Продолжение.
Возможно, я тут слишком досконально разбираю примеры, которые, с точки зрения здравомыслящих людей, и яйца выеденного не стоят по причине своей самоочевидности, но дело в том, что именно результаты псевдолингвистических типа исследований чаще всего выступают основой всех прочих псевдофинномерянских теорий и практик. Люди в большинстве своем относятся к ученым с уважением и доверием, и, не вникая в суть, бесхитростно принимают выводы этих якобы ученых за чистую монету.
Производя несложную вивисекцию аргументации этих шарлатанов, я просто показываю, что исследователи псевдофинномерянского языка - это вообще не ученые, а именно шарлатаны. К науке все это псевдофинномеряноведение не имеет вообще никакого отношения.
Я надеюсь, вы не думает, что фантазия нашего профессора украинских наук чем-то ограничена? Правильно, он способен еще и не такое ахеджакнуть. Еще пример, последний, для полноты картины, и поверьте, я не шучу. Уровень псевдофинномерянских исследований именно таков.
Автор сообщает, что на тверском диалекте женскую грудь мужики иногда называют "лили".
В этом месте я, конечно, будучи циничным ватником, сразу выражаю решительный протест. Тверской диалект вообще не имеет отношения к псевдофинномерянскому языку по той простой причине, что Тверская земля не входила в страну Мерянию.
Но все равно посмотрите, какие выводы сделает из этого ласкового названия достойный изобретатель псевдофинномерянского языка, не пожалеете. Вы еще не догадались? А вы знаете, что по-фински "леюлю" - это "пар", по-мансийски "лил" - это "душа", а по-венгерски "лелек" - это "дыхание"? Не знали, так вот знайте. И знайте заодно, что из всего этого автор делает вывод, что слово lil на псевдофинскомерянском означало "душа". Повторяю еще раз, я не шучу. Именно на таком уровне делаются попытки придать фантазиям изобретателей псевдофинномерянского языка какую-то видимость обоснованности.
Если отвлечься от укроповидных мрий и обратиться к скучной науке, то не секрет следующее: "в языках индоиранской группы слово "лила" (как и слово "лельа", "лела", означающие "прижимание", "возбужденный (ая), движущийся (ая) туда-сюда") образуется от глагола "ли" со значениями "плотно прижиматься, ложиться, растворяться, погружаться" (26), и от этого слова образуется группа слов эротическо-праздничной семантики, включая славянских богов Ладо и Леля с посвященными им праздниками и любовными играми, а также прусское Лаго и латвийское Лиго. В тверском диалекте сохранилось древнейшее арийское слово с эротической семой, для объяснения которого совершенно излишне натужно придумывать нелепую финноугорскую семантику.
Демонстрируя похвальную усидчивость, из обычных русских слов, а также диалектизмов и топонимов, О. Б. Ткаченко сочиняет в общей сложности около семидесяти слов своего псевдофинномерянского языка, ну а затем начинает собственноручно придуманный язык успешно изучать и делать какие-то выводы. Украинская научная школа, чо.
Немного ближе взглянем на псевдофинномерянские гидронимы. Они традиционно всегда были основой изучения псевдофинномерянского языка, и это понятно. Диалектные и разговорные слова - лексика летучая, трудноуловимая и иногда недолговременная. Зато гидронимы - это лексика основательная, почти вечная, прочно и уверенно зафиксированная. Поскольку наш киевский друг О. Б. Ткаченко включил в число своих источников даже разговорное название отдельных частей женского организма на диалекте соседних с Мерянией областей, то это означает, что он прочесал всю лексику, имеющую шанс наследовать слова псевдофинномерянского языка вдоль и поперек, очень густым гребнем, не гнушаясь уж ничем, даже самыми сомнительными случаями. И, следовательно, уж гидронимику-то он никак не мог оставить без самого пристального внимания. И обязательно включил в свой трактат все гидронимы, имеющие хотя бы самые минимальные шансы на псевдофинномерянскую этимологию.
