Прочитанное: не понравилось
Диана Сеттерфилд. Тринадцатая сказка (6/10)
Официальная аннотация:[Spoiler (click to open)]"«Тринадцатая сказка» Дианы Сеттерфилд - признанный шедевр современной английской прозы, книга, открывшая для широкой публики жанр «неоготики» и заставившая англо-американских критиков заговорить о возвращении золотого века британского романа, овеянного именами Шарлотты и Эмили Бронте и Дафны Дю Морье. Дебютный роман скромной учительницы, права на который были куплены за небывалые для начинающего автора деньги (800 тысяч фунтов за британское издание, миллион долларов - за американское), обогнал по продажам бестселлеры последних лет, был моментально переведен на несколько десятков языков и удостоился от рецензентов почетного имени «новой «Джейн Эйр».
Маргарет Ли работает в букинистической лавке своего отца. Современности она предпочитает Диккенса и сестер Бронте. Тем больше удивление Маргарет, когда она получает от самой знаменитой писательницы наших дней Виды Винтер предложение стать ее биографом. Ведь ничуть не меньше, чем своими книгами, мисс Винтер знаменита тем, что еще не сказала ни одному интервьюеру ни слова правды. И вот перед Маргарет, оказавшейся в стенах мрачного, населенного призраками прошлого особняка, разворачивается в буквальном смысле слова готическая история сестер-близнецов, которая странным образом перекликается с ее личной историей и постепенно подводит к разгадке тайны, сводившей с ума многие поколения читателей, - тайне «Тринадцатой сказки»..."
Мои впечатления:
"А девкой был бы краше" - фраза Кутузова из фильма "Гусарская баллада" неотвязно преследовала меня при чтении этой книги почти от начала и до самого конца. Вспомнилась она мне в связи с тем, что если очистить "Тринадцатую сказку" от мишуры "неоготики", то из нее мог бы получиться вполне сносный триллер о семейных тайнах, психическом нездоровье, но главное, об отношениях между близнецами и просто братьями-сестрам - богатые темы без напускания готического тумана (в буквальном и переносном смысле).
Другую навязчивую цитату из одного бородатого анекдота, перекочевавшего в "Ералаш" (или наоборот, что не суть важно), полностью приводить не буду, ибо получится жирный спойлер. Скажу только, что главную загадку Анджелфилда я худо-бедно разгадала задолго до главной героини.
Но вернемся к "неоготике". Несмотря на всю любовь автора к роману "Джейн Эйр" (со всеми реверансами и почтительным придыханием в виде отсылок, параллелей, упоминаний и прямого цитирования), Диана Сеттерфилд все-таки далеко не Шарлота Бронте. И дело даже не в том, что сгоревший замок Рочестеров никакой новой готикой не переплюнуть. У Бронте все готические элементы и мотивы ненавязчиво и органично вплетены в общую ткань повествования, в "Джейн Эйр" важна не готичность как таковая, а история жизни, физического и морального взросления заглавной героини, ее взаимоотношения с другими героями, рождению любви и нравственная борьба. А туманы, мрачные коридоры, свинцовые тучи, холодные спальни, призраки и, наконец, грандиозные руины сгоревшего замка - это всего лишь краски, которыми раскрашивается уже готовый рисунок.
Читая роман Сеттерфилд, сложно отделаться от ощущения, что для нее готичность - почти самоцель. Всем, перечисленным выше деталям, а также ночным хождениям в похожем на лабиринт саду и загадочному коту с говорящим именем уделяется гораздо больше внимания, чем действующим лицам - людям. Вводя в повествование нового персонажа, автор то и дело забывает включить в описание хотя бы слабый намек на его или ее возраст: так, например, было с гувернанткой Эстер, и это можно было бы списать на забывчивость рассказчицы, но позднее выясняется, что она все-таки как-то дала понять, что ей было примерно 25-30 лет. О том, что Аврелиусу около шестидесяти лет, читатель узнает только через несколько глав после того, как впервые знакомится с ним (через главную героиню) - в первом его описании отсутствует какой бы то ни было намек на его возраст. И так с некоторыми другими деталями: упуская их, автор настойчиво выпячивает всё, что хоть как-то можно отнести к "готике", из-за чего некоторые поступки главной героини выглядят нелепыми, а диалоги - неестественными.
