Проходная пешка
Лет десять назад, будучи мужчиной в самом расцвете сил, когда, прижав в углу, меня ещё очень даже было можно, решил я серьёзно озаботиться своим здоровьем. Ну, просто бегать было как-то нудно и непатриотично (все же знают, что именно американцы любят потрусить в парке и вдоль набережной). Моду на ходоков летом с лыжными палками ещё тогда никто не продвигал, и я выбрал баскетбольную площадку. Благо Лужники рядом, а баскетбольный мяч под рукой. Сходил пару раз на площадку с молодыми пацанами из спортшкол и неожиданно втянулся. Дошёл быстро до игры в лучших двух тройках. Им по 22-25, а мне вдвое больше. И тут она, паховая грыжа.
Стрельнуло неожиданно, прямо на игре. «Только начал выигрывать, деньги и закончились», - промелькнуло в голове. Делать нечего, потащился к врачу в поликлинику. Сижу в коридорчике, жду своей очереди. Вдруг смотрю- чел, с которым гонял ещё вчера мяч, тоже там «толчётся». Обменялись двумя-тремя словами, и его вызвали. Через какое-то время пригласили и меня в тот же кабинет. Войдя, неожиданно для себя оказался окружённым неслыханным вниманием и заботой медперсонала. Старенькая медсестра назвалась бабушкой знакомого парня и она уже всё знала. После осмотра они с врачём отошли в сторонку и громко зашептались. Трудно было не услышать: «Да они там вообще... обнаглели... сейчас обдерут». Тут я в первый раз немного напрягся, разумно предположив, что не всё так просто. «Влетит вам это всё в копеечку», - прозвучало приговором. Как у человека, который с 17 лет работал, исправно платил налоги и ни разу не был на бюллетене, у меня были определённые основания надеяться, что и страна выполнит свою часть обязательств по отношению к законопослушному гражданину. Примерно так же, как я, «заблуждались» и мои совковые единомышленники, продолжающие работать в поликлинике за копейки. Для них утверждение о том, что медицина и образование в стране должны быть доступными (не путать с бесплатными, ведь за всё давно «уплОчено»), совсем ещё не стало пустым звуком (как и то, что вор должен сидеть в тюрьме). Увы, новые «реалии» хотели денег. Увидев мою растерянность, старики предложили побороться. Возражать я не стал... В конце- концов, «тварь ли я дрожащая или право имею».
Как рассказали мне «союзники», в больнице мне предстоит схватка с теми, кто перестроился уже по жизни, и в разговоре с ними надо уметь за себя постоять... Чтобы облегчить решение задачи в этой шахматной партии все ходы были нами детально разобраны и прописаны наперёд, оставалось только следовать указаниям. Наконец, мне выписали направление и отправили в больницу. И тут, собственно говоря, сама игра-то и началась. Пешкой белыми стал я.
Не могу сказать, что дебют был для нас всех удачным. По направлению меня принять сразу же отказались, как и оговаривать хоть какие-то сроки. Я настаивал... Пару-тройку раз сгоняли в поликлинику за дополнительными справками... и анализами, чтобы остепенился и гордыню-то поумерил. Ну, должен сказать, что до Плющихи «метнуться» туда-обратно (в моём положении) было делом совсем непростым. Однако, очень хотелось быть снова здоровым и если не богатым, то хотя бы пригодным для работы. Поэтому, терпел и покорно тащился в указанном направлении. В поликлинике после третьего «посыла» дал слабину и заныл: «Их сто, я один, все стоят вот так, как пуговицы, насмерть!». Не лучше ли отступить? «Мы пойдём другим путём», - снова решили люди, из которых когда-то предлагали делать гвозди. На малом совнаркоме было решено сделать ход конём. Иными словами, действовать решительно. Приди, говорят, домой, собери вещи и «чапай» прямиком в приёмное отделение... А там: «Ложись прямо на скамеечку и скажи, что никуда, дескать, не уйдёшь, пока не положат». Я так и сделал. Как только в окошечке определить конкретный срок плановой операции мне снова отказали, расположился удобно в приёмном отделении и сделал вид, что задремал. Первой возмутилась отказавшая мне дама. Стала кричать и угрожать. Дескать, вызовет сейчас она охрану или врача и тогда меня точно выпроводят под белы рученьки. Пришёл врач, назвал меня несколько раз наглецом...