Проверяем, это дело несложное. Смотрим, какие мерянские гидронимы киевский мастер неопсевдофинномерянских исследований О. Б. Ткаченко учитывает в своей весьма научной монографии.
В разделах, относящихся к фонетике, морфологии и синтаксису псевдофинномерянского языка, автор упоминает следующие реки и одно озеро:
р. Вандога - автор расшифровывает якобы с псевдофинномерянского как "камыш";
р. Ванчуга - якобы с псевдофинномерянского "переезд";
р. Векса - якобы с псевдофинномерянского "течение";
р. Вондюха - якобы с псевдофинномерянского "камыш";
р. Ильдомка - якобы с псевдофинномерянского "нежилая";
р. Ильзома - якобы с псевдофинномерянского "нежилая";
р. Кега - якобы с псевдофинномерянского ""кукушка";
р. Кера - якобы с псевдофинномерянского "кора";
р. Колдомка - якобы с псевдофинномерянского "рыбная";
р. Курга - якобы с псевдофинномерянского "журавль";
р. Ландих - якобы с псевдофинномерянского "низина";
р. Локша - якобы с псевдофинномерянского "долина";
р. Маткома - якобы с псевдофинномерянского "путь";
р. Нельша (Нельшенка, Нельшица) - якобы с псевдофинномерянского "глотающая";
р. Нула - якобы с псевдофинномерянского "стрела";
р. Пеза - якобы с псевдофинномерянского "гнездо";
р. Пенюх - якобы с псевдофинномерянского "щенок";
р. Тома - якобы с псевдофинномерянского "дуб";
р. Тюних - якобы с псевдофинномерянского "устье";
р. Ульшма - якобы с псевдофинномерянского "смерть";
р. Шардога - якобы с псевдофинномерянского "лось";
р. Шарна - якобы с псевдофинномерянского "ясень";
р. Шарниха - якобы с псевдофинномерянского "ракита";
р. Шарновка - якобы с псевдофинномерянского "ясень";
р. Ширья - якобы с псевдофинномерянского "ясень";
р. Шоля - якобы с псевдофинномерянского "вяз";
р. Шордик - якобы с псевдофинномерянского "лось";
р. Юг - якобы с псевдофинномерянского "река";
р. Яхрен - якобы с псевдофинномерянского "озерная река";
о. Нерон - якобы с псевдофинномерянского "болотная озеро".
В этимологической части книги названы:
р. Андоба - якобы с псевдофинномерянского "кормящая"";
р. Колюга - якобы с псевдофинномерянского "рыбная река"";
р. Кондоба - якобы с псевдофинномерянского "приносящая"".
Плюс в сноске, мимоходом упомянута:
р. Понга - якобы с псевдофинномерянского "гриб".
Итого всего тридцать четыре гидронима мерянской земли сумел привлечь в качестве материала для изобретения псевдофинномерянского языка наш неленивый автор, причем некоторые из них очень сходны между собой.
По-моему, это очень мало, чтобы делать глобальные выводы. Земля мери - это не Сахара, это лесной регион. Там тысячи рек, ручьев, озер и болот, всего того, чьи названия называются гидронимами. И если один процент или полпроцента из всех названий дает какие-то основания подозревать в них что-то финноугорское, то это еще совсем не основание говорить о каком-то заметном присутствии этих финноугров в здешних местах, тем более со свойственным неопсевдофинномерянам апломбом.
Также надо учесть, что наш находчивый изобретатель псевдофинномерянского языка включает в свой список гидронимов, имеющих, быть может, угро-финское происхождение, и названия таких мелких речушек, как Пенюх (длина 15 км), Тюних (12 км) или Векса (9 км), ручьи это, прямо говоря, а не реки. Добавим, что из приведенного выше списка одиннадцать рек интернету даже вообще неизвестны (Вандога, Ильзома, Курга (такая река отмечена на Кольском полуострове, в стране Мерянии такая река интернету неизвестна), Локша, Нула, Шарниха, Ширья (такая река отмечена в Ленинградской области, в стране Мерянии такая река интернету неизвестна), Шоля, Яхрен, Колюга и Кондоба). Если эти реки вообще не нашлись в интернете, то не будет большой ошибкой предположить, что это уж совсем мелкие речушки и ручьи.
