сумасшедших дембелей да офицеров, которые настолько слабы физически и морально, что управлять подразделением не в состоянии, он больше ничего не видел. Только месяц назад их взвод, восемнадцать человек, перевели на дальний блокпост. Гвардейцы должны были контролировать дорогу, ведущую к трассе Владикавказ-Грозный-Ханкала. Для Гриши и еще пятерых «слонов» это было первое задание, которому бойцы поначалу радовались. Они готовы были делать все что угодно, лишь бы не находиться в ППД. Потому что отупевший высший командный состав играл солдатами в «тетрис». Это когда на плац выводят несколько сотен бойцов и начинают заниматься строевой подготовкой. Они ходят «коробочками», в составе подразделения на ходу делают «кругом» и т.д. Со стороны это похоже на собирание «кирпичиков» в игре «тетрис».
«Московский кирпичный завод начал выпуск кирпичей типа «тетрис», они имеют различную форму, а когда из них собирают ряд, то тот исчезает!» - вспомнил солдат фразу из КВНа.
Первые дни было действительно хорошо. Солдаты сменили четвертый взвод, который удивил Григория своей чумазостью. Солдаты были с ног до головы покрыты засохшей грязью, которая была и на лице и на руках. Они как лишенные разума призраки, медленно грузились в грузовик. Как показалось солдату, те даже толком не понимали, что они едут в ППД. Сослуживцы рассказывали, что в этом взводе было два «дедушки», которые переслужили три дня из-за того, что их никто не менял.
Вообще-то, когда Гриша получил распределение в 42-ую, которая, как все знают, расположена в беспокойной республике, он радовался. Еще бы, ведь молодой парень ехал на войну. Его воображение уже вырисовывало картины героических рассказов про сражения, которые он будет рассказывать дома. Однако на самом деле рассказывать не о чем. Гвардеец перед принятием присяги выстрелил тридцать патронов. Это был единственный раз в своей жизни, когда он нажимал на курок. По прошествии всей своей службы, он больше ни разу не держал оружия в руках. Однако лопаты, кирки и другие рабочие инструменты очень даже часто. Ребята в учебных центрах, вечно что-то строили, красили, и занимались строевой подготовки, в смысле ходили строевым шагом, да пели песни. А за три месяца в Чечне впервые автомат ему дали только тут, на блокпосте. И то! Когда заступаешь дежурить, то магазин пристегиваешь пустой, чтобы сдуру никого не пристрелил. И смех и грех. Снаряженные магазины, под замком лежат в металлическом ящике, который находится внутри поста. Пехотинец как-то представил себе, что будет, если на пост нападут, то у солдат не хватит времени открыть ящик и дать отпор. Правда, их дорога постоянно пустая, за месяц службы Гриша видел только одну машину, какой-то старичок вез гроб с сыном в Грозный. Обратно он не проезжал.
Их командир взвода лейтенант Семенов полмесяца назад уехал в группировку, мол, за провизией, которая кончалась, да так и не вернулся. «Развлекается там с бабами из санчасти, про нас уже забыл, наверное», - подумал гвардеец. Он был не долек от истины, однако взводник периодически связывался с подчиненными по радиостанции. Узнает как дела и все. Так что вся власть во взводе, держится на сержантах, а именно на татарине сержанте Бершнекове, самом сильном и бешеном «дедушке», которого даже свои побаиваются.
Еще на блокпосту поганая жрачка (еда арм. сленг.). Машина со жратвой, в сопровождении двух БМПэшэк приходит регулярно. Однако есть ее очень трудно. Одна сечка, перловка, да мясо со стратегических запасов, которое лежит там с 58-го года. Хотя штабисты, с большой земли (Россия арм. сленг.) должны получать первоклассную еду. Однако деньги, которые выделяются на нее и на военное обмундирование расхищаются. К примеру, каждый солдат экипирован подсумком на четыре магазина, да керамическим бронежилетом, который неудобен, тяжел и абсолютно бесполезен. В то время, когда министерство обороны уже давно производит разгрузки на четырнадцать магазинов и удобные, прочные и надежные бронежилеты систем «кираса» и «модуль».
Гриша вышел из бетонной будки-казармы на улицу, угол у входа был обсосан. Наверное, кто-то из дедушек ночью сходил по нужде. Навстречу выбежал Игорь, тоже «слон», в руках он держал ржавое ведро с водой, в которой плавала тряпка.