Из всех причин для недоумения одну хочется упомянуть особо. Для меня осталось тайной, в чем смысл разговора о неком вымышленном человеке, который собирается сжечь чьи-то нежно любимые книги: "Представьте, что он отправляет эти книги в огонь, а у вас в руке пистолет - что вы сделаете?". На полях замечу, что я вообще не люблю вопросы в духе "А что бы сделал(-а) ты?", потому что человек никогда не знает, что он сделает, пока не окажется в такой ситуации на самом деле. В данном же эпизоде меня очень сильно смутило другое: ГГ признает (по крайней мере в мыслях), что книги она любит больше людей, и... на этом всё, больше ее эта мысль не беспокоит и она к ней ни разу не возвращается. А ведь мысль сама по себе пугающая: осознать, что ты в принципе готова убить человека за нечто неживое (пусть даже тысячу раз дорогое твоему сердцу), и ни капли не переживать по этому поводу... Что-то явно прогнило в этом "королевстве".
И немного о хорошем: очень понравилась история о том, как мисс Лав трижды распускала вязание. Из нее бы получился отличный самостоятельный рассказ.
Роальд Даль. Матильда (2/10)
В этой книге хороши иллюстрации Квентина Блейка. И на этом, пожалуй, всё. :(
Мне очень нравится своеобразный английский юмор, щедро приправленный абсурдом и отдающий сумасшедшинкой. Но смеяться над красочными описаниями жестоких поступков у меня никак не получается. Самое печальное, что в этой повести жестоко себя ведут не только плохиши, но и хорошая и одаренная девочка Матильда. Как еще можно назвать ее месть родителям с помощью моментального клея или концентрированной перекиси, добавленной в лосьон для волос? Я уже не говорю о несчастном попугае (чужом, между прочем), которого добрая и не по годам умная девочка Матильда на всю ночь запихала вместе с клеткой в дымоход камина. И главное, все ради чего? Ничему ее родители так и не научились. Зато симпатичная и сообразительная девочка Матильда втихую отвела душу - как мило и забавно, не правда ли?
Стоит отметить, что впервые мой глаз нервно дернулся чуть ли не на первых страницах книги - на примерах записок, которые автор, случись ему работать учителем, отсылал бы родителям, усердно настаивающим на сверх-гениальности своих на самом деле совершенно ординарных, глупых и бесталанных чад. В следующий раз глаз дернулся на эпизоде с библиотекаршей, которая, узнав, что маленькая девочка (четырех с половиной лет) ходит в библиотеку и обратно совершенно одна, решила, что ее можно и не провожать, а то как бы кто не подумал, что она вмешивается не в свое дело. На подборе взрослой литературы для одаренной Матильды, успешной прочитавшей "все детские книги", захотелось сделать фейспалм: "На тебе, девочка, "Большие надежды" Диккенса, а я погляжу, как ты будешь это читать. А теперь на тебе Стейнбека. И нет, я не буду спрашивать, поняла ли ты что-нибудь из прочитанного". И добрая и отзывчивая тетя библиотекарь продолжала подсовывать ребенку книги для взрослых, а потом вдруг (!) вспомнила, что в библиотеке работает абонемент, и малышке можно приходить за книгами не каждый день, а раз в две недели. Как чудесно, не правда ли?
Когда дело дошло до описания происходящего в школе под суровым руководством монстроподобной мисс Транчбул, я внезапно вспомнила "Девушку с татуировкой дракона" Стига Ларссона и почему я в свое время решила не читать другие романы из этого цикла. С "Девушкой..." я никак не могла отделаться от ощущения, что несмотря на разбросанные по всему роману заявления о недопустимости насилия над женщинами, автор слишком увлекался описаниями тех издевательств, которые пришлось пережить героиням его романа. С "Матильдой" Роальда Даля случилось то же самое - такое же ощущение, что автор получал своеобразное удовольствие, придумывая и описывая всё, с чем пришлось столкнуться Матильде и ее товарищам по школе. Вот правда, это тот вид "британского юмора", над которым совсем-совсем не хочется смеяться.
Помнится, фильм "Чарли или Шоколадная фабрика" произвел на меня такое же впечатление: то, что в итоге произошло с каждым из детей-плохишей показалась мне серьезным перебором и совсем не позабавило.
Примечание для любознательных детей и взрослых: единственный вид тритонов, у которых есть хоть какие-то когти, обитает на Дальнем Востоке, но никак не в водоемах Великобритании.
