Нетерпимая толерантность, или Je ne suis Charlie
Я, если позволите, выскажусь о парижском инциденте. А начну слегка издалека.
[Дальше много букав]Однажды, когда мы были на даче (а дача у нас была вдали от цивилизации, в глухом полесском селе в Иванковском районе), к нам зашла соседка, с которой мы поддерживали добрые отношения, и в каждый свой приезд старались привезти ей нехитрые гостинцы - пару килограммов сахара и пару пачек сигарет для ее деда, жуткий дефицит на то время. Так вот, соседка рассказала нам, что мы, городские, в корне попираем местные приличия, за что аборигены нас недолюбливают. Здороваться с каждым встречным, пусть даже ты его видишь впервые в жизни - это само собой. Но как вы позволяете себе копать огород в шортах? Женщине - ходить в брюках? Подростку - быть с родителями на "ты"? По местным меркам, это недопустимо!
Конечно, можно было бы сказать "не вашего ума дело", захлопнуть калитку перед старухой, вдруг ни с того ни с сего решившей почитать тебе мораль, и жить по-своему, кладя с пробором на архаичные традиции забитого села. Но мы сделали по-другому. Отец стал копать грядки в спортивных штанах, невзирая на летнюю жару. Мать достала из старых запасов давно забытую юбку, и стала ездить на дачу в ней. А я уже с тетеревского вокзала переходил в разговоре с родителями на "вы". И местных попустило.
Так я понял, что "понаехавшим" иногда лучше перенять принципы, принятые в данной общности, чем поступать назло всем - но так, как привык делать ты.
Чуть позже на студенческих вечеринках, мы всегда старались учитывать, если застолье с нами разделяли ребята-мусульмане. Всякие сало с колбасой припрятывались до более подходящего случая, а на столе были куда более нейтральные блюда. Разделить с нами выпивку правоверных тоже не заставляли. Ребята по-своему оценили нашу попытку уважать их традиции. Впоследствии, они даже начали специально опаздывать на полчаса или час, чтобы жаждущие ветчины или холодца могли насытиться не оскорбляя ничьих чувств, и потом тема неуместной кулинарии не отвлекала бы от более приятного общения.
Так я понял, что местные, если хотят расположить к себе приезжих, показывают уважение к их правилам и обычаям.
А когда нет взаимного желания идти на компромиссы, или когда кто-то начинает, простите за слово, быковать - беды не избежать. Как-то на наш курс определили парня-пакистанца. Его возмутило, что старостой в группе была девушка (он, вроде бы, и родину в свое время покинул, потому как Беназир Бхутто в качестве национального лидера была выше его понимания). Пока он держал свои мысли при себе - это было его сугубо личной проблемой. Как только мысль была озвучена вслух - товарищ в ходе толерантной дискуссии получил рихтовку фейса и отбыл восвояси на родину, к более привычным традициям и укладам.
Легче всего, конечно, приехавшим постараться ассимилироваться в новом регионе. Легко сказать, чуть сложнее - сделать, если у тебя одна религия, один цвет кожи, и похожий язык. Хотя и здесь умудряются довести ситуацию до абсурда, а то и до крови, гордясь незнанием "телячьей мовы" или исподтишка подсовывая на рынке девушке в хиджабе кусок свинины. Начав драку по пустякам, редко кто задается вопросом, "почему я должен стрелять в несчастных гугенотов только за то, что они поют по-французски псалмы, которы мы поем по-латыни". 400 лет регулярного польско-украинского мочилова - только лишнее тому подтверждение. Соседи, мирно жившие бок о бок не одно поколение, вдруг учиняют какую-нибудь Волынскую или Лубенскую резню, и на каждого Наливайко и Хмельницкого у соседей найдутся свои Пилсудские и Вишневецкие (с другой стороны Европы можно взять для примера хотя бы Францию и Германию). Конфликт может длиться веками - пока одну из сторон не втаптывают в дерьмо с головой, либо пока не появляется лидер, способный через колено переломить свой народ и свои традиции в угоду более прогрессивным мировым трендам. Как Владимир, крестивший Русь (не для личного пользования, как Ольга, а в масштабах страны). Как Петр 1, рубивший боярам бороды и заставлявший курить табак. Как Кемаль Ататюрк, построивший успешное светское государство с мусульманскими традициями. Естественно, поначалу это вызывает протест и сопротивление. Но если новый путь приносит реальные результаты, сопротивляющихся становится все меньше, они маргинализируются и отбрасываются на обочину - и только в забытых уголках остаются прежние традиции и верования, окладистые бороды и двухперстное крещение (Ушлый народ умудряется коммерционализировать даже это, устраивая туристические аттракционы с проживанием в вигвамах, беганием босиком, поеданием только что подстреленной дичи и прочими концертами гавайских гитаристов. Но такая идиллия возможна, если аборигены согласны играть роль фольклорной декорации и канонических дикарей - чтоб далеко не ходить, вспомните антураж и концепт львовской "Крыивки").
