КАК Я ПЕРВЫЙ РАЗ В ЖИЗНИ ЧИТАЛ КАНОН АНДРЕЯ КРИТСКОГО В ХРАМЕ
Оригинал взят у otets_gennadiy в КАК Я ПЕРВЫЙ РАЗ В ЖИЗНИ ЧИТАЛ КАНОН АНДРЕЯ КРИТСКОГО В ХРАМЕ
Сегодня - Чистый понедельник. В первый раз в храме свв.апп.петра и Павла в Сомино читал Великий канон Андрея Критского.
Люблю этот покаянный канон. Его чтение сразу наполняет духом Великого поста. Нигде больше не найдешь таких глубочайших слов покаяния, какие читаешь в этом каноне.
У меня к покаянному канону особое личное отношение. С него началось мое «самостоятельное» служение в церкви.
Эта история произошла 1992-м году, когда я еще был мирянином, научным сотрудником музея Ф.Достоевского. В то время мне хотелось быть ближе к Церкви, читать на клиросе, помогать в алтаре. Тогда-то меня и пригласил к себе на дальний приход настоятель церкви св. апп. Петра и Павла в Сомино протоиерей Александр.
Соминский храм меня поразил красотой и величием. Я даже не мог себе представить, что на самом дальнем приходе находится один из самых красивых храмов Санкт-Петербургской епархии. Только, пока ехал на автобусе до места назначения, показалось уж слишком далеко от Питера. Я тогда еще подумал: «Как это батюшка сюда ездит так далеко от Питера, я бы ни за что не смог…»
Мне тут понравилось. Я стал периодически приезжать на дальний приход помогать батюшке.
Особенно мне нравилось бывать в посты, уезжать подальше от городской суеты.
Помню, я приехал на дальний приход на прощеное воскресенье, чтобы заговеться, начать молитвенно великий пост, послушать все четыре дня чтение покаянного канона.
Начало поста было лучше не придумать. В понедельник первой седмицы вдвоем с настоятелем одни в храме вычитали все положенные службы, многажды полагая земные поклоны на молитве Ефрема Сирина. Пост самый строгий, все по уставу - никакой пищи и воды.
Вечером читали с прихожанами канон Андрея Критского.
И вот после службы отец настоятель неожиданно объявляет мне, что ему срочно нужно по неотложному делу отлучиться в Питер. А служба на другой день была уже объявлена и народ, стало быть, соберется в храм.
Батюшка не знал, что же делать?
Потом он неожиданно мне сказал: «Геннадий, я попрошу вас почитать канон».
«Как?! - удивился я, - Да ведь я никогда не читал канон в храме, только слушал...»
«Ну вот и почитаете», - настаивал настоятель.
«Но ведь канон читают в храме священники».
«Никаких уставных указаний на этот предмет нет. В Триоди Постной написано: «И абие таже начинаем великий канон», то есть мы - «людие». Священники читают канон по обычаю ради его величия».
«Батюшка, но ведь люди не знают таких тонкостей типикона, они не знают, что написано в Триоди. Прихожане придут на службу и будут ждать, что вы будете служить. А тут выхожу я и начинаю читать. Что мне сказать людям? Что люди подумают? Кто я такой?», - возражал я.
Батюшка улыбаясь посмотрел на меня: «А я вам благословляю облачиться в стихарь и читать канон посредине храма во Власьевском приделе. Сделаете возглас «Молитвами святых отец наших» и начинайте повечерие, а канон читайте по Триоди… Я вам все открою и покажу».
Больше мне было возразить нечего. Послушание не рассуждает. Только за послушание я согласился на этот для меня не простой подвиг.
На другой день во вторник, оставшись один на приходе, я несколько раз наедине репетировал чтение канона, стараясь, чтобы было погромче и побасовитее. Я вспоминал, где, в каких храмах я раньше присутствовал на чтения канона Андрея Критского, как читали его разные священники. Особенно врезалось в памяти громогласное чтение канона архимандритом Иринархом в Спасо-Шуваловском храме, также помнится выразительное чтение отцом Борисом Глебовым в Преображенском соборе. Но вообще-то мое любимое чтение - патриархом Пименом, которое у меня было в записи. Надо сказать, что не многие священники умеют читать канон так, чтобы душа плавилась в покаянии. (Может быть, вы поделитесь на этот счет вашими впечатлениями?)