- Ты куда, - спросил Григорий у сотоварища.
- Да вот, - Игорь махнул головой в сторону мокрого от мочи угла, - отмывать.
- Понятно, - сказал Гриша, умственно разбирая вопрос, как сныкаться до вечера, чтобы никто ни чем не напряг.
- Эй «слон»! - раздалось из-за бруствера заросшего окопа.
Гвардеец увидел одного из дедушек, младшего сержанта Валюшка.
- Чо стоишь, - рявкнул тот, - иди сюда, сука!
Пехотинец подчинился.
- Позови мне Димона и Шуру, - сказал тот, - мигом, чтобы я тебя не заждался.
Гриша помчался обратно в будку-казарму. По пути он встретил одного из «черепов» (солдат отслуживший год арм. сленг.), рядового Галкина.
- Стоять! - рявкнул он, - сигарету мне, понял? Две минуты времени!
С сигаретами была проблема. С хавчиком колонна подвозила и сигареты, такие как прима «Моршанск», прима «Московская», прима «Курская», от которой потом хочется разодрать себе горло и выплюнуть легкие. А старослужащие всегда хотят сигареты, только с фильтром. И из-за того, что молодой состав нигде не может найти данное курево, их жестоко избивали и унижали. Молодые нашли выход из положения.
Не далеко от блокпоста находилось село не село, деревня не деревня, так несколько приземистых домишек. Вот туда солдаты и наведывались за какой-никакой едой и сигаретами. Обменивали у местных на патроны и гранаты, которые те потом отдавали боевикам, а те использовали против солдат. Это был старый и давно отложенный бизнес. Гриша слышал истории про «слонов», которые уходили, так же, в населенные пункты, и не возвращались, становясь рабами чеченцев. Командование таких списывало как СОЧ, и поисками не занималось. Ведь никто не сознается, что пропавший солдат отправился в населенный пункт по распоряжению «дембелей». А если солдат и сбегал из плена, то его на несколько лет сажали в тюрьму по статье за оставление войсковой части.
Вообще-то, устоявшиеся армейские законы, где были «дедушки» и «духи», возникли в результате холодной войны с Америкой. Когда из-за Карибского кризиса, в тот момент чуть не началась ядерная война, Хрущев приказал задержать дембелей с увольнением в запас на полгода. На тот случай, если все-таки начнется война. Так и появились дедушки и знаменитая «дедавщина». Которая теперь существует в любом обществе, где находится больше трех человек.
Гриша побежал «рожать» (искать и доставать арм. сленг.) сигарету, зная, что у Паши, еще одного «слона», была целая пачка «Петра-1». Паша, из слонов жил лучше всех, потому что «лизал задницу» дембелям.
- Паш, - попросил Гриша у сослуживца, - дай сигарету.
- Кому, - спросил он, доставая пачку.
- Галкину.
«Слон» убрал пачку на место.
- Обойдется, - сказал Паша, - эти сигареты только дембелям. А Галкин всего-навсего «череп».
- Он же мне пиз...лей навешает, - прохныкал Гриша.
- Ну, навешает, - согласился тот, - зато в следующий раз умнее будешь.
Если на большой земле армейские законы соблюдались, то в Чечне они отсутствовали. Здесь были только «дембеля» и «слоны». Даже если ты «череп», то относиться к тебе все равно будут как к «слону».
Гриша выскочил из будки-казармы, чтобы сказать рядовому Галкину, что сигареты не будет, и получить «мандюлей», но наткнулся на младшего сержанта Валюшка.
- Ты позвал мне Димона и Шуру? - с угрозой в голосе прорычал тот.
- Я это… кхм… сейчас, - залепетал Гриша.
- Ах ты сука! Почему я все должен делать?! - рявкнул младший сержант и врезал с кулака в грудь солдату.
От удара тот впечатался в бетонную стену и медленно сполз, пытаясь восстановить дыхание.
- Придурок, - еще раз рявкнул Валюшек, заходя во внутрь.
Гвардеец встал и стал отряхивать грязный камуфляж. К солдату подошел Галкин.
- Где моя сигарета? - спокойно спросил он.
- А… я… - пытался сказать солдат.
