В память о родной школе
Некоторое время назад до меня дошла новость о том, что в городе, где я родился и вырос, скоро могут снести школу, в которой я учился. Одну из немногих «оставшихся в живых» русских школ в Туркменистане. Проспекты независимости в бывших «национальных окраинах» должны быть идеально прямыми. Да и место козырное - почти в центре города, на берегу реки Мургаб. И теперь я пытаюсь с этой мыслью свыкнуться…
Родной город, кстати, тоже заслуживает упоминания. Расположенный на краю Кара-Кумской пустыни древний Мерв - ровесник Самарканда, он с 30-х годов называется Мары и теперь является одним из пяти центров самого счастливого на свете государства - Родины Туркменбаши. Когда в советское время нас спрашивали, откуда мы родом, мои земляки мигом принимали профессорский вид и менторски вопрошали в ответ:
- Какая самая южная точка СССР?
И, получая или выколачивая ответ (в зависимости от успехов собеседника в школьном курсе географии): «Так вы из Кушки?!», отрицательно качая головой, с серьезным видом объявляли:
- Так вот, мы живем во втором по «южности» городе!
Что, вообще говоря, было делом, несколько спорным, хотя от истины недалеким. Плюс пятьдесят по Цельсию летом - нефиг делать. Официально, правда, больше сорока восьми не объявлялось, поскольку при такой температуре можно было на основании тогдашнего КЗоТа прекращать работать и учиться.
А в этой небольшой старой школе, носящей знаковый номер «пять», во время войны был госпиталь для выздоравливающих бойцов. Ее закончила моя мама, куча моих дядьев и теток, братьев, сестер и племянников с племянницами различной степени родства… В шутку ее именовали «школой со строительным уклоном» - моя мама и ее одноклассники начинали строить корпус для обучения младших классов (уже снесенный), кто-то из теток строил мастерские и столовую (их тоже уже снесли), а кто-то из дядей - спортзал (стоит пока). Мой класс построил для родной школы тир.
На большой перемене, которая длилась полчаса, мы успевали, как тогда говорили, «окунуться» в Мургабе, который течет прямо за забором, после чего, проходя по школе с облавой, наша наистрожайшая завуч Зоя Андреевна вытаскивала за уши к себе в кабинет на проработку всех «окунувшихся», определяя их либо по мокрым волосам, либо (лысых) по характерным мокрым пятнам сзади на штанах.
Как я уже упоминал, школа наша - русская. Разве в Туркмении могла быть другой школа, директором которой (в то время, когда я учился - больше 30 лет назад) была Арутюнова Вера Владимировна, завучем - Газарьянц Зоя Андреевна, а русский язык и литературу преподавала Седа Николаевна (фамилию уже забыл…). Кстати, Седа Николаевна в ту пору имела какие-то разногласия с моей мамой, что существенным образом отражалось на ее внимании к моим успехам в освоении ее предметов… Но об этом я не подозревал и узнал существенно позже. Тогда думал - просто придирается.
В городе наша школа имела самый высокий процент по количеству выпускников, поступивших в ВУЗы, включая московские и ленинградские, била всех на различных олимпиадах. Впрочем, были не только призовые места - в силу своей немногочисленности ученики школы собирали меньше всех хлопка во время ежегодных полутора-двухмесячных выездных десантов (не считая воскресений). Кстати, в 1978 году на заработанные всей школой на сборе хлопка деньги (из расчета 7 копеек за один килограмм тонковолокнистого) из поездки в Питер во время зимних каникул мы привезли ударную установку для нашей школьной группы…
И вот, ТАКУЮ школу сносят. Жалко. Старый я стал, сентиментальный…
А ведь наша классная наглухо запретила мне в десятом классе приезжать в школу на мотоцикле, блин… Приходилось оставлять его за забором. Хорошо, что забор был прозрачный, из арматуры, все видно. Одна только белая баранья шкура на сиденье чего стоила… Девчонки визжали от восторга… Особенно Альбинка Аванесова…
Родной город, кстати, тоже заслуживает упоминания. Расположенный на краю Кара-Кумской пустыни древний Мерв - ровесник Самарканда, он с 30-х годов называется Мары и теперь является одним из пяти центров самого счастливого на свете государства - Родины Туркменбаши. Когда в советское время нас спрашивали, откуда мы родом, мои земляки мигом принимали профессорский вид и менторски вопрошали в ответ:
- Какая самая южная точка СССР?
И, получая или выколачивая ответ (в зависимости от успехов собеседника в школьном курсе географии): «Так вы из Кушки?!», отрицательно качая головой, с серьезным видом объявляли:
- Так вот, мы живем во втором по «южности» городе!
Что, вообще говоря, было делом, несколько спорным, хотя от истины недалеким. Плюс пятьдесят по Цельсию летом - нефиг делать. Официально, правда, больше сорока восьми не объявлялось, поскольку при такой температуре можно было на основании тогдашнего КЗоТа прекращать работать и учиться.
А в этой небольшой старой школе, носящей знаковый номер «пять», во время войны был госпиталь для выздоравливающих бойцов. Ее закончила моя мама, куча моих дядьев и теток, братьев, сестер и племянников с племянницами различной степени родства… В шутку ее именовали «школой со строительным уклоном» - моя мама и ее одноклассники начинали строить корпус для обучения младших классов (уже снесенный), кто-то из теток строил мастерские и столовую (их тоже уже снесли), а кто-то из дядей - спортзал (стоит пока). Мой класс построил для родной школы тир.
На большой перемене, которая длилась полчаса, мы успевали, как тогда говорили, «окунуться» в Мургабе, который течет прямо за забором, после чего, проходя по школе с облавой, наша наистрожайшая завуч Зоя Андреевна вытаскивала за уши к себе в кабинет на проработку всех «окунувшихся», определяя их либо по мокрым волосам, либо (лысых) по характерным мокрым пятнам сзади на штанах.
Как я уже упоминал, школа наша - русская. Разве в Туркмении могла быть другой школа, директором которой (в то время, когда я учился - больше 30 лет назад) была Арутюнова Вера Владимировна, завучем - Газарьянц Зоя Андреевна, а русский язык и литературу преподавала Седа Николаевна (фамилию уже забыл…). Кстати, Седа Николаевна в ту пору имела какие-то разногласия с моей мамой, что существенным образом отражалось на ее внимании к моим успехам в освоении ее предметов… Но об этом я не подозревал и узнал существенно позже. Тогда думал - просто придирается.
В городе наша школа имела самый высокий процент по количеству выпускников, поступивших в ВУЗы, включая московские и ленинградские, била всех на различных олимпиадах. Впрочем, были не только призовые места - в силу своей немногочисленности ученики школы собирали меньше всех хлопка во время ежегодных полутора-двухмесячных выездных десантов (не считая воскресений). Кстати, в 1978 году на заработанные всей школой на сборе хлопка деньги (из расчета 7 копеек за один килограмм тонковолокнистого) из поездки в Питер во время зимних каникул мы привезли ударную установку для нашей школьной группы…
И вот, ТАКУЮ школу сносят. Жалко. Старый я стал, сентиментальный…
А ведь наша классная наглухо запретила мне в десятом классе приезжать в школу на мотоцикле, блин… Приходилось оставлять его за забором. Хорошо, что забор был прозрачный, из арматуры, все видно. Одна только белая баранья шкура на сиденье чего стоила… Девчонки визжали от восторга… Особенно Альбинка Аванесова…