Экономист под прикрытием
Харфорд продолжает мне нравиться.
"Экономиста под прикрытием" читала давно, но забыла оставить на память.
Сейчас перечитала.
Весьма рекомендую.
Кстати, Флибуста относит эту книжку к "Библиотеке либертарианца".
"Я к ним не отношусь", но...
Но я и сама обратила внимание, что автор не придерживается модных ультралевых взглядов типа Сэндела и Кругмана.
Толковый научпоп про экономику попадается редко.
Много рассуждений на примере чашки кофе.
[Рассуждение о ценах на аренду земли]Ни один человек на свете не способен в одиночку сделать всё необходимое, чтобы сварить капучино.
Экономист знает, что капучино - результат невероятных командных усилий. Более того, усилий команды, которой никто не руководит. Экономист Пол Сибрайт вспоминает вопрос, который задал однажды советский чиновник, пытавшийся разобраться в западной системе: «Кто отвечает за поставку хлеба населению Лондона?» Вопрос забавляет, но ответ - «никто» - ставит в тупик...
Мы поговорим о масштабных вопросах, например, о том, как Китаю удаётся каждый месяц выводить из-за черты бедности миллион человек, и о мелких проблемах: как перестать оставлять слишком много денег в супермаркетах...
Стакан капучино с высокой пенкой от Starbucks за $2,55 - это недёшево. Но я, конечно, могу себе это позволить. Как и многие посетители этого кафе, я зарабатываю эту сумму за несколько минут. Никто не станет в 8:30 утра искать более дешёвый кофе в надежде сэкономить несколько центов. Спрос на чашку кофе в удобном месте огромен. Только через станцию «Ватерлоо» ежегодно следует 74 миллиона пассажиров. Стало быть, на первый план выходит месторасположение кофейни...
Пытаясь разобраться, кому достанутся все деньги, имейте в виду, что по одну сторону стола сидят как минимум полдесятка конкурирующих фирм, а по другую - владелец одного первоклассного места для размещения кофейни. Науськивая фирмы друг на друга, арендодатель, по всей видимости, сможет диктовать условия и вынудит одну из фирм согласиться на арендную плату, которая съест почти всю ожидаемую прибыль. Счастливчик сможет рассчитывать на некоторую маржу, но не слишком большую. Ведь если арендная плата будет столь низкой, что останется высокая прибыль, то другая фирма с радостью предложит арендодателю чуть больше. Кофеен неограниченно много, а привлекательных мест мало, и это означает, что балом правят владельцы помещений...
Переговорная сила - это производная от нехватки: если поселенцев мало, а земель много, землевладельцы этой силой не обладают...
Но есть и другой механизм роста платы за плодородную землю, не столь естественный. Предположим, землевладельцы объединятся и уговорят местного шерифа учредить то, что в Англии называется «зелёным поясом», - широкую область земли вокруг города, на которой действуют очень жёсткие законодательные требования к строительству. Землевладельцы могут заявить, что грешно застраивать фермами прекрасную дикую землю и потому фермерство здесь должно быть запрещено.
Земледельцам от такого запрета огромная выгода, поскольку он приведёт к росту платы за всю легально сдаваемую в аренду землю. Как мы помним, плата за пашни определяется разницей в урожайности между пахотной и маржинальной землёй. Стоит запретить фермерство на маржинальной земле, как плата за пахотную подскочит. Если раньше альтернативой платному использованию пахотных земель было бесплатное фермерство на пастбищах, то теперь альтернативы уже нет. И раз возделывать маржинальные земли запрещено, фермеры проявляют куда больше интереса к выращиванию зерна на пахотных землях и готовы заплатить за это гораздо больше...
Это не довод против «зелёного пояса». В том, что население Лондона ограничено примерно шестью миллионами человек, вместо того чтобы вырасти до шестнадцати или двадцати шести, есть масса преимуществ. Но важно, чтобы, взвешивая плюсы и минусы законодательства подобного «зелёному поясу», мы понимали, что следствием введения этих правил будет не только сохранение природы...
Как отличить, какие вещи дороги вследствие естественного дефицита, а какие - из-за искусственных факторов - законодательных ограничений или нечестной игры?...
Из этого рассуждения следует, что автор не является ультралевым, как большинство деятелей общественных наук.
По разным проблемам проводятся доводы ЗА и ПРОТИВ определенной политики.
Интересные алгоритмы на тему: как взять лишку с покупателя, который готов платить и при этом не распугать покупателей, которые не купят дороже.
Раньше это делал хозяин лавочки. Никаких ценников не было. Покупатель спрашивал "почем эта селедка", а продавец-хозяин оценивал "сколько он готов заплатить". Можно было и поторговаться.
В крупной сети такого нет.
[Что делать ?]Будучи единственной кофейней поблизости от «Лондонского глаза», Costa Coffee обладает большой властью над покупателями. Она не имеет ничего общего с бизнесом самой Costa, это отблеск славы удивительного пейзажа вокруг. Поскольку, как мы знаем, в привлекательных местах покупатели готовы платить за кофе дороже, арендная плата для Costa высока. Землевладелец сдал Costa в аренду часть этой дефицитной ценности, точно так же, как это сделали владельцы небоскрёбов Манхэттена или станции метро от «Ватерлоо» до «Шиньюку». Дефицитный ресурс можно арендовать - по правильной цене.
Но как Costa распорядиться этим ресурсом? Фирма могла бы просто поднять цену на капучино с £1,75 (около $3) до £3 (почти $6). Некоторые заплатили бы, но многие - нет. Вспомните про «Купол тысячелетия»: дефицит даёт власть, но небезграничную. Также они могли бы снизить цены и продать больше кофе. Зарплату и стоимость ингредиентов можно было бы покрыть, взимая всего-то 60 пенсов ($1) за порцию. Но если не увеличить продажи в десяток раз, за аренду нечем будет платить. Вот дилемма: выше наценка, но меньше посетителей, или ниже наценка и больше посетителей?
Было бы здорово, если бы Costa решила эту дилемму, взимая 60 пенсов с тех, кто не хочет платить много, и £3 с тех, кто готов платить побольше, чтобы насладиться кофе и видами. Так кафе могло бы иметь высокую маржу всякий раз, когда это возможно, и по-прежнему делать небольшую прибыль на скупердяях. Но как это подать? Написать в меню: «Капучино - £3, если только вы не готовы заплатить всего 6о пенсов»?
