Мифы Баира Иринчеева - 6,5.7
Продолжение.
Аргумент шестой. Логистическо-организационный
С точки зрения логистики и организации в этой войне, на мой взгляд, все предельно прозрачно, хотя рукопожатные историки, геи и демократические журналисты и пытаются навести тень на плетень.
Дикий запад Карелии, который и стал театром действий в рассматриваемом историческом эпизоде, представлял собой край лесной, крестьянский, редко населенный. Там не было ни одного города. Развитая и населенная часть Карелии - это полоса восточной Карелии, от Олонца через Петрозаводск к побережью Белого моря, вдоль железной дороги. В восточной Карелии были промышленность и транспорт, там производилась какая-то прибавочная стоимость, которую, в принципе, можно было бы использовать для организации и снабжения каких-нибудь вооруженных сил. Но в западной Карелии вообще никаких достойных внимания ресурсов, помимо немногочисленных людских, не было, эти территории даже продовольствием себя не обеспечивали. С точки зрения военных нужд западная Карелия могла содержать лишь крайне ограниченной численности местные формирования по принципу "хлебом кормили крестьянки меня, парни снабжали махоркой". Создать и содержать организованную армию, под единым руководством, с организованным снабжением продовольствием, оружием и боеприпасами, с налаженной связью, с развернутыми госпиталями и т.д. западная Карелия просто не могла. Там тупо не было ресурсов для такого обеспечения.
Кто же снабжал и обеспечивал всем необходимым "белокарельскую армию"? Ответ на этот вопрос оригинальностью не блещет.
Правда, доктор рукопожатных наук, поправив шапочку из фольги, меланхолично вещает, что эта тайна никем не разгадана, и вообще здесь мы приближаемся к пределу возможностей человеческого познания и выходим на границу непостижимых глубин трансцендентной герменевтики: "- Кто спонсировал это восстание? - Источники финансирования - самая большая тайна любого события такого рода" (16).
Но атеистический С. С. Хесин кощунственно выдает сакральные секреты образованного финского общества и равнодушно раскрывает самую большую тайну любого события такого рода: "Так, например, акционерное общество "Пептейнен" пожертвовало "карелам" 10 тысяч финских марок. "Общество землевладельцев" … было одним из организаторов сбора "пожертвований" в пользу белых, орудовавших в Карелии. Банкир Ткаска до самых последних дней белофинской интервенции в Карелии формировал отряды в надежде на продолжение карельской авантюры. Главным поставщиком бандитов было гельсингфорсское акционерное общество "Гутцейт и К°", во главе которого стояли Свинхувуд и другие близкие к правительству лица. Половина акций этого общества принадлежала правительству" (31).
"Перед подготовкой вторжения в Карелию общество "Гутцейт и К°" заключило с Англией договор на поставку последней 1 миллиона телеграфных столбов, партии бревен и мачтового леса. Заказ этот акционерное общество предполагало выполнить за счет лесов Советской Карелии. Полученный от Англии аванс за предстоящие поставки был употреблен на финансирование карельской авантюры. Кроме того, это акционерное общество предоставило для нужд отрядов, готовившихся к вторжению в Карелию, лошадей и помещения в Лиекса и Панкакоски, а также взяло на содержание "белокарельское правительство"" (31).
Приготовления к вторжению, совершенно не скрываемые, пошли в Финляндии с начала 1921 года. Еще в феврале в Выборге на празднестве, устроенном "Карельским национальным союзом", выступил с речью финляндский министр Эрих, который откровенно заявил, что "Финляндская политика все отчетливее должна приобретать антибольшевистский характер" (31).
В это время уже разворачивалась масштабная подготовка к агрессии. "Под предлогом помощи "голодающим карелам" в Финляндии создавались продовольственные запасы для бандитских отрядов, собирались средства на вооружение и т. д. Всюду были расклеены плакаты, призывавшие оказывать помощь "карельскому населению". Финские буржуазные газеты отводили специальные "карельские странички", которые должны были демонстрировать "культурное единение" с карелами" (31).
Готовясь к захвату Карелии, белофинны приступили к обработке общественного мнения Европы, обвиняя Россию в угнетении карелов, распространяли фантастические измышления о зверствах большевиков и т. п. В распространении этой лжи и клеветы им активно помогали русские белоэмигранты (31). В распространении этой лжи слово в слово им поныне активно помогают профессора Петрозаводского университета.