и отправил оформляться в приёмную. Я вздохнул спокойно, наш план на игру (где я был всего лишь пешкой) всё же оказался не так и глуп. «Этим людям из поликлиники можно верить», - мелькнуло тогда в голове. После оформления всех документов, меня отправили в палату. Лежало нас там 6 человек. Чистенько и очень даже прилично, но была одна странность. Весь медперсонал на этаже был из Северного Кавказа и Закавказья. Только несколько дородных санитарок имели славянскую внешность. Не так, чтобы это меня напрягало или я испытывал какую-то неприязнь, но мы же в Москве... С утречка партия вступила в свою активную фазу. Во время утреннего обхода двое молодых врачей присели по-свойски ко мне на кроватку и стали, ласково так, поглаживая одеяльце и нежно заглядывая в глаза, вести разговор на тему предстоящей операции. Особенно старался молодой врач с небольшим армянским акцентом, он убеждал меня в необходимости непременно воспользоваться его «уникальной» технологией. Всё, дескать, это очень даже надёжно и современно. Да и стоит сущий пустяк, 200 долларов. Однако, у меня все ходы были записаны. Наученный старыми совковыми кадрами в поликлиннике, ваш покорный слуга стоял на своём, традиционным способом (бесплатно!). Но врачи же очень заботились о моём здоровье, поэтому долго ещё пытались помочь сделать правильный выбор. Однако, склонить меня согласиться на платную операцию им никак не удавалось. Патовая ситуация повисла в воздухе. Потеряв терпение, уходя, уже у двери они заявили, что я ещё пожалею, и пожелали мне вернуться к ним через год снова... Когда врачи удалились, все мои коллеги по несчастью с нескрываемым раздражением поведали мне, что они, в отличие от меня, приняли верное решение и заплатили. Я промолчал, жребий был брошен...
Неделю никто не тревожил и я уже стал волноваться, что обо мне совсем забыли. Оказалось, совершенно напрасно. Однажды, так же неожиданно, как первый снег в декабре для коммунальщиков, утренний врач объявил о назначении операции на завтра. Ну, предположил я, шах уже поставлен, а вот кому будет мат, узнаем совсем скоро. Чернобровые медсёстры провели все подготовительные мероприятия и взяли анализы быстро и качественно. Утром ещё несколько необходимых процедур, и вот уже за мной приехала тележка в сопровождении санитарки. Дама попробовала вывезти меня из палаты ногами вперёд...сразу, но я упёрся ступнями в дверной косяк, громко запротестовав: «Позвольте, как же так? Дескать, что это за дурацкие намёки с вашей стороны. И вовсе я не так уж плох». Узнав причину моего саботажа, соседи по палате одобрительно загудели. Дама не стала возражать и перевернула тележку головой вперёд. Им было смешно, а мне как-то не очень...
Операция прошла без проблем, и грузинский доктор всё сделал чётко и безболезненно. Во время этой процедуры он должен был, предположу, поддерживать со мной диалог, не давая уснуть навсегда. Чтобы облегчить его задачу, я взялся рассказать ему грустную историю ещё одного хирурга (только детского, и работавшего далеко за пределами Москвы). Речь шла о моём шурине, прекрасном детском хирурге, подхватившем гепатит от больного ребёнка прямо во время срочной операции и угасшем в течение месяца. Рассказал, как врачи на периферии, работая за гроши, пытаются всё время подработать и загоняют себя до изнеможения. Поведал, что из лекарств у них только марля, которую они сами режут на бинты. Как, сделав операцию, они выдают родителям список для покупки необходимых для восстановления медикаментов, т.к у них в больнице больше ничего нет. Благодарные родители побогаче не несут мзду в конвертах, а покупают по возможности оборудование для больницы. Рассказал, как, приезжая на конференцию в Москву и Санкт- Петербург, они, из периферии, слушают доклады местных светил о применении новейших технологий и завидуют. Однако, такая «непозволительная роскошь» на фоне отсутствия даже самого элементарного у них в больницах звучит порой совсем неуместно. Но ведь кто-то же должен помогать и этим больным, старым, детям. И этими кто-то стали они, давшие когда-то клятву Гиппократа не выгоды ради.