- Вы че «слоны»?! Совсем расслабились?! - возмутился «череп», и ткнул кулаком солдату в лицо.
Гриша снова впечатался в бетонную стенку. Рукавом начал стирать кровь с разбитого носа и губы. Всю эту картину наблюдал сержант Бершнеков.
- Что тут у вас? - спросил он, спускаясь с НП (наблюдательный пункт), где стоял бинокль.
Гриша знал, что татарин не любил когда «черепа» начинали распускать руки, поэтому вполне мог вступиться за молодого, только Гриша ничего не хотел рассказывать. Стать стукачом было еще страшнее, чем быть «слоном».
- Я упал товарищ сержант, - ляпнул гвардеец.
- Правда? - дурашливым тоном переспросил татарин, - и упал прямо на кулак?
- Я… э…
Бершнеков нанес серию ударов по корпусу, чтобы «слон», больше никогда не смел, обманывать своего сержанта. Гриша повалился на землю, упав боком в лужу воды.
- А ты, - сильно ткнул пальцем в грудь перепуганного Галкина, - еще раз напряжешь кого-нибудь из молодых, отправлю чистить очко! Их только мы гоняем, ты понял? А то смотрю, вы расслабились «черепа», «дембель» почувствовали?
- Да… да, понял, - затараторил солдат.
И так каждый день. Каждый день этой долбанной службы, где лычки раздают только наиболее наглым и жестоким, где слабые не выживают, или выживают становясь более жестокими или ломаются становясь шестерками. И на это людей отправляют на два года. За что? «Армия это курятник, где пихаешь ближнего и срешь на нижнего» - армейская мудрость.
Гриша зашел в оружейную комнату, где хранилось вооружение взвода. Настала его очередь заступать в охрану блокпоста. Оружие ему дали, только без патронов, как обычно, а вдруг солдат решит отомстить старому составу?
Выйдя на улицу, он посмотрел на дорогу. Низко опустились тучу, которое закрыли собой солнце. Хоть времени и было два часа дня, однако было темно как вечером. Дышать было тяжело. Кругом грязь, холод и сырость.
Солдат достал приму и закурил, чувствуя, как неприятно першит горло.
«Ничего», - думал он: «Скоро я вернусь домой, и забуду это все как страшный сон». На дороге появились какие-то люди. Разобрать кто, пока было невозможно. Люди все высыпали из леса и высыпали, они строились в ровные походные шеренги.
«Наши что ли?» - подивился солдат. За весь месяц, проведенный на блокпосте, он никогда не видел никакого движения на этой треклятой дороге.
«Может дежурного позвать?» - подумал Гриша, а потом сам посмеялся над возникшей идеей. Дежурным был младший сержант Валюшок, который явно не обрадуется еще раз, увидев «слона».
По мере того, как большая группа приближалась, солдат стал различать, что все они в армейских, дорогих НАТОвских камуфляжах, шуршунах и горках, и все до зубов вооружены. «Спецназ наверное», - думал солдат, разглядывая кавказские черты лица и черные бороды: «Или чеченская милиция».
В груди, что-то тревожно запищало. В то, что на него сейчас шло около сотни чеченских боевиков, парень не верил. К этому он был не готов. А всматриваясь в веселые лица этих крепких и широкоплечих мужиков, он не мог представить, чтобы «чехи» (чеченский боевик арм. сленг.) так нагло шли к блокпосту.
«Нет», - наконец принял решение солдат: «Пойду, позову дежурного». Он развернулся и нос к носу столкнулся с крепким, невысоким чеченцем, облаченным в НАТОвский шуршун, с автоматом, неизвестной модификации на плече.
- Ти куда? - с конкретным кавказским акцентом спросил незнакомец.
- А… э…
Улыбаясь, чеченец схватил за дуло автомат Гриши и медленно потянул на себя. Загипнотизированный взглядом гвардеец послушно отдал. А за спиной боевика возникло еще четыре крепких, хорошо экипированных и вооруженных чечена, которые тут же запрыгнули в будку-казарму, где предавался дневному сну гарнизон блок поста…
Согнув солдат, чеченцы под веселые и громкие крики вытаскивали их из блокпоста. Бандиты раздавали щедрые пинки. Кругом стоял веселый русский, испорченный кавказскими интонациями мат. Бандиты ржали и свистели. Вид напуганных раздетых по пояс молодых солдат их веселил.
