Сказка про Барсика и Антрацит
И станет мир другим,
Без горя и невзгод,
Коль этот день придет,
Когда бродяга Кот
В жены Ласточку возьмет,
И вместе отправятся в полет
Ласточка и Полосатый Кот
(Стихи и мысли Эстевана да Куньи,
народного поэта, обосновавшегося в
Баии на рынке Семи Ворот.)
Жил-был на свете кот Барсик. Это был ободранный, закаленный в драках кот, который держал в страхе весь двор. То бросится на Вольдемара, благородного пуделя, вышедшего на прогулку с Торой-ханум, учительницей французского, то облает Клавдия II, попугая, живущего в профессорской квартире на втором этаже. А еще Барсик ненавидел крыс, и воевал с ними как мог, а потому во дворе пользовался почтением.
У Барсика были друзья-коты, с которыми он периодически гонял молоденьких кошечек, и совершал набеги на лавку, где молоденькая продавщица всегда наливала им чуть-чуть молочка. Ну, может Барсику чуть больше доставалось сливок, чем остальным, уж больно ласково котяра отиралась у ног молоденькой девочки, уж больно хитрой была эта морда, запрокинутая наверх.
А высоко под самой крышей в этом же доме жила персидская кошка. И хотя она была совершенно белой и пушистой, ее звали Антрацит, за блеск ее угольных глаз, и черные кисточки на ушках. Иногда Барсик вставал под окнами этой глупой, но красивой кошки, и мяукал, пытаясь привлечь внимание Антрацит, но ей и в голову не приходило обратить внимание на оборванного бродяжку-кота. Ну, разве что пофлиртовать недолго с Барсиком, но только так, чтобы развлечься, не более…
Хозяева холили и лелеяли Антрацит, и никогда не отпускали одну во двор. Каждый день персиянка вставала и садилась на подоконник, с завистью глядя на банду Барсика, которая вела вольную жизнь, а Антрацит мечтала, что однажды и ей удастся спуститься во двор, чтобы посмотреть на жизнь настоящих уличных котов. Ненадолго. А потом вернуться на свою подушку, которая лежала на диване перед камином, где ее хозяйка расчесывала шерстку, чтобы Антрацит была самой красивой персидской кошкой в мире, или хотя бы во дворе. И к своей фарфоровой мисочке, в которую хозяйка наливала сливки буйволового молока утром, а вечером - сливки козьего молока. И к своей парной телятине, которой хозяева потчевали ее с тарелочки. И к обязательному чаю в пять часов, к которому Антрацит приучили с самого ее котячьего детства.
Однажды хозяин, уходя на рынок за парной говядиной для Антрацит, оставил дверь слегка приоткрытой, и кошка решила, что это судьба. Сейчас или никогда. Антрацит выбежала из дома, и стремглав кинулась вниз. Впереди был целый час свободы, ветра и солнца.
Когда Антрацит выбежала во двор, первым, кто к ней подбежал, был кот Бет. Кот Бет обнюхал Антрацит, но она испуганно оглянулась, думая, кто же ее защитит от Бета, да и от десятка других котов, пристально следящих за каждым ее шагом. Они ей совсем не нравились. А потому Антрацит забилась под лавку, на которой сидели старушки, и испуганно шипела, когда видела, как кто-то из котов подбирается к ней. Но тут появился Барсик, и коты разбежались, оставив главных героев нашей сказки наедине. Это было странное «наедине» на глазах у всего двора, но тем не менее, это было именно наедине.
Барсик, как завороженный, смотрел в антрацитовые глаза персиянки, и думал о том, что в них можно раствориться. Это манило, и пугало одновременно. Барсик подошел к Антрацит, и ткнулся в ее мордочку. Персиянка полу-испуганно лизнула кота в нос. Они оба одновременно вытянулись навстречу друг другу, и тут Антрацит отпрыгнула. Ей внезапно стало очень страшно, но Барсик подтолкнул Антрацит к тополю, который рос неподалеку, и у которого было укромное дупло почти у самой кроны.
Там-то Барсику и Антрацит никто не мог помешать. Антрацит бежала впереди и всей своей холеной шкуркой чувствовала взгляд каре-изумрудно-черных глаз Барсика.
Им будет хорошо вместе. Им будет очень хорошо вместе. А потом Антрацит вернется домой. К своей теплой и сытой жизни.
