Полнолуние. Мистика света иконы
В представлении современного человека стремление к моральным ценностям несовместимо с мыслью о полном перерождении личности, а тем более - тела, под воздействием энергии Божества, поэтому дальнейший текст будет представлять некоторую сложность в… эээ… прочувствовании, и потребует некоторого специфического духовного опыта.
Слово "исихазм" происходит от греческого слова - молчание, тишина. Исихасты учили, что неизреченный Логос, Слово Божье, постигается в молчании. Созерцательная молитва, отказ от многословия, постижение Слова в его глубине - вот путь познания Бога, который исповедуют учителя исихазма. Большое значение для исихастской практики имеет созерцание Фаворского света - того света, что видели апостолы во время преображения Господа Иисуса Христа на горе Фавор. Через этот свет, нетварный по своей сущности, как учили исихасты, подвижник входит в общение с Непостижимым Богом. Исполняясь этим светом, он приобщается божественной жизни, преображается в новую тварь.
Согласно учениям византийских мистиков, единый источник света (благодати), сообщенного человеку, помещался внутри него. Свет проявляется материально и духовно, составляя единственно реальное связующее звено между материальным и духовным мирами. Земных законов для этого света не существует. Авторитетные богословы утверждали, что этот божественный свет можно видеть. Перед художниками была поставлена задача передать самостоятельную природу внутреннего света, показать этот свет.
В соответствии с учением мистиков, дух мыслился как творящая сила. Но интенсивность его проявлений зависела от степени нравственного совершенства человека. Посредством души дух оказывал влияние на плоть, преобразуя склад мышления, желания и склонности. В конечном итоге это влияние приводило к изменению обличия, взгляда, манеры говорить и держаться. Никита Стифат писал, что печаль "слезами так истончевает зиму страстей и облак греха, и из мысленного воздуха души изгоняет их, что в помыслах ума нашего тотчас соделывается вёдро (ясная погода)... и в виде лица нашего изменение..."
Как зрительно выражается нравственное преображение, что вызывает у людей ответную эмоциональную реакцию, в чем принципы духовного видения красоты, все эти вопросы, порожденные интересом к психологической теории исихастов, естественно, находились в поле зрения древнерусских писателей и художников. Было подмечено, что внешний вид человека, достигшего духовного совершенства, оказывает сильное воздействие на окружающих, притягивает, поскольку в каждом заложена архетипическая тяга к свету, добру и красоте.
Согласно мнению христианских богословов, получение благодати возможно только при сознательном всецелом устремлении к добру свободной воли человека. Именно благодаря свободной воле человек может сам улучшить и усовершенствовать свою природу, существенно изменить ее свойства. Но полного преображения и совершенства он достигает лишь при содействии благодати. В чем же внешне выражается изменение человека при обожении? Что отличает святого внешне?
Учения Григория Синаита и Григория Паламы дают представление о двух направлениях в византийской мистике XIV в. В иконописи этого периода можно соответственно выделить две группы произведений, идейно и стилистически примыкающих к этим направлениям.
Для последователей Синаита характерна увлеченность вопросами практического противоборства злу и активного совершенствования человека, которое сопровождалось реальным изменением человеческого тела. Внутренняя напряженность и экспрессия, свойственная свободному живописному стилю этой группы памятников, передавали идею присутствия деятельного творческого начала, преодолевающего любые проявления зла в мiре и человеке. Очищая и утончая плоть, сжигая "дебелости" божественным огнем Духа, вездесущие пламенеющие лучи пронизывали даже неодушевленную материю.
Другая группа произведений тяготеет к абстрактно-умозрительному по своему характеру учению Паламы. Смысл этого учения заключался в том, что не пассивная плоть, а душа виновна в человеческих грехах. Поскольку Божество присутствует в энергии-свете во всей полноте, потребность в других внешних атрибутах обожения человека отпала. Тот, кто не желал прослыть еретиком, должен был изображать только реальную человеческую плоть, поскольку именно такой воспринял ее Христос, и поклоняться ей в той мере, в какой она являет божество Христа. Наверное, это и обусловило среди художников-паламитов некоторый интерес к передаче портретных деталей, впрочем, сведенной на нет идеализацией и абстрактной графической моделировкой лиц движками. Густая сетка веерообразных лучиков-движков прикрывала "дебелости" плоти, придавая ей, в соответствии с учением Паламы, "наиприятнейшую красоту". Иными словами, эти лучики символизировали "неизглаголанное отличие" божественной энергии от человеческого естества и от божеского существа.
Русская иконопись в большей степени восприняли идеи Григория Синаита.
Первый из русских выдающихся иконописцев - Феофан Грек. У него святые - вестники другого мира, непостижимые в своей красоте и отрешенности от земного. В столкновении двух вневременных сил: активного духовного начала - света, и пассивного, темного начала, олицетворявшего "ветхую" (испорченную) человеческую душу и плоть, побеждает дух.. Победа над плотью означает всецелое преображение тела. Феофан подчиняет красочную гамму основному тону, из которого исходят остальные, подобно тому, как бесконечность вселенной порождается одной трансцендентной сущностью. Главную роль при этом играет белый цвет, символ света.
Иконы и фрески Андрея Рублева проникнуты идеей реальности преображенного человеческого естества. Действие света проявляется в единстве духа и плоти. Перерождаясь вместе с душой, плоть наполняется активной энергией - светом. Рублев видит красоту уже преображенного тела, сохраняющего земное обличие. Источник света - внутри, но свет не пробивается сквозь телесную ткань, а равномерно излучается ею. Он исходит на окружающие предметы и сообщает всему животворную радостную теплоту, которая передается зрителю. Спокойные параллельные движки плавно обтекающие телесные объемы, усиливают впечатление неизменного, устойчивого свечения. Светится сама плоть.
фотография v_shkondin
В интерпретации Дионисия обожение сопровождается существенным изменением свойств материальной субстанции, ее полным одухотворением. Форма выражает единство духовной и телесной красоты. Дионисий наделяет человека "души ангельским движением богодвижным". He наружные знаки благодати, а это движение света, в котором чувствуется скрытое могущество, знаменует у Дионисия победу над злом и торжество духовного начала.
Византийские мистики были единодушны во мнении, что лишь опытный созерцатель, способный надлежащим образом использовать свои чувства, может "через духовное созерцание" чувственного мира придти к видению "того, что выше мира". Никита Стифат подчеркивал, что "в людях замечаются большие различия в естественных свойствах..., на которые верно смотреть и верно о них судить могут одни те, кои умное свое око душевное очистили... и имеют пребывающим в себе безмерный свет..."
по материалам
http://nesusvet.narod.ru/ico/books/ouspensky/
http://www.wco.ru/biblio/books/jazyk1/main.htm
http://www.portal-credo.ru/site/print.php?act=lib&id=1214