Мне кажется хирург меня слушал, а вот слышал ли? Да и что реально он мог изменить?
Примерно через час меня вернули в палату, и я «отрубился» на какое-то время. Проснувшись, решил пойти в туалет, т.к «утку» мне оставить забыли. По дороге встретил санитарку, которая «приговорила» меня ещё до операции. Шёл с большим трудом, держась за стенку, пытаясь не потерять сознание. Неожиданно дама поддала мне пинка под зад, заявив, что я тут напрасно раскорячился. Ей казалось, что это очень даже дружеский жест с её стороны, и шутку следует оценить. Не могу сказать, что я тоже был рад, да и дискутировать совсем не было сил. У меня в тот момент была совсем другая цель. Вернулся с большим трудом, но швы не разошлись(это главное). К вечеру обезболивающего тоже не дали, но я не привык жаловаться. Сосед справа, не бедный и «при делах», предположу, решил этот вопрос без моего участия, и что-то на ночь всё же вкололи. Дай Бог ему здоровья! Дальнейшее пребывание в больничной палате больше ничем особенным не запомнилось. Только дедок (лет 75-80), сосед по койке слева, однажды взбудоражил палату заявлением, что был обнесён нещадно нехорошими людьми ночью. Народ в палате лежал порядочный, поэтому смутился ненадолго. Все знали, что сей «фрукт» маленько не в себе и ложится с грыжей каждые полгода. Финансирует его дочь. Она нам и рассказала, что прямо из больницы дедок спешит на дачу и сразу же начинает там «корячиться». Ха, вот удача для нового «здравоохранения»! Деньги действительно вскоре нашлись под матрацем, но осадок остался.
После выписки, я добрался до поликлиники и рассказал «нашим», как всё сложилось. Мне показалось, что им понравилось. Эту партию мы тогда выиграли, в отличие от тех, кто вынужден был заплатить. Однако, в целом процесс пошёл... его уже не остановить. И стук чеховского топора из вишнёвого сада, как и 100 лет назад, символизирует сегодня рубящих «капусту» и «бабло», подчёркивая «окончательную развязку без надежды на продолжение и возобновление прежнего».
Прошло 10 лет. Я активно занимаюсь спортом по выходным, и никаких проблем, обещанных неприличным доктором, у меня не случилось. Впрочем, может статься, что партию придётся и продолжить.
Стрельнуло неожиданно, прямо на игре. «Только начал выигрывать, деньги и закончились», - промелькнуло в голове. Делать нечего, потащился к врачу в поликлинику. Сижу в коридорчике, жду своей очереди. Вдруг смотрю- чел, с которым гонял ещё вчера мяч, тоже там «толчётся». Обменялись двумя-тремя словами, и его вызвали. Через какое-то время пригласили и меня в тот же кабинет. Войдя, неожиданно для себя оказался окружённым неслыханным вниманием и заботой медперсонала. Старенькая медсестра назвалась бабушкой знакомого парня и она уже всё знала. После осмотра они с врачём отошли в сторонку и громко зашептались. Трудно было не услышать: «Да они там вообще... обнаглели... сейчас обдерут». Тут я в первый раз немного напрягся, разумно предположив, что не всё так просто. «Влетит вам это всё в копеечку», - прозвучало приговором. Как у человека, который с 17 лет работал, исправно платил налоги и ни разу не был на бюллетене, у меня были определённые основания надеяться, что и страна выполнит свою часть обязательств по отношению к законопослушному гражданину. Примерно так же, как я, «заблуждались» и мои совковые единомышленники, продолжающие работать в поликлинике за копейки. Для них утверждение о том, что медицина и образование в стране должны быть доступными (не путать с бесплатными, ведь за всё давно «уплОчено»), совсем ещё не стало пустым звуком (как и то, что вор должен сидеть в тюрьме). Увы, новые «реалии» хотели денег. Увидев мою растерянность, старики предложили побороться. Возражать я не стал... В конце- концов, «тварь ли я дрожащая или право имею».
