Хорошая девочка
Родилась я в губернском городе Эн, в семье трудовой интеллигенции, как это принято было называть. С происхождением у тех интеллигентов, по тем временам, всё было в полном ажуре, дед с бабкой были происхождения правильньного, крестьянского. Графёв в нашей родословной не валялось, врать не буду.Семейка мне попалась самая что ни на есть среднестатистическая, непьющая, работящая. Культурная, опять же. Когда у младшей дочери в семье, красивой и стройной, с высшим образованием, но на беду засидевшейся в девках под сорокет, внезапно начала портиться фигура в области талии, никто из семейства не назвал ее теми словами, которыми им очень хотелось её назвать. Воспитание пересилило: нехорошие слова так и не были произнесены, а через определённый срок на свет появилась хорошая маленькая девочка.
Сейчас никто не верит, но я была хорошей, да. Акушерка, принимавшая роды у моей матери в этом разбиралась, и сразу же сообщила: "У вас родилась хорошая девочка!". Взглянув на меня, мать этого мнения не разделила, и разрыдалась в голос. "Я родила уродку!", выла мать - " У нее же нос на боку, кому она, уродина, нужна будет, мне ж позор на всю жизнь, а-а-а-а!". Мать и слушать не желала акушерку, которая пыталась нелепо соврать, сообщая, что носики набок у младенцев бывают сплошь и рядом, что через сутки носик выпрямится и будет как у всех нормальных людей, ровно посерёдке личика. Слова не доходили ни до ума ни до сердца, свежеприобретенный младенец стремительно начал портиться. Впрочем, возможно младенцы могут быть хорошими только с точки зрения акушерок, а так, на самом-то деле, младенцы хорошими не бывают, с чего бы вдруг из омерзительной части тела, созданной для грязного разврата, появилось что-то хорошее?! Откуда там хорошему взяться? Вот то-то!
Носик на место встал, а осадочек остался. Вроде и хороший ребёночек, но что-то не то, что-то не так. Бабушка подливала маслица: "Ой, не нашенская девка, не нашенская!". Не ихняя получилась девка, несмотря на то, что начиная со младенчества девка пыталась исправиться. Чёрная, кучерявая, глаза навыкате - где такую только взяли? Бабушка мне много раз это вопрос задавала, и я нашла на него правильный ответ: "Вы меня украли у цыган". Это уже когда я начала сильно портиться и дерзить.
Первая моя сбритая в год шевелюра по сию пору хранится у мамы, скорее в качестве компромата на меня, чем из ностальгии. Подрастая, я мимикрировала под свою славянскую родню, волосы распрямились и посветлели до шатенистого цвета. У моего ребенка, кстати, произошло то же самое, лет до трех ходил баран бараном, а сейчас для того, чтобы найти на нём хоть один завиток, его надопредварительно на бигуди накрутить. Все само прошло. Лицемерка и метаморф я была с детства, я ж говорю, чудовище.
Ребёнок научился читать и писать в 3 года - так весь полированный шифоньер надписями поисцарапала, дура потому что, мозгов-то нету и вещи не бережет. В четыре её отдали в сад - так она позорила мать на каждом шагу! Стоим на остановке, автобус ждём, домой ехать. Подходит мужик, здрасьте-здрасьте.
- Лиза, ты почему с дядей не здороваешься, ты что не знаешь, кто он?
- Знаю. Это дядь Коля. Он охранником на мебельной фабрике через дорогу работает. Он нам ворованные тумбочки и стулья по ночам приносит, а ты их в огороде прячешь.
- ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ!
Мам, ну чудовище у тебя девка, чо ты хочешь? То что в четыре года еще режет правде матку, что хоть стой, хоть падай - так не вундеркинд же. К четырём годам пиздеть не смогнувши еще не научилась.
На той же остановке подходит к маме какая-то её знакомая, о чем-то они беседуют, а на прощание знакомая и говорит:
- Ой, Томка, какая у тебя Лизка славная жидовочка!
Мать с лица позеленела. А потом весь вечер на меня огрызалась и не хотела разговаривать. А когда мама с тобой не хочет разговаривать, это же самое страшное, это значит, что ты сделала что-то ужасное, непростительное. Настолько ужасное, что на вопрос: "Мам, за что?, что я сделала?", - тебя только отпихивают ножкой и шипят сквозь зубы: "Уйди".