Капучино для богатеев ......................................................................£З
Капучино для прижимистых .............................................................60 пенсов
В этом, несомненно, что-то есть, но сомневаюсь, что такое меню найдёт понимание у публики, покупающей кофе на южном берегу Темзы. Нужно нечто поизящнее.
В какой-то момент Costa нашла весьма элегантную стратегию: как и большинство кофеен в наши дни, Costa предлагает покупателям так называемый «справедливый» кофе; свой Costa получает у Cafédirect - одной из ведущих компаний «справедливой торговли». Cafédirect пообещала покупать сырьё у фермеров из бедных стран за справедливую цену. В течение нескольких лет с потребителей, что желали поддержать фермеров третьего мира - а такие в Лондоне не редкость, - брали сверху 10 пенсов (около 18 центов). Наверное, клиенты верили, что эти десять пенсов идут бедствующим фермерам. Факты же свидетельствуют, что почти вся сумма оказывалась не где-нибудь, а в карманах Costa.
Cafédirect платила фермерам сверх рыночной цены 40-55 пенсов (не больше доллара) за фунт кофе. Благодаря этой относительно скромной премии фермер в Гватемале (где средний доход не превышает $2000 в год) может почти вдвое повысить своё благосостояние. Но коль скоро на стандартный капучино требуется лишь четверть унции кофейных зёрен, уплаченная фермеру премия добавляет к себестоимости чашки кофе менее пенса.
Из тех дополнительных 10 пенсов, что взимала Costa, более 90% исчезали где-то на пути между покупателем и фермером. Получается, либо Costa и Cafédirect проедали эти средства (возмещая свои высокие издержки), либо это была их чистая прибыль. Организации по справедливой торговле кофе дают обещания производителям, а не потребителям. Покупая такой кофе, вы гарантируете фермеру хорошую цену, но это не значит, что и для вас торговля будет справедливой. Оптовые торговцы могут платить фермерам развивающихся стран в два, три, а то и в четыре раза выше среднерыночной цены, и себестоимость капучино вырастет лишь незначительно, поскольку кофейные зерна составляют лишь малую её часть. Лишние 10 пенсов к цене создают ошибочное представление о том, во сколько на самом деле обходится «справедливый» кофе.
После некоторого расследования, предпринятого одним Экономистом под прикрытием, в Costa решили, что затея создаёт неверное впечатление. Так что к концу 2004 года там стали подавать «справедливый» кофе только по особому требованию и без наценки. Costa отказалась от наценки потому, что это создавало компании дурную репутацию, а вовсе не потому, что было неприбыльно. Но почему наценка на «справедливый» кофе была выгодной? Явно не потому, что в Costa противились самой идее справедливой торговли и хотели высокой ценой отбить у потребителей охоту к идеалистическому поведению. Всё дело в том, что «справедливый» кофе помог Costa отыскать покупателей, которые не прочь заплатить больше, если им предоставить разумный повод. Заказывая «справедливый» кофе, вы посылали Costa два сообщения. Первое интересовало их очень мало: «Я думаю, что “справедливый” кофе - это товар, который следует поддержать».
Второе сообщение было тем, что они давно мечтали услышать: «Я не прочь заплатить чуть больше».
При наличии определённых технологий фирмы, обладающие властью дефицита, применяют весьма изощрённые методы ценообразования. Уже не секрет, что интернет-ритейлеры вроде Amazon могут опознать каждого покупателя при помощи специальных программных средств - «кукиз»[6]. Прежде цены в Amazon формировались на основе сведений об отдельных покупателях. И фактически компания действительно предлагала купоны с наценкой: два читателя, покупая одну и ту же книгу, могли увидеть разные цены в зависимости от их поведения при предыдущих покупках. Хотя в супермаркетах это сложнее, чем при продажах онлайн, при наличии соответствующей технологии ритейлеры могли бы делать то же самое - каждый покупатель получал бы персональную метку, а ценники менялись бы в зависимости от того, кто на них смотрит.
Про "кукиши" мне странно.
На Амазоне и др. магазинах хранятся заказы каждого покупателя.
Но некоторые покупатели уже додумались сперва смотреть цену, а потом логиниться. Наверно, это для них.
Там ведь хранится логин.
Я сталкивалась с этим:
Цена на Али-Экспресс
Конечно, публика такое «уникальное» ценообразование не жалует. В случае с Amazon покупатели стали замечать, что если стереть «кукиз» из компьютера, им предлагают другие, и часто более низкие цены. Когда потребители поняли, чем занимается компания, поднялся большой шум. Как и Costa, Amazon пообещала больше так не делать.
Куча всяких хитрушек по изучению потребителя.
Я тоже с этим сталкивалась.
[Моя коллекция на эту тему:]Моя коллекция на эту тему:
Зачем им мой номер паспорта ?
Так и не поняла.
Зато хорошо понимаю вот такую "химию".
волшебное слово МИВЦА
Самый хитрый из соседних магазинов, со скидками вообще непонятно, как устроенными.
Скидки в Mix Markt.
Кстати, его оштрафовали и потом он закрылся.
В общем Харфорду есть что сказать "простому покупателю".
В отличие от нобелиатов Акерлоффа и Шиллера.
Другой распространённой ценовой стратегией является распродажа. Мы настолько привыкли к продажам по сниженным ценам сотен наименований товаров во всех магазинах, что даже не задумываемся, с какой стати магазины вообще это делают. Если как следует поразмыслить, распродажа оказывается хитроумным методом ценообразования. В результате распродажи средняя цена в магазине снижается. Так зачем дважды в год снижать цены на 30%, если можно всё время держать их ниже на 5%? Изменение цен причиняет магазинам огромные хлопоты - приходится менять ценники и рекламу. Почему же они идут на это?
Одно из объяснений в том, что распродажа - эффективный способ сегментировать покупателей. Если одни покупатели ищут выгодные сделки, а другие - нет, то магазину лучше всего устанавливать либо высокие цены, чтобы выманить денежки у лояльных (или ленивых), либо низкие, чтобы завоевать сердца охотников за дешевизной. Средний ценовой диапазон не годится: эти цены недостаточно высоки, чтобы снять сливки с лояльных покупателей, и недостаточно низки, чтобы привлечь любящих поэкономить. Но и это ещё не всё: если бы цены были стабильными, то даже самые нечувствительные к ценам покупатели рано или поздно выучили бы, в каком магазине что дешевле. Поэтому вместо того, чтобы придерживаться высоких или низких цен, магазины скачут между двумя этими крайностями.