Как рассказали мне «союзники», в больнице мне предстоит схватка с теми, кто перестроился уже по жизни, и в разговоре с ними надо уметь за себя постоять... Чтобы облегчить решение задачи в этой шахматной партии все ходы были нами детально разобраны и прописаны наперёд, оставалось только следовать указаниям. Наконец, мне выписали направление и отправили в больницу. И тут, собственно говоря, сама игра-то и началась. Пешкой белыми стал я.
Не могу сказать, что дебют был для нас всех удачным. По направлению меня принять сразу же отказались, как и оговаривать хоть какие-то сроки. Я настаивал... Пару-тройку раз сгоняли в поликлинику за дополнительными справками... и анализами, чтобы остепенился и гордыню-то поумерил. Ну, должен сказать, что до Плющихи «метнуться» туда-обратно (в моём положении) было делом совсем непростым. Однако, очень хотелось быть снова здоровым и если не богатым, то хотя бы пригодным для работы. Поэтому, терпел и покорно тащился в указанном направлении. В поликлинике после третьего «посыла» дал слабину и заныл: «Их сто, я один, все стоят вот так, как пуговицы, насмерть!». Не лучше ли отступить? «Мы пойдём другим путём», - снова решили люди, из которых когда-то предлагали делать гвозди. На малом совнаркоме было решено сделать ход конём. Иными словами, действовать решительно. Приди, говорят, домой, собери вещи и «чапай» прямиком в приёмное отделение... А там: «Ложись прямо на скамеечку и скажи, что никуда, дескать, не уйдёшь, пока не положат». Я так и сделал. Как только в окошечке определить конкретный срок плановой операции мне снова отказали, расположился удобно в приёмном отделении и сделал вид, что задремал. Первой возмутилась отказавшая мне дама. Стала кричать и угрожать. Дескать, вызовет сейчас она охрану или врача и тогда меня точно выпроводят под белы рученьки. Пришёл врач, назвал меня несколько раз наглецом...и отправил оформляться в приёмную. Я вздохнул спокойно, наш план на игру (где я был всего лишь пешкой) всё же оказался не так и глуп. «Этим людям из поликлиники можно верить», - мелькнуло тогда в голове. После оформления всех документов, меня отправили в палату. Лежало нас там 6 человек. Чистенько и очень даже прилично, но была одна странность. Весь медперсонал на этаже был из Северного Кавказа и Закавказья. Только несколько дородных санитарок имели славянскую внешность. Не так, чтобы это меня напрягало или я испытывал какую-то неприязнь, но мы же в Москве... С утречка партия вступила в свою активную фазу. Во время утреннего обхода двое молодых врачей присели по-свойски ко мне на кроватку и стали, ласково так, поглаживая одеяльце и нежно заглядывая в глаза, вести разговор на тему предстоящей операции. Особенно старался молодой врач с небольшим армянским акцентом, он убеждал меня в необходимости непременно воспользоваться его «уникальной» технологией. Всё, дескать, это очень даже надёжно и современно. Да и стоит сущий пустяк, 200 долларов. Однако, у меня все ходы были записаны. Наученный старыми совковыми кадрами в поликлиннике, ваш покорный слуга стоял на своём, традиционным способом (бесплатно!). Но врачи же очень заботились о моём здоровье, поэтому долго ещё пытались помочь сделать правильный выбор. Однако, склонить меня согласиться на платную операцию им никак не удавалось. Патовая ситуация повисла в воздухе. Потеряв терпение, уходя, уже у двери они заявили, что я ещё пожалею, и пожелали мне вернуться к ним через год снова... Когда врачи удалились, все мои коллеги по несчастью с нескрываемым раздражением поведали мне, что они, в отличие от меня, приняли верное решение и заплатили. Я промолчал, жребий был брошен...
Неделю никто не тревожил и я уже стал волноваться, что обо мне совсем забыли. Оказалось, совершенно напрасно. Однажды, так же неожиданно, как первый снег в декабре для коммунальщиков, утренний врач объявил о назначении операции на завтра. Ну, предположил я, шах уже поставлен, а вот кому будет мат, узнаем совсем скоро. Чернобровые медсёстры провели все подготовительные мероприятия и взяли анализы быстро и качественно. Утром ещё несколько необходимых процедур, и вот уже за мной приехала тележка в сопровождении санитарки. Дама попробовала вывезти меня из палаты ногами вперёд...сразу, но я упёрся ступнями в дверной косяк, громко запротестовав: «Позвольте, как же так? Дескать, что это за дурацкие намёки с вашей стороны. И вовсе я не так уж плох». Узнав причину моего саботажа, соседи по палате одобрительно загудели. Дама не стала возражать и перевернула тележку головой вперёд. Им было смешно, а мне как-то не очень...
