Бывших воров и жуликов не бывает - 10 лет спустя
Путин, с трудом раздирая пышные усы, проворчал мне на ухо: «Надо что-то с Дмитрием Анатольевичем делать, он уже не контролирует ситуацию».
- Я с ним поговорю…
- Боюсь, что он не справится с ностальгией!
Я вздрогнул. Ибо слишком хорошо знал, что означает это страшное слово…
Когда кто-то из завсегдатаев бара вдруг приходил мрачный, и признавался друзьям, что вернул все вывезенное из России обратно, правительству “наших”, все сочувственно кивали и многозначительно шептали “Это ностальгия! Загадочная душа!”. Сам Владимир Путин подходил к насчастному, участливо хлопал по плечу:
- Что же вы, батенька мой, неужели все отдали? Наверняка еще немало припрятано в офф-шорах - детишкам на молочишко? А дети-то все равно не оценят… не оценят!
Бывший чиновник или депутат Государственной думы пускал слезу:
- Нет, дети - это святое! Ради них страдал. И продолжаю страдать!
- А офф-шор то где, в надежной стране? Отдайте все - и конец мучениям!, - вкрадчиво советовал Путин, поглаживая рукой пышную бороду а-ля Сусанин.
После всех этих разговоров бывало, что бывший российский чиновник или бывший депутат партии власти вообще пропадал без вести или полиция находила его измученный ностальгией труп.
“Если это случится с Дмитрием Медведевым, то следующим, наверно, буду я, - подумал я с грустью, - придется менять страну. Жалко: только выучил первое английское слово… по-русски переводится как “спасибо”… как же его, блин?!”
Тут в бар зашли два молодых человека в футболках “Челси”. Бойко перекидываясь между собой английскими словечками “этейбэл - эпэнсэл!” и всячески стараясь, чтобы в них не узнали агентов “наших”, они сели за столик к Путину. Тот стал передавать им какие-то бумажки, осторожно показывая пальцем на сидящих за столиками… В общем, все шло своим обычным убаюкивающим европейским чередом, и ничто не предвещало неприятностей, но вдруг за дверью бара послышался по-адвокатски уверенный голос Медведева.
- Свобода лучше, чем несвобода! Любовь лучше, чем ненависть! Педофилия лучше, чем педофобия!
- Я с ним поговорю…
- Боюсь, что он не справится с ностальгией!
Я вздрогнул. Ибо слишком хорошо знал, что означает это страшное слово…
Когда кто-то из завсегдатаев бара вдруг приходил мрачный, и признавался друзьям, что вернул все вывезенное из России обратно, правительству “наших”, все сочувственно кивали и многозначительно шептали “Это ностальгия! Загадочная душа!”. Сам Владимир Путин подходил к насчастному, участливо хлопал по плечу:
- Что же вы, батенька мой, неужели все отдали? Наверняка еще немало припрятано в офф-шорах - детишкам на молочишко? А дети-то все равно не оценят… не оценят!
Бывший чиновник или депутат Государственной думы пускал слезу:
- Нет, дети - это святое! Ради них страдал. И продолжаю страдать!
- А офф-шор то где, в надежной стране? Отдайте все - и конец мучениям!, - вкрадчиво советовал Путин, поглаживая рукой пышную бороду а-ля Сусанин.
После всех этих разговоров бывало, что бывший российский чиновник или бывший депутат партии власти вообще пропадал без вести или полиция находила его измученный ностальгией труп.
“Если это случится с Дмитрием Медведевым, то следующим, наверно, буду я, - подумал я с грустью, - придется менять страну. Жалко: только выучил первое английское слово… по-русски переводится как “спасибо”… как же его, блин?!”
Тут в бар зашли два молодых человека в футболках “Челси”. Бойко перекидываясь между собой английскими словечками “этейбэл - эпэнсэл!” и всячески стараясь, чтобы в них не узнали агентов “наших”, они сели за столик к Путину. Тот стал передавать им какие-то бумажки, осторожно показывая пальцем на сидящих за столиками… В общем, все шло своим обычным убаюкивающим европейским чередом, и ничто не предвещало неприятностей, но вдруг за дверью бара послышался по-адвокатски уверенный голос Медведева.
- Свобода лучше, чем несвобода! Любовь лучше, чем ненависть! Педофилия лучше, чем педофобия!