Горе от ума
В девятнадцатом веке формулировка "Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны" была мало кому известна, поэтому поэты золотого века не видели ничего плохого в том, чтобы одним из действующих лиц стихотворения сделать всем известного актёра или писателя.
В Пушкинском "Евгении Онегине" такие упоминания тоже есть. Особенно много их в первой главе, после они потихоньку превращаются в князей N. Одной из героинь такого упоминания была Евдокия Истомина, балерина, эдакий секс-символ первой половины 1820-х годов.
"Евгений Онегин", Первая глава, XX часть.
"... Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпою нимф окружена,
Стоит Истомина; она,
Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит..."
Считается, что Пушкин таким образом поблагодарил Истомину за восхитительное исполнение роли в балете "Кавказский пленник" по одноимённой Пушкинской поэме. Александр Сергеевич, при этом, постановки не видел: как раз тогда его отправили в ссылку в славный город Кишинёв. Но в письмах брат его - Лев Сергеевич - в подробностях описал всё происходящее.
Истомина с юности выделялась полнотой (хоть и балерина) и миловидностью. Ещё до ссылки Пушкин - как и десяток других личностей - некоторое время за ней ухаживал.
Напривычная современному уху "Евдокия" уменьшалась до нежной "Дуняши"
Когда Истоминой было восемнадцать, из-за неё разгорелся ужасный скандал. К тому времени она уже два года жила вместе с графом Шереметевым. Не тем, который историк, человек и аэропорт, а который двоюродный племянник без мягкого знака. Молодой Василий Васильевич Шереметев был военным где-то в нижней половины табели о рангах, и отличался весьма вспыльчивым характером. Как-то после очередной ссоры Дуняша громко хлопнула дверью, но поздней Питерской осенью на улице думать о несправедливости бытия не так приятно, потому она режила переждать бытовые трудности у подружек. На второй день болтать с подружками и плакать из-за бесчуственного козла было уже скучно, так что Истомина встретилась с давним приятелем - Грибоедовым, который согласился её поразвлекать и иногда пил с ней чай.
Грибоедов был сущим ангелом, потому даже Шереметев, в день ссоры уехавший по службе, не имел ничего против таких прогулок. Но так уж сложилось, что соседом Грибоедова по квартире (а в те времена литераторы, пусть даже и члены масонской ложы, не могли заработать достаточно, чтобы в одиночку снимать квартиру в столице) оказался ещё один граф, безумно влюблённый в Истомину: Саша Завадовский. Неизвестно, было ли что-нибудь у Завадовского с Истоминой, но через неделю вся модная столица шепталась, что Дуняша-де провела с Сашей два дня, и все - не выходя их дому.
Шереметев был в бешенстве. Его приятель - коварный Якубович, поучаствовавший не в одном десятке дуэлей, предложил стреляться. Грибоедов решил, что обязан вступиться за Завадовского. После недолгих раздумий Якубович предложил "partie carrée" - дуэль вчетвером.
Пистолет Лепажа. Бельгийский, но производится в Париже. Именно ими чаще всего пользовались дуэлянты.
Иногда, конечно, брали револьвер. Тоже, впрочем, Лепажа.
Условия дуэли были самыми что ни на есть жёсткими. Шесть шагов между барьерами. Дуэлянты становятся у барьера спиной друг к другу и отходят ещё на шесть шагов каждый, после чего по команде поворачиваются. Дальше начинают сходиться. Выстрелить можно в любой момент, но если промахнёшься, соперник может вызвать тебя, что называется "к барьеру", то есть пройти эти шесть шагов, не спеша прицелиться и выстрелить практически в упор.
Шереметев решил драться с Завадовским, Грибоедов - с Якубовичем. Учитывая, что Якубович успел отправить на тот свет уже десятерых незадачливых дуэлянтов, со стороны Грибоедова это была самоубийственная самоотверженность. Однако судьба оказалась к нему благосклонной. Жребий сказал, что первыми будут стреляться Завадовский и Шереметев.
