Герман Голландский. Прогулки в Тушино (продолжение)
Пролдолжаю публикацию новеллы Германа ГОЛЛАНДСКОГО "Прогулки в Тушино", не поместивуюся у меня в олдин пост. Напоминаю, написанная в 1998 году, эта новелла неоднократно звучала в литературных салонах Москвы. но публикуется впервые (начало - здесь: http://zhdanov-vaniok.livejournal.com/90416.html ).
Напоминаю: Герман Голландский празднует сегодня свой день рождения. У кого есть телевон автора, может присоединиться к поздравлениям.
Герман ГОЛЛАНДСКИЙ
Прогулки в Тушино
Виртуальная любовь в виртуальном предместье
Посвящается светлой памяти Лены Воиновой
- V -
ГОСТИ постепенно разошлись. В одной из комнат свалилась замертво и заснула сладким сном новорожденного младенца Алена Кригер, оставив оставшихся гостей на произвол судьбы. В теплой после приготовленного ужина кухне тяжело храпел Линк, почти взрослый огромных размеров щенок кавказской овчарки. Метро было уже давно закрыто. ОН жил неподалеку и, ни о чем не думая и предоставляя возможность событиям развиваться своим чередом, предложил ей отвести ее ночевать к себе на Арбат. Впрочем, стараясь не казаться навязчивым, тут же предложил отвезти ее к ней домой, в Тушинское предместье.
ОНА не была готова к тому повороту событий, чего-то боялась, вспоминая какие-то ходившие о нем слухи.
- Но я же не татарская княжна! - заявила ОНА вдруг ни с того ни с сего по какому-то поводу, а, может быть, и вовсе без повода.
ОНА долго металась по опустевшей квартире на Тишинке, пока, наконец, не пристроилась, не раздеваясь, на каком-то диванчике в одной их дальних комнат. ОН взял ключи от машины и уже хотел было уехать домой, взглянув последний раз на нее, свернувшуюся калачиком в уголке дивана. За окном стояла довольно прохладная июньская ночь. Старые незакрывающиеся рассохшиеся окна были полуоткрыты. Замерзнув, ОНА непроизвольными движениями пыталась, словно шагреневую кожу, растянуть на себе свою маленькую черную курточку, которой она накрылась за неимением чего-либо другого. ОН вернулся в гостиную, нашел какие-то декоративные подушки и пледы в стоявших по углам креслах и, нежно приподняв ее и положив подушки ей под голову, заботливо укрыл пледом. Собираясь уйти, ОН склонился над ней в прощальном поцелуе. Ее теплые влажные губы, почувствовав на себе его дыхание, вновь устремились к нему навстречу. ОНА обняла его, притянула к себе. Через какое-то мгновение ОН, тоже не раздеваясь, оказался вместе с ней под одним пледом. ОН с упоением целовал ее лицо, мочки ушек, глаза, губы, нежно перебирая пальцами твердеющие соски ее грудей под тонкими шелковистыми одеждами. Его левая рука спускалась ниже, но, не достигнув цели, была остановлена ее рукой, мягко, но твердо обхватившей сверху его ладонь. ОН весь горел от желания, ощущая томление ее жаждущего любви молодого тела. Руки сами собой потянулись к бретелькам ее длинного платья, но что-то его останавливало. ОН лишь приподнял плед, закутав в него ее открытые плечи, и они заснули в долгих объятиях и поцелуях. Обоим снилось несостоявшееся продолжение их любви. ОН проснулся, когда ему снилось, как ОНА извивалась в экстазе, перебирая коленками и царапая его ноготками своих миниатюрных ножек. Проснувшись, он взглянул на ее голенькие ножки. Они, замерзнув, действительно двигались, царапая его и пытаясь спрятаться за сдвинутый кверху плед. ОН погладил их своими ладонями, пытаясь их согреть в прохладе июньской ночи. Потом ОН встал, вышел в гостиную, нашел там еще что-то: то ли скатерть, то ли покрывало, вернулся, заботливо укутав в найденный трофей ее замерзшие ножки. ОНА тоже проснулась, открыла глаза, озарившиеся в очаровательной улыбке.