Наконец, 26 августа 1921 года обнаглевшие белофинны, обратились к Советскому правительству со специальной нотой, в которой клеветнически обвиняли Советскую Республику в непредоставлении Карелии автономии (31).
Сразу после этого, в сентябре 1921 года в Финляндии началось новое обстрение русофобской публицистической кампании, она там, впрочем, никогда не затихала с 1918 по 1944 год. Особо наглое мозгоимение шло во время самой агрессии. Газета "Каупалехти" откровенно писала: "Мы можем помогать им (белокарелам. - С. X.) как официально, так и частным образом" (31).
В течение ноября 1921 года из Свеаборгской крепости было переброшено в Карелию 3 миллиона патронов с маркой финского оружейного завода "Рахимяки". На финляндской территории в ухтинском направлении форсированным темпом велись работы по строительству дороги для доставки белокарелам продовольствия и снаряжения (31).
А с конца декабря в большинстве частей финской армии были прекращены отпуска, началось передвижение войсковых соединений, стали проводиться многочисленные секретные совещания штабов и т. д. и т. п. Населению пограничных с Советской Россией районов финские власти предложили быть готовым к началу боевых действий (31).
Личный состав армии вторжения я уже рассматривал выше, здесь можно посмотреть, как набирались в банды представители образованного финского общества.
Среди них были и бывшие участники Кронштадтского мятежа, из числа сбежавших в Финляндию после его разгрома. Советское правительство, в очередной раз показав гуманность и миролюбие, очень своевременно, как раз с началом белофинской агрессии в Карелии, в ноябре 1921 года объявило амнистия для рядовых участников восстания. Сразу же, в том же самом ноябре, в Россию вернулись около 3100 участников кронштадтского мятежа, несколько меньшее их количество еще оставались в Финляндии (19). Около двухсот самых отмороженных подонков из их числа приняли участие в военной агрессии против России осенью-зимой 1921-22 годов (31).
Финская газета писала: "Все пограничные с Россией села и деревни переполнены финскими охранниками и добровольцами, отправляющимися в Карелию. Местные рабочие терроризируются белогвардейцами. Малейшие попытки оказания противодействия белогвардейцам караются смертью. Так, за последние дни на русской границе расстреляны рабочие Рита Пасо, Матти Лейконен и др." (31). В зоне военных действий действуют законы военного времени.
А набор пушечного мяса шел открыто и беззастенчиво. "В крупных центрах Финляндии были организованы специальные военно-вербовочные бюро. Завербованные этими бюро "добровольцы" направлялись в Сердоболь или Каяну, а оттуда в один из пограничных с Карелией пунктов (Лиекса, Суомисальми, Куосамо), где под руководством офицеров шюцкора они проходили военную подготовку. Здесь же создавались запасы продовольствия, обмундирования и вооружения" (31).
Основными пунктами, откуда шло снабжение действовавших в Карелии отрядов и где они формировались и вооружались, были города Лиекса и Каяна, расположенные вблизи границы. Связь между этими городами и основными бандитскими центрами в Карелии осуществлялась не только с помощью курьеров, но также и по телефону (31).
"Каждый завербованный при записи получал 500 финских марок и до отправки находился в казармах финской армии. … Общее руководство вербовкой осуществлял штаб финской армии" (31).
О том, как происходила вербовка, рассказал один из представителей образованного финского общества, захваченный в бою под Лендерами. Пленный рассказал, что "вербовка была возложена на начальников охранногвардейского округа, причем каждая охрандружина должна была направить в ряды "повстанцев" 25 охраногвардейцев. …. Причем предварительно начальник охрандружины должен был получить поручительство о политической благонадежности завербованного от пастора и ленсмана…. Только после этого он отправил его в Сердоболь в распоряжение Сердобольского охранногвардейского округа. Оттуда совместно с другими завербованными он был отправлен на станцию Лиекса в распоряжение начальника станции, каковой направил их к начальнику секретного передаточного пункта Скугену (финский офицер), находившемуся в 2-х километрах от ст. Лиекса, откуда, получив продовольствие, они были отправлены на границу, каковую и перешли беспрепятственно через таможенный финский пункт в районе деревни Кокоярви, что в 35 верстах восточнее ст. Лиекса. Одновременно пропущены через границу в этом же пункте 2 подводы с винтовками и одним пулеметом и несколько подвод с продовольствием. Вооружение пленный получил в деревне Лендеры" (31).