Официальная аннотация:[Spoiler (click to open)]"«Тринадцатая сказка» Дианы Сеттерфилд - признанный шедевр современной английской прозы, книга, открывшая для широкой публики жанр «неоготики» и заставившая англо-американских критиков заговорить о возвращении золотого века британского романа, овеянного именами Шарлотты и Эмили Бронте и Дафны Дю Морье. Дебютный роман скромной учительницы, права на который были куплены за небывалые для начинающего автора деньги (800 тысяч фунтов за британское издание, миллион долларов - за американское), обогнал по продажам бестселлеры последних лет, был моментально переведен на несколько десятков языков и удостоился от рецензентов почетного имени «новой «Джейн Эйр».
Маргарет Ли работает в букинистической лавке своего отца. Современности она предпочитает Диккенса и сестер Бронте. Тем больше удивление Маргарет, когда она получает от самой знаменитой писательницы наших дней Виды Винтер предложение стать ее биографом. Ведь ничуть не меньше, чем своими книгами, мисс Винтер знаменита тем, что еще не сказала ни одному интервьюеру ни слова правды. И вот перед Маргарет, оказавшейся в стенах мрачного, населенного призраками прошлого особняка, разворачивается в буквальном смысле слова готическая история сестер-близнецов, которая странным образом перекликается с ее личной историей и постепенно подводит к разгадке тайны, сводившей с ума многие поколения читателей, - тайне «Тринадцатой сказки»..."
Мои впечатления:
"А девкой был бы краше" - фраза Кутузова из фильма "Гусарская баллада" неотвязно преследовала меня при чтении этой книги почти от начала и до самого конца. Вспомнилась она мне в связи с тем, что если очистить "Тринадцатую сказку" от мишуры "неоготики", то из нее мог бы получиться вполне сносный триллер о семейных тайнах, психическом нездоровье, но главное, об отношениях между близнецами и просто братьями-сестрам - богатые темы без напускания готического тумана (в буквальном и переносном смысле).
Другую навязчивую цитату из одного бородатого анекдота, перекочевавшего в "Ералаш" (или наоборот, что не суть важно), полностью приводить не буду, ибо получится жирный спойлер. Скажу только, что главную загадку Анджелфилда я худо-бедно разгадала задолго до главной героини.
Но вернемся к "неоготике". Несмотря на всю любовь автора к роману "Джейн Эйр" (со всеми реверансами и почтительным придыханием в виде отсылок, параллелей, упоминаний и прямого цитирования), Диана Сеттерфилд все-таки далеко не Шарлота Бронте. И дело даже не в том, что сгоревший замок Рочестеров никакой новой готикой не переплюнуть. У Бронте все готические элементы и мотивы ненавязчиво и органично вплетены в общую ткань повествования, в "Джейн Эйр" важна не готичность как таковая, а история жизни, физического и морального взросления заглавной героини, ее взаимоотношения с другими героями, рождению любви и нравственная борьба. А туманы, мрачные коридоры, свинцовые тучи, холодные спальни, призраки и, наконец, грандиозные руины сгоревшего замка - это всего лишь краски, которыми раскрашивается уже готовый рисунок.
Читая роман Сеттерфилд, сложно отделаться от ощущения, что для нее готичность - почти самоцель. Всем, перечисленным выше деталям, а также ночным хождениям в похожем на лабиринт саду и загадочному коту с говорящим именем уделяется гораздо больше внимания, чем действующим лицам - людям. Вводя в повествование нового персонажа, автор то и дело забывает включить в описание хотя бы слабый намек на его или ее возраст: так, например, было с гувернанткой Эстер, и это можно было бы списать на забывчивость рассказчицы, но позднее выясняется, что она все-таки как-то дала понять, что ей было примерно 25-30 лет. О том, что Аврелиусу около шестидесяти лет, читатель узнает только через несколько глав после того, как впервые знакомится с ним (через главную героиню) - в первом его описании отсутствует какой бы то ни было намек на его возраст. И так с некоторыми другими деталями: упуская их, автор настойчиво выпячивает всё, что хоть как-то можно отнести к "готике", из-за чего некоторые поступки главной героини выглядят нелепыми, а диалоги - неестественными.
