Таврида
У всякой земли есть вкус.
Чувство этой земли, составленное из вкуса воздуха, света дня, цвета ночи. Из воды и почвы, их соединения. Из деревьев, форм облаков, высоты неба, из улыбок, разговоров; из злости и ожиданий людей, смысла их работы на этой земле. Где-то это - уехать, где-то - остаться. Где-то - сделать лучше.
Эту землю когда-то взял войной для своей любимой человек, служивший ей. Он теперь легенда, старая сказка.
Таврия, земля Быка: того ли, который смотрит на нее с неба ночного, тех ли, на которых древний Бог радости вспахал ее поля.
Эта земля - любовь. В смысле ветхозаветном, глубоком, страшном. Ночью, когда едешь в одиночестве рейсовым автобусом из-за тридевятой земли, из-за воды и гор, из тьмы разворачиваются перед тобой черно-синие дороги на черно-синих холмах, и редкие огни, и пространства горячие, прогретые югом, и первобытная тьма их затягивает. Холмы - как плечи любимого в ночной темноте.
Положи меня как печать на сердце твое, положи меня как перстень на руку твою.
Та любовь не была ни счастливой (хотя все равно же счастье), ни в полном смысле взаимной. Мое служение принимали. Оно превысило меру того, что я могла отдать.
Она такова была, что приближала к тайнам глубоким и страшным, глубже радости. Казалось, приоткрывается Смысл Всего. Это было как смотреть на большую гору звездной ночью - и чуять, что вот-вот лопнет завеса непонимания, и суть вещей покажется тебе - смотри, вбирай, не отворачивайся, надейся выдержать.
Все закончилось.
Но она осталась - во мне, и в нем, и в той земле, где мы виделись в последний раз; потому что ничто не пропадает и не уходит бесследно. Все бывшее - есть, все случившееся, воплотившееся на земле - живет в том измерении, где пребудут вовек наши дела и образы. Все впрядено в ткань мироздания, положено печатью на его сердце.
Все записано в Книге. Кто прочтет ее в конце времен, перед началом новых - не нашего ума дело.
...Ибо крепка, как смерть, любовь.
Чувство этой земли, составленное из вкуса воздуха, света дня, цвета ночи. Из воды и почвы, их соединения. Из деревьев, форм облаков, высоты неба, из улыбок, разговоров; из злости и ожиданий людей, смысла их работы на этой земле. Где-то это - уехать, где-то - остаться. Где-то - сделать лучше.
Эту землю когда-то взял войной для своей любимой человек, служивший ей. Он теперь легенда, старая сказка.
Таврия, земля Быка: того ли, который смотрит на нее с неба ночного, тех ли, на которых древний Бог радости вспахал ее поля.
Эта земля - любовь. В смысле ветхозаветном, глубоком, страшном. Ночью, когда едешь в одиночестве рейсовым автобусом из-за тридевятой земли, из-за воды и гор, из тьмы разворачиваются перед тобой черно-синие дороги на черно-синих холмах, и редкие огни, и пространства горячие, прогретые югом, и первобытная тьма их затягивает. Холмы - как плечи любимого в ночной темноте.
Положи меня как печать на сердце твое, положи меня как перстень на руку твою.
Та любовь не была ни счастливой (хотя все равно же счастье), ни в полном смысле взаимной. Мое служение принимали. Оно превысило меру того, что я могла отдать.
Она такова была, что приближала к тайнам глубоким и страшным, глубже радости. Казалось, приоткрывается Смысл Всего. Это было как смотреть на большую гору звездной ночью - и чуять, что вот-вот лопнет завеса непонимания, и суть вещей покажется тебе - смотри, вбирай, не отворачивайся, надейся выдержать.
Все закончилось.
Но она осталась - во мне, и в нем, и в той земле, где мы виделись в последний раз; потому что ничто не пропадает и не уходит бесследно. Все бывшее - есть, все случившееся, воплотившееся на земле - живет в том измерении, где пребудут вовек наши дела и образы. Все впрядено в ткань мироздания, положено печатью на его сердце.
Все записано в Книге. Кто прочтет ее в конце времен, перед началом новых - не нашего ума дело.
...Ибо крепка, как смерть, любовь.