Сложно исправиться, когда не знаешь, в чем именно ты виновата. Гораздо приятнее знать, что ты натворила то-то и то-то, чётко осознавать, что тебе за это светят колоссальные люля, но если не будешь дурой, то возможно не попадешься. Да, я постепеннь становилась той, кем меня считали. И чем старше, тем осознаннее я это делала.
Если кого-то постоянно называть дерьмом, рано или поздно он начнёт издавать соответствующий запах.
Сейчас никто не верит, но я была хорошей, да. Акушерка, принимавшая роды у моей матери в этом разбиралась, и сразу же сообщила: "У вас родилась хорошая девочка!". Взглянув на меня, мать этого мнения не разделила, и разрыдалась в голос. "Я родила уродку!", выла мать - " У нее же нос на боку, кому она, уродина, нужна будет, мне ж позор на всю жизнь, а-а-а-а!". Мать и слушать не желала акушерку, которая пыталась нелепо соврать, сообщая, что носики набок у младенцев бывают сплошь и рядом, что через сутки носик выпрямится и будет как у всех нормальных людей, ровно посерёдке личика. Слова не доходили ни до ума ни до сердца, свежеприобретенный младенец стремительно начал портиться. Впрочем, возможно младенцы могут быть хорошими только с точки зрения акушерок, а так, на самом-то деле, младенцы хорошими не бывают, с чего бы вдруг из омерзительной части тела, созданной для грязного разврата, появилось что-то хорошее?! Откуда там хорошему взяться? Вот то-то!
Носик на место встал, а осадочек остался. Вроде и хороший ребёночек, но что-то не то, что-то не так. Бабушка подливала маслица: "Ой, не нашенская девка, не нашенская!". Не ихняя получилась девка, несмотря на то, что начиная со младенчества девка пыталась исправиться. Чёрная, кучерявая, глаза навыкате - где такую только взяли? Бабушка мне много раз это вопрос задавала, и я нашла на него правильный ответ: "Вы меня украли у цыган". Это уже когда я начала сильно портиться и дерзить.
Первая моя сбритая в год шевелюра по сию пору хранится у мамы, скорее в качестве компромата на меня, чем из ностальгии. Подрастая, я мимикрировала под свою славянскую родню, волосы распрямились и посветлели до шатенистого цвета. У моего ребенка, кстати, произошло то же самое, лет до трех ходил баран бараном, а сейчас для того, чтобы найти на нём хоть один завиток, его надопредварительно на бигуди накрутить. Все само прошло. Лицемерка и метаморф я была с детства, я ж говорю, чудовище.
Ребёнок научился читать и писать в 3 года - так весь полированный шифоньер надписями поисцарапала, дура потому что, мозгов-то нету и вещи не бережет. В четыре её отдали в сад - так она позорила мать на каждом шагу! Стоим на остановке, автобус ждём, домой ехать. Подходит мужик, здрасьте-здрасьте.
- Лиза, ты почему с дядей не здороваешься, ты что не знаешь, кто он?
- Знаю. Это дядь Коля. Он охранником на мебельной фабрике через дорогу работает. Он нам ворованные тумбочки и стулья по ночам приносит, а ты их в огороде прячешь.
- ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ!
Мам, ну чудовище у тебя девка, чо ты хочешь? То что в четыре года еще режет правде матку, что хоть стой, хоть падай - так не вундеркинд же. К четырём годам пиздеть не смогнувши еще не научилась.
На той же остановке подходит к маме какая-то её знакомая, о чем-то они беседуют, а на прощание знакомая и говорит:
- Ой, Томка, какая у тебя Лизка славная жидовочка!
Мать с лица позеленела. А потом весь вечер на меня огрызалась и не хотела разговаривать. А когда мама с тобой не хочет разговаривать, это же самое страшное, это значит, что ты сделала что-то ужасное, непростительное. Настолько ужасное, что на вопрос: "Мам, за что?, что я сделала?", - тебя только отпихивают ножкой и шипят сквозь зубы: "Уйди".
Сложно исправиться, когда не знаешь, в чем именно ты виновата. Гораздо приятнее знать, что ты натворила то-то и то-то, чётко осознавать, что тебе за это светят колоссальные люля, но если не будешь дурой, то возможно не попадешься. Да, я постепеннь становилась той, кем меня считали. И чем старше, тем осознаннее я это делала.
Если кого-то постоянно называть дерьмом, рано или поздно он начнёт издавать соответствующий запах.