То, что происходило спустя пару мгновений, было очень похоже на рождение. Рождение чего-то нового и сильного. Барсик и Антрацит, молча, смотрели друг на друга. Первым заговорил Барсик:
- Я не хочу, чтобы еще кто-то…
- В моей жизни нет других котов, - ласково посмотрела на него Антрацит, - ничего не будет, не нервничай.
- А я и не нервничаю, - Барсик презрительно фыркнул. - Это ты нервничай, на твоем месте будут двести молоденьких кошечек.
- Ладно, - Антрацит снова потянулась, и Барсик неохотно вздохнул.
- Ты права… я нервничаю! Не надо других котов, ладно?
- Не надо и не будет… Но мне пора домой, Барсик! Отпустишь?
- Не! Мне с тобой хорошо! Куда пошла? - Барсик ласково схватился зубами за загривок Антрацит, и придержал.
- Ладно… - Антрацит оглядела их дупло и счастливо вздохнула, ей тут было хорошо. - А знаешь, как писали письма Марку Твену?
- Как? - Барсик удивленно посмотрел на Антрацит, он не думал, что эта белоснежная кошка знает, кто такой Марк Твен.
- На конвертах писали в Америку, Марку Твену, - с этими словами Антрацит расположилась на груди у Барсика, и задремала. - И письма доходили до адресата, - уже засыпая, пробормотала.
А Барсик задумался. У них во дворе не было кошек, которые знали, кто такой Марк Твен. Сам Барсик родился в библиотеке, и когда-то в глубоком детстве читал, ой, нет, слушал книги. С тех пор он любил книги и сказки. Нет, не так, он любил сказки и книги. Барсик скосил глаза на Антрацит, чья грудка мерно вздымалась, и положил свою лапу на ее. Ему стало как-то спокойнее, и он быстро задремал.
Антрацит не вернулась домой и через неделю, ее долго искали и звали хозяева, но ей так хорошо было в их с Барсиком дупле, что она не хотела вылезать оттуда. Антрацит своим женским чутьем очень быстро отыскала шпинат на огородах, который так любил Барсик, и каждый вечер таскала ему зеленюшку, за что была не раз целована в свои антрацитовые кисточки на ушах.
Так прошел месяц. А потом Барсик затосковал. Антрацит стала все чаще заглядывать ему в глаза, а Барсик все чаще отводил взгляд, и засматривался на молоденьких кошечек, пробегающих мимо, его все чаще зазывали его дружки, с которыми Барсик водил дружбу. Антрацит стала все тщательнее вылизывать свою шерстку, все больше щавеля приносить в их дупло, она бегала по двору, пытаясь отыскать, что же вернет ей ее Барсика, но мало, что помогало, и однажды Барсик попросил Антрацит не приходить в его дупло. Только этим вечером, а вот завтра они увидятся. Или послезавтра. Ну, или послепослезавтра.
Антрацит понуро брела домой… ее антрацитовые глазки были прикрыты, роскошная белая шерсть свисала клочьями, а хвост волочился почти что по земле. Почему-то на глаза наворачивало что-то влажное и горячее, чего Антрацит за всю ее кошачью жизнь не знала, на душе скребли кошки, хотя какая душа у кошки, и какие кошки на душе у кошки?
Когда Антрацит оказалась дома, то хозяева подхватили ее на руки, и долго кружили по комнате, радуясь возвращению своей персидской княжны, а потом долго отмывали, расчесывали и откармливали телятиной, отпаивали сливками и молоком.
Неделя тянулась невыносимо долго, и Антрацит проводила все дни и ночи напролет на подоконнике, чтобы не пропустить тот миг, когда Барсик снова позовет ее к себе в дупло. И наконец Барсик появился, изодранный, с ухом, которое ему надкусили в драке, со сломанным клыком, он стоял под окнами Антрацит, и звал ее к себе. Антрацит с тоской посмотрела на запертую дверь, и осторожно подошла к краю подоконника. Это нестрашно. Это совсем нестрашно. Барсик смелый, он бы не испугался, и Антрацит не испугается. Лапы врозь, подобраться, спружинить, и вот она уже весело бегала вокруг Барсика, норовя лизнуть его в нос. Наконец они были в дупле и на первые часы Антрацит потеряла голову от счастья, она старалась рассказать Барсику, как ждала его все это время, как ей было грустно, как она скучала по его мяу…
А вот утром Антрацит огляделась. В дупле пахло кошечкой. Такой милой юной глупой кошечкой, которая побывала вчера в гостях у Барсика. Антрацит принюхалась к водолазке, (разве у котов бывают водолазки? Пусть Барсик будет необычным котом, у которого имелась водолазка. Есть же коты в сапогах, а у нас кот в водолазке), и поняла, что пахнет не ею.