- Где вашь командыр? - спросил один из бандитов.
- В Ханкале, - отважился ответить Бершнеков.
- Ааа, - протянул чеченец, - ты тута главный.
Сержант опустил вниз голову.
- Давай, - сказал один из бандитов своим товарищам по оружию.
Чеченцы, не продолжая веселиться, стали валить солдат на холодную землю, лицами вниз.
- Руки держать за спиной! - крикнул кто-то команду.
Гвардейцев даже не связывали. Они просто лежали лицами вниз с заведенными за спину руками. Чеченцы, не переставая веселиться, ходили между солдатами, и что-то говорили на своем языке.
Игорь, который лежал рядом с Гришей тихонько заплакал.
Один из бандитов наступил ему коленом на спину.
- Имя? - потребовал тот.
- Иг… Игорь, - выдавил из себя тот.
- У тебя мама эсть?
- Да… еще брат младший… папка нас бросил.
- Ха, - рядом появился еще один бандит, - цыпленок! Он похож на цыпленка!
Смех.
- Подержи-ка его голову, - попросил подошедший чеченец, боевику, который сидел на солдате, тот послушно схватил голову бойца, еще сильнее придавливая того к земле.
Сверкнул длинный нож. Во все стороны полетели брызги крови. Гриша смотрел на перерезанное горло Игоря и не мог поверить, что это происходит на самом деле. Вот был парень, с которым он еще утром разговаривал. Парень, который мечтал приехать домой, и помочь своей старой матери и младшему братишке. Парень, который, сейчас испуская булькающие звуки, хрипел и дергался в сильных руках бандитов. Парень, чья жизнь, вместе с черной кровью сейчас орошала эту ненужную никому землю.
- Отпускай его, - весело скомандовал мясник своему напарнику.
Чеченцы одновременно отскочили от бьющегося в агонии Игоря. Бандиты ржали во все горло, от вида как солдат уперевшись головой в землю крутился вокруг нее, хрипя и выплескивая фонтаны крови.
- Как барашек, - хохотнул один из бандитов, - давайте следующего!
- Подождите! - крикнул один из боевиков, доставая видеокамеру, - давай!
Бандиты насели на Рому, тому оставался месяц до демобилизации.
- Не надо, - захныкал он, - я прошу вас, не делайте этого! Ну, пожалуйста!
- Пожалуйста, надо было говорить, перед тем как сюда ехать, - философски заметил боевик, который уже сел на спину бойца, и поднимал его голову, оголяя шею.
- Мама! МАМОЧКА! - заорал Рома, когда почувствовал холодную сталь ножа, а потом что-то обожгло горло и он не смог кричать, вместо криков из глотки летел хрип, и выплескивалась кровь.
Гриша не верил в происходящее, его мозг просто отказывался воспринимать, то, что здесь происходило. Эта была не реальность, казалось еще чуть-чуть и он проснется. Наверное, это был действительно страшный сон, наверное, он заснул на посту, вот и сниться всякая жуть. Но это была правда, и спасения нигде не видно.
Чеченцы от хохота заходились в экстазе, глядя, как умирают солдаты. Они развлекались по полной программе. Перерезали горла сразу двум бойцам, споря, кто из них умрет быстрее. Одного убили точным ударом ножа в сердце, тот умер мгновенно, это было не интересно.
Громкий смех чеченцев то и дело нарушали мольбы о милосердии, однако, отмороженным боевикам было все равно.
Когда двое чеченцев подошли к сержанту Бершнекову, тот резко вскочил, и побежал в сторону леса.
Бандиты кинулись, было за ним. Однако их остановил грохот пулеметной очереди. Пули прошили ноги сержанту, и тот упал. Обрадованные бандиты подбежали к раненному. Что они с ним делали, Грише было не видно, однако татарин так сильно орал, что гвардейца вырвало.
«Господи Боже мой! Ежеиси ты на небеси, пусть будет славно имя твое вовеки веков, помоги нам Господи! Защити рабов своих! Заступись» - молился про себя Гриша находясь на грани истерики. Он почувствовал, как в его спину уперлись чьи-то колени. Еще он почувствовал холодную сталь у горла…