Вот знаменитый пример той эпохи, когда во Франции только появились пассажирские поезда:
«Та или иная компания держит вагоны третьего класса открытыми и с деревянными скамьями не потому, что ей жалко нескольких тысяч франков на обустройство крыши и обивку сидений… Компания пытается отвратить тех, кто может заплатить за второй класс, от следования третьим; тем самым она ударяет по бедным, но не потому, что хочет им насолить, а чтобы запугать богатых. …По той же самой причине, проявляя жестокость к пассажирам третьего класса и пренебрежение к пассажирам второго, компании демонстрируют щедрость в отношении пассажиров первого. Отказав бедным в самом необходимом, они дают богатым больше, чем нужно».
---
ТРУДНО ПРЕДСТАВИТЬ, ЧТОБЫ ФИЛЬМЫ С ДЖИМОМ КЕРРИ И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ НАУКА ИМЕЛИ ЧТО-ТО ОБЩЕЕ, НО, ОКАЗЫВАЕТСЯ, НАМ ЕСТЬ ЧЕМУ ПОУЧИТЬСЯ У ЭТОГО КОМИКА В ГУТТАПЕРЧЕВОЙ МАСКЕ. Возьмём фильм «Лжец, лжец», рассказывающий историю Флетчера Рида. Когда желание его сына по случаю дня рождения чудесным образом исполняется, Рид обнаруживает, что вынужден в течение суток говорить одну только правду. Для Флетчера это серьёзная проблема, ведь он юрист - или врун, как это понимает его сынишка. Так что когда Флетчер в ужасе принимается закладывать сам себя, беспомощно выбалтывая правдивый ответ на любой вопрос, тут-то и начинается веселье.
Дальше для примера - диалог покупателя с продавцом кофе.
Интересная глава про рынок подержаных машин, но она честно списана у Акерлофа.
Акерлоф выбрал для примера рынок подержанных машин и показал, что даже если рынок отличается сильной конкуренцией, он попросту не будет функционировать, если продавцы знают о состоянии автомобилей всё, а покупатели - почти ничего. Для пущей ясности предположим, что половина выставленных на продажу машин - это «персики», а другая половина - «лимоны». Ценность «персиков» для покупателей выше, чем для продавцов, иначе покупатели не покупали бы. Пусть она равняется $5000 для потенциальных покупателей и $4000 для продавцов. «Лимоны» же - бесполезные груды металла. Продавцы знают, какой автомобиль - «персик», а какой - «лимон». Покупатели вынуждены гадать.
Однако предлагаемое решение - типа "павлиньего хвоста".
Вложение средств в красивый офис, в рекламу итп.
То, что мы видели во время хайтековского "пузыря": инвестора соблазняли не проектом (к котором он ни фига не понимает), а симпатичным офисом с чаем и кофе на кухне.
Сам Спенс впервые применил свой вывод, чтобы объяснить, почему студенты стремятся получить диплом по философии, который даётся огромным трудом, но никакой конкретной карьеры не обещает, в отличие от диплома по экономике или маркетингу. Предположим, что работодатели предпочитают нанимать толковых, трудолюбивых работников, но не могут на основании собеседования решить, кто из кандидатов сообразителен и трудолюбив. Предположим ещё, что ради степени по философии всем приходится трудиться очень упорно, но ленивым, недалёким студентам это особенно тяжело.
Спенс показывает, что толковые, трудолюбивые люди могут доказать свои качества, поступив на философский факультет. Не то чтобы недалёкие, ленивые люди не могли его окончить, но они просто не станут этого делать: работодатель платит новоиспечённым философам достаточно, чтобы компенсировать их труды, но недостаточно, чтобы тупые, ленивые люди стали себя утруждать получением такого диплома. Работодатели идут на это, хотя диплом философа сам по себе не добавляет кандидатам производительности. Это всего лишь заслуживающий доверия сигнал, ведь для ленивых глупцов получение такого диплома сопряжено с очень большими трудностями. Коль скоро Спенс и сам изучал философию в Принстоне, вероятно, он знает, о чём говорит.
А на фига ?
Первоклассные претенденты на место, банки, торговцы подержанными автомобилями и производители прохладительных напитков - все они считают выгодным тратить огромные деньги и кучу времени (на знания, не имеющие практической ценности, роскошную отделку, здания и рекламу), только чтобы их можно было отличить от низкопробных кандидатов, банков, торговцев и производителей.
Ага. И всё это потом оплачивает потребитель.
Аналогичное описание проблем медстраховки вызывает у меня только одну реакцию
"Как хорошо, что наяву
Я не в Америке живу".
Автор хвалит сингапурскую систему. Средний сингапурец доживает до восьмидесяти, а расходы системы (государственные и частные вместе) составляют $1000 на человека в год - меньше, чем одни только административные издержки в США. Каждый год средний сингапурец платит около $700 из своего кошелька (средний американец платит $2500), а правительство - ещё $300 (в пять раз меньше, чем британское, и в семь раз меньше, чем американское государство). Точечная экономика работает.
Причина, по которой успех Сингапура больше никому не удаётся повторить, вероятно, такова: законодательные дебаты застревают на том, что одна сторона ратует за рынок, а другая уверяет, что у государства получится лучше. Так государство или рынок? Мы-то знаем, что вопрос не имеет никакого смысла сам по себе. Чтобы ответить на него, мы должны разобраться, почему рынок работает и как и почему он терпит неудачу.
Если я верно поняла, речь идет о накопительном счете на медицину и на государственную доплату тем, у кого не хватило денег.
А у кого остались - получит прибавку к пенсии.
Не знаю, насколько это реально.
Средний сингапурец доживает до восьмидесяти, а расходы системы (государственные и частные вместе) составляют $1000 на человека в год - меньше, чем одни только административные издержки в США. Каждый год средний сингапурец платит около $700 из своего кошелька (средний американец платит $2500), а правительство - ещё $300 (в пять раз меньше, чем британское, и в семь раз меньше, чем американское государство). Точечная экономика работает. Причина, по которой успех Сингапура больше никому не удаётся повторить, вероятно, такова: законодательные дебаты застревают на том, что одна сторона ратует за рынок, а другая уверяет, что у государства получится лучше. Так государство или рынок? Мы-то знаем, что вопрос не имеет никакого смысла сам по себе. Чтобы ответить на него, мы должны разобраться, почему рынок работает и как и почему он терпит неудачу.
Привет Лафферу !
Глава про аукционы - место с которым я очень не согласна.
В 2000-м году в Великобритании государство распродавало радиочастоты компаниям сотовой связи.