Антрацит посмотрела на Барсика. Пусть ее Барсик честно расскажет все, и она сумеет стать другом своего кота. Пусть, пусть, пусть… Она побежала собирать щавель, она прибрала свои вещи, она расчесала свою шерстку, и Барсик, проснувшись, улыбнулся ей. Антрацит улыбнулась в ответ.
Скажи, скажи, скажи, умоляли ее глаза. Я пойму, что важнее и интереснее. Докажи, что можешь верить мне, что можешь всем делиться. Только скажи.
Барсик шутил и смеялся, он мяукал, и пытался рассмешить Антрацит. Антрацит подошла к Барсику, и ударила его лапой изо всех сил. Потом еще и еще. Снова и снова. Антрацит шипела, кусалась и рвала шерстку Барсика. Барсик просто прикрывался лапами и пытался понять, что же произошло с его милой кошкой, которая на его глазах превратилась в мегеру. Наконец Антрацит выпустила Барсика и побежала к выходу из дупла. Барсик ворчал, что кое-кто сошел с ума, и пусть валит, у него только гора с плеч, а Антрацит хотелось плакать. Персиянка теперь точно знала, что когда на глазах влажно и тепло, то это слезы.
Подбежав к дому, Антрацит поняла, что это последнее место, где ей хочется оказаться, она посмотрела на окна, и, повернувшись, побрела к лесопарку. Этот лесопарк пользовался дурной славой, и даже Барсик со своей бандой редко заглядывали туда, потому что именно там страшные люди могли зашанхаить честного кота, и отправить его в питомник, но Антрацит думала только о том, что там ее никто не увидит, и никто не станет спрашивать, что же случилось.
Первые ночи Антрацит приходилось страшно, холодно и голодно, и она просто плакала, кляня себя за глупость. Но на третий день перед ней пробежала мышь, и Антрацит не растерялась. Уже через пару мгновений Антрацит с довольным урчанием поглощала мышку, которой той ночью очень не повезло.
А Барсик тем временем потирал лапы. Ушла и очень хорошо. Он и так собирался свинтить, так что ничего страшного не произошло. Рано или поздно все закончилось бы. Всё уходит и это уйдет. А он свободный кот, который гуляет сам по себе. И первые три дня Барсику было весело валяться в своем дупле брюхом вверх, мечтая о гулянке, о кошечках во дворе и всяких развлечениях. А вот через неделю он затосковал. В дупле пахло Антрацит, ее глаза мерещились повсюду, а белая шерстка имела тенденцию находиться в самых неожиданных местах.
Барсик ввязывался в самые отчаянные авантюры, спал с самыми разбитными кошечками, но это мало помогало. Он скучал. Он просто скучал, и ничего не мог поделать. Иногда он, нажравшись валериановых листьев, подходил к окнам Антрацит, и смотрел в них, но на подоконнике никого не было, а значит никто не ждал его призывного мяуканья. Так прошел месяц, и вот однажды, когда Барсику показалось, что датский дог недостаточно почтительно раскланялся с ним, то полосатый бросился на дога. Сначала дог опешил. А потом вцепился в глотку Барсика.
Сквозь забытье Барсик слышал, как над ним склонился дворник и, покачав головой, взял за шкирку.
Не надо меня за шкирку, не надо, хотелось прокричать Барсику, но он так и не нашел в себе сил. Дворник, который всегда не любил Барсика за разметанные листья и другие безобразия, бросил кота на краю лесопарка и ушел. Неужели все, удивился Барсик. Неужели так, было его последней мыслью.
И опять сквозь забытье Барсик почувствовал, что его тащат за шкирку, но зубами, его волокли куда-то в самую чащу лесопарка.
Когда Барсик очнулся, рядом с ним сидела Антрацит, и тщательно вылизывала его мордочку, приводя в сознание. Шерстка Антрацит была не такой кипельно-белой, как раньше, ухо было порвано в драке, но она явно была в своей стихии.
Антрацит лапой подтолкнула полу-придушенную мышь к Барсику.
- Кушай, а то эти полуфабрикаты вечно убегают, приходится догонять, - ворчливо сказала Антрацит.
Барсик удивленно посмотрел на нее. Некоторых кошек недостаточно просто драть, мелькнула мысль, с этой еще и дружить получится.