Но чаще всего бывает по-другому. Какая-то общность людей отказывается от ассимиляции или культурного сближения. Чувствуя угрозу со стороны враждебного окружения, эта группа полностью замыкается в себе. Никаких контактов с "чужаками". Никаких браков "на стороне". Никакого образования на основе чужих традиций. Обструкция и остракизм "коллаборантам", "гоям" и "выкрестам". Так веками жили евреи - за что и попадали под раздачу при каждом удобном случае, независимо от титульной нации и правящего режима. Так до сих пор живут ромы - с тем же результатом. По тому же пути идут многочисленные этнические диаспоры - что арабы во Франции, что турки в Германии, что кавказцы в северной России. В лучшем случае, чтобы хоть как-то прожить, эти люди подхватывают всю грязную и неблагодарную работу, от которой воротят нос местные - как мексиканцы в США или таджики в Москве. В худшем - они образуют целые анклавы, куда чужакам лучше не соваться, и где законы и обычаи страны подменяются правилами и понятиями данной общности. Так вырастают поколения людей, не любящих и не умеющих работать (ибо негде, и нет таких традиций), но зато умеющих драться и противостоять ордам враждебных "других", которые тебя окружают и хотят стереть с лица земли. Там бойцы в почете, убийства за идею почитаются доблестью, а мирный аполитичный труд - удел слабаков и неудачников.
В общностях воинствующего фанатизма возникает спрос на идеологию, т.е. на людей, готовых формировать общественное мнение. Эти люди могут действовать по-разному. Чаще всего в ход идут упорные заклинания многочисленных условных "радио тысячи холмов" с рассказами об условных "ужасах бендеровской хунты", причем зачастую выдуманных не выходя из студии. Трансформируем на любой конфликт, с поправкой на особенности конкретного реиона - и кушать подано.
В конце 80-х имел (не)счастье лицезреть развитие армяно-азербайджанской войны, с поголовной героизацией своих, вплоть до последних мерзавцев, и демонизацией чужих, даже настоящих героев. В какой-нибудь бакинской "Вышке", в любом репортаже, если передовик производства - то обязательно Ахмед Мамедов или Мамед Ахмедов, а если хулиган и серийный маньяк - то обязательно Хачик Грачикян или Грачик Хачикян. Потом это выплескивается на бытовой уровень - вплоть до того, что на стендах с 26 бакинскими комиссарами (которые в советском Азербайджане были "нашим всем") фотографиям Шаумяна, Авакяна, Амиряна и Костандяна выкалывали глаза, на кухнях и в чайханах приезжим рассказывали о каком-то азербайджанском генерале (уж запамятовал фамилию), который был брошен на верную смерть ненавистным маршалом Баграмяном, а на турбазах Шеки и Мингечаура направляющихся на берега Севана туристов провожали как на войну - со слезами и напутствиями, как уцелеть во вражеской стране. И в итоге даже мысль о том, чтобы Джейхан Гурбанов сидел за одним столом с Кареном Арутюнянцем, становится крамольной, и даже внуки тех армян, что бежали в свое время из Сумгаита и Ленкорани в мирный и нейтральный Киев, до сих пор десятой дорогой обходят ресторан "Огни Баку" и сквер на Глыбочицкой, а таксисты-армяне будут заправляться хоть ослиной мочой - лишь бы не на "Сокаре".