Тут полезно сделать очередное мое научное открытие. Традиционно считается, что именно гидронимы наиболее устойчиво сохраняют свои древние названия, но для этого правила обязательно требуется ввести важное ограничение - не все гидронимы, а только названия крупных водных объектов. Названия малых рек, малых озер и ручьев вовсе не устойчивы, и в реальной действительности меняются согласно пожеланиям местного населения достаточно свободно и бессистемно.
Например, в одном только Петербурге в наше время имеются реки с такими названиями: Ржевка (Горелый ручей), Утка, Смоленка, Ждановка, Пряжка, Оккервиль, Фонтанка, Крестовка, Чернавка, Черная речка (несколько), Глухарка, Каменка, Мурзинка, Муринский ручей, Монастырка, Дудергофка, Екатерингофка, Тракановка, Ивановка, Красненькая, Дачная, Емельяновка, Волковка, и даже Безымянный ручей и речка Спартак. Все эти названия, вполне очевидно, даны рекам и ручьям в последние столетия или десятилетия, древних своих гидронимов эти водные потоки не сберегли. Многие из перечисленных питерских рек возникли еще при отступлении ледника, как-то их называли совершенно неизвестные нам люди первых волн послеледникового населения, как-то их называли русы пять тысяч лет назад, как-то их называли лопари две тысячи лет назад, как-то их называли ижорцы тысячу лет назад, но те названия просто не сохранились.
И это совершенно очевидный и свободно наблюдаемый факт - названия малых рек вовсе не устойчивы во времени. Верным является противоположное правило, пример Петербурга показывает, что большинство названий малых рек с течением времени изменяется почти неизбежно.
Поэтому привлекать названия малых рек и ручьев к делу исследования псевдофинномерянского языка - путь совершенно бесперспективный. Все эти названия могли меняться много раз в разные времена, и ныне они отражают неизвестно что. Выявить время их формирования и значение может установить только объективное и непредвзятое исследование. А таких пока не было.
Но, конечно, критически оценивать топонимический материал и отбрасывать недостоверные и малоинформативные данные принято только в науке. Псевдолингвистика псевдофинномерянского языка, как уже отмечалось выше, к науке отношения не имеет.
Если ориентироваться на реальную историю России, а не на сказки дедушки Карамзина, то появление некоторого незначительного количества любых финноугорских топонимов в любой почти области европейской части России ни малейшего удивления не вызывает. Удивительным было бы их отсутствие. Дело в том, что первое тысячелетие до н.э. было периодом массового финноугорского нашествия. В том тысячелетии несколько крупных групп монголоидов-финноугров перевалило через Урал, и они пустились в долгие кочевые миграции по Русской равнине. Эти группы кочевников со временем превратились в нынешние народы, носители разных вариантов финноугорских языков.
В кочевой период своей истории ни одна из этих групп, конечно, не имела определенных стратегических целей, их маршруты по Русской равнине были неизбежно во многом случайными и непредсказуемыми. Например, та группа финноугров, которая позднее стала эстонцами, в начале своего маршрута и по ходу движения знать еще не знала, что они будут эстонцами, у них не было ни глобуса, ни компаса, и их миграции определялись, прежде всего, стремлением найти лучшие условия для жизни и стремлением уйти от давления окружающей среды. Давление окружающей среды - это было, естественно, давление со стороны местных жителей, которые новым соседям были, конечно, не особенно рады. Рано или поздно эту кочевую орду совместными усилиями вытолкали на дальнюю окраину Русской равнины, где нашелся никому не нужный уголок земли и откуда их больше не стали выгонять. Так появилась Эстония. Но прежде, чем дойти туда и стать оседлым населением, будущие эстонцы накрутили по Русской равнине неведомые броуновские петли многовековых тысячекилометровых переходов. Свои пути должны были пройти и прочие финноугорские народы, и на их дорогах совершенно неизбежно и естественно должны были остаться следы долгих миграций, в том числе и в топонимике.
