Испорченный жемчуг
Помни, всё, рассказанное тебе в действительности
трояко: скроено рассказчиком, перекроено слушателем,
и скрыто от обоих мёртвым героем рассказа.
Набоков «Подлинная жизнь Себастьяна Найта»
Молодой прохожий, гуляя по парижским улицам в конце 1924-го, случайно бросает взгляд в окно одного заведения и видит, что за столиком расположился джентльмен в компании с приятной девушкой. После непродолжительных колебаний, связанных с обидой, что его сводный брат, не связался с ним, парижанином, по приезду из своего Лондона, он решает зайти в это кафе, чтобы поприветствовать Себастьяна Найта и познакомится с его (как выяснилось) невестой - Клэр Бишоп. Так в романе появляется вторая главная героиня.
Я увидел лоснистый тёмный затылок Себастьяна и склонённое лицо девушки, сидевшей насупротив него. Она читала письмо, которое, когда я подошёл, с лёгкой улыбкой ему возвратила, сняв роговые очки.
И тут же мы начинаем знакомится с Себастьяном Найтом, как писателем. Собственно название его первого романа (он выйдет в следующем году, под названием «Призматический фацет») они в этом парижском кафе и обсуждают. Клэр настаивает, что название «Робин-дрозд даёт сдачи» звучит глупо, и вообще «название книги должно передавать её колорит, а не содержание». Запомним это замечание!
Параллельная жизнь со своими героями для Набокова привычное дело. Его герои проживали отрезки его жизни постоянно. Описание Кембриджа начала двадцатых или Крыма восемнадцатого перетекают из текста в текст на протяжении всего первого периода его творчества. К концу тридцатых книги начали сами влиять на автора, а себя он стал воспринимать, как литературного героя. И всё-таки Себастьян Найт совершенно особый Alter egо Набокова. ПЖСН это роман-рубеж, роман-призма, в которой преломилась вся жизнь писателя.
Город и год рождения Набокова и Себастьяна Найта совпадают - Петербург, 1899. Первая влюблённость Себастьяна, смутные отражения которой доходят до его брата, перекликается с описанной в «Машеньке» историей Набокова. В 1919-м автор и его персонаж покидают Россию. Первый - южным маршрутом, через Крым, второй - северным, через Финляндию. С этого момента их параллельность особая, преломлённая, вывернутая.
«Когда я с ним познакомилась, у него был вид обречённого человека» - рассказывает Клэр о Себастьяне. Совсем (можно продолжить), как у самого Набокова, когда он, начинающий литератор, переживающий разрыв со своей первой невестой, познакомился с Верой Слоним, ставшей его единственной женой.
Надеюсь, он был не слишком несчастен, - сказала она спокойно, потом прибавила: - Интересно, сохранил ли он мои письма?
В., сводный брат Себастьяна, которым (напоминаю) (как бы) написан роман, описывает Клэр, как девушку образованную и в общем-то приятную. Но в наборе эпитетов, которыми он её характеризует, автор постоянно скатывается на покровительственно-принижающий тон. И внешность то у неё неброская, и щёки впалые, и глаза близорукие. Клэр становится другом, помощником, секретарём Себастьяна, и как девушка, разбирающаяся в литературе, иногда помогает ему (а не забудем, что пишет-то Найт на неродном английском) подобрать слова. Но и тут (зачем-то) вставляется комментарий, что сама Клэр, как автор, не написала ни строчки. Совсем, как Вера, хочется заметить!
Она была неброско хороша: бледная, чуть веснусчатая кожа, слегка впалые щеки, серые, с голубизной, близорукие глаза, в сером строгом платье с голубым шарфом и маленькой шляпке. По-моему волосы у неё были пострижены коротко.
Несмотря на то, что Клэр становится для Себастьяна буквально всем, отношения у них начинаю охладевать. Летом 29-го Найт едет на лечение во Францию. Клэр, словно предчувствуя необратимое в последний момент бросается на вокзал, чтобы ехать с ним.
Я почему-то очень ясно вижу её появление там, её чемодан, её губы, готовые раскрыться в весёлой улыбке, её слабые глаза, всматривающиеся в окна вагонов, высматривающие его и наконец находящие, или, возможно, он первым увидел её.
Он её с собой не берёт и хотя во время мимолётной встречи с братом во время этой поездки, на его вопрос о том, что у них с Клэр, отвечает: «мы вроде как женаты...», уже в сентябре в этих отношениях всё кончено.
Она приходила к Себастьяну каждый день и садилась в укромных углах, где никогда не сидела прежде. Иногда она приносила ему сладости или галстук. Сладости оставались нетронутыми, а галстук безжизненно виснул на спинке стула. Казалось, она проходит сквозь Себастьяна, как привидение. Потом она исчезала, молча, так же как и пришла.
Задним числом В. размышляет, дескать вот если бы она родила ему ребёнка... Тут вообще надо заметить, что В., по тексту романа, после той встречи, в 24-м, с которой мы начали, когда они перекинулись парой фраз, видит Клэр (но не разговаривает с ней) только в 36-м, уже после смерти Себастьяна. Вся психологическая прописанность и жестокость по отношению к этому персонажу ложится на счёт настоящего автора, который в жизни не смог уйти от Веры, окружившей его заботой/вниманием и родившей ему сына, к красавице Ирине, с которой он тоже, впрочем, успел поквитаться в «Весне в Фиальте», да и эта партия еще не сыграна. Не смог уйти и в результате... выжил.Такой вот роман - сведение счётов, такой призматический фацет.
P.S. Себастьян, так и не объяснится с Клэр, но в его романе «Утерянные вещи» обнаруживается письмо со следующим фрагментом : «Понимаешь, чем огромнее было наше счастье, тем туманнее становились его границы, как если бы очерк его размывался и теперь растаял совсем. Я не перестал любить тебя, но что-то во мне умерло, и я не различаю тебя в тумане. Всё это поэзия. Я тебе вру. Из малодушия. Ничего нет трусливее поэта с его обиняками. Да, ты уже догадалась, что к чему: дурацкая формула - «Другая женщина». Я отчаянно несчастлив с ней - вот тебе хоть одна, да правда. И думаю об этой стороне дела больше ничего не скажешь.»
P.P.S. Клэр Бишоп - Тая Широбокова;
MUA - Татьяна Муканова;
Реквизиты - Эльвира Вильданова;
Фото - Михаил Муканов.