Из всех причин для недоумения одну хочется упомянуть особо. Для меня осталось тайной, в чем смысл разговора о неком вымышленном человеке, который собирается сжечь чьи-то нежно любимые книги: "Представьте, что он отправляет эти книги в огонь, а у вас в руке пистолет - что вы сделаете?". На полях замечу, что я вообще не люблю вопросы в духе "А что бы сделал(-а) ты?", потому что человек никогда не знает, что он сделает, пока не окажется в такой ситуации на самом деле. В данном же эпизоде меня очень сильно смутило другое: ГГ признает (по крайней мере в мыслях), что книги она любит больше людей, и... на этом всё, больше ее эта мысль не беспокоит и она к ней ни разу не возвращается. А ведь мысль сама по себе пугающая: осознать, что ты в принципе готова убить человека за нечто неживое (пусть даже тысячу раз дорогое твоему сердцу), и ни капли не переживать по этому поводу... Что-то явно прогнило в этом "королевстве".
И немного о хорошем: очень понравилась история о том, как мисс Лав трижды распускала вязание. Из нее бы получился отличный самостоятельный рассказ.
Роальд Даль. Матильда (2/10)
В этой книге хороши иллюстрации Квентина Блейка. И на этом, пожалуй, всё. :(
Мне очень нравится своеобразный английский юмор, щедро приправленный абсурдом и отдающий сумасшедшинкой. Но смеяться над красочными описаниями жестоких поступков у меня никак не получается. Самое печальное, что в этой повести жестоко себя ведут не только плохиши, но и хорошая и одаренная девочка Матильда. Как еще можно назвать ее месть родителям с помощью моментального клея или концентрированной перекиси, добавленной в лосьон для волос? Я уже не говорю о несчастном попугае (чужом, между прочем), которого добрая и не по годам умная девочка Матильда на всю ночь запихала вместе с клеткой в дымоход камина. И главное, все ради чего? Ничему ее родители так и не научились. Зато симпатичная и сообразительная девочка Матильда втихую отвела душу - как мило и забавно, не правда ли?
Стоит отметить, что впервые мой глаз нервно дернулся чуть ли не на первых страницах книги - на примерах записок, которые автор, случись ему работать учителем, отсылал бы родителям, усердно настаивающим на сверх-гениальности своих на самом деле совершенно ординарных, глупых и бесталанных чад. В следующий раз глаз дернулся на эпизоде с библиотекаршей, которая, узнав, что маленькая девочка (четырех с половиной лет) ходит в библиотеку и обратно совершенно одна, решила, что ее можно и не провожать, а то как бы кто не подумал, что она вмешивается не в свое дело. На подборе взрослой литературы для одаренной Матильды, успешной прочитавшей "все детские книги", захотелось сделать фейспалм: "На тебе, девочка, "Большие надежды" Диккенса, а я погляжу, как ты будешь это читать. А теперь на тебе Стейнбека. И нет, я не буду спрашивать, поняла ли ты что-нибудь из прочитанного". И добрая и отзывчивая тетя библиотекарь продолжала подсовывать ребенку книги для взрослых, а потом вдруг (!) вспомнила, что в библиотеке работает абонемент, и малышке можно приходить за книгами не каждый день, а раз в две недели. Как чудесно, не правда ли?
Когда дело дошло до описания происходящего в школе под суровым руководством монстроподобной мисс Транчбул, я внезапно вспомнила "Девушку с татуировкой дракона" Стига Ларссона и почему я в свое время решила не читать другие романы из этого цикла. С "Девушкой..." я никак не могла отделаться от ощущения, что несмотря на разбросанные по всему роману заявления о недопустимости насилия над женщинами, автор слишком увлекался описаниями тех издевательств, которые пришлось пережить героиням его романа. С "Матильдой" Роальда Даля случилось то же самое - такое же ощущение, что автор получал своеобразное удовольствие, придумывая и описывая всё, с чем пришлось столкнуться Матильде и ее товарищам по школе. Вот правда, это тот вид "британского юмора", над которым совсем-совсем не хочется смеяться.
Помнится, фильм "Чарли или Шоколадная фабрика" произвел на меня такое же впечатление: то, что в итоге произошло с каждым из детей-плохишей показалась мне серьезным перебором и совсем не позабавило.
Примечание для любознательных детей и взрослых: единственный вид тритонов, у которых есть хоть какие-то когти, обитает на Дальнем Востоке, но никак не в водоемах Великобритании.