Вполне возможны и более простые ситуации. Построил, допустим, лет пятьсот назад мужик по прозвищу Соболь себе домик на отшибе, вошла его избушка в перепись под названием "однодворная деревня Соболевка", сокращенно Соболка, сейчас чухноманы с радостью находят это название и предъявляют его в качестве доказательства того, что меря были финноуграми. И все у них так.
Да, псевдофинномерянская лингвистика стоит на трех китах - на диалектизмах, якобы основанных на словах псевдофинномерянского языка, на гидронимах, якобы сохранивших слова псевдофинномерянского языка, и на ойконимах (названиях населенных пунктов), тоже якобы сохранивших слова псевдофинномерянского языка. Диалектизмы и гидронимы мы уже рассмотрели, пора загарпунить и третьего кита.
Псевдофинномерянские ойконимы рассмотрим на основе статьи с пафосным названием "Ойконимы ростовской Мери" (19), выложенной на одном из неопсевдофинномерянских сайтов. Эта статья, как вообще типично для неопсевдофинномерянской литературы, заполнена в основном трескучей бессмысленной болтовней, но содержит, к счастью, и кое-что полезное. Полезным в статье является полный список псевдофинномерянских ойконимов окрестностей Ростова, что позволяет лишний раз проверить, не слишком ли я суров к методологии псевдофинномерянских исследований.
Итак, перечень этих самых "ойконимов ростовской Мери", то есть названий населенных пунктов, расположенных в окрестностях Ростова и имеющих якобы финноугорскую этимологию, прежде всего названия, содержащие элемент "бол (бал)". Перечень такой:
Деболовское (мерянское селище);
Дебола (пустошь, отмеченная в 17 веке);
Тобола (урочище, отмеченное в 19 веке);
Пужбол (село);
Шурскол (селище);
Вороболово (деревня);
Соболка (пожня, отмеченная в 17 веке);
Собалка (однодворная деревня, отмеченная в 16 веке);
Искобела (пустошь, отмеченная в 17 веке);
Иноболка (название реки, отмеченное в 18 веке, ныне называется иначе);
Инера (деревня, существовавшая до середины 20 века);
Ингородок (пустошь, отмеченная в начале 20 века "где-то в Сулостской волости");
Согило (деревня);
Рохмала (деревня);
Львы (деревня, название неопсевдофинномеряне креативно возводят к эстонскому "лиив" - "песок");
Чучеры (деревня);
Шугорь (деревня);
Кустерь (деревня, неопсевдофинномеряне признают, что "внятной этимологии не находится", но, до кучи, идет в копилку псевдофинномерянского дела);
Сулость (деревня, "такая же ситуация", "внятной этимологии не находится", но сами понимаете);
Локсимерь (река);
Унимерь (село).
Вот так, путем тотального сгребания в одну кучу всего, что может и не может иметь отношение к псевдофинномерянскому языку, старательные исследователи нашли аж 21 "ойконим ростовской мери ", из них ровно треть - реальные деревни с подозрительными на финноугорскую этимологию названиями (Пужбол, Вороболово, Согило, Рохмала, Чучеры, Шугорь и Унимерь), а две трети - названия "неясной этимологии", какие-то очень странные селища, исчезнувшие деревни, неизвестно где находившиеся двести-триста-пятьсот лет назад пожни и пустоши, и даже пара рек, причем одна из этих рек тоже уже не существует, и которые, честно говоря, ни разу ни ойконимы, равно как ни разу ни ойконимы и пожни с пустошами).
И это нормальная метода в псевдофинномерянских исследованиях - из многих сотен, возможно, тысяч, ростовских ойконимов находят семь названий, традиционно классифицируемых как имеющие финноугорскую этимологию, сгребая до кучи всякий сомнительный и не относящийся к делу мусор, доводят их количество до громадного количества 21 единицы, и важно делают вывод о финноугорской национальности мерян.