Такой этнонациональный калейдоскоп, где "враг моего врага - мой друг" способен выдать истинную фантасмагорию. Православные грузины в далекие 90-е дружили с мусульманами-азери и турками против православных армян - потому что те дружили с православной Россией, которая дружила с многочисленными мусульманами-горцами против православных грузин за православных абхазов и осетин. В Луганске дагестанцы-мусульмане, не могущие по-русски сказать и двух фраз, защищают православных русскоязычных донбассовцев от гнета православных русскоязычных бандеровцев, и их, уходящих в бой, по-матерински крестят бабки-ватницы. Армянская и азербайджанская диаспоры Кривого Рога, позабыв былые распри, сообща финансируют местный тербат. Имамы-кырымлы предоставляют мечети для молитвы гонимым православными "братьями" автокефалам, а евреи Одессы, проходя демонстрацией в поддержку Украины мимо арабского культурного центра, где собирается помощь волонтерам, скандируют "Аллах акбар".
Но такова реакция замкнувшегося в себе меньшинства, вынужденного противостоять агрессии и геноциду, и реакция большинства, сталкивающегося с открытым противостоянием и угрозами со стороны воинственного и неуправляемого меньшинства.
А ведь бывает и по-другому - когда определенные ценности и традиции могут быть потревожены и попраны по глупости и недомыслию, либо с вызовом и нигилистическим апломбом.
Те, кто так возмущается расстрелом редакции французского журнала - а не вы ли возмущались постом луганской коммунодебилки, которая жарила шашлыки в память жертв Голодомора? Не вы ли ужасаетесь 20-м годам, когда сотнями взрывали церкви, а тысячи священников шли в лагеря - просто за другие взгляды на жизнь? Не вы ли стыдливо кривитесь, когда некто в беседе с иудейскими духовниками между прочим назовет Геббельса "талантливым человеком", а Сталина или Гитлера - "харизматичным лидером" и "успешным менеджером" (хотя, пассаж о Гитлере вроде бы авторства Лукашенко)? Не вам ли претят анекдоты, начинающиеся со слов "Однажды в газовую камеру Аушвица заходит очередная партия заключенных" и заканчивающиеся словами "Ногу убери"?
Ну так будьте же последовательными: есть вещи, которые по умолчанию делать НЕЛЬЗЯ. Нельзя пердеть в автобусе. Нельзя ковыряться в носу за столом. Нельзя годами не умываться. Нельзя рисовать карикатуры на Пророка. Нельзя ерничать над человеческими трагедиями. Нельзя совать пальцы в розетку. Нельзя показывать Кобзона на новый год. Нельзя какать мимо унитаза. Нельзя выкидывать мусор из окна. Не потому, что есть закон, говорящий "нельзя" - а потому что этого В ПРИЛИЧНОМ И РАЗУМНОМ ОБЩЕСТВЕ делать не принято. А господа французы (как до того - господа датчане) просто оказались излишне настойчивыми в желании достичь результата. И если тривиальная попытка засунуть пальцы в розетку благополучно проканала (и первая партия карикатур, кроме протестов и петиций, не вызвала никакой реакции), то продвинутое и более настойчивое тыкание при помощи пары гвоздиков и связки оголенных проводов таки привело к ожидаемому результату.
Шандарахнуло.
Жаль каждого. Наверное, они были неплохими людьми, каждый по себе.
Но это не та жалость, которая была к пассажирам малазийского "Боинга", бесланским детям, жертвам 9.11., испанских электричек на вокзале "Аточа" или "Норд-Оста". Каждый из этих погибших просто оказался не в то время и не в том месте, и погиб безвинно. Вот это страшно.
А эти ребятки сами тыкали в розетку - кто пальцы, кто гвоздики, а кто и электродетонатор. Тупо быковали (уж простите, но точнее не скажешь) - да, мы знаем, что эти карикатуры оскорбляют чувства мусульман, а нам по фигу их чувства, мы вообще против любой религии, а хотите мы в утешение карикатуру на Иисуса нарисуем, по фигу, что вы его тоже почитаете, и вообще чувства оскорбить нельзя, ибо они нематериальны, и нанесенное оскорбление нельзя адекватно померять ни линейкой, ни весами, ни деньгами.
Потому - результат закономерен. "Если кто-то громко плачет - довыпендривался, значит".
