Тургенев о сне

[zhuxi_yulu]

«Силаев торопливо выпил свой стакан, трепетной рукой положил в стакан ложечку и, с веселой улыбкой, словно пришла ему в голову счастливая мысль, спросил меня: “Скажите, пожалуйста, какого вы мнения о снах?” - “Как - о снах?” - “Да, о снах, о том, что видишь во сне. Я не знаю, - продолжал он более медленным голосом, - почему говорят: сон, я это видел во сне. Не все ли равно, что наяву? Да и что видишь во сне, что наяву - это трудно сказать. Я, по крайней мере, вижу такие ясные, такие определительные сны, что память о них во мне так же свежа, как и память о том, что я видел наяву; впечатление их так и врезается в меня; я их точно видел, эти сны, действительно видел. Все эти образы так и стоят у меня перед глазами. Например, я видел вчера во сне, что иду куда-то по длинной дороге, осаженной тополями - вдади белый дом, и какое-то счастье ждет меня в этом доме. По дороге пыль - и в этой пыли прыгают воробьи - и все, и дорога, и тополи, и воробьи в пыли, и далекий дом, все это так и горит на заходящем солнце, все это я видел, и теперь гляжу на это, как на вас”. - Силаев говорил очень торопливо. - “В этом нет ничего удивительного, - возразил я, несколько озадаченный предметом разговора, - действительность повторяется во сне - и все эти образы вы, верно, когда-нибудь видели, они остались в вашем воображении - и вот, они снова выступают перед вами во время сна”. - “То есть, вы хотите сказать, что во сне видишь только то, что прежде видел наяву, но отчего же у меня бывают иногда сны совершенно несбыточные; например, с неделю тому, я видел как будто я нахожусь на Северном полюсе: кругом ледяная равнина и на ней плавают высокие ледяные горы,голубые, розовые горы с острыми вершинами, прозрачные, с широкими пластами снега, белого, как неснятое молоко, с сверкающими иглами и зубцами - в воздухе нестерпимо крутятся бесчисленные блестки, на небе и стоят и по временам вздрагивают багровые, как отблеск, вижу, далекого пожара, столпы - и, вообразите, с этих гор на салазках попарно катаются белые медведи с венками роз на головах: ведь все это, согласитесь сами, я в действительности видеть никак не мог”. - “Да, я с вами согласен”, - возразил я, с невольной усмешкой. - “Ну, вот видите. Впрочем, - привстал он, приподнявшись на одном локте и еще ближе пододвинувши ко мне свое бледное и взволнованное лицо, - я хотел спросить вас о другом. Я желал бы знать ваше мненье о виденьях”. - “Как о виденьях?” - “Да, о виденьях, - верите ли вы в виденья?” - “Нет, не верю... А вы разве верите?” - Его губы слегка передернулись. - “Верю. Прежде и я не верил - а теперь верю. Да, я вам скажу, поистине поверишь, когда...” Он остановился и, пристально поглядев на меня, спросил изменившимся голосом: “Например, позвольте спросить у вас, который час теперь?! Я посмотрел на часы: “Половина двенадцатого”. - “А, прекрасно. Ну, вот я наперед вам говорю - в три четверти 12-го, т. е. через четверть часа, эта дверь отворится - так чуть-чуть - и в комнату войдет черная кошка”. “Черная кошка!” - “Вы смеетесь надо мной - я знаю. Но подождите, подождите еще несколько минут, и вы увидите сами”. - “Ну, эта черная кошка войдет, и что же она сделает?” - “А! да она не одна ходит, это кошка моего дяди - она все впереди его бегает”. - “Стало быть, и дядя ваш к вам придет?” - “Непременно: он каждую ночь у меня бывает”. - “Да, позвольте узнать - ваш дядюшка здесь живет, в одном доме с вами?” - “Какой живет! Он давно умер - в том то и штука”. - Я поглядел на Силаева... “Он сумасшедший!” - подумал я, это теперь ясно. - “Нет, я не сумасшедший, - промолвил он, как будто отвечая на мою мысль, - нет, я не сумасшедший... - и глаза его как-то странно расширились и засверкали, - хотя я точно готов согласиться с вами, что все, что я говорю, теперь должно вам показаться чепухой. Да вот, слышите ли, слышите... слышите - дверь скрипнула - глядите, глядите - что, нет кошки?» Дверь, действительно, тихо скрипнула, - я быстро обернулся - и, вообразите мое изумление, господа, - черная кошка вбежала в комнату и осторож...»

(с) Тургенев, «Силаев» (неоконченный рассказ)