А к вам Спаситель не заглядывал? Тихий манифест Филиппа Чижевского и Бориса Андрианова
…И вдруг, средь обилия музыки, набатно-громко, а то и почти истерически откликающейся на злобы дня, - приглушенный и подрагивающий голос виолончели. Голос истины, замученной и истонченной до едва видимой нити…
20.04.2022. Концертный зал имени Чайковского. Й.Гайдн. «Семь последних слов Спасителя на Кресте» в семи сонатах, со вступлением и эпилогом. Версия для виолончели и струнных В.Тонхи.
Ансамбль Questa Musica. Дирижер Филипп Чижевский. Солист Борис Андрианов, виолончель.
Кричащее, пожалуй, уже неактуально. Мир давно оглох и не слышит. Актуально тихое. Для тех, кто еще способен обновить настройки и прислушаться.
Версия сокровенного сочинения Гайдна с виолончелью, солирующей в оцеплении струнных родственников, переводит «Семь слов Спасителя» из жанра музыкально-библейского в жанр личного переживания…
Трагедия просветленного разума, олицетворяемого виолончелью, здесь разворачивается в ближнем круге. Только круг этот пленен инерцией бытового и понятийного.
Проверено: Борис Андрианов способен на экспрессию любого градуса - разрывающего душу, кажется порой, уже за гранью исполнительского искусства. Но здесь вся его солирующая партия - на тоненького. На хрупком балансе.
Ансамблевый унисон к одинокому голосу виолончели почти непробиваемо глух.
Андрианов ни разу не бьется об эту стену кромешного непонимания. Он ее прощупывает. Сразу же, во вступлении, соприкоснувшись с рублеными оркестровыми фразами, исходящими в жестко-ритмичной обусловленности, его виолончель, вздрогнув, переходит на звук едва слышный. И оттуда словно пробует пробраться на клеточный уровень оппонирующего рубилова и стрекота.
И да, виолончель - голос Спасителя - достигает проникновения! Обнаруживает ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ в тех, кто не ведает, что творит.
Звучание виолончели приобретает это знание, а с ним и гибкость. Но с этого момента разворачивается главная трагически-страшная тема: как пройти сквозь стену НАНОСНОГО-ОКАМЕНЕВШЕГО, наросшую на ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ.
Звук виолончели ниспадает. Обретенное понимание не есть решение.
В следующей сонате Спасителя обнадеживает разбойник, поверивший Ему. Соло Андрианова теперь располагается между землей и небом, задаваясь все тем же мучительным вопросом: Как стряхнуть с массы людской накипь мрака? Но устремившийся ввысь виолончельный голос накладывается на грубовато-житейское звучание оркестра, и голос ее не то что срывается, но подсаживается…
Спаситель ищет опору в Матери, контрасты смягчаются, музыка третьей сонаты пропитывается этой обретенной чуткостью, гармонией родного.
Вроде бы уже готовы всплакнуть и все понять скрипки - но прочувствованная виолончельная каденция опять тонет в житейском море. «Боже Мой, для чего Ты Меня оставил?» И снова, как во вступлении, дрогнет голос Спасителя, и проникнет в него неуверенность и сомнение в замысле Бога-Отца…
В сонате «Жажду» музыка, доселе аскетичная, приобретает новый звуковой и смысловой объем. Ансамбль, словно опомнившись, исполняет нежное пиццикато: живая ж душа, как-никак, изнемогает от жажды… Вот это, да, на его, ближнего круга, понятийном уровне. И даже милосердия он, ближний круг, не лишен - когда встречается с полной беспомощностью, безопасной для него. Но тем не менее вся эта соната - на резком контрасте между сочувствием и втаптыванием в ничто самозванца, возомнившего себя Спасителем…
А дальше Андрианов чарующей мелодикой воссоздаст освобождение Спасителя от мук и тягот земных. А оркестр зайдется вдруг в громком и шустром звуковом приступе. Быть может, предвосхищая: вот-де сколько шума ждет всех впереди вокруг этой разворачивающейся здесь тягостной и томительной истории…
И в заключительной сонате голос Спасителя будет словно балансировать на узкой звуковой полоске, превращаясь в прозрачную ленту… А ансамбль сделает вид: мы хоть народ и грубоватый, а все поняли и приняли. Услыхали-таки глас с небес…И выдаст дружное пиццикато в финале седьмой сонаты: не, ну правда, что-то эдакое во всей этой истории было, вот слышите - зацепило…
Да только вот пробьет в эпилоге «честнУю компанию», по Гайдну, жутким землетрясением. А по Чижевскому, - услышалось так, что «группа сопровождения Спасителя» зашлась во внутренних своих судорогах и конвульсиях, достигнув тупика или, если угодно, пустого дна…
Вот так.
Развернув в начале апреля масштабное звуковое полотно генделевского «Мессии», теперь Филипп Чижевский дал крупный план, приблизив, предельно камерной конкретикой, историю Спасителя к каждому. Для кого она еще актуальна. Большего и пожелать нельзя.