И пусть их пример послужит наукой другим. Не в том мудрость, чтобы втоптать в грязь чьи-то чувства, убеждения или идеалы - а в том, чтобы как можно больше людей мирно уживались в своем идейном, культурном и национальном многообразии, не прибегая при этом к автоматам, поясам шахидов и "вежливым человечкам"
[Дальше много букав]Однажды, когда мы были на даче (а дача у нас была вдали от цивилизации, в глухом полесском селе в Иванковском районе), к нам зашла соседка, с которой мы поддерживали добрые отношения, и в каждый свой приезд старались привезти ей нехитрые гостинцы - пару килограммов сахара и пару пачек сигарет для ее деда, жуткий дефицит на то время. Так вот, соседка рассказала нам, что мы, городские, в корне попираем местные приличия, за что аборигены нас недолюбливают. Здороваться с каждым встречным, пусть даже ты его видишь впервые в жизни - это само собой. Но как вы позволяете себе копать огород в шортах? Женщине - ходить в брюках? Подростку - быть с родителями на "ты"? По местным меркам, это недопустимо!
Конечно, можно было бы сказать "не вашего ума дело", захлопнуть калитку перед старухой, вдруг ни с того ни с сего решившей почитать тебе мораль, и жить по-своему, кладя с пробором на архаичные традиции забитого села. Но мы сделали по-другому. Отец стал копать грядки в спортивных штанах, невзирая на летнюю жару. Мать достала из старых запасов давно забытую юбку, и стала ездить на дачу в ней. А я уже с тетеревского вокзала переходил в разговоре с родителями на "вы". И местных попустило.
Так я понял, что "понаехавшим" иногда лучше перенять принципы, принятые в данной общности, чем поступать назло всем - но так, как привык делать ты.
Чуть позже на студенческих вечеринках, мы всегда старались учитывать, если застолье с нами разделяли ребята-мусульмане. Всякие сало с колбасой припрятывались до более подходящего случая, а на столе были куда более нейтральные блюда. Разделить с нами выпивку правоверных тоже не заставляли. Ребята по-своему оценили нашу попытку уважать их традиции. Впоследствии, они даже начали специально опаздывать на полчаса или час, чтобы жаждущие ветчины или холодца могли насытиться не оскорбляя ничьих чувств, и потом тема неуместной кулинарии не отвлекала бы от более приятного общения.
Так я понял, что местные, если хотят расположить к себе приезжих, показывают уважение к их правилам и обычаям.
А когда нет взаимного желания идти на компромиссы, или когда кто-то начинает, простите за слово, быковать - беды не избежать. Как-то на наш курс определили парня-пакистанца. Его возмутило, что старостой в группе была девушка (он, вроде бы, и родину в свое время покинул, потому как Беназир Бхутто в качестве национального лидера была выше его понимания). Пока он держал свои мысли при себе - это было его сугубо личной проблемой. Как только мысль была озвучена вслух - товарищ в ходе толерантной дискуссии получил рихтовку фейса и отбыл восвояси на родину, к более привычным традициям и укладам.
Легче всего, конечно, приехавшим постараться ассимилироваться в новом регионе. Легко сказать, чуть сложнее - сделать, если у тебя одна религия, один цвет кожи, и похожий язык. Хотя и здесь умудряются довести ситуацию до абсурда, а то и до крови, гордясь незнанием "телячьей мовы" или исподтишка подсовывая на рынке девушке в хиджабе кусок свинины. Начав драку по пустякам, редко кто задается вопросом, "почему я должен стрелять в несчастных гугенотов только за то, что они поют по-французски псалмы, которы мы поем по-латыни". 400 лет регулярного польско-украинского мочилова - только лишнее тому подтверждение. Соседи, мирно жившие бок о бок не одно поколение, вдруг учиняют какую-нибудь Волынскую или Лубенскую резню, и на каждого Наливайко и Хмельницкого у соседей найдутся свои Пилсудские и Вишневецкие (с другой стороны Европы можно взять для примера хотя бы Францию и Германию). Конфликт может длиться веками - пока одну из сторон не втаптывают в дерьмо с головой, либо пока не появляется лидер, способный через колено переломить свой народ и свои традиции в угоду более прогрессивным мировым трендам. Как Владимир, крестивший Русь (не для личного пользования, как Ольга, а в масштабах страны). Как Петр 1, рубивший боярам бороды и заставлявший курить табак. Как Кемаль Ататюрк, построивший успешное светское государство с мусульманскими традициями. Естественно, поначалу это вызывает протест и сопротивление. Но если новый путь приносит реальные результаты, сопротивляющихся становится все меньше, они маргинализируются и отбрасываются на обочину - и только в забытых уголках остаются прежние традиции и верования, окладистые бороды и двухперстное крещение (Ушлый народ умудряется коммерционализировать даже это, устраивая туристические аттракционы с проживанием в вигвамах, беганием босиком, поеданием только что подстреленной дичи и прочими концертами гавайских гитаристов. Но такая идиллия возможна, если аборигены согласны играть роль фольклорной декорации и канонических дикарей - чтоб далеко не ходить, вспомните антураж и концепт львовской "Крыивки").