Дураки принимают все это за чистую монету.
Авторы, не от большого ума усиливая градус накала псевдофинномерянизма именно в топонимики Ростовского района, пишут буквально следующее "Первое, что бросается в глаза при изучении Ростовской округи в топонимическом отношении - необычайная концентрация ойконимического субстрата. Причем, это явление четко укладывается в рамки карты расселения мери по археологическим данным. А.Е. Леонтьев отмечает, что "других районов с такой плотностью [мерянского] населения в Северо-Восточной Руси неизвестно".
Вот оно что. Эти семь (или, с большой натяжкой, очко) названий, собранных по всей ростовской округе, демонстрируют, оказывается, "необычайную концентрацию ойконимического субстрата", и "других районов с такой плотностью [мерянского] населения в Северо-Восточной Руси неизвестно".
Боюсь спросить, если семь названий на район представляют собой НЕОБЫЧАЙНУЮ КОНЦЕНТРАЦИЮ, то какова обычайная концентрация псевдофинномерянской топонимики по остальным краям Мерянии великой? Одно-два такое название на район? Или на область? Или их там вообще нет?
Неужели кто-то еще сомневается в откровенном шулерстве псевдофинномерянских лингвистов, строящих свои выкладки путем откровенных передергиваний на основании абсолютно ничтожного количества исходных данных?
Что же, посмотрим поближе на этот элемент "бол (бал)", который в псевдофинномерянских исследованиях приказано считать именно псевдофинномерянским словом "деревня".
Известны две основные неопсевдофинномерянские версии о природе этого элемента: родственность финскому pala - "кусок" (от понятия "кусок" выводится изощренный семантический сдвиг "кусок" - "кусок территории" - "участок земли" - "застроенный участок земли" - "населенный пункт") или венгерскому falu - "деревня".
Обман здесь состоит в том, что привлекать финский или венгерский языки к объяснению русских названий, содержащих элемент "бол (бал)", совершенно излишне. На самом деле присутствие таких элементов в топонимике ни о каком их финноугорском происхождении не говорит и не должно говорить. В тех регионах России, где никому в голову не приходит искать псевдофинномерянские корни, названия с "бол (бал)" объясняются без затруднений и без натужных ссылок на финский или венгерский языки.
Например, известная московская Шаболовка - название выводят без всякого привлечения финноугров. Название известного по новостям донбасского Дебальцево также объясняется без ссылок на финноугров. Название известного в узких кругах села Реболы-Репола, находящегося, кстати, рядом с финской границей, производят бесхитростно от слова "лиса", никак не обращая внимания на тот самый знаменитый якобы финноугорский элемент "бол".
В. Л. Васильев, рассматривая новгородскую топонимику (20), выделяет группу новгородских названий с основами Вескобол-, Вышебол-, Радобол-, Радобел-, Негобол-, Радбил-, Люболяд- (с разными окончаниями), и выводит эту группу топонимов без всякой связи с вымышленными псевдофиннскими языками от простого слова "болото", сопоставляя с украинскими гидронимами Соболь, Соболица, Заболя, Суболица/Соболица, или, например, с названиями Суболицы и Суболицкий берег на Чудском озере.
Как возможный вариант объяснения топонимического форманта "бол-бел-бил" автор предлагает также происхождение его от диалектного слова "белик", что означает "светлая почва, суглинок", или же от диалектного "бель" - "открытое место, свободное пространство". Этот вариант этимологии перекликается с объяснением из финского "пала" в смысле "участок территории", но намного ближе к требуемому "бол" и фонетически, и семантически. Для того, чтобы построить дом или деревню в лесной полосе, надо прежде всего вырубить лес, то есть создать эту самую "бель", пробел в лесу, открытое место, отсюда само слово "бель (бол)" вполне ожидаемо становится частичным синонимом слова "деревни" и превращается в статусную часть ойконима. Финны с венграми к этому простому и понятному лингвистическому процессу никакого отношения вообще не имеют.