Аукцион должен был проходить короткими раундами - по полчаса или около того, - во время которых покупатели были обязаны прислать предложение или прекратить участие. Те, кто решал не направлять очередного предложения, должны были покинуть торги; между тем каждому участнику было разрешено «спасовать» трижды, прежде чем выйти из игры окончательно. Планировалось каждый день проводить пару раундов, а затем, когда участники попривыкнут к процессу торгов, возможно, больше. Результаты каждого раунда следовало немедленно публиковать в Интернете; аукцион должен был проходить на виду у всего мира.
Выручка ожидалась весьма большая, 2-3 миллиарда фунтов - достаточно, чтобы скостить несколько пенни с подоходного налога каждого жителя страны.
Ну, не несколько пенни.
2 млрд/50 млн населения = 40 фунтов.
[Подробности этого покера]После пятидесяти раундов объём предложений достиг тех самых £3 млрд, которые рассчитывало выручить правительство. (В сравнении с этим размер депозита, даже увеличенный до £100 млн, уже казался слегка несерьёзным.) Но было нечто неожиданное: никто не покидал аукцион. Все тринадцать фирм продолжали регулярно присылать предложения, цены лицензий шли вверх, и никаких признаков замедления не было...
Утром 3 апреля, почти месяц спустя после первой ставки, когда общая сумма предложений превысила £10 млрд ...
В тот же день после полудня, на 95-м раунде, сошёл с дистанции второй участник, консорциум 3G-UK. На следующее утро от торгов отказался третий - Spectrum. Некоторые из оставшихся временно прекратили делать ставки, воспользовавшись правом «пасовать». На 99-м раунде сошла Epsilon, а к обеду следующего дня, 5 апреля, прекратила борьбу One-Tel.
После 93 раундов торговли без единого выбывшего за следующие восемь раундов и за три дня аукцион потерял пятерых участников. Осталось восемь...
К середине апреля общая выручка достигла £29 млрд. Вырученных средств хватило бы на то, чтобы вдвое снизить базовую ставку подоходного налога на год. В действительности произошло вот что: британский министр финансов Гордон Браун смог в предвыборный период совершить масштабные государственные траты без сильного повышения налогов и привлечения дополнительных заимствований. Благодаря буму телекоммуникационной отрасли и решительному настрою организаторов аукциона сыграть на этом британская публика получила гигантский бесплатный обед.
Три последних отказа от продолжения борьбы произошли постепенно в течение апреля. 27 апреля, сразу после завтрака, NTL Mobile объявила, что выходит из игры, и напряжение тут же спало. Компания TIW, новый игрок на рынке сотовой связи, заплатила £4 384 700 000 за лицензию «А». Vodafone выиграла кровопролитную битву у British Telecom, став гордым обладателем лицензии «Б» почти за £6 млрд. British Telecom довольствовалась лицензией с меньшим охватом[27].
Выручка аукциона, ставшего крупнейшим в современной истории, составила £22,5 млрд.
Итог: с потенциального клиента сотовой связи (включая младенца) содрано 500 фунтов.
Реально - допустим, 1000. В те времена еще не каждый покупал мобильник.
(Кстати, я купила в 2001-м когда наш стартапчик накрылся медным тазом и выяснилось, что без мобильника просто нереально искать работу. По крайней мере - в хайтеке. Полы мыть можно. Разговоры стоили дорого, но меня интересовали входящие).
Налоги, конечно, не снизили. Правительство истратило эти деньги раньше, чем получило.
Из буйно растущей процветающей отрасли выкачали огромную сумму, тормознув расширение рынка.
Не это ли послужило триггером к обвалу 2001 года ?
Короче, я резко расхожусь с автором в оценке этого подвига экономистов.
Помогли государству ограбить отрасль и клиентов.
Короче, не вижу, за что прославлять экономистов в этой истории.
Критики аукционов доказывали, что раз операторы связи столько заплатили за лицензии, они, в свою очередь, будут дорого брать с потребителей за услуги связи. Что же, получается, аукционы погубили связь третьего поколения? Рассмотрим первое утверждение:
Если лицензии очень дорогие, операторы будут брать с потребителей больше.
Звучит убедительно, но давайте всего одну минуту поразмышляем как экономисты: если бы лицензии были дёшевы, стали бы операторы брать с нас меньше?
ИМХО, ДА.
Между операторами есть конкуренция. Число клиентов ограничено.
В Израиле цены упали в разы, когда государство в лице министра связип Кахалона озаботилось конкуренцией: запретило подписывать клиентов на 3 года, запретило "лочить" мобильники и организоапло единый пул номеров, так что Вася смог уйти из Пелефона в Селком, не меняя даже телефонный номер.
Автор разбирает причины высокой цены на чашку кофе в многолюдных местах по сравнению с большинством других.
Что же мешает задрать цену остальным ?
Конкуренция за клиента.
Провайдеры, заплатив миллиарды за "радиодиапазон", просто не могли снизить цены. Наверняка они взяли кредиты.
А если бы правительство раздавало лицензии задаром, стали бы операторы оказывать услуги бесплатно?
Странный вопрос.
У провайдера - большие затраты на технику, кроме лицензии.
У меня нет информации, какую долю затрат составляет лицензия. Наверно, можно поискать.
В Британии важнейшим фактором оказалось то, что лицензий было пять. Это довольно немного, и в таких условиях каждая компания обладает достаточной властью дефицита, позволяющей устанавливать достаточно высокие цены. Если бы лицензий было две, власть дефицита была бы больше, а цены - ещё выше. Если бы их было двадцать, власть дефицита была бы меньше, а цены - ниже. Цена для потребителя определяется властью дефицита, а не ценой лицензий.
Неверно. Если каждый из провайдеров имеет потенциально неограниченное число клиентов, то дефицита нет.
Это вовсе не кафе возле колеса обозрения в Лондоне.
Многие винили аукционы в бедах компаний связи и утверждали, что организаторы британских торгов поступили неумно, фактически обобрав отрасль.
Я согласна с их мнением. И рада, что автор не забывает его привести. Другой бы умолчал.
Меньше внимания привлёк тот факт, что сильнее всего пострадали фирмы, которым лицензии 3G не достались.
И ты тоже права... :-)
Одно другому не мешает.
Руководители сотовых компаний могут проклинать британские аукционы, поскольку связь третьего поколения с коммерческой точки зрения пока себя не оправдала.
2005 год. И в условиях "после грабежа".
Но они выстояли и поднялись.
Ладно, уже много букв !