Другой пленный белофинский белобандит рассказывал так: "В Гельсингфорсе мы посетили штаб шюцкоров, где майор Лемберг записал нас в формировавшийся отряд. Там же каждому было выдано: винтовка, 200 патронов, походный мешок, новое обмундирование и прочее солдатское снаряжение. Не имевшие лапландских сапог получили их от гельсингфорсского комитета помощи Восточной Карелии, выдававшего также нижнее белье и деньги. Из Гельсингфорса 15 человек добровольцев направились через Выборг, Сердоболь - в Лиекса. Здесь местный начальник шюцкоров повел нас в кафе, где нам разрешено было бесплатно пить и есть сколько угодно. В кафе мы провели ночь, а на следующее утро отправились по шоссейной дороге к русской границе. По прибытии в пограничный пункт мы вновь получили недостававшее нам вооружение, там же нам были даны подробные указания, как вести себя при переходе через границу. Нам было указано, что мы должны заявить пограничной страже, что мы - карелы и возвращаемся домой. При переходе через границу производивший осмотр вещей фельдфебель сделал вид, что не заметил винтовок, находившихся в санях" (31).
Наверно, тут все всем ясно и не требуется лишних слов. Всю поддержку, снабжение, организацию и связь обеспечивала Финляндия. Набор членов образованного финского общества шел вполне гласно, при полном содействии правительственных органов Финляндии, при полном содействии финской армии, полиции, шюцкора и вообще всех, чье содействие могло потребоваться. Например, медицинскую службу в бандах интервентов налаживал финский Красный крест, открывший два полевых госпиталя (в Ухте и в Кимас-озере). Кстати, финским Красным крестом тогда руководил небезызвестный Маннергейм. Наш пострел везде поспел.
Невидимая рука рынка сказала свое слово. Во что обошлась финнам очередная агрессия против России - вот это есть тщательно скрываемая рукопожатными историками тайна. Но как только выяснилось участие Финляндии в карельской авантюре, курс финской марки упал на 10% (31), и это логично. Расходы на организацию вторжения были гигантскими по меркам крошечного лимитрофа, и все эти деньги оказались выброшенными коту под хвост.
Всеми, или почти всеми, бандами во время вторжения в Карелию командовали финские офицеры. Финская основная армия командировала офицеров в свой филиал - "белокарельскую армию", прозрачным маскируя эти командировки отпусками.
Доктор нацистских наук Ю. М. Килин беззастенчиво врет, что "28 офицеров финляндской армии возглавили восстание" (16), хотя 2 февраля 1922 г. "Правда" опубликовала список 47 офицеров финской регулярной армии, чьи документы попали в руки советского командования в Карелии (31). "Википедия" подтверждает, что "В ходе конфликта были захвачены документы 47 офицеров финской армии, принимавших непосредственное участие в боях с советскими войсками" (со ссылкой: Д. Л. Голинков. "Крушение антисоветского подполья в СССР" (в 2-х тт). изд. 3-е, доп. Книга II. М., "Политиздат", 1980. стр. 142-146) (5).
Эти данные, с одной стороны, подтверждают оценку безвозвратных потерь белофинских интервентов примерно в 2000 человек, поскольку забрать документы можно только у убитых или пленных офицеров, и соотношение полсотни убитых офицеров на две тысячи уничтоженного общего белофинского поголовья вполне нормально.
С другой стороны, это же количество дает основания для приблизительного подсчета общего количества финских офицеров, принимавших участие в этой войне. Если в целом треть интервентов была уничтожена, а две трети сумели смыться за кордон, то получается, что и убежавших офицеров было около сотни, а всего в интервенции принимало участие около полутора сотен финских офицеров. Это очень немало для страны такого размера, как Финляндия.
Пусть рукопожатные историки, геи и демократические журналисты уменьшат яркость своих мониторов до нуля. А для всех стальных я напишу, что называть "народным восстанием" события, на сто процентов обеспеченные ресурсами иностранного государства - это хуже чем измена, это глупость.
Продолжение следует.