Операция прошла без проблем, и грузинский доктор всё сделал чётко и безболезненно. Во время этой процедуры он должен был, предположу, поддерживать со мной диалог, не давая уснуть навсегда. Чтобы облегчить его задачу, я взялся рассказать ему грустную историю ещё одного хирурга (только детского, и работавшего далеко за пределами Москвы). Речь шла о моём шурине, прекрасном детском хирурге, подхватившем гепатит от больного ребёнка прямо во время срочной операции и угасшем в течение месяца. Рассказал, как врачи на периферии, работая за гроши, пытаются всё время подработать и загоняют себя до изнеможения. Поведал, что из лекарств у них только марля, которую они сами режут на бинты. Как, сделав операцию, они выдают родителям список для покупки необходимых для восстановления медикаментов, т.к у них в больнице больше ничего нет. Благодарные родители побогаче не несут мзду в конвертах, а покупают по возможности оборудование для больницы. Рассказал, как, приезжая на конференцию в Москву и Санкт- Петербург, они, из периферии, слушают доклады местных светил о применении новейших технологий и завидуют. Однако, такая «непозволительная роскошь» на фоне отсутствия даже самого элементарного у них в больницах звучит порой совсем неуместно. Но ведь кто-то же должен помогать и этим больным, старым, детям. И этими кто-то стали они, давшие когда-то клятву Гиппократа не выгоды ради.
Мне кажется хирург меня слушал, а вот слышал ли? Да и что реально он мог изменить?
Примерно через час меня вернули в палату, и я «отрубился» на какое-то время. Проснувшись, решил пойти в туалет, т.к «утку» мне оставить забыли. По дороге встретил санитарку, которая «приговорила» меня ещё до операции. Шёл с большим трудом, держась за стенку, пытаясь не потерять сознание. Неожиданно дама поддала мне пинка под зад, заявив, что я тут напрасно раскорячился. Ей казалось, что это очень даже дружеский жест с её стороны, и шутку следует оценить. Не могу сказать, что я тоже был рад, да и дискутировать совсем не было сил. У меня в тот момент была совсем другая цель. Вернулся с большим трудом, но швы не разошлись(это главное). К вечеру обезболивающего тоже не дали, но я не привык жаловаться. Сосед справа, не бедный и «при делах», предположу, решил этот вопрос без моего участия, и что-то на ночь всё же вкололи. Дай Бог ему здоровья! Дальнейшее пребывание в больничной палате больше ничем особенным не запомнилось. Только дедок (лет 75-80), сосед по койке слева, однажды взбудоражил палату заявлением, что был обнесён нещадно нехорошими людьми ночью. Народ в палате лежал порядочный, поэтому смутился ненадолго. Все знали, что сей «фрукт» маленько не в себе и ложится с грыжей каждые полгода. Финансирует его дочь. Она нам и рассказала, что прямо из больницы дедок спешит на дачу и сразу же начинает там «корячиться». Ха, вот удача для нового «здравоохранения»! Деньги действительно вскоре нашлись под матрацем, но осадок остался.
После выписки, я добрался до поликлиники и рассказал «нашим», как всё сложилось. Мне показалось, что им понравилось. Эту партию мы тогда выиграли, в отличие от тех, кто вынужден был заплатить. Однако, в целом процесс пошёл... его уже не остановить. И стук чеховского топора из вишнёвого сада, как и 100 лет назад, символизирует сегодня рубящих «капусту» и «бабло», подчёркивая «окончательную развязку без надежды на продолжение и возобновление прежнего».
Прошло 10 лет. Я активно занимаюсь спортом по выходным, и никаких проблем, обещанных неприличным доктором, у меня не случилось. Впрочем, может статься, что партию придётся и продолжить.