Желаю приятного чтения !
"Экономиста под прикрытием" читала давно, но забыла оставить на память.
Сейчас перечитала.
Весьма рекомендую.
Кстати, Флибуста относит эту книжку к "Библиотеке либертарианца".
"Я к ним не отношусь", но...
Но я и сама обратила внимание, что автор не придерживается модных ультралевых взглядов типа Сэндела и Кругмана.
Толковый научпоп про экономику попадается редко.
Много рассуждений на примере чашки кофе.
[Рассуждение о ценах на аренду земли]Ни один человек на свете не способен в одиночку сделать всё необходимое, чтобы сварить капучино.
Экономист знает, что капучино - результат невероятных командных усилий. Более того, усилий команды, которой никто не руководит. Экономист Пол Сибрайт вспоминает вопрос, который задал однажды советский чиновник, пытавшийся разобраться в западной системе: «Кто отвечает за поставку хлеба населению Лондона?» Вопрос забавляет, но ответ - «никто» - ставит в тупик...
Мы поговорим о масштабных вопросах, например, о том, как Китаю удаётся каждый месяц выводить из-за черты бедности миллион человек, и о мелких проблемах: как перестать оставлять слишком много денег в супермаркетах...
Стакан капучино с высокой пенкой от Starbucks за $2,55 - это недёшево. Но я, конечно, могу себе это позволить. Как и многие посетители этого кафе, я зарабатываю эту сумму за несколько минут. Никто не станет в 8:30 утра искать более дешёвый кофе в надежде сэкономить несколько центов. Спрос на чашку кофе в удобном месте огромен. Только через станцию «Ватерлоо» ежегодно следует 74 миллиона пассажиров. Стало быть, на первый план выходит месторасположение кофейни...
Пытаясь разобраться, кому достанутся все деньги, имейте в виду, что по одну сторону стола сидят как минимум полдесятка конкурирующих фирм, а по другую - владелец одного первоклассного места для размещения кофейни. Науськивая фирмы друг на друга, арендодатель, по всей видимости, сможет диктовать условия и вынудит одну из фирм согласиться на арендную плату, которая съест почти всю ожидаемую прибыль. Счастливчик сможет рассчитывать на некоторую маржу, но не слишком большую. Ведь если арендная плата будет столь низкой, что останется высокая прибыль, то другая фирма с радостью предложит арендодателю чуть больше. Кофеен неограниченно много, а привлекательных мест мало, и это означает, что балом правят владельцы помещений...
Переговорная сила - это производная от нехватки: если поселенцев мало, а земель много, землевладельцы этой силой не обладают...
Но есть и другой механизм роста платы за плодородную землю, не столь естественный. Предположим, землевладельцы объединятся и уговорят местного шерифа учредить то, что в Англии называется «зелёным поясом», - широкую область земли вокруг города, на которой действуют очень жёсткие законодательные требования к строительству. Землевладельцы могут заявить, что грешно застраивать фермами прекрасную дикую землю и потому фермерство здесь должно быть запрещено.
Земледельцам от такого запрета огромная выгода, поскольку он приведёт к росту платы за всю легально сдаваемую в аренду землю. Как мы помним, плата за пашни определяется разницей в урожайности между пахотной и маржинальной землёй. Стоит запретить фермерство на маржинальной земле, как плата за пахотную подскочит. Если раньше альтернативой платному использованию пахотных земель было бесплатное фермерство на пастбищах, то теперь альтернативы уже нет. И раз возделывать маржинальные земли запрещено, фермеры проявляют куда больше интереса к выращиванию зерна на пахотных землях и готовы заплатить за это гораздо больше...
Это не довод против «зелёного пояса». В том, что население Лондона ограничено примерно шестью миллионами человек, вместо того чтобы вырасти до шестнадцати или двадцати шести, есть масса преимуществ. Но важно, чтобы, взвешивая плюсы и минусы законодательства подобного «зелёному поясу», мы понимали, что следствием введения этих правил будет не только сохранение природы...
Как отличить, какие вещи дороги вследствие естественного дефицита, а какие - из-за искусственных факторов - законодательных ограничений или нечестной игры?...
Из этого рассуждения следует, что автор не является ультралевым, как большинство деятелей общественных наук.
По разным проблемам проводятся доводы ЗА и ПРОТИВ определенной политики.
Интересные алгоритмы на тему: как взять лишку с покупателя, который готов платить и при этом не распугать покупателей, которые не купят дороже.
Раньше это делал хозяин лавочки. Никаких ценников не было. Покупатель спрашивал "почем эта селедка", а продавец-хозяин оценивал "сколько он готов заплатить". Можно было и поторговаться.
В крупной сети такого нет.
[Что делать ?]Будучи единственной кофейней поблизости от «Лондонского глаза», Costa Coffee обладает большой властью над покупателями. Она не имеет ничего общего с бизнесом самой Costa, это отблеск славы удивительного пейзажа вокруг. Поскольку, как мы знаем, в привлекательных местах покупатели готовы платить за кофе дороже, арендная плата для Costa высока. Землевладелец сдал Costa в аренду часть этой дефицитной ценности, точно так же, как это сделали владельцы небоскрёбов Манхэттена или станции метро от «Ватерлоо» до «Шиньюку». Дефицитный ресурс можно арендовать - по правильной цене.
Но как Costa распорядиться этим ресурсом? Фирма могла бы просто поднять цену на капучино с £1,75 (около $3) до £3 (почти $6). Некоторые заплатили бы, но многие - нет. Вспомните про «Купол тысячелетия»: дефицит даёт власть, но небезграничную. Также они могли бы снизить цены и продать больше кофе. Зарплату и стоимость ингредиентов можно было бы покрыть, взимая всего-то 60 пенсов ($1) за порцию. Но если не увеличить продажи в десяток раз, за аренду нечем будет платить. Вот дилемма: выше наценка, но меньше посетителей, или ниже наценка и больше посетителей?
Было бы здорово, если бы Costa решила эту дилемму, взимая 60 пенсов с тех, кто не хочет платить много, и £3 с тех, кто готов платить побольше, чтобы насладиться кофе и видами. Так кафе могло бы иметь высокую маржу всякий раз, когда это возможно, и по-прежнему делать небольшую прибыль на скупердяях. Но как это подать? Написать в меню: «Капучино - £3, если только вы не готовы заплатить всего 6о пенсов»?