Когда они разошлись на всемнадцать шагов, молодой военный сразу выстрелил, явно переоценив свои возможности. Пуля пролетела в паре сантиметров от соперника, порвав воротник его сюртука. Завадовский, прежде спокойный, вспылил: "Он действительно хотел меня убить! К барьеру!" - и с шести шагов прострелил Шереметеву живот. Опытный в подобный делах Якубович сразу достал пулю, но раненому это не помогло, на следующий день он умер. Из-за этого вторую дуэль было решено отложить. Провели её только через год.
Репин - "Дуэль Онегина и Ленского".
Известная картина, вдребезги раскритикованная Набоковым: "все смехотворно неверно, включая позы и расположение противников".
Когда пришла пора стреляться Грибоедову, он не стал отказываться от поединка, но тем не менее предложил Якубовичу пойти на мировую. Тот - прожжёный дуэлянт - с предложением не согласился. Позже, когда они уже стояли друг напротив друга с пистолетами, никому не хотелось делать первый выстрел. Прошла минута, вторая. Наконец, Якубович не выдержал.
Зная любовь Грибоедова к игре на фортепиано, он прострелил ему кисть левой руки. Тот кое-как справившись с болью выстрелил в ответ. Но то ли из-за раны было сложно прицелиться, то ли расстояние было слишком большим (соперники так и не сошлись к барьерам, хотя вполне могли), а может и действительно поэт не хотел никого убивать, в любом случае пуля пролетела мимо, никого не задев.
Ранение хоть и было довольно опасным, тем не менее не отбило у Грибоедова охоту к музыке, хотя мизинец до конца жизни оставался скрюченным. Когда в 1829 году исламские фанатики напали на российское посольство в Тегеране и перебили там всех, именно по этому мизинцу опознали растерзанное тело поэта. Его положили в скромный гроб и отправили в Тифлис, нынешний Тбилиси. На одном из поворотов повозка встретилась с другой. Удивительно, если учитывать, как редко кто-то пользуется этой дорогой. В той, другой, сидел Пушкин, против которого пару месяцев назад было возбуждено новое дело, и ему пришлось уехать в Армению.
В Пушкинском "Евгении Онегине" такие упоминания тоже есть. Особенно много их в первой главе, после они потихоньку превращаются в князей N. Одной из героинь такого упоминания была Евдокия Истомина, балерина, эдакий секс-символ первой половины 1820-х годов.
"Евгений Онегин", Первая глава, XX часть.
"... Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпою нимф окружена,
Стоит Истомина; она,
Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит..."
Считается, что Пушкин таким образом поблагодарил Истомину за восхитительное исполнение роли в балете "Кавказский пленник" по одноимённой Пушкинской поэме. Александр Сергеевич, при этом, постановки не видел: как раз тогда его отправили в ссылку в славный город Кишинёв. Но в письмах брат его - Лев Сергеевич - в подробностях описал всё происходящее.
Истомина с юности выделялась полнотой (хоть и балерина) и миловидностью. Ещё до ссылки Пушкин - как и десяток других личностей - некоторое время за ней ухаживал.
Напривычная современному уху "Евдокия" уменьшалась до нежной "Дуняши"
Когда Истоминой было восемнадцать, из-за неё разгорелся ужасный скандал. К тому времени она уже два года жила вместе с графом Шереметевым. Не тем, который историк, человек и аэропорт, а который двоюродный племянник без мягкого знака. Молодой Василий Васильевич Шереметев был военным где-то в нижней половины табели о рангах, и отличался весьма вспыльчивым характером. Как-то после очередной ссоры Дуняша громко хлопнула дверью, но поздней Питерской осенью на улице думать о несправедливости бытия не так приятно, потому она режила переждать бытовые трудности у подружек. На второй день болтать с подружками и плакать из-за бесчуственного козла было уже скучно, так что Истомина встретилась с давним приятелем - Грибоедовым, который согласился её поразвлекать и иногда пил с ней чай.
