(no subject)
Поездка на Воргол глазами Николая Коровкина. Местами скомкано и сумбурно, но искренне и честно.
30 апреля. 19:56.
Выехали. Череповец проводил нас дождем. Все пьют, едят и веселятся. Поспорили с Анаром, что путевой дневник будет содержать две записи: первую и последнюю. Постараюсь выиграть.
30 апреля. 20:06.
Еда и алкоголь на исходе. Подъезжаем к Шексне.
30 апреля. 20:21.
Закупились в Шексне, еще чуть-чуть продержимся.
30 апреля. 20:41.
Попытался сделать запись. В процессе дневник похитили, пришлось возвращать с боем. За это пообещали выселить из палатки.
30 апреля. 21:17.
Остановка в Грязовце. Наташа обещала любить Андрея Бесова нежно и сильно до конца жизни. Люди вокруг играют в «Контакт». Порой до моего слуха доносятся странные слова.
30 апреля. 22:22.
Стемнело. Вокруг все еще контачатся. Меня укусили четыре раза, боюсь не пережить эту ночь.
1 мая. 1:05.
Проехали Ярославль. У Леонида с собой оказался салат, который все дружно схомячили. Анар разрешил себя пощупать. Хммм…
1 мая. 2:56.
Едем в Костроме. Вроде. Все спят. Жалею, что нет перманентного маркера.
1 мая. 4:40.
Прибыли в Москву, забрали последних участников похода. Поступило конструктивное предложение остаться и потусить здесь. Обдумываю.
1 мая. 7:32.
Шоссе М-34. Все проснулись, выглядят довольно помятыми, но счастливыми. Нас выгнали с автозаправки. Чуть не потеряли Анара. Кто-то озвучил мысль, что 10%- допустимые потери личного состава.
1 мая. 8:35.
У нас закончилась еда и вода. Начали есть друг друга. (примечание: здесь запись под диктовку Насти заканчивается).
Едем в пробке со скоростью 2 км\ч. Написал некролог для испанского кактуса, который везу хоронить.
1 мая. 13:50.
В Москве что-то случилось. Многокилометровые пробки простилаются до горизонта. Осталось 300 км до пункта назначения. Все уже хотят на природу.
1 мая. 19:01.
Все еще стоим в пробке. Играем в стикеры. Загадали Росомаху, охохох, наивные. 24 часа в автобусе, все устали и измотаны. Надеемся попасть на Воргол до 5-го мая.
2 мая. 10:11.
Прибыли на место почти в полночь. Автобус стоит на холме, а в низине у реки разложен наш лагерь. Ночью ставили палатки в темноте и готовили еду. Спать легли часа в 2. Спать в палатке холодно, но мимимишненько.
2 мая. 10:45.
Находимся на развалинах какого-то пансионата. Здесь классный темный подвал. Хочу прийти сюда ночью. Лягушки смеются над нами, когда мы перелезаем подвесной мост.
2 мая. 21:26.
Только что вернулись со сплава. Все мокрые, уставшие и счастливые. Саша по грудь окунулся в воду, протаскивая нас через порог. Я тоже разок искупался. Коля Воронков промок от головы до ног. Сплавлялись вшестером на лодке по имени «Крученая титька». Постоянно были в воде. Сидим, греемся у костра. Попросил присутствующих подобрать эпитет к сплаву, получилось непечатное выражение восторга.
3 мая. 8:36.
Вчера на эмоциях запись про сплав получилась скомканной. Весь вечер и половину ночи люди сушились и грелись у костра. Получалось плохо. К полуночи пели песни под ром. Часа в три почувствовал себя проигравшим в «атомы», когда узнал, что ночую один в палатке. Это холодно и грустно. На утро назначены похороны кактуса, но пока все спят. Некоторые при этом соблазнительно похрапывают.
3 мая. 13:35.
Утром сходили до ближайшей деревни. Первый встречный мужик уточнил, что водки в магазине нет. Мы выглядим хуже, чем предполагалось…
По возвращению от меня потребовали историю о том, почему люди телепортируются между палатками посреди ночи. Было неожиданно узнать, что подробностей не знает никто, кроме меня.
3 мая. 18:00.
Сегодня ходили заниматься скалолазанием. У нас, правда, вышел только мартышкинг. После этого наконец-то похоронил кактус. Некролог ему слушала только Настя. Весь день стояла жара. Все позагорали, я смотрю на свои руки и понимаю, что в понедельник это будет болеть. По холмам рядом с нами ходят стада коз и овец, громогласно провозглашая бескомпромиссное «бееееее» на всю долину. Скоро уезжаем, очень хочется остаться здесь навсегда. Но тут осталось лишь одно незавершенное дело. Но это уже совсем другая история.