Капучино для богатеев ......................................................................£З
Капучино для прижимистых .............................................................60 пенсов
В этом, несомненно, что-то есть, но сомневаюсь, что такое меню найдёт понимание у публики, покупающей кофе на южном берегу Темзы. Нужно нечто поизящнее.
В какой-то момент Costa нашла весьма элегантную стратегию: как и большинство кофеен в наши дни, Costa предлагает покупателям так называемый «справедливый» кофе; свой Costa получает у Cafédirect - одной из ведущих компаний «справедливой торговли». Cafédirect пообещала покупать сырьё у фермеров из бедных стран за справедливую цену. В течение нескольких лет с потребителей, что желали поддержать фермеров третьего мира - а такие в Лондоне не редкость, - брали сверху 10 пенсов (около 18 центов). Наверное, клиенты верили, что эти десять пенсов идут бедствующим фермерам. Факты же свидетельствуют, что почти вся сумма оказывалась не где-нибудь, а в карманах Costa.
Cafédirect платила фермерам сверх рыночной цены 40-55 пенсов (не больше доллара) за фунт кофе. Благодаря этой относительно скромной премии фермер в Гватемале (где средний доход не превышает $2000 в год) может почти вдвое повысить своё благосостояние. Но коль скоро на стандартный капучино требуется лишь четверть унции кофейных зёрен, уплаченная фермеру премия добавляет к себестоимости чашки кофе менее пенса.
Из тех дополнительных 10 пенсов, что взимала Costa, более 90% исчезали где-то на пути между покупателем и фермером. Получается, либо Costa и Cafédirect проедали эти средства (возмещая свои высокие издержки), либо это была их чистая прибыль. Организации по справедливой торговле кофе дают обещания производителям, а не потребителям. Покупая такой кофе, вы гарантируете фермеру хорошую цену, но это не значит, что и для вас торговля будет справедливой. Оптовые торговцы могут платить фермерам развивающихся стран в два, три, а то и в четыре раза выше среднерыночной цены, и себестоимость капучино вырастет лишь незначительно, поскольку кофейные зерна составляют лишь малую её часть. Лишние 10 пенсов к цене создают ошибочное представление о том, во сколько на самом деле обходится «справедливый» кофе.
После некоторого расследования, предпринятого одним Экономистом под прикрытием, в Costa решили, что затея создаёт неверное впечатление. Так что к концу 2004 года там стали подавать «справедливый» кофе только по особому требованию и без наценки. Costa отказалась от наценки потому, что это создавало компании дурную репутацию, а вовсе не потому, что было неприбыльно. Но почему наценка на «справедливый» кофе была выгодной? Явно не потому, что в Costa противились самой идее справедливой торговли и хотели высокой ценой отбить у потребителей охоту к идеалистическому поведению. Всё дело в том, что «справедливый» кофе помог Costa отыскать покупателей, которые не прочь заплатить больше, если им предоставить разумный повод. Заказывая «справедливый» кофе, вы посылали Costa два сообщения. Первое интересовало их очень мало: «Я думаю, что “справедливый” кофе - это товар, который следует поддержать».
Второе сообщение было тем, что они давно мечтали услышать: «Я не прочь заплатить чуть больше».
При наличии определённых технологий фирмы, обладающие властью дефицита, применяют весьма изощрённые методы ценообразования. Уже не секрет, что интернет-ритейлеры вроде Amazon могут опознать каждого покупателя при помощи специальных программных средств - «кукиз»[6]. Прежде цены в Amazon формировались на основе сведений об отдельных покупателях. И фактически компания действительно предлагала купоны с наценкой: два читателя, покупая одну и ту же книгу, могли увидеть разные цены в зависимости от их поведения при предыдущих покупках. Хотя в супермаркетах это сложнее, чем при продажах онлайн, при наличии соответствующей технологии ритейлеры могли бы делать то же самое - каждый покупатель получал бы персональную метку, а ценники менялись бы в зависимости от того, кто на них смотрит.
Про "кукиши" мне странно.
На Амазоне и др. магазинах хранятся заказы каждого покупателя.
Но некоторые покупатели уже додумались сперва смотреть цену, а потом логиниться. Наверно, это для них.
Там ведь хранится логин.
Я сталкивалась с этим:
Цена на Али-Экспресс
Конечно, публика такое «уникальное» ценообразование не жалует. В случае с Amazon покупатели стали замечать, что если стереть «кукиз» из компьютера, им предлагают другие, и часто более низкие цены. Когда потребители поняли, чем занимается компания, поднялся большой шум. Как и Costa, Amazon пообещала больше так не делать.
Куча всяких хитрушек по изучению потребителя.
Я тоже с этим сталкивалась.
[Моя коллекция на эту тему:]Моя коллекция на эту тему:
Зачем им мой номер паспорта ?
Так и не поняла.
Зато хорошо понимаю вот такую "химию".
волшебное слово МИВЦА
Самый хитрый из соседних магазинов, со скидками вообще непонятно, как устроенными.
Скидки в Mix Markt.
Кстати, его оштрафовали и потом он закрылся.
В общем Харфорду есть что сказать "простому покупателю".
В отличие от нобелиатов Акерлоффа и Шиллера.
Другой распространённой ценовой стратегией является распродажа. Мы настолько привыкли к продажам по сниженным ценам сотен наименований товаров во всех магазинах, что даже не задумываемся, с какой стати магазины вообще это делают. Если как следует поразмыслить, распродажа оказывается хитроумным методом ценообразования. В результате распродажи средняя цена в магазине снижается. Так зачем дважды в год снижать цены на 30%, если можно всё время держать их ниже на 5%? Изменение цен причиняет магазинам огромные хлопоты - приходится менять ценники и рекламу. Почему же они идут на это?
Одно из объяснений в том, что распродажа - эффективный способ сегментировать покупателей. Если одни покупатели ищут выгодные сделки, а другие - нет, то магазину лучше всего устанавливать либо высокие цены, чтобы выманить денежки у лояльных (или ленивых), либо низкие, чтобы завоевать сердца охотников за дешевизной. Средний ценовой диапазон не годится: эти цены недостаточно высоки, чтобы снять сливки с лояльных покупателей, и недостаточно низки, чтобы привлечь любящих поэкономить. Но и это ещё не всё: если бы цены были стабильными, то даже самые нечувствительные к ценам покупатели рано или поздно выучили бы, в каком магазине что дешевле. Поэтому вместо того, чтобы придерживаться высоких или низких цен, магазины скачут между двумя этими крайностями.