Вечером перед службой я облачился в старый потертый фиолетовый стихарь, как потом оказалось, еще из царской парчи. Когда в храме собрался ничего не подозревавший народ, я торжественно и невозмутимо вышел из Власьевского алтаря к аналою перед Царскими вратами.
Перед чтением я объявил, что настоятель уехал по важному делу и читать канон благословил мне.
К моему удивлению, прихожане отреагировали на мое появление в стихаре как-то спокойно, даже, как мне показалось, равнодушно.
Я зажег свечу, дал возглас, как мне благословили. В положенном месте службы я открыл текст канона и глубоко вздохнув начал чтение. На клиросе чтица Людмила громкозвучно заголосила в полутемном храме «Помилуй мя, Боже, помилуй мя».
Трудно передать все мои чувства в тот вечер. Сказать, что я волновался, - это ничего не сказать. Я волновался страшно, я боялся сбиться при чтении, боялся, что прихожане могут догадаться, что я вообще-то читаю в храме в первый раз в жизни. Особенно мне страшно еще и потому, что я как бы изображал из себя священнослужителя. Я чувствовал себя недостойным этого. Но как раз именно от этого у меня возникло какое-то глубокое незнакомое мне прежде чувство покаяния. Я с удивлением почувствовал умиление в сердце и слезы на глазах. Такое чтение ,действительно ,было у меня впервые. Чтобы мое волнение было меньше заметно, я старался читать погромче и кланяться поглубже. Надо сказать, этот стиль у меня остался до сего дня.
После чтения я попросил прощения у прихожан. Кто-то в ответ спросил: «Батюшка, а вы теперь у всегда будете служить?» Тут я должен был раскрыть свой секрет: «Да я... вообще-то... не батюшка, я читал по благословению настоятеля…»
Но вопрос оказался более чем прозорливым.
Осенью того же года я был рукоположен митрополитом Иоанном и назначен на служения в этот самый Соминский приход. И уже в следующем году я читал Великий канон уже как батюшка, не в стихаре, а в епитрахили и в фелони.
Сегодня я читал Покаянный канон в Сомино уже двадцатый пятый раз, если считать тот самый первый раз…
И каждый раз читая Великий канон Андрея Критского, я вспоминаю то умиленное чтение, когда я сподобился единственный раз в жизни читать его еще мирянином в храме, в котором теперь сам являюсь настоятелем.
Сегодня - Чистый понедельник. В первый раз в храме свв.апп.петра и Павла в Сомино читал Великий канон Андрея Критского.
Люблю этот покаянный канон. Его чтение сразу наполняет духом Великого поста. Нигде больше не найдешь таких глубочайших слов покаяния, какие читаешь в этом каноне.
У меня к покаянному канону особое личное отношение. С него началось мое «самостоятельное» служение в церкви.
Эта история произошла 1992-м году, когда я еще был мирянином, научным сотрудником музея Ф.Достоевского. В то время мне хотелось быть ближе к Церкви, читать на клиросе, помогать в алтаре. Тогда-то меня и пригласил к себе на дальний приход настоятель церкви св. апп. Петра и Павла в Сомино протоиерей Александр.
Соминский храм меня поразил красотой и величием. Я даже не мог себе представить, что на самом дальнем приходе находится один из самых красивых храмов Санкт-Петербургской епархии. Только, пока ехал на автобусе до места назначения, показалось уж слишком далеко от Питера. Я тогда еще подумал: «Как это батюшка сюда ездит так далеко от Питера, я бы ни за что не смог…»
Мне тут понравилось. Я стал периодически приезжать на дальний приход помогать батюшке.
Особенно мне нравилось бывать в посты, уезжать подальше от городской суеты.
Помню, я приехал на дальний приход на прощеное воскресенье, чтобы заговеться, начать молитвенно великий пост, послушать все четыре дня чтение покаянного канона.
Начало поста было лучше не придумать. В понедельник первой седмицы вдвоем с настоятелем одни в храме вычитали все положенные службы, многажды полагая земные поклоны на молитве Ефрема Сирина. Пост самый строгий, все по уставу - никакой пищи и воды.
Вечером читали с прихожанами канон Андрея Критского.
И вот после службы отец настоятель неожиданно объявляет мне, что ему срочно нужно по неотложному делу отлучиться в Питер. А служба на другой день была уже объявлена и народ, стало быть, соберется в храм.
