Хреновая наследственность
Моя феноменальная везучесть и склонность к лишнему весу - это, пожалуй, всё, что я унаследовала от моей мамы. Где я надыбала все остальные свои несравненные достоинства, остается загадкой. Есть такое общее место, что дети повторяяют судьбу родителей.Так вот, в нашем фамильном стаде я - то самое паршивое парнокопытное. Не скажу, что я своей персоной им сильно всё стадо испортила, они все оптом сктина еще та, просто другой породы. В общем, в ихнем уютном серпентарии завелся скорпион. Я не то чтобы нарочно, будь моя воля, я бы от маменьки хоть что-то позаимствовала, например бюст пятый номер и осиную талию в девичестве, да и вообще по внешним параметрам она куда краше меня была. Что с самого моего раннего детства мне регялрно ставилось в вину.
- Что ты всё пялишься в зеркало, обезьяна моя!
- Правильно, что с тобой никто дружить не хочет, страхолюдина никому в друзьях не нужна.
- Опять прыщи расковыряла! И так уродина, и еще дальше себя уродует!
- Я с моими данными замуж выйти так и не смогла, а ты на себя глянь, кому ты такая нужна?!
Сейчас ей восемьдесят, и она продолажает мериться со мной красою. И правильно, у нее в моем возрасте грудь была восьмой номер, а я так третий себе и не дорастила, так, как дура со вторым и живу. И правильно меня мужья побросали, что за баба с такими сиськами, на что она нужна?
Такая манера общения, без малейшего намёка на юмор, злобная и агрессивная безо всякой причины, характерна для всего моего семейства. иногда члены семьи заключают перемирие и внезапно перестают ругаться. И даже какое-то время общаются на мирные темы.
- Тамарк, у тебя чайник закипел.
- Ой, Валь, что-то мне нехорошо, дай-ка тонометр, давление померяю.
- Тамар, ты вчерась в моем тонометре батарейки подменила, было три рисочки, а осталось две. Вот чтоб я тебе еще чего когда дала!
- Да я уж сто раз пожалела, что у тебя попросила, надо было скорую вызвать, они рисочки не считают!
И вот так вот часов на дцать ежедневно.
Моя маменька с тетушкой постоянно так развлекаются, вот уже почти шестьдесят лет. Раньше в этих культурных мероприятиях принимал участие еще и дядюшка, да приказал долго жить. Теперь его сестра и его вдова выходян на ристалище один на один. Занудно, злобно, и без единого матюка. Эта сраная интеллигенция проедает друг другу плешь вежливо.
Я в юрости тоже была вежливой, в меру, конечно. При попытках привлечь меня к участию в семейных забавах, я слала всех к черту, хлопала дверью и уходила. Вся родня внезапно просекала, что вот именно это - самое страшное преступление, и объединялась против меня. Тут жизненноважные вопросы решаются, кто кому енту самую жизнь уел, а она решила усвистать, ишь ты!
Я все равно усвистывала, сначала возвращалась через день, потом через два-три дня, потом на рогах, а потом наплевав на мать родную села в паровоз и сбежала из годного города, за что всей роднёй единогласно была признана негодяйкой и чудовищем.
До сих пор является загадкой, в кого я таким монстром уродилась. Но всё-таки, положимши руку на скромный бюст, вынуждена признать, что скандалистка я - тоже в родню. На этом, кажется, всё.
- Что ты всё пялишься в зеркало, обезьяна моя!
- Правильно, что с тобой никто дружить не хочет, страхолюдина никому в друзьях не нужна.
- Опять прыщи расковыряла! И так уродина, и еще дальше себя уродует!
- Я с моими данными замуж выйти так и не смогла, а ты на себя глянь, кому ты такая нужна?!
Сейчас ей восемьдесят, и она продолажает мериться со мной красою. И правильно, у нее в моем возрасте грудь была восьмой номер, а я так третий себе и не дорастила, так, как дура со вторым и живу. И правильно меня мужья побросали, что за баба с такими сиськами, на что она нужна?
Такая манера общения, без малейшего намёка на юмор, злобная и агрессивная безо всякой причины, характерна для всего моего семейства. иногда члены семьи заключают перемирие и внезапно перестают ругаться. И даже какое-то время общаются на мирные темы.
- Тамарк, у тебя чайник закипел.
- Ой, Валь, что-то мне нехорошо, дай-ка тонометр, давление померяю.
- Тамар, ты вчерась в моем тонометре батарейки подменила, было три рисочки, а осталось две. Вот чтоб я тебе еще чего когда дала!
- Да я уж сто раз пожалела, что у тебя попросила, надо было скорую вызвать, они рисочки не считают!
И вот так вот часов на дцать ежедневно.
Моя маменька с тетушкой постоянно так развлекаются, вот уже почти шестьдесят лет. Раньше в этих культурных мероприятиях принимал участие еще и дядюшка, да приказал долго жить. Теперь его сестра и его вдова выходян на ристалище один на один. Занудно, злобно, и без единого матюка. Эта сраная интеллигенция проедает друг другу плешь вежливо.
Я в юрости тоже была вежливой, в меру, конечно. При попытках привлечь меня к участию в семейных забавах, я слала всех к черту, хлопала дверью и уходила. Вся родня внезапно просекала, что вот именно это - самое страшное преступление, и объединялась против меня. Тут жизненноважные вопросы решаются, кто кому енту самую жизнь уел, а она решила усвистать, ишь ты!
Я все равно усвистывала, сначала возвращалась через день, потом через два-три дня, потом на рогах, а потом наплевав на мать родную села в паровоз и сбежала из годного города, за что всей роднёй единогласно была признана негодяйкой и чудовищем.
До сих пор является загадкой, в кого я таким монстром уродилась. Но всё-таки, положимши руку на скромный бюст, вынуждена признать, что скандалистка я - тоже в родню. На этом, кажется, всё.