Жизнь евреев в России
Сегодня представляем вашему вниманию отрывок из чрезвычайно интересного и подробного исследования жизни евреев в России, написанного в самом начале XX века писателем и историком Юлием Гессеном (1871-1939).
Цена книги в издательстве (как всегда, по четвергам и пятницам) - 200 руб.
Личное отношение Екатерины II как правительницы к евреям ярко сказывается в ее резолюции, представленной Сенату, когда ему были переданы на рассмотрение жалобы белорусских евреев на действия администрации: «Ея Величество приметить указала, что, когда означенные еврейского закона люди вошли уже на основании указов Ея Ве¬личества в состояние, равное с другими, то и надлежит при всяком случае наблюдать правило, Ея Величеством установленное, что всяк по званию и состоянию своему долженствует пользоваться выгодами и правами без различия закона и народа».
При таком благоприятном отношении сверху и при недружелюбии снизу, подсказывавшемся фанатизмом и корыстью, началась история евреев как русских подданных.
Фактом чрезвычайной важности для всей дальнейшей жизни евреев в России явилось то, что с предоставлением им участия в общественной самодеятельности они перестали быть особым «сословием», как это было в Польше, перестали быть Schutzjuden (статус «охранчяемых евреев») и стали гражданами страны. Значение этого факта, создавшего новую эпоху в жизни прежнего польского еврейства, не могли умалить даже самые тяжкие правоограничения, последовавшие в дальнейшем. Но наряду с этим положительным результатом реформа привела и к таким последствиям, значение которых вряд ли могло быть предусмотрено в то время не только евреями, но и самим правительством.
Уравнение евреев с христианским населением послужило основанием для установления черты еврейской оседлости и для меры выселения евреев из сел и деревень.
Когда в 1780 году еврейское население белорусских губерний было уравнено в правах и обязанностях с русским торгово-промышленным классом, русское торговое население было всюду прикреплено к месту приписки. Ни купцы, ни мещане не пользовались свободой переселения; допускались лишь кратковременные отлучки.Такому порядку должно было, между прочим, подчиниться и белорусское население, в частности и еврейское. Но ввиду особых местных условий и из финансовых соображений для Белоруссии было сделано исключение, и здешнее купечество было оставлено при прежней свободе переселения в пределах Белоруссии. Местное еврейское купечество получило даже большее право - записываться в московское и смоленское купечество.
Но в начале 1790 года московское купечество (на прошении, кроме подписи городского головы, были еще лишь пять подписей купцов) обратилось к московскому главнокомандующему с жалобой на евреев. С недавнего времени, говорилось в жалобе, в Москве появились из-за границы и Белоруссии евреи, которые занялись запрещенной законами разносной торговлей по домам, по низкой цене, чем наносят местной торговле «весьма чувствительный вред и помешательство»; дешевизна товара указываешь, мол, на то, что это контрабандный товар. Известно, говорили далее москвичи, что евреи обрезывают монеты; возможно, что они будут то же делать и в Москве; некоторые из них не указали своей национальности, и таким путем им удалось записаться в здешнее купечество; это одно уже показывает «хитрые их во всем вымыслы». Увы, жалобщики не знали, что эти «хитрые вымыслы» принадлежали самой императрице: она сама научила трех митавских евреев скрыть свое про¬исхождение, а затем указала рижскому генерал-губернатору Броуну, что они пользуются правом купеческого промысла по всей России. Еврейские торговцы, продолжало жаловаться московское купечество, строят свою торговлю на обмане, и это опять-таки подтверждается тем, что они «потаенно» записались в московское купечество. Наконец, в пример того, как бесчестны еврейские купцы, ходатаи указали на следующий случай. «Один из их общества, белорусский жид, называемый Нота Хаймов, а более по простонаречию известный под именем Нотки, введя себя у публики разными ухищрениями и подлогами в знатный кредит и выманя чрез то у многих здешних купцов в долг товаров, ценою до пятисот тысяч рублей, все оные выпроводил в разные им только одним известные места, а потом и сам... из Москвы скрылся за границу». В заклю¬чение москвичи объяснили, что они жалуются на евреев только в заботе о торговле, «а отнюдь не из какого-либо к ним, в рассуждении религии, отвращения или ненависти».
Вряд ли входило бы в мою задачу обелять память предков, если бы примером порочности еврейских купцов, будто «тайно» записавшихся в московское сословие, не был выставлен благородный еврейский печальник Нота Хаимович Ноткин. Сперва могилевский купец, а потом «польский надворный советник», Нота Хаимович, или, как его называли, Натан Ноте Шкловер, по названию его города, был известен по своим крупным деловым оборотам и поставкам для армии Потемкина, у которого он пользовался большим расположением. Хотя торговые дела Ноткина, которые он вел частью единолично, частью
с русскими московскими купцами Шошиным и Иконниковым, достигали громаднейших размеров, его материальное положение было весьма стеснительно, так как, по-видимому, после смерти Потемкина казна с ним не рассчиталась. Он был два раза банкротом (в 1799 году совместно с рус¬скими купцами), но это обстоятельство не лишило его уважения со стороны христиан-сановников, среди которых он имел большие связи, весьма широко использованные им в целях улучшить правовое и экономическое положение единоверцев. Достаточно здесь указать, что такой враг евреев, как известный поэт Державин, получив в 1803 году, в качестве министра юстиции, высочайшее разре¬шение пригласить кого-либо из евреев к участию в работах Еврейского комитета, состоявшего преимущественно из лиц, близких к государю, остановил свой выбор на Ноткине, к которому он и обратился по этому поводу с письмом. Нечего говорить, что Ноткин не скрывался за границей; так, с 1797 года он проживал в Петербурге на виду у всех, будучи известен императору Павлу I.
Жалоба москвичей была передана на рассмотрение Совета Государыни, которому была представлена также жалоба евреев на то, что их более не принимают в смо¬ленское купечество; он нашел, что «евреи не имеют права записываться в купеческие российские города и порты и что от допущения их к тому не усматривается никакой пользы; что они могут, однако, пользоваться правом гражданства и мещанства в Белоруссии, каковое право полезно распространить на наместничество Екатеринославское и Таврическую область (ныне Екатеринославскую, Таврическую и Херсонскую губернии).
Это предложение было санкционировано императрицей Екатериною II, и соответствующим указом, 23 декабря 1791 года, было положено начало черты оседлости.