Выводы о лингвистических обоснованиях причисления мери к финноуграм у меня сложились следующие. Точнее, тут речь пойдет уже не об лингвистических обоснованиях, а о наборе обманов, с помощью которых у доверчивой публики умышленно и злонамеренно создается ложное впечатление о финноугорской этничности древнего народа меря.
Обман 1
Первый обман вообще заключается в том, что при рассуждениях о финноугорской природе мери ссылаются на науку лингвистику. Та часть лингвистики, которая занята псевдофинномерянскими исследованиями - это вообще не наука, это жульничество и шарлатанство, примеры выше.
Обман 2
Псевдофинномерянская лингвистика, как и вообще все псевдофинномерянские исследования, не выясняет научную истину, а подгоняет данные под заранее заданный результат, игнорируя или искажая все данные, которые опровергают этот самый заранее заданный результат. Псевдофинномерянская лингвистика - это вообще не наука, это в определенных пропорциях мифология, бизнес и пропаганда.
Обман 3
Третий обман псевдофинномерянской лингвистики состоит в утверждении, что псевдофинномерянский язык более-менее успешно реконструирован и ныне уже известен. Это не так. Неопсевдофинномеряне-псевдолингвисты придумали какое-то количество слов, которые они считают псевдофинномерянскими, но язык у них сочинить пока не получилось. Более того, в среде псевдофинномерянской лингвистики возникли неразрешимые противоречия по поводу классификации придумываемого ими языка в рамках финноугорской лингвистики. Искусственно изобретаемый псевдофинномерянский язык оказывается нелепой и невозможной химерой, имеющей несовместимые признаки разных реальных языков.
Обман 4
Основной рассчитанный на публику аргумент неопсевдофинномерянства основан на откровенно демагогическом приеме подмены понятия, в данном случае - подмены правила. Примем простой и видный невооруженным глазом, однако, согласно заветам доктора Геббельса, действует именно в силу наглости лжи. Действует на ту часть публики, которая вообще не привыкла думать самостоятельно.
При "доказательстве" финноугорского происхождения мери этим методом одновременно выдвигаются два утверждения - "национальность народа, проживающего в определенном регионе, не зависит от происхождения топонимики, присутствующей в этом регионе", и "национальность народа, проживающего в определенном регионе, зависит от происхождения топонимики, присутствующей в этом регионе". Первое утверждение применяется к русским, второе - к мерянам.
На самом деле, конечно, верным может быть только одно из взаимно противоречащих утверждений, и в данном случае верно первое из них - "национальность народа, проживающего в определенном регионе, не зависит от происхождения топонимики, присутствующей в этом регионе". Русские славяне, живущие на территории исторической Мерянии уже тысячу лет, не стали финноуграми, даже если на территории Мерянии имеется какая-то крайне незначительная доля финноугорской топонимики. Русские меряне, жившие на территории исторической Мерянии тысячу лет назад, не были финноуграми, даже если на территории Мерянии имеется какая-то крайне незначительная доля финноугорской топонимики.
Обман 5
Пятый обман состоит в том, что вообще наличие какого-то количества финноугорской топонимики объясняется обязательно через финноугорскую национальность какого-то определенного народа, проживавшего на этой территории ранее. Происхождение остаточной, давней, сомнительной и крайне малочисленной финноугорской топонимики на территории Мерянии наиболее логично связывается не с мерей, а с реальными финноугорскими народами, которые действительно кочевали по Русской равнине в первом тысячелетии до н.э. То есть лет за тысячу-две тысячи до существовании летописной мери.
В том тысячелетии Русская равнина реально подверглась нашествию монголоидов финноугров из Азии, разные племена финноугров бороздили по нашим краям во всех направлениях, неизбежно вступая в сложные взаимоотношения с местным русским населением. Только к началу н.э., проблему этих понаехалов удалось более-менее решить, и их определили на ПМЖ в выделенных им национальных анклавах, существующих поныне.