Батюшка не знал, что же делать?
Потом он неожиданно мне сказал: «Геннадий, я попрошу вас почитать канон».
«Как?! - удивился я, - Да ведь я никогда не читал канон в храме, только слушал...»
«Ну вот и почитаете», - настаивал настоятель.
«Но ведь канон читают в храме священники».
«Никаких уставных указаний на этот предмет нет. В Триоди Постной написано: «И абие таже начинаем великий канон», то есть мы - «людие». Священники читают канон по обычаю ради его величия».
«Батюшка, но ведь люди не знают таких тонкостей типикона, они не знают, что написано в Триоди. Прихожане придут на службу и будут ждать, что вы будете служить. А тут выхожу я и начинаю читать. Что мне сказать людям? Что люди подумают? Кто я такой?», - возражал я.
Батюшка улыбаясь посмотрел на меня: «А я вам благословляю облачиться в стихарь и читать канон посредине храма во Власьевском приделе. Сделаете возглас «Молитвами святых отец наших» и начинайте повечерие, а канон читайте по Триоди… Я вам все открою и покажу».
Больше мне было возразить нечего. Послушание не рассуждает. Только за послушание я согласился на этот для меня не простой подвиг.
На другой день во вторник, оставшись один на приходе, я несколько раз наедине репетировал чтение канона, стараясь, чтобы было погромче и побасовитее. Я вспоминал, где, в каких храмах я раньше присутствовал на чтения канона Андрея Критского, как читали его разные священники. Особенно врезалось в памяти громогласное чтение канона архимандритом Иринархом в Спасо-Шуваловском храме, также помнится выразительное чтение отцом Борисом Глебовым в Преображенском соборе. Но вообще-то мое любимое чтение - патриархом Пименом, которое у меня было в записи. Надо сказать, что не многие священники умеют читать канон так, чтобы душа плавилась в покаянии. (Может быть, вы поделитесь на этот счет вашими впечатлениями?)
Вечером перед службой я облачился в старый потертый фиолетовый стихарь, как потом оказалось, еще из царской парчи. Когда в храме собрался ничего не подозревавший народ, я торжественно и невозмутимо вышел из Власьевского алтаря к аналою перед Царскими вратами.
Перед чтением я объявил, что настоятель уехал по важному делу и читать канон благословил мне.
К моему удивлению, прихожане отреагировали на мое появление в стихаре как-то спокойно, даже, как мне показалось, равнодушно.
Я зажег свечу, дал возглас, как мне благословили. В положенном месте службы я открыл текст канона и глубоко вздохнув начал чтение. На клиросе чтица Людмила громкозвучно заголосила в полутемном храме «Помилуй мя, Боже, помилуй мя».
Трудно передать все мои чувства в тот вечер. Сказать, что я волновался, - это ничего не сказать. Я волновался страшно, я боялся сбиться при чтении, боялся, что прихожане могут догадаться, что я вообще-то читаю в храме в первый раз в жизни. Особенно мне страшно еще и потому, что я как бы изображал из себя священнослужителя. Я чувствовал себя недостойным этого. Но как раз именно от этого у меня возникло какое-то глубокое незнакомое мне прежде чувство покаяния. Я с удивлением почувствовал умиление в сердце и слезы на глазах. Такое чтение ,действительно ,было у меня впервые. Чтобы мое волнение было меньше заметно, я старался читать погромче и кланяться поглубже. Надо сказать, этот стиль у меня остался до сего дня.
После чтения я попросил прощения у прихожан. Кто-то в ответ спросил: «Батюшка, а вы теперь у всегда будете служить?» Тут я должен был раскрыть свой секрет: «Да я... вообще-то... не батюшка, я читал по благословению настоятеля…»
Но вопрос оказался более чем прозорливым.
Осенью того же года я был рукоположен митрополитом Иоанном и назначен на служения в этот самый Соминский приход. И уже в следующем году я читал Великий канон уже как батюшка, не в стихаре, а в епитрахили и в фелони.
Сегодня я читал Покаянный канон в Сомино уже двадцатый пятый раз, если считать тот самый первый раз…
И каждый раз читая Великий канон Андрея Критского, я вспоминаю то умиленное чтение, когда я сподобился единственный раз в жизни читать его еще мирянином в храме, в котором теперь сам являюсь настоятелем.