- Спасибо... - вымолвили ее губы и потянулись к нему навстречу в благодарственном поцелуе. ОН вновь прильнул к ней, забравшись под плед. Их тела снова сплелись в клубке целомудренной любви, и они заснули, не покидая объятий друг друга.
- VI -
С РАССВЕТОМ они проснулись. Хозяйка квартиры спала беспробудным сном. ОН хотел было сварить кофе, но на пороге кухни их встретил сладко зевающий Линк, готовый уже залиться приветственным лаем, и от этой затеи пришлось отказаться. Слава Богу, добродушный пес не поднял голоса, когда они тихо ушли и бесшумно захлопнули за собой дверь. ОНА хотела идти к близлежащей станции метро, но ОН, еще не выходя из подъезда, щелкнул брелком, машина приветливо отозвалась, и ОН гостеприимно распахнул перед ней дверь. Ей ничего не оставалось, как улыбнуться и сесть на переднее кресло.
ОН поставил кассету Моцарта, как нельзя лучше соответствующую его романтическому настроению, неторопливо настроил эквалайзер, добиваясь равномерной глубины и полного объема звучания всех четырех колонок по углам автомобильного салона, включил в гнездо прикуривателя стоявшую на задней консоли кофеварку, и они медленно тронулись в путь. Выехав с Тишинских переулков у Тверской заставы на Ленинградский проспект, автомобиль на пустынном проспекте непроснувшегося города попал в полосу зеленой волны, когда при подъезде к каждому следующему светофору красный свет сменялся на зеленый. ОН заметил, что это его раздражает. Длинный вечер, переходящий в туманный рассвет, близился к концу, а ему совершенно не хотелось расставаться с НЕЙ.
За «Соколом» дорога, поднявшись на возвышенность, вырвалась на лесные просторы Покровского-Глебова. Справа сверху призывно потянуло легким бризом с Химкинского водохранилища. На задней консоли уже закипал кофе. Но он не решился здесь свернуть в лес, боясь ненароком испугать этим девушку. Лишь проехав длинный тоннель под расположенным сверху каналом и свернув направо, в Тушино, ОН резко повернул еще раз направо и, поднявшись круто вверх, оказался вместе с ней в иной географической плоскости, на уровне возвышающегося над городом канала и Химкинского водохранилища. Остановившись, ОН достал из багажника какой-то синий футляр с продолговатой ручкой, в мгновение ока превратившийся, к изумлению Даши, в обеденный стол с набором стульчиков, укрытый огромным зонтом и украшенный букетиком сухих цветов (аксессуары из его передвижного голландского домика). Еще мгновение - и на импровизированном пикнике появляется свежезаваренный ароматный кофе и тарелочка с какимт-то заморскими сладостями.
- Спасибо, - с умилением сказала Даша, присаживаясь за стол и набрасывая на плечи свой пиджак, защищаясь от порывов утреннего бриза.
Дамба за шлюзами
Они сидели на самой кромке канала. Под ногами шелестела вода, разбиваясь о прибрежные камни. Вдали маячили белоснежные теплоходы. На противоположном берегу виднелся в тумане синий лес Покровского-Глебова, распластавшийся на крутом склоне дамбы, о стены которой разбивались волны Химкинского водохранилища и всего водного каскада от Волги до Москвы. Эта дамба, за которой когда-то протекала маленькая речка Химка, была: наверное, самым уязвимом местом на канале: даже в такое время по ней прохаживались четверо автоматчиков, охранявших ее от возможных террористов и с удивлением вглядывавшихся на столь ранний пикник на берегу канала.
Предрассветная тишина просыпающейся природы неожиданно была прервана грохотом и лязгом открывающихся громоздких ворот расположенного по соседству шлюза. Еще несколько минут - и из раскрывшихся ворот показалась высоко задранная носовая часть медленно вплывающего в акваторию Химкинского водохранилища грузового корабля.