В результате столь бурного тысячелетия по всей Русской равнине севернее широкой границы Западная Двина - Южный Урал, вполне естественно и обязательно остались незначительные следы финноугорской топонимики, причем следы языков разных народов, следы присутствия разных народов в разное время даже на одной местности, отчего у неопсевдофинномерянских псевдолингвистов при попытке слепить из всей этой топонимики один-единственный язык сейчас ум заходит за разум.
Обман 6
Одним из трех китов псевдофинномерянской псевдолингвистики является местная диалектология, попытки найти в основе местных диалектных и жаргонных слов и выражений забытые слова псевдофинномерянского языка. Входя в раж, псевдолингвисты находят псевдофинномерянскую основу даже в таких словах, как "околоеть" или "кутенок", выходя уже за грань не только научной, но и психиатрической нормы.
Обман 7
Второй кит неопсевдофинномерянской псевдолингвистики - местные гидронимы, названия рек и озер страны Мерянии, которые якобы подтверждают финноугорское происхождение народа меря. Я совершенно не могу исключить, что там вообще нет финноугорских гидронимов, более того, их отсутствие было бы странным (см. обман 5). Но, во-первых, таких подозрительных на финноугорское происхождение гидронимов в Мерянии очень мало (считанные проценты или доли процента всех гидронимов); во-вторых, в их число включают даже самые малые реки и ручьи, названия которых являются не стойкими и чаще всего неясно, о чем свидетельствуют. Гидронимика Мерянии еще ждет своих честных исследователей.
Обман 8
Третий кит неопсевдофинномерянской псевдолингвистики - местные ойконимы, названия населенных пунктов, прежде всего те, которые содержат якобы псевдофинномерянский элемент "бол (бал)". Неопсевдофинномерянская пропаганда не педалирует тот факт, что даже в тех районах, которые считаются районами "необычайной концентрации" псевдофинномерянского ойконимического субстрата, такие названия можно по пальцам пересчитать. Они составляют совершенно ничтожную, почти неуловимую и совершенно не показательную часть всего массива местных названий.
Тем более, что названий с элементами "бол (бал)" по всей Руси великой зафиксировано очень немало, от донбасского Дебальцево до карельских Ребол, не говоря уж про сибирский Тобольск. Можно сделать уверенный вывод, что для этимологического объяснения таких названий вовсе не требуется привлечения псевдофинномерянской гипотезы, скорее наоборот - от нее требуется отказаться.
В завершение, наконец, окончательно резюме этой главы. Никакого мерянского языка, отличного от русского, не существует. Все, кто говорит о существовании лингвистических доказательствах финноугорской этничности мери, или дураки, или шарлатаны. Дураки - если просто тупо пересказывают чужой бред, геббельсовцы и шарлатаны - если сознательно обманывают доверчивую публику.
6. Аналогия
Доказательства по аналогии обычно мало убедительны, но все же могут дать дополнительный материал для соображений.
На территории России существует некоторое количество финноугорских народов, многие из них летописные. В качестве аналога судьбы мерянского народа предлагаю посмотреть на судьбу ижорского народа.
Ижорцев уместно взять в данной аналогии потому, что ижорский народ - один из самых малочисленных финноугорских народов на русской земле. Национальная территория ижорцев, их историческая родина, Ижорская земля - это небольшой по русским масштабам регион, занимает всего сто-двести километров вокруг нынешнего Петербурга, у Невы и вдоль южного берега Финского залива.
Кроме того, в национальном развитии ижорского народа имеется ряд существенных особенностей.
Во-первых, ижорцы расселились около десятого века н.э. на той территории, которая после этого стала называться Ижорской землей, вперемешку с русскими и, вероятно, саамами. От саамов на этой земле очень скоро ничего не осталось. Но русские оказывали на ижорцев постоянное влияние, поскольку ижорцы поселились на новгородской территории, они изначально находились в административном управлении Новгорода и под военной защитой Новгорода, став частью Новгородской империи, новгородцы ижорцев крестили, ижорцы приняли русские имена. "Житие Александра Невского" сообщает, что ижорцам в те давние времена Новгород поручил "стражу морскую", то есть таможенно-пограничную службу в Финском заливе и в устье Невы. Межнациональная ситуация, на начало второго тысячелетия, для ижорцев была примерно такой же, какая существует в фантазиях чухноманов относительно псевдофинномерян девятого-десятого веков - они жили на русской земле в ситуации численного и культурного преобладания русских.
