Война и мир # 2
Мне было лень, честно. Лень было ждать, потом ехать на Кутузовский проспект. Да и ведь нелюбимый спектакль. Хотя была надежда, что что-то изменится. В этот раз я не ждала от него точного, "аккуратного", "беспрекословного" (а еще "правильного" и "красивого") воспроизведения истории Наташи и Андрея. Роман прочитан давно, он перестал быть "священным текстом" и может интерпретироваться. Уже после первого акта я вышла с ощущением "есть". Есть "чувствование" спектакля. Как-то очень органично он встроился в мою жизнь в этот вечер.
Очень понравилась Ксения Кутепова и все её героини (Lise, Соня, Жюли Карагина), так раздражавшие меня в прошлый раз. И Соня, и Lise провожают любимого мужчину на войну. Наверное, поэтому они "запараллелены". Кстати, о войне. Я так и не понимаю, зачем там вставки "Мальбрука", который в поход собрался. То есть конечно понятно, что Андрей уходит на войну как Мальбрук и т.д. Но почему именно Мальбрук? Сразу вспоминается Катерина Ивановна из "" Преступления и наказания" Достоевского, заставлявшая детей петь эту песню. Последняя сцена в спектакле - "Мальбрук". Интересно, что когда подвенечный наряд Lise меняют на траурный, она закрывается в черное с головой - скоро умрет она, а не Андрей-Мальбрук. Но вот, что я нашла в Википедии про эту песню:
"Французская песня о Мальбруке некоторое время пользовалась популярностью и в России. Во время Отечественной войны 1812 года была переведена на русский язык. В солдатском обиходе слова песни были изменены, приобретя комические и непристойные подробности. Имя полководца Мальбрука при этом сохранилось, но под ним безусловно подразумевали Наполеона. Так, в русском варианте песни о Мальбруке, осмеивавшем его неудачный поход в Россию, полководец погибал не в сражении, а со страху «смертию поносной».
Тут получается многоуровневая игра: с одной стороны, Андрей собрался в поход против Наполеона, с другой - подражает ему (мы знаем, что он все время ждет своего "Тулона"). Пьер восхищается Наполеоном, но Андрей довольно холодно относится к его рассуждениям и на вопрос Пьера "Зачем ты идешь на войну?" отвечает лишь "Так надо".
Не давала мне покоя одежда Пьера. Его "халат" напоминает одновременно и какую-то рясу, и одеяние средневекового университетского профессора, и при этом подчеркивает его мягкость и слабоволие (в эпизоде с Курагиным и другими гусарами). Карта в руках Пьера выглядит как знамя, как флаг.
Я думаю, не имеет смысла много говорить о сценографии: в свое время было сказано достаточно. Хочу только добавить, что рамки выполняют разные функции6 то это зеркало, то это способ выделения какой-то конкретной пары персонажей (Соня и Николай, например), то это рамка (как экран), в которой появляются персонажи во время письма Жюли. Вся сцена имеет горизонтальное и вертикальное измерения. Персонажи перемещаются вверх-вниз, вправо-влево благодаря конструкциям, стульям, стремянкам и т.д.
Мое внимание привлек и эпизод разговора князя Василия и Анны Михайловны на вечере у Анны Павловны Шерер. Два главных героя выделены светом, остальные же замерли, и как будто отсутствуют. Я бы сравнила этот прием с кинематографическим: когда камера "наезжает" на группу персонажей, "выхватывая" их из общей массы.
Письмо Жюли читает не Марья Болконская, а сама Жюли, при этом на сцене появляются и сами персонажи, которых она упоминает. Т.е. её письмо "оживает" в воображении княжны. Мне кажется, такой прием тоже больше свойственен для кино (когда голос за кадром читает письмо, при этом видеоряд его иллюстрирует).
Спектакль сконструирован недоделанным. Читки персонажей, недорисованные декорации (портреты императоров), актеры-куклы (виконт, старый князь Болконский; при этом механистичность, конечно же, работает еще и на образ персонажа). Это спектакль о том, как ставится спектакль.