Испугавшись раздавшегося совсем рядом грохота, ОНА встрепенулась и, оторвавшись от чашечки кофе, долго вглядывалась в медленно выплывающий из ворот корабль, над которым вились чайки, выхватывающие то подбрасываемые матросами кусочки хлеба, то засасываемую воротами шлюза довольно крупную рыбу. Помешивая ложечкой горячий кофе, ОНА всматривалась в розовеющие в лучах утренних сумерек низкие грозовые тучи, склонившиеся над устремленным к ним и возвышающимся над Москвой в совершенно иной плоскости подмосковным городом.
Поэтесса допила кофе, закурила сигарету и тихо прочитала возникшие вдруг стихи:
- Только вновь раскрываются створки морских путешествий,
где голодные тучи клюют черепицы предместий,
плавники ли акул, иль вороны в пробитом закате,
где мохнатое солнце танцует в медовом халате.
«Только вновь открываются створки морских путешествий...»
«…Где голодные тучи клюют черепицы предместий»
- VII -
ОН собрал кофеварку и столик с зонтиком, вырулил вниз на дорогу, по пологому склону которой они вновь поднимались на уровень верхнего бьефа. После мостика через Деривационный канал подъем закончился. Машина, словно не желая заканчивать свое путешествие, медленно плыла вдоль врезающихся в берег заливов, за которыми вдоль густого прибрежного парка виднелись стоящие на рейде лайнеры. Наконец, Даша Торгсинова показала завершающий поворот налево, на узенькую улочку, соединяющую прибрежную трассу улицы Свободы с центральными магистралями самого западного из московских предместий и носивших наверное от того имена каких-то деятелей из далекой, ставшей заграницей, Прибалтики.
Еще один - последний - поворот во двор, и машина останавливается около одного из подъездов бесконечно длинного блочного дома.
- До свидания, - тихо говорит Даша.
ОН ничего не отвечает, а лишь выходит из машины в стремлении хоть на миг отдалить горький момент расставания. ОН открывает ей дверь, ОНА, поднимаясь, выходит, держась за протянутую им руку. ОН нежно и одновременно властно прижимает ее к себе, последний раз обсыпая поцелуями ее волосы, глаза, губы... ОНА нежно отвечает ему своими поцелуями, обнимая его и мягко поглаживая его волосы.
- Увидимся, - говорит ОНА на прощание.
- Когда? - с трепетом вопрошает ОН.
Улыбка сходит с ее лица.
- Скоро, - тихо, но твердо отвечает ОНА с серьезным видом после минутной паузы.
Только вновь раскрываются створки морских путешествий,
где голодные тучи клюют черепицы предместий,
плавники ли акул, иль вороны в пробитом закате,
где мохнатое солнце танцует в медовом халате
* * *
Москва, 1998
Постскриптум публикатора.
Больше ОНИ не встретились. Как-то не случилось. «Летний сад» на Большой Никитской закрылся, надолго отгородившись от мира строительными лесами, а потом и вовсе отгородился от мира высоченным забором. Супермаркет на углу Среднего Кондратьевского и Грузинского переулков, где ОНИ долго бродили, приехав в гости к Алене Кригер, стал продавать сантехнику. Кварталы Braunschweig-am-Tuschino снесли в угоду амбициям ненасытных строительных монстров лужкосвской Москвы. Седой паромщик больше не плывает в Тушинское предместье: пристань Захарково отгорожена стеной новых коддеджей.
ОН стал известнысм московским публицистом, а его голландский домик на Арбате взорвали весной 2007-го персонажи одной из его публикаций.
Сама Алена Кригер скончалась от сердечного приступа осенью 2002-го, и ее шумная квартира на Тишинке опустела.
Говорят, ОНИ все же встретились. В августе 2005-го. Но это уже совсем другая история.
Москва, 2008
Фото и рисунок автора
Примечание.
Лена Воинова любила перечитывать этот рассказ еще в рукописи, завораживаясь неким его, как ей казалось, романтическим ореолом. Поэтому я хотел бы посвятить публикацию этого рассказа светлой памяти этой замечательной и безвременно ушедшей поэтессы. - Герман Голландский.