Но далее история распорядилась так, что ижорцы перенесли на себе три мощных этнических удара, которых псевдофинномеряне не испытывали.
Сначала в 17 веке шведы, захватив Ижорскую землю, заселили ее финскими гастарбайтерами, которые стали подавляющем большинством сельского населения в этих краях. Большинство ижорцев тогда, вместе с русскими и карелами, бежало с захваченной шведами Ижорской земли, те же ижорцы, что остались на оккупированной территории, практически растворились среди искусственно созданного шведами финского большинства. Финские переселенцы-гастарбайтеры и их потомки даже отчасти отняли у ижорцев их национальный этноним - петербургские финны стали называть себя ингерманланцами, или инкери, эти слова соответственно по-шведски и по-фински и означают "ижорцы".
Вторым этническим ударом по ижорцам стала урбанизация их земли, начавшаяся в начале 18 века и активно продолжающаяся по сей день. Главным городом на Ижорской земле стал, естественно, Петербург (Ленинград), выросший в самом центре ижорской земли, кроме него по широкой дуге южнее Петербурга выросла цепь городов-спутников (Ораниенбаум-Ломноносов, Петергоф-Петродворец, Красное Село, Гатчина, Царское Село - Пушкин, Павловск, Колпино), плюс десятки и сотни новых усадеб и поселков. Все они густо накрыли собой именно Ижорскую землю, и активная застройка новых поселков и кварталов, расширение городов продолжается и поныне. Активная урбанизация привела к вырубке лесов, к строительству сети дорог, к появлению культурных ландшафтов, при этом природный, исконный ландшафт, вмещающий ландшафт многовекового обитания ижорского народа был навсегда и решительно разрушен. Активная урбанизация включила в действие невидимую руку рынка, традиционное хозяйство ижорцев быстро заменилось на пригородный тип хозяйства, ижорские крестьяне стали производить в основном молоко и яблоки на продажу в Петербурге и пригородах, а все остальные продукты покупать на вырученные деньги. Покупать стали также одежду, домашнюю утварь и т.д., что естественно привело к упадку традиционных народных ремесел. Активная урбанизация также создала все условия для активного переселения ижорцев, прежде всего молодежи, в города. В городах почти все они закономерно переходили на русский и забывали родной язык.
Ну и третий мощный удар по ижорскому народу нанесла Великая Отечественная война. Южное полукольцо Блокады Ленинграда проходило как раз по Ижорской земле. Ижорцы, оставшиеся внутри блокадного кольца, испытали все тяготы осады. Ижорцам, оставшимся с той стороны фронта, было еще хуже, так как они не имели даже блокадного пайка. Их ожидали каторжный труд, отсутствие медицинской помощи, угоны на работу в Германию, депортации в Финляндию по программе переселения родственных народов, пули полицаев - тех, кто боролся, и пули партизан - тех, кто пошел в пособники оккупантов. Деревни на десять-двадцать километров по обе стороны от линии фронта были выселены и уничтожены, а это были именно деревни Ижорской земли, те деревни, где еще оставалось какое-то количество ижорского населения. В результате после Войны деревни, в которых выжила хоть какая-то доля ижорского населения, сохранились только в западных районах Ленинградской области, на периферии былой Ижорской земли.
Ну а теперь сравниваем ижорцев с псевдофинномерянами, и пытаемся найти аналогии.
Базовое сходство и основание для сопоставления - и ижорцы, и псевдофинномеряне в десятом примерно веке стали жить на русской территории, под русской властью, стали смешиваться с русскими. Ижорцы - в реальной истории, псевдофинномеряне - в исторических фантазиях чухноманов.
Окончание следует.