Совсем по-другому я восприняла танец Пьера и Наташи. В этот раз он не показался мне кривлянием. Он был сделан очень мило, по-детски наивно, хотелось улыбнуться, но не фыркать или хохотать. И даже Илья Любимов в роли Болконского не раздражал.
Все хорошо. Я счастлива.
Очень понравилась Ксения Кутепова и все её героини (Lise, Соня, Жюли Карагина), так раздражавшие меня в прошлый раз. И Соня, и Lise провожают любимого мужчину на войну. Наверное, поэтому они "запараллелены". Кстати, о войне. Я так и не понимаю, зачем там вставки "Мальбрука", который в поход собрался. То есть конечно понятно, что Андрей уходит на войну как Мальбрук и т.д. Но почему именно Мальбрук? Сразу вспоминается Катерина Ивановна из "" Преступления и наказания" Достоевского, заставлявшая детей петь эту песню. Последняя сцена в спектакле - "Мальбрук". Интересно, что когда подвенечный наряд Lise меняют на траурный, она закрывается в черное с головой - скоро умрет она, а не Андрей-Мальбрук. Но вот, что я нашла в Википедии про эту песню:
"Французская песня о Мальбруке некоторое время пользовалась популярностью и в России. Во время Отечественной войны 1812 года была переведена на русский язык. В солдатском обиходе слова песни были изменены, приобретя комические и непристойные подробности. Имя полководца Мальбрука при этом сохранилось, но под ним безусловно подразумевали Наполеона. Так, в русском варианте песни о Мальбруке, осмеивавшем его неудачный поход в Россию, полководец погибал не в сражении, а со страху «смертию поносной».
Тут получается многоуровневая игра: с одной стороны, Андрей собрался в поход против Наполеона, с другой - подражает ему (мы знаем, что он все время ждет своего "Тулона"). Пьер восхищается Наполеоном, но Андрей довольно холодно относится к его рассуждениям и на вопрос Пьера "Зачем ты идешь на войну?" отвечает лишь "Так надо".
Не давала мне покоя одежда Пьера. Его "халат" напоминает одновременно и какую-то рясу, и одеяние средневекового университетского профессора, и при этом подчеркивает его мягкость и слабоволие (в эпизоде с Курагиным и другими гусарами). Карта в руках Пьера выглядит как знамя, как флаг.
Я думаю, не имеет смысла много говорить о сценографии: в свое время было сказано достаточно. Хочу только добавить, что рамки выполняют разные функции6 то это зеркало, то это способ выделения какой-то конкретной пары персонажей (Соня и Николай, например), то это рамка (как экран), в которой появляются персонажи во время письма Жюли. Вся сцена имеет горизонтальное и вертикальное измерения. Персонажи перемещаются вверх-вниз, вправо-влево благодаря конструкциям, стульям, стремянкам и т.д.
Мое внимание привлек и эпизод разговора князя Василия и Анны Михайловны на вечере у Анны Павловны Шерер. Два главных героя выделены светом, остальные же замерли, и как будто отсутствуют. Я бы сравнила этот прием с кинематографическим: когда камера "наезжает" на группу персонажей, "выхватывая" их из общей массы.
Письмо Жюли читает не Марья Болконская, а сама Жюли, при этом на сцене появляются и сами персонажи, которых она упоминает. Т.е. её письмо "оживает" в воображении княжны. Мне кажется, такой прием тоже больше свойственен для кино (когда голос за кадром читает письмо, при этом видеоряд его иллюстрирует).
Спектакль сконструирован недоделанным. Читки персонажей, недорисованные декорации (портреты императоров), актеры-куклы (виконт, старый князь Болконский; при этом механистичность, конечно же, работает еще и на образ персонажа). Это спектакль о том, как ставится спектакль.
Совсем по-другому я восприняла танец Пьера и Наташи. В этот раз он не показался мне кривлянием. Он был сделан очень мило, по-детски наивно, хотелось улыбнуться, но не фыркать или хохотать. И даже Илья Любимов в роли Болконского не раздражал.
Все хорошо. Я счастлива.