Но чаще всего бывает по-другому. Какая-то общность людей отказывается от ассимиляции или культурного сближения. Чувствуя угрозу со стороны враждебного окружения, эта группа полностью замыкается в себе. Никаких контактов с "чужаками". Никаких браков "на стороне". Никакого образования на основе чужих традиций. Обструкция и остракизм "коллаборантам", "гоям" и "выкрестам". Так веками жили евреи - за что и попадали под раздачу при каждом удобном случае, независимо от титульной нации и правящего режима. Так до сих пор живут ромы - с тем же результатом. По тому же пути идут многочисленные этнические диаспоры - что арабы во Франции, что турки в Германии, что кавказцы в северной России. В лучшем случае, чтобы хоть как-то прожить, эти люди подхватывают всю грязную и неблагодарную работу, от которой воротят нос местные - как мексиканцы в США или таджики в Москве. В худшем - они образуют целые анклавы, куда чужакам лучше не соваться, и где законы и обычаи страны подменяются правилами и понятиями данной общности. Так вырастают поколения людей, не любящих и не умеющих работать (ибо негде, и нет таких традиций), но зато умеющих драться и противостоять ордам враждебных "других", которые тебя окружают и хотят стереть с лица земли. Там бойцы в почете, убийства за идею почитаются доблестью, а мирный аполитичный труд - удел слабаков и неудачников.
В общностях воинствующего фанатизма возникает спрос на идеологию, т.е. на людей, готовых формировать общественное мнение. Эти люди могут действовать по-разному. Чаще всего в ход идут упорные заклинания многочисленных условных "радио тысячи холмов" с рассказами об условных "ужасах бендеровской хунты", причем зачастую выдуманных не выходя из студии. Трансформируем на любой конфликт, с поправкой на особенности конкретного реиона - и кушать подано.
В конце 80-х имел (не)счастье лицезреть развитие армяно-азербайджанской войны, с поголовной героизацией своих, вплоть до последних мерзавцев, и демонизацией чужих, даже настоящих героев. В какой-нибудь бакинской "Вышке", в любом репортаже, если передовик производства - то обязательно Ахмед Мамедов или Мамед Ахмедов, а если хулиган и серийный маньяк - то обязательно Хачик Грачикян или Грачик Хачикян. Потом это выплескивается на бытовой уровень - вплоть до того, что на стендах с 26 бакинскими комиссарами (которые в советском Азербайджане были "нашим всем") фотографиям Шаумяна, Авакяна, Амиряна и Костандяна выкалывали глаза, на кухнях и в чайханах приезжим рассказывали о каком-то азербайджанском генерале (уж запамятовал фамилию), который был брошен на верную смерть ненавистным маршалом Баграмяном, а на турбазах Шеки и Мингечаура направляющихся на берега Севана туристов провожали как на войну - со слезами и напутствиями, как уцелеть во вражеской стране. И в итоге даже мысль о том, чтобы Джейхан Гурбанов сидел за одним столом с Кареном Арутюнянцем, становится крамольной, и даже внуки тех армян, что бежали в свое время из Сумгаита и Ленкорани в мирный и нейтральный Киев, до сих пор десятой дорогой обходят ресторан "Огни Баку" и сквер на Глыбочицкой, а таксисты-армяне будут заправляться хоть ослиной мочой - лишь бы не на "Сокаре".
Такой этнонациональный калейдоскоп, где "враг моего врага - мой друг" способен выдать истинную фантасмагорию. Православные грузины в далекие 90-е дружили с мусульманами-азери и турками против православных армян - потому что те дружили с православной Россией, которая дружила с многочисленными мусульманами-горцами против православных грузин за православных абхазов и осетин. В Луганске дагестанцы-мусульмане, не могущие по-русски сказать и двух фраз, защищают православных русскоязычных донбассовцев от гнета православных русскоязычных бандеровцев, и их, уходящих в бой, по-матерински крестят бабки-ватницы. Армянская и азербайджанская диаспоры Кривого Рога, позабыв былые распри, сообща финансируют местный тербат. Имамы-кырымлы предоставляют мечети для молитвы гонимым православными "братьями" автокефалам, а евреи Одессы, проходя демонстрацией в поддержку Украины мимо арабского культурного центра, где собирается помощь волонтерам, скандируют "Аллах акбар".
Но такова реакция замкнувшегося в себе меньшинства, вынужденного противостоять агрессии и геноциду, и реакция большинства, сталкивающегося с открытым противостоянием и угрозами со стороны воинственного и неуправляемого меньшинства.
А ведь бывает и по-другому - когда определенные ценности и традиции могут быть потревожены и попраны по глупости и недомыслию, либо с вызовом и нигилистическим апломбом.
Те, кто так возмущается расстрелом редакции французского журнала - а не вы ли возмущались постом луганской коммунодебилки, которая жарила шашлыки в память жертв Голодомора? Не вы ли ужасаетесь 20-м годам, когда сотнями взрывали церкви, а тысячи священников шли в лагеря - просто за другие взгляды на жизнь? Не вы ли стыдливо кривитесь, когда некто в беседе с иудейскими духовниками между прочим назовет Геббельса "талантливым человеком", а Сталина или Гитлера - "харизматичным лидером" и "успешным менеджером" (хотя, пассаж о Гитлере вроде бы авторства Лукашенко)? Не вам ли претят анекдоты, начинающиеся со слов "Однажды в газовую камеру Аушвица заходит очередная партия заключенных" и заканчивающиеся словами "Ногу убери"?
Ну так будьте же последовательными: есть вещи, которые по умолчанию делать НЕЛЬЗЯ. Нельзя пердеть в автобусе. Нельзя ковыряться в носу за столом. Нельзя годами не умываться. Нельзя рисовать карикатуры на Пророка. Нельзя ерничать над человеческими трагедиями. Нельзя совать пальцы в розетку. Нельзя показывать Кобзона на новый год. Нельзя какать мимо унитаза. Нельзя выкидывать мусор из окна. Не потому, что есть закон, говорящий "нельзя" - а потому что этого В ПРИЛИЧНОМ И РАЗУМНОМ ОБЩЕСТВЕ делать не принято. А господа французы (как до того - господа датчане) просто оказались излишне настойчивыми в желании достичь результата. И если тривиальная попытка засунуть пальцы в розетку благополучно проканала (и первая партия карикатур, кроме протестов и петиций, не вызвала никакой реакции), то продвинутое и более настойчивое тыкание при помощи пары гвоздиков и связки оголенных проводов таки привело к ожидаемому результату.
Шандарахнуло.
Жаль каждого. Наверное, они были неплохими людьми, каждый по себе.
Но это не та жалость, которая была к пассажирам малазийского "Боинга", бесланским детям, жертвам 9.11., испанских электричек на вокзале "Аточа" или "Норд-Оста". Каждый из этих погибших просто оказался не в то время и не в том месте, и погиб безвинно. Вот это страшно.
А эти ребятки сами тыкали в розетку - кто пальцы, кто гвоздики, а кто и электродетонатор. Тупо быковали (уж простите, но точнее не скажешь) - да, мы знаем, что эти карикатуры оскорбляют чувства мусульман, а нам по фигу их чувства, мы вообще против любой религии, а хотите мы в утешение карикатуру на Иисуса нарисуем, по фигу, что вы его тоже почитаете, и вообще чувства оскорбить нельзя, ибо они нематериальны, и нанесенное оскорбление нельзя адекватно померять ни линейкой, ни весами, ни деньгами.
Потому - результат закономерен. "Если кто-то громко плачет - довыпендривался, значит".
И пусть их пример послужит наукой другим. Не в том мудрость, чтобы втоптать в грязь чьи-то чувства, убеждения или идеалы - а в том, чтобы как можно больше людей мирно уживались в своем идейном, культурном и национальном многообразии, не прибегая при этом к автоматам, поясам шахидов и "вежливым человечкам"