Клуб "Гражданские дебаты"
Весь вопрос Президента России в постсоветский период заключается не в том, побеждать или не побеждать, а в том, чьим быть заложником
Выступление Сергея Кургиняна, политолога, президента международного общественного фонда "Экспериментальный творческий центр" на заседании Клуба Гражданские дебаты 26 марта 2003 г.
27 марта 2003
Прежде всего я хочу сказать о международном факторе. Действительно, антиамериканский пафос существует, он разделяется элитой и обществом. И каждый публичный политик, который занимается сейчас выборами и чем угодно, будет это учитывать, и это совершенно правильно. Это абсолютно не означает, что этот пафос имеет какое-то отношение к реальной политике. Борьба идет не между Америкой и миром, борьба идет между двумя Америками за формулу мировой власти, не против мировой власти Америки, а за тип. Борьба идет, между Бжезинским и Кисинджером, между Либерманом и Гором и партией Буша, между крупным военно-промышленном комплексом и другими частями этого же комплекса, борьба расколола уже ЦРУ. В этой борьбе против Буша все масс-медиа США, это мы видим, и ребята понимают, что они ничего не повернут, поэтому им нужна реальная победа. Они считают, что победа все спишет, и победа будет. Философски эта война между конфликтом цивилизаций и глобализацией. Все противники конфликта цивилизаций, то есть, формулы Кисинджера, становятся сторонниками глобализации, то есть, формулы Бжезинского. Никакой другой реальной политики альтернативы нет.
Место России в этой реальной политике такого: каждый, кто оперирует сейчас Россией, по принципу ╚ноль пишем, пять в уме╩, то есть, имея в виду нечто подобное СССР √ это человек, далекий от реальной политики, это, может быть, публичный политик, но не реальный. Россия уже не центр сил, Россия не сверхдержава, СССР был сверхдержавой, искусственной или нет √ другой вопрос, 500 млн. населения, военная сила Варшавского лагеря и других, не буду аргументировать. Россия сейчас уже даже не центр сил, Россия фактор. Центрами сил может быть объединенная Европа, Китай и ислам, если он объединится. Россия √ фактор, Россия соскочила с первого места на третье. Все конфигурации выглядят с Россией совершенно иначе, чем с СССР. Каждый, кто испытывает фантомные боли, должен от фантомных болей перейти к частному вопросу: мы хотим остановить сверхдержаву? Я всячески ╚за╩. Тогда это другая элита, другая парадигма, другая конфигурация и все остальное. Если нет, то самое опасное, что может быть, это сильный жест слабого человека.
Все, что происходит сейчас с точки зрения реальной политики, это глубочайшая ошибка, это попытка превратить реальную политику в заложницу политики публичной, в чем нет никакой необходимости сегодня. И все, что будет происходить дальше, это действительно уже единственный вопрос, который все должны понять, что это не вопрос пиара, а вопрос судьбы в полном смысле слова, и не слишком долгой. Поэтому фраза о том, что кто-то является человеком судьбы, является, возможно, очень точной, но увы, слишком точной. Это требует, по крайней мере, концентрации, внимания и всего остального.
Вопрос другой √ это то, что нет консенсуса в оценке основных событий. Чтобы объявить, что нет консенсуса, говорю о себе лично. Я не разделяю оптимизма по поводу референдума в Чечне. Я считаю, что референдум в Чечне есть проигрыш настоящей государственной политики, тотальный проигрыш, прежде всего, потому, что этот референдум легитимизировал отсутствие полумиллиона русских в пределах чеченского пространства, чеченцы добились всего, чего хотели, моноэтнического государства, отдельных прав по конституции, Гелаева в качестве реальной силовой силы внутри √ наверное, ни у кого не вызывает иллюзий то, что Гелаев является главной силовой опорой того, что сейчас выстраивается.
Теперь по поводу партий. Весь вопрос Президента России в весь постсоветский период заключается не в том, побеждать или не побеждать, а в том, чьим быть заложником. Борис Николаевич Ельцин, наблюдая Руцкого и некую партию, которую он собирал, все время думал: зачем ему менять ╚ДемРоссию╩ на то же самое? Президент нынешней России пока что не хочет быть заложником партии, я очень грубо говорю √ общаков. Он имеет другую формулу власти, власть √ это узкие техноструктуры, это намного выгоднее, это намного выгоднее быть заложником масс-медиа и тех, кто их ведет, чем заложником крупных структур, которые, между прочим, по советскому типу, могут поставить, а могут и снять.
Второй вопрос теоретический. Поскольку гражданского общества нет √для меня его нет, для кого-то есть √ все переходит в сторону корпоративности. Президент думает не о том, быть ли ему заложниками партий, а о том, быть ли ему заложниками корпораций, не в смысле олигархов, а в смысле того, что сейчас происходит вокруг воссоединения Лубянки, вокруг прямой полемики Президента с ╚ЮКОСом╩, с Ходорковским, и вокруг неких других событий нашей современной жизни. Президент, может быть, захочет стать заложником корпорации, но и этого он для себя не решил.
Теперь о ╚Единой России╩. Для того, чтобы эта политическая система развалилась, нужна крупная левоцентристская партия, которая объединится с коммунистами и создаст двухпартийную систему. Тогда все остальные окажутся за бортом, и это есть развал существующей непрозрачной системы и переход к двухпартийной. Все, что произошло в последнее время, есть оттягивание ╚Единой России╩ в правоцентристский блок, то есть, сознательная постановка вопроса на то, чтобы ╚Единая Россия╩ проиграла, ибо в правом центре у нее позиции нет. Но зато сохранится политическая система.
http://www.kreml.org/