Старикам тут не место?
Мы привыкли, что мир принадлежит молодым. Я думаю об этом даже сейчас, когда в свои 42 оказываюсь самой старшей в баре на концерте.
«Живи быстро, умри молодым» - заманчивый лозунг, но судя по тому с какой скоростью стареет население Земли немногие готовы взять его на вооружение. А значит, старость - это то, что ждет большинство из нас. Я думаю об этом уже с десяток лет и все же этот факт мне трудно принять. «Старение» Луизы Аронсон - очередная попытка «поработать» с этой темой.
Аронсон - врач, гериатр, плоть от плоти американской медицинской системы и в то же время ее критик. Первое, что автор делает в книге, долго и развернуто обозначает проблему дискриминации людей по возрасту.
«Обесценивание стариков - явление повсеместное и несомненное, не зависящее от социального класса, расы, географии и даже возраста», - пишет она и вскоре добавляет: «Мы оправдываем негативное отношение к старости, как уже не стали бы оправдывать расизм или сексизм». С этим сложно поспорить, учитывая, что самая распространенная фраза в отношении пожилых людей со стороны многих врачей: «А что вы хотите, вам же уже … лет!». Ответ Луизы Аронсон очевиден. В любом возрасте люди хотят чувствовать себя максимально комфортно. И комфорт, как правило, подразумевает не нахождение в больнице или доме престарелых, а продолжение жизни в привычных условиях. На этом и была сосредоточена медицинская практика автора - домашние посещения гериатрами своих пациентов, чтобы снизить нагрузку (и расходы) на медицинскую систему и не стрессировать лишний раз пожилых людей. Звучит логично, но фантастично для страны, где слово гериатр менее известно, чем таролог или гомеопат.
Кажется, Луиза Аронсон придерживается позиции, что медицинский прогресс ушел так далеко вперед, что обычная человечность и забота, как неотъемлемые части медицины, не поспевают за ним, что порождает массу сложных этических вопросов.
Этике вообще уделено в книге много места. И большинство этих вопросов неоднозначны. Например, автор сетует на жестокость медицины в отношении стариков, когда назначаются дорогостоящие и излишние процедуры, не достает уважения в обращении, не принимаются во внимание личные пожелания человека, потому что во главе системы ценностей стоит факт спасения жизни, а не вопрос качества этой дальнейшей жизни. Что должны делать медики, если человек в 90 лет отказывается от лечения и говорит, что хочет умереть? Смерти и такому пути к ней как эвтаназия также уделяется внимание в книге.
Моя мама умерла в 82 года. И я очень старалась сделать ее последние годы жизни комфортными. Но, несомненно, я была и жестока тоже. Когда мама говорила: «скорее бы умереть» - я не давала ей ни малейшего шанса на это право. Была ли я права? Не знаю.
Самый сложный для меня момент книги и размышлений на эту тему, это принятие старости. Принять возраст и дряхление тела и разума не как неизбежное зло, но как естественную часть жизни, столь же полноправную, как и младенчество, юность или зрелость. Аронсон приводит интересную статистику, что процент счастливых людей наиболее высок в районе 20 лет, а потом после 70 лет. Не уверена, что эти цифры приложимы к России, но что-то в этом несомненно есть. Наверняка многие проблемы становятся несущественными, когда ты пересекаешь определенный рубеж, наверняка есть в старости особая свобода, которой мы не имеем в молодости.
Книга читается легко и очень дискуссионная - о ней хочется говорить, ее хочется обсуждать. Жизненные примеры пациентов автора очень живые и яркие. Да и отношение Луизы Аронсон к своим пациентам очень трогательное, на редкость человечное. Но все же в книге скорее больше вопросов, чем ответов. Как сделать медицину более ориентированной на заботу и качество жизни? Как обеспечить растущую армию стариков должным уходом?
Я не могу не думать о своей старости. Если я до нее доживу, она будет одинокой и не очень благополучной. И я не уверена, что моих сил в зрелости хватит на то, чтобы обеспечить себе хорошую старость. Хотя это уже другой вопрос, скорее социально-экономический.
В конце хочется привести цитату из Урсулы ле Гуин: «Старость - для всех, кто до нее доживет. Бойцы стареют, и слабаки тоже стареют. Похоже, до старости доживает больше сестренок, чем солдат. Старость - для здоровых, сильных, крепких, отважных, больных, слабых, трусливых и неспособных. Она для людей, пробегающих десять миль каждое утро перед завтраком, и для людей, сидящих в инвалидных колясках. Она для людей, за десять минут набело заполняющих кроссворд в лондонской Times, и для людей, которые не могут вспомнить, как зовут нынешнего президента. Старость куда меньше связана с хорошей формой или отвагой, чем с удачей оказаться долгожителем. …чем дольше жизнь, тем большая ее часть приходится на старость»