Вот знаменитый пример той эпохи, когда во Франции только появились пассажирские поезда:
«Та или иная компания держит вагоны третьего класса открытыми и с деревянными скамьями не потому, что ей жалко нескольких тысяч франков на обустройство крыши и обивку сидений… Компания пытается отвратить тех, кто может заплатить за второй класс, от следования третьим; тем самым она ударяет по бедным, но не потому, что хочет им насолить, а чтобы запугать богатых. …По той же самой причине, проявляя жестокость к пассажирам третьего класса и пренебрежение к пассажирам второго, компании демонстрируют щедрость в отношении пассажиров первого. Отказав бедным в самом необходимом, они дают богатым больше, чем нужно».
---
ТРУДНО ПРЕДСТАВИТЬ, ЧТОБЫ ФИЛЬМЫ С ДЖИМОМ КЕРРИ И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ НАУКА ИМЕЛИ ЧТО-ТО ОБЩЕЕ, НО, ОКАЗЫВАЕТСЯ, НАМ ЕСТЬ ЧЕМУ ПОУЧИТЬСЯ У ЭТОГО КОМИКА В ГУТТАПЕРЧЕВОЙ МАСКЕ. Возьмём фильм «Лжец, лжец», рассказывающий историю Флетчера Рида. Когда желание его сына по случаю дня рождения чудесным образом исполняется, Рид обнаруживает, что вынужден в течение суток говорить одну только правду. Для Флетчера это серьёзная проблема, ведь он юрист - или врун, как это понимает его сынишка. Так что когда Флетчер в ужасе принимается закладывать сам себя, беспомощно выбалтывая правдивый ответ на любой вопрос, тут-то и начинается веселье.
Дальше для примера - диалог покупателя с продавцом кофе.
Интересная глава про рынок подержаных машин, но она честно списана у Акерлофа.
Акерлоф выбрал для примера рынок подержанных машин и показал, что даже если рынок отличается сильной конкуренцией, он попросту не будет функционировать, если продавцы знают о состоянии автомобилей всё, а покупатели - почти ничего. Для пущей ясности предположим, что половина выставленных на продажу машин - это «персики», а другая половина - «лимоны». Ценность «персиков» для покупателей выше, чем для продавцов, иначе покупатели не покупали бы. Пусть она равняется $5000 для потенциальных покупателей и $4000 для продавцов. «Лимоны» же - бесполезные груды металла. Продавцы знают, какой автомобиль - «персик», а какой - «лимон». Покупатели вынуждены гадать.
Однако предлагаемое решение - типа "павлиньего хвоста".
Вложение средств в красивый офис, в рекламу итп.
То, что мы видели во время хайтековского "пузыря": инвестора соблазняли не проектом (к котором он ни фига не понимает), а симпатичным офисом с чаем и кофе на кухне.
Сам Спенс впервые применил свой вывод, чтобы объяснить, почему студенты стремятся получить диплом по философии, который даётся огромным трудом, но никакой конкретной карьеры не обещает, в отличие от диплома по экономике или маркетингу. Предположим, что работодатели предпочитают нанимать толковых, трудолюбивых работников, но не могут на основании собеседования решить, кто из кандидатов сообразителен и трудолюбив. Предположим ещё, что ради степени по философии всем приходится трудиться очень упорно, но ленивым, недалёким студентам это особенно тяжело.
Спенс показывает, что толковые, трудолюбивые люди могут доказать свои качества, поступив на философский факультет. Не то чтобы недалёкие, ленивые люди не могли его окончить, но они просто не станут этого делать: работодатель платит новоиспечённым философам достаточно, чтобы компенсировать их труды, но недостаточно, чтобы тупые, ленивые люди стали себя утруждать получением такого диплома. Работодатели идут на это, хотя диплом философа сам по себе не добавляет кандидатам производительности. Это всего лишь заслуживающий доверия сигнал, ведь для ленивых глупцов получение такого диплома сопряжено с очень большими трудностями. Коль скоро Спенс и сам изучал философию в Принстоне, вероятно, он знает, о чём говорит.
А на фига ?
Первоклассные претенденты на место, банки, торговцы подержанными автомобилями и производители прохладительных напитков - все они считают выгодным тратить огромные деньги и кучу времени (на знания, не имеющие практической ценности, роскошную отделку, здания и рекламу), только чтобы их можно было отличить от низкопробных кандидатов, банков, торговцев и производителей.
Ага. И всё это потом оплачивает потребитель.
Аналогичное описание проблем медстраховки вызывает у меня только одну реакцию
"Как хорошо, что наяву
Я не в Америке живу".
Автор хвалит сингапурскую систему. Средний сингапурец доживает до восьмидесяти, а расходы системы (государственные и частные вместе) составляют $1000 на человека в год - меньше, чем одни только административные издержки в США. Каждый год средний сингапурец платит около $700 из своего кошелька (средний американец платит $2500), а правительство - ещё $300 (в пять раз меньше, чем британское, и в семь раз меньше, чем американское государство). Точечная экономика работает.
Причина, по которой успех Сингапура больше никому не удаётся повторить, вероятно, такова: законодательные дебаты застревают на том, что одна сторона ратует за рынок, а другая уверяет, что у государства получится лучше. Так государство или рынок? Мы-то знаем, что вопрос не имеет никакого смысла сам по себе. Чтобы ответить на него, мы должны разобраться, почему рынок работает и как и почему он терпит неудачу.
Если я верно поняла, речь идет о накопительном счете на медицину и на государственную доплату тем, у кого не хватило денег.
А у кого остались - получит прибавку к пенсии.
Не знаю, насколько это реально.
Средний сингапурец доживает до восьмидесяти, а расходы системы (государственные и частные вместе) составляют $1000 на человека в год - меньше, чем одни только административные издержки в США. Каждый год средний сингапурец платит около $700 из своего кошелька (средний американец платит $2500), а правительство - ещё $300 (в пять раз меньше, чем британское, и в семь раз меньше, чем американское государство). Точечная экономика работает. Причина, по которой успех Сингапура больше никому не удаётся повторить, вероятно, такова: законодательные дебаты застревают на том, что одна сторона ратует за рынок, а другая уверяет, что у государства получится лучше. Так государство или рынок? Мы-то знаем, что вопрос не имеет никакого смысла сам по себе. Чтобы ответить на него, мы должны разобраться, почему рынок работает и как и почему он терпит неудачу.
Привет Лафферу !
Глава про аукционы - место с которым я очень не согласна.
В 2000-м году в Великобритании государство распродавало радиочастоты компаниям сотовой связи.