Грибоедов был сущим ангелом, потому даже Шереметев, в день ссоры уехавший по службе, не имел ничего против таких прогулок. Но так уж сложилось, что соседом Грибоедова по квартире (а в те времена литераторы, пусть даже и члены масонской ложы, не могли заработать достаточно, чтобы в одиночку снимать квартиру в столице) оказался ещё один граф, безумно влюблённый в Истомину: Саша Завадовский. Неизвестно, было ли что-нибудь у Завадовского с Истоминой, но через неделю вся модная столица шепталась, что Дуняша-де провела с Сашей два дня, и все - не выходя их дому.
Шереметев был в бешенстве. Его приятель - коварный Якубович, поучаствовавший не в одном десятке дуэлей, предложил стреляться. Грибоедов решил, что обязан вступиться за Завадовского. После недолгих раздумий Якубович предложил "partie carrée" - дуэль вчетвером.
Пистолет Лепажа. Бельгийский, но производится в Париже. Именно ими чаще всего пользовались дуэлянты.
Иногда, конечно, брали револьвер. Тоже, впрочем, Лепажа.
Условия дуэли были самыми что ни на есть жёсткими. Шесть шагов между барьерами. Дуэлянты становятся у барьера спиной друг к другу и отходят ещё на шесть шагов каждый, после чего по команде поворачиваются. Дальше начинают сходиться. Выстрелить можно в любой момент, но если промахнёшься, соперник может вызвать тебя, что называется "к барьеру", то есть пройти эти шесть шагов, не спеша прицелиться и выстрелить практически в упор.
Шереметев решил драться с Завадовским, Грибоедов - с Якубовичем. Учитывая, что Якубович успел отправить на тот свет уже десятерых незадачливых дуэлянтов, со стороны Грибоедова это была самоубийственная самоотверженность. Однако судьба оказалась к нему благосклонной. Жребий сказал, что первыми будут стреляться Завадовский и Шереметев.
Когда они разошлись на всемнадцать шагов, молодой военный сразу выстрелил, явно переоценив свои возможности. Пуля пролетела в паре сантиметров от соперника, порвав воротник его сюртука. Завадовский, прежде спокойный, вспылил: "Он действительно хотел меня убить! К барьеру!" - и с шести шагов прострелил Шереметеву живот. Опытный в подобный делах Якубович сразу достал пулю, но раненому это не помогло, на следующий день он умер. Из-за этого вторую дуэль было решено отложить. Провели её только через год.
Репин - "Дуэль Онегина и Ленского".
Известная картина, вдребезги раскритикованная Набоковым: "все смехотворно неверно, включая позы и расположение противников".
Когда пришла пора стреляться Грибоедову, он не стал отказываться от поединка, но тем не менее предложил Якубовичу пойти на мировую. Тот - прожжёный дуэлянт - с предложением не согласился. Позже, когда они уже стояли друг напротив друга с пистолетами, никому не хотелось делать первый выстрел. Прошла минута, вторая. Наконец, Якубович не выдержал.
Зная любовь Грибоедова к игре на фортепиано, он прострелил ему кисть левой руки. Тот кое-как справившись с болью выстрелил в ответ. Но то ли из-за раны было сложно прицелиться, то ли расстояние было слишком большим (соперники так и не сошлись к барьерам, хотя вполне могли), а может и действительно поэт не хотел никого убивать, в любом случае пуля пролетела мимо, никого не задев.
Ранение хоть и было довольно опасным, тем не менее не отбило у Грибоедова охоту к музыке, хотя мизинец до конца жизни оставался скрюченным. Когда в 1829 году исламские фанатики напали на российское посольство в Тегеране и перебили там всех, именно по этому мизинцу опознали растерзанное тело поэта. Его положили в скромный гроб и отправили в Тифлис, нынешний Тбилиси. На одном из поворотов повозка встретилась с другой. Удивительно, если учитывать, как редко кто-то пользуется этой дорогой. В той, другой, сидел Пушкин, против которого пару месяцев назад было возбуждено новое дело, и ему пришлось уехать в Армению.