Аукцион должен был проходить короткими раундами - по полчаса или около того, - во время которых покупатели были обязаны прислать предложение или прекратить участие. Те, кто решал не направлять очередного предложения, должны были покинуть торги; между тем каждому участнику было разрешено «спасовать» трижды, прежде чем выйти из игры окончательно. Планировалось каждый день проводить пару раундов, а затем, когда участники попривыкнут к процессу торгов, возможно, больше. Результаты каждого раунда следовало немедленно публиковать в Интернете; аукцион должен был проходить на виду у всего мира.
Выручка ожидалась весьма большая, 2-3 миллиарда фунтов - достаточно, чтобы скостить несколько пенни с подоходного налога каждого жителя страны.
Ну, не несколько пенни.
2 млрд/50 млн населения = 40 фунтов.
[Подробности этого покера]После пятидесяти раундов объём предложений достиг тех самых £3 млрд, которые рассчитывало выручить правительство. (В сравнении с этим размер депозита, даже увеличенный до £100 млн, уже казался слегка несерьёзным.) Но было нечто неожиданное: никто не покидал аукцион. Все тринадцать фирм продолжали регулярно присылать предложения, цены лицензий шли вверх, и никаких признаков замедления не было...
Утром 3 апреля, почти месяц спустя после первой ставки, когда общая сумма предложений превысила £10 млрд ...
В тот же день после полудня, на 95-м раунде, сошёл с дистанции второй участник, консорциум 3G-UK. На следующее утро от торгов отказался третий - Spectrum. Некоторые из оставшихся временно прекратили делать ставки, воспользовавшись правом «пасовать». На 99-м раунде сошла Epsilon, а к обеду следующего дня, 5 апреля, прекратила борьбу One-Tel.
После 93 раундов торговли без единого выбывшего за следующие восемь раундов и за три дня аукцион потерял пятерых участников. Осталось восемь...
К середине апреля общая выручка достигла £29 млрд. Вырученных средств хватило бы на то, чтобы вдвое снизить базовую ставку подоходного налога на год. В действительности произошло вот что: британский министр финансов Гордон Браун смог в предвыборный период совершить масштабные государственные траты без сильного повышения налогов и привлечения дополнительных заимствований. Благодаря буму телекоммуникационной отрасли и решительному настрою организаторов аукциона сыграть на этом британская публика получила гигантский бесплатный обед.
Три последних отказа от продолжения борьбы произошли постепенно в течение апреля. 27 апреля, сразу после завтрака, NTL Mobile объявила, что выходит из игры, и напряжение тут же спало. Компания TIW, новый игрок на рынке сотовой связи, заплатила £4 384 700 000 за лицензию «А». Vodafone выиграла кровопролитную битву у British Telecom, став гордым обладателем лицензии «Б» почти за £6 млрд. British Telecom довольствовалась лицензией с меньшим охватом[27].
Выручка аукциона, ставшего крупнейшим в современной истории, составила £22,5 млрд.
Итог: с потенциального клиента сотовой связи (включая младенца) содрано 500 фунтов.
Реально - допустим, 1000. В те времена еще не каждый покупал мобильник.
(Кстати, я купила в 2001-м когда наш стартапчик накрылся медным тазом и выяснилось, что без мобильника просто нереально искать работу. По крайней мере - в хайтеке. Полы мыть можно. Разговоры стоили дорого, но меня интересовали входящие).
Налоги, конечно, не снизили. Правительство истратило эти деньги раньше, чем получило.
Из буйно растущей процветающей отрасли выкачали огромную сумму, тормознув расширение рынка.
Не это ли послужило триггером к обвалу 2001 года ?
Короче, я резко расхожусь с автором в оценке этого подвига экономистов.
Помогли государству ограбить отрасль и клиентов.
Короче, не вижу, за что прославлять экономистов в этой истории.
Критики аукционов доказывали, что раз операторы связи столько заплатили за лицензии, они, в свою очередь, будут дорого брать с потребителей за услуги связи. Что же, получается, аукционы погубили связь третьего поколения? Рассмотрим первое утверждение:
Если лицензии очень дорогие, операторы будут брать с потребителей больше.
Звучит убедительно, но давайте всего одну минуту поразмышляем как экономисты: если бы лицензии были дёшевы, стали бы операторы брать с нас меньше?
ИМХО, ДА.
Между операторами есть конкуренция. Число клиентов ограничено.
В Израиле цены упали в разы, когда государство в лице министра связип Кахалона озаботилось конкуренцией: запретило подписывать клиентов на 3 года, запретило "лочить" мобильники и организоапло единый пул номеров, так что Вася смог уйти из Пелефона в Селком, не меняя даже телефонный номер.
Автор разбирает причины высокой цены на чашку кофе в многолюдных местах по сравнению с большинством других.
Что же мешает задрать цену остальным ?
Конкуренция за клиента.
Провайдеры, заплатив миллиарды за "радиодиапазон", просто не могли снизить цены. Наверняка они взяли кредиты.
А если бы правительство раздавало лицензии задаром, стали бы операторы оказывать услуги бесплатно?
Странный вопрос.
У провайдера - большие затраты на технику, кроме лицензии.
У меня нет информации, какую долю затрат составляет лицензия. Наверно, можно поискать.
В Британии важнейшим фактором оказалось то, что лицензий было пять. Это довольно немного, и в таких условиях каждая компания обладает достаточной властью дефицита, позволяющей устанавливать достаточно высокие цены. Если бы лицензий было две, власть дефицита была бы больше, а цены - ещё выше. Если бы их было двадцать, власть дефицита была бы меньше, а цены - ниже. Цена для потребителя определяется властью дефицита, а не ценой лицензий.
Неверно. Если каждый из провайдеров имеет потенциально неограниченное число клиентов, то дефицита нет.
Это вовсе не кафе возле колеса обозрения в Лондоне.
Многие винили аукционы в бедах компаний связи и утверждали, что организаторы британских торгов поступили неумно, фактически обобрав отрасль.
Я согласна с их мнением. И рада, что автор не забывает его привести. Другой бы умолчал.
Меньше внимания привлёк тот факт, что сильнее всего пострадали фирмы, которым лицензии 3G не достались.
И ты тоже права... :-)
Одно другому не мешает.
Руководители сотовых компаний могут проклинать британские аукционы, поскольку связь третьего поколения с коммерческой точки зрения пока себя не оправдала.
2005 год. И в условиях "после грабежа".
Но они выстояли и поднялись.
Ладно